Дженнифер Арментроут - Отражение

– Я заставил ее тренироваться, чтоб избавиться от следа, – признался я. И это было правдой. – И сейчас переживаю, что делать этого не стоило.

Ди ничего не ответила. Повернувшись к ней, я обнаружил, что сестра внимательно смотрит на меня.

– А больше… ты точно ничего не делал? – спросила она тихо.

– Нет, – соврал я. – Больше ничего.

Кэт не пришла в себя.

Ни в субботу, ни в воскресенье.

В понедельник ее мама сказала нам, что температура все еще держится, но жизненные показатели уже лучше. Мы с Ди навестили ее в больнице, но Кэт… все это время она находилась без сознания. Пару раз с ее губ срывались какие-то слова – не разобрать, однажды она даже произнесла мое имя. Видеть ее такой было тяжело.

Вторник тоже не принес никаких изменений.

В тот день, накрученный до предела, я счел за лучшее остаться дома, прогуляв школу. Ди за меня волновалась, очевидно, опасаясь, как бы я не наделал глупостей, и не зря. Практически ночью, когда посетители давно разошлись, вопреки всем доводам здравого смысла я оказался на больничной парковке.

Чем я только думал?

Да, я умел двигаться быстро, но даже если бы подгадал время, когда охранник у дверей на что-нибудь отвлекся, вряд ли я смог бы найти палату девушки. Днем нас к ней проводила сама миссис Шварц. И если вдруг кто-то обнаружит меня у ее кровати? Вряд ли бы я сумел дать вразумительные объяснения.

Я уже почти перешел через стоянку, как вдруг заметил черный «Форд Экспедишн», который подкатил ко входу. Я напрягся: машина без номеров. Наверняка агенты МО. Возможно, совпадение, но меня сразу это отрезвило. Я отправился домой и больше не выходил, чувствуя себя, словно в клетке.

В среду утром я бродил по школе, недоумевая, какого черта здесь забыл. На уроки мне было точно наплевать. К ланчу я уже был готов выбрасывать людей из окна только потому, что их присутствие рядом невероятно меня раздражало.

Пройдя мимо очереди в столовой, я зашагал к столику Томпсонов. Ди сидела с девчонками, а значит, к ней пойти я не мог. Не только потому, что Кэт там не было. Я знал, что они наверняка станут о ней говорить.

А выслушивать все это… выше моих сил. Слабак. Ага, тряпка.

Я плюхнулся рядом с Эндрю и, откинувшись назад, вытянул ноги. Взгляд застыл на эмблеме с викингом, нарисованной на стене.

– Ты будто медведь-гризли, – сказала Эш.

– Неужели? – Я поднял бровь и скрестил руки на груди.

– Ага, – ответила она. – Знаю, «ноябрь-небритябрь», кое-кто собрался весь этот месяц не бриться, но тебе бы точно не помешало.

Я хмыкнул.

Эндрю перестал трепаться с соседом и вопросительно на меня посмотрел. Открыл было рот, но потом мудро его закрыл.

– Ну спасибо, что зашел. Так сказать, озарил наш столик своей блистательной личностью, – проворчала Эш.

Рядом с изображением эмблемы стоял Мэтью вместе с еще одним учителем, человеком. Слушая, что ему говорят, он не спускал глаз с нашего столика. Мэтт звонил мне вчера вечером, но никакого настроения с ним общаться у меня не было.

Я отвернулся. В этот момент Адам с бутылкой в руках встал из-за столика и, оставив компанию Ди, Кариссы и Лессы, направился к нам. Он занял стул рядом с Эш, и сестра ему что-то шепнула, но слишком тихо, чтобы я мог расслышать.

Тут мое внимание привлек отморозок Саймон, который сидел на два столика сзади и громко ржал. Рука зачесалась снова съездить ему по роже. Я буравил его взглядом, и парень, должно быть, это почувствовал, потому что улыбка на его лице поблекла. Вытянув шею, Саймон посмотрел на меня и побледнел.

Я скривился в недоброй улыбке.

Он быстро отвел глаза и нервно сглотнул. Я ненавидел этого парня. Никогда не забуду, что он пытался сделать с Кэт.

Адам забарабанил пальцами по столу.

– Мама Кэти только что прислала Ди сообщение. Твоя сестра сейчас пишет ей ответ.

Я замер, по спине пробежал противный холодок. Так, спокойно, в эсэмэске либо хорошие новости, либо изменений нет. Мама Кэт вряд ли бы стала писать Ди, если бы случилось что-то ужасное.

– Кто-нибудь скажет, что там с ней стряслось? – Эш скривилась, будто съела лимон.

Адам со вздохом глянул на сестру.

– Я же тебе говорил. У Кэт какой-то вирус. Она в больнице.

Я скрипнул зубами.

