Дженнифер Арментроут - Отражение

– Врешь – вон щеки опять красные.

Кэт, ахнув, приоткрыла рот, а потом ее прорвало:

– Пару дней назад ты целовался со мной, а теперь развлекаешься с Эш? В этом весь ты! Меняешь девчонок, как перчатки?

– Нет. – Задетый за живое, я отпустил ее ладонь. – Я не такой. Неправда.

– Ага. Не хочется рушить твои иллюзии, но ты такой. – Помрачнев, девушка покачала головой. – Господи, веду себя как истеричка. Забудь все, что я наговорила. Делай что хочешь, какое у меня право тебе…

– Слушай, ты же понятия не имеешь, какие у нас отношения с Эш. Мы с ней просто разговаривали. Она пытается тебе насолить.

– Мне все равно. – Кэт резко развернулась и устремилась к дому. – Я не ревную. Какое мое дело, если вы с Эш решили наплодить малышей-инопланетян. Плевать. Честно говоря, если б не эта дурацкая связь, тебе даже не понравилось бы меня целовать. Возможно, уже и не нравится.

Не веря своим ушам, я метнулся вперед и преградил ей путь.

– По-твоему, я не наслаждался тем поцелуем с тобой? И с тех пор не вспоминаю о нем ежесекундно? Уверен, и ты об этом думаешь. Просто признай.

Ее грудь вздымалась.

– А смысл?

– Нет, ты скажи, думаешь? – настаивал я. Мне хотелось, мне нужно было слышать ее признание.

– О господи! Ну да, да, думаю! – заорала она. – Может, еще написать тебе об этом? На электронную почту или выслать эсэмэску? Тогда полегчает?

– Ехидничать совсем не обязательно, – проворчал я, немного успокоившись.

– А тебе необязательно быть здесь. Иди, Эш уже заждалась.

Я зарычал от досады.

– Ты что, правда считаешь, я к ней пойду?

– Ну да, считаю.

– Кэт. – Я расстроенно покачал головой. Неужели она действительно в это верит? После всего, через что мы прошли, что пережили вместе, она вбила себе в голову, будто Эш может быть мне интересна?

– Неважно. – Девушка отбросила назад волосы. – Давай просто об этом забудем? Пожалуйста?

Я провел ладонью по лбу. Внутри все пекло от досады.

– У меня забыть не получится. Как и у тебя.

Адам налегал на вторую порцию блинов. Склонив над тарелкой взъерошенную белокурую шевелюру, он уплетал вкуснятину за обе щеки.

Я сидел по другую сторону кухонного стола и, лениво потирая челюсть, смотрел в окно. Колючая щетина царапала ладонь. Надо было побриться.

Долгая выдалась ночка.

Последние гости разошлись около двух, после чего началась большая уборка. Вместе с Ди и Адамом мы привели в порядок большую часть дома, а с утра я занялся кухней. Сейчас примерно четыре часа дня, и Ди вернулась в постель. Проспит, наверное, до утра.

Адам ночевал у нас.

Мой вскипевший мозг не хотел об этом даже думать, но парень, по крайней мере, помог.

– Ты вообще спал прошлой ночью? – Адам сделал паузу в своем рекордном поглощении блинов.