– Подумаешь, – буркнула Эш и сосредоточилась на своей тарелке, на которой лежало нечто, напоминавшее буррито.

– Она уже несколько дней без сознания, – добавил Адам.

Эш ткнула буррито вилкой.

– То есть в коме?

– Нет, она спит, – поправил я, стараясь не замечать давящее чувство в груди.

– Если повезет, то она совсем не очнется, – негромко вставил Эндрю, так чтобы больше никто не слышал.

Мое тело отреагировало само.

Взвившись со стула, я схватил Эндрю за грудки и припечатал лицом к блестящей столешнице. Звук от удара вышел громким и смачным – самое то. Вырвавшись, Эндрю развернулся ко мне лицом.

Эш ахнула и отпрянула от стола.

– Дэймон!

В тот же миг рядом возник Мэтью и схватил меня за руку. Он попытался оттолкнуть меня, но я не думал отступать.

– Выйди, – процедил он.

– Лучше молись, чтобы она пришла в себя, – бросил я в лицо Эндрю, не обращая внимания на старшего Лаксена.

Мэтью снова дернул меня, на этот раз со всей силой и, оттащив от Эндрю на пару сантиметров, продолжал толкать меня к выходу.

– Пойдем.

Еще несколько секунд я продолжал буравить Эндрю взглядом, после чего все-таки послушался Мэтью. Когда я шел по столовой, на меня все глазели. Пофиг. Старший Лаксен шагал следом. И когда мы оказались в пустом коридоре, он напустился на меня.

– Что это, черт побери, было?

Я молча расхаживал перед шкафчиками. Кровь во мне кипела. Хотелось устроить драку и выместить отчаяние, клокотавшее внутри.

– Ты пошел против одного из своих, – тихо заговорил Мэтью, останавливая меня за плечо. – И выбрал Эндрю. Что на тебя нашло?

Кэт.

А еще я испугался, когда не сумел заставить Кэт открыть глаза, и напуган до сих пор, потому что она так и не очнулась.

Однако, глядя на Мэтью, я только сказал:

– Эндрю сказал: если повезет, она вообще не очнется.

Мэтью медленно моргнул, и его рука сжалась на моем плече.

– Так это все из-за нее?

Отвернувшись, я покачал головой, стискивая зубы. Мэтью не понимал. Никто не понимал. Все изменилось.

– Я считал, что ты разберешься со своими чувствами к Кэт.

Я встретил его взгляд.

– Ты так считал…

В голубых глазах Мэтта мелькнуло удивление.

– Но ты же сказал…

– Неважно, Мэтью, что я говорил, потому что все изменилось. – Я высвободился из его хватки. – Кэт… Она мне дорога, большего тебе знать не нужно. И всем остальным тоже.

Шок на его лице сменился неверием. Но потом смысл того, что я сказал, начал проникать в его сознание. Он побледнел, но я уже рванул прочь от него, все равно куда, лишь бы поскорее убраться.

– Дэймон! – окликнул меня Мэтью, но я не остановился.

В кармане завибрировал мобильник. Достав его, я увидел сообщение Ди: всего четыре слова. Четыре лучших слова в истории человечества.

Кэт пришла в себя.

Кэт выписали домой в четверг. Собрав все домашние задания, что та пропустила, Ди провела с девушкой большую часть вечера. Кэт чувствовала себя хорошо. Не выглядела больной и не вела себя странно. Правда, все это я знал исключительно со слов Ди.

В тот день я никак не напоминал о себе.

Почему, даже не знаю. Может, опасался, что увижу ее и не сдержусь. Ну хорошо, в этом, наверное, и было все дело. При одном только взгляде на нее я бы в ту же секунду оказался рядом, чтобы коснуться ее, почувствовать. Убедиться, что она жива и ей ничего не угрожает. Слишком много эмоций сразу для нее.

Да и для меня тоже.

Ди сказала, что Кэт придет в школу уже в пятницу. По дороге к классу тригонометрии сердце мое бухало, словно в барабан, в затылке теплело. И покалывало. Кэт здесь.

Зайдя в класс, я сразу отыскал ее глазами. Видеть, что она здесь, болтает с Лессой и Кариссой, было как заново вернуться к жизни. И выглядела она просто чудесно. Прекрасно. Волосы цвета темного шоколада блестящей волной падают на плечи, на щеках играет прелестный, здоровый румянец, на губах – улыбка. Боже, какая же она красавица.

Я мечтал подойти к ней, поднять и прижать к себе. Я жаждал ощутить ее теплое дыхание на своей коже, вкус ее губ. Возможно, мне стоило ее вчера навестить, но откуда же я знал, что так бурно отреагирую.

Я заставлял себя идти медленно, как всегда. То, о чем я так мечтал, не влезало ни в какие рамки. А еще меня отвлекло одно важное наблюдение. Удивительно, но след вокруг нее исчез.

Кэт развернулась ко мне на стуле.

– Мне нужно с тобой поговорить.

– Ладно.

– С глазу на глаз, – шепотом добавила она.

Супер! То, что я задумал, как раз требовало уединения.

– Приходи в библиотеку во время ланча. Туда мало кто ходит. Ну, ты понимаешь: книги и все такое.

Презрительно сморщив носик, она отвернулась к доске, и я не смог сдержать улыбку. Наконец-то расслабившись оттого, что Кэт рядом со мной и уже вне опасности, я вынул ручку и, накренив парту, ткнул Кэт в спину.

– Что? – прошептала она.

– Выглядишь куда лучше, чем в последний раз. – Я усмехнулся.

– Спасибо.

Я окинул ее взглядом и тихо, чтобы никто больше не слышал, сказал:

– И знаешь что? Ты больше не светишься.

– Как? Совсем? – Ее лицо приняло изумленное выражение.

Я помотал головой.

Кэт еще немного посмотрела на меня и отвернулась. Начался урок, я опустил парту и откинулся на стуле. С души просто камень свалился, но все же я то и дело спрашивал себя: почему же пропал след. Из-за температуры?

Или причина в другом?

Вместо того, чтобы, как обычно, отправиться в столовую, я прошел мимо, оставив позади шум и выкрики, и двинулся дальше. По широкому коридору толпой валили ученики, и, свернув направо, я чуть не врезался в какого-то незнакомого темноволосого парня.

– Вау! – Парень успел отскочить, и его загорелое лицо растянулось в улыбке. – Извини, приятель.

Я кивнул, а он помчался дальше, судя по всему, на запах съестного.

В библиотеке, где пахло пылью и плесенью, оказалось неожиданно многолюдно – я-то думал, что во время ланча все переместятся в кафетерий. При виде меня у молодой библиотекарши за абонементным столом округлились глаза.

Неужели мое появление здесь выглядит настолько странно?

Я ухмыльнулся.

Видимо, да.

За компьютерами, поедая бутерброды, сидела парочка младшеклассников. Я свернул в первый проход и оказался в самом дальнем углу. Секция восточно-европейской культуры. Вряд ли сюда часто кто-то наведывается.

К стенам этой крошечной загородки были прилеплены карты с труднопроизносимыми названиями. Чем дольше я ждал, тем сильнее обнаруживал пробелы в своих знаниях мировой истории. Я понятия не имел, что в Восточной Европе столько стран.

Знакомый зуд в затылке сообщил о приходе Кэт еще до того, как она появилась на другом конце стеллажа. Я усмехнулся, когда, заметив меня, Кэт приподняла брови. Неторопливым шагом она подошла к закутку, но я даже не шелохнулся, чтобы отодвинуться.

Сегодня я решил быть к ней как можно ближе.

– Я тут прикидывал, найдешь ли ты меня когда-нибудь или нет.

Кэт бросила рюкзак у стены, а сама устроилась на столе.

– Боишься, как бы тебя не увидели и не заподозрили в умении читать?

Мои губы изогнулись в усмешке.

– У меня есть определенная репутация, которую я должен поддерживать.

– Да уж, невероятно очаровательная репутация! – поддела меня Кэт.

Пусть я покажусь извращенцем, но от этой подколки я сразу завелся.

С полоборота. И на полную катушку.

Чтобы это скрыть, пришлось вытянуть ноги.

– Итак, о чем же ты хотела поговорить? – Я понизил голос и с удовольствием отметил, как она вздрогнула. – И еще с глазу на глаз?

– Не о том, на что ты надеешься.

Я ухмыльнулся. Забавно. Она думает, что знает, чего мне хочется. Мило.

– Ладно. – Кэт схватилась за край стола. – Как ты мог узнать, что мне плохо… посреди ночи?

Вопрос застал меня врасплох, а память сразу подбросила ужасную картину: побледневшая Кэт без сознания в моих руках, и ощущение беспомощности, в котором я пребывал, пока она лежала в больнице. Думать об этом не хотелось.

– Ты ничего не помнишь?

На миг наши глаза встретились, а потом Кэт посмотрела на мои губы. Я ухмыльнулся чуть шире, и ее взгляд метнулся к карте Европы у меня за спиной.

– Нет, почти нет.

Интересно.

– Наверное, это из-за жара. Ты вся пылала.

– Ты что, прикасался ко мне? – Девушка снова смотрела на меня в упор, и мне это нравилось.

– Да, прикасался… – И мне сейчас хотелось того же, но теперь совершенно по другим причинам. – И, знаешь, на тебе в тот момент было не так уж много одежды. Ты была насквозь промокшая, в белой майке. Впечатляющее зрелище. Очень.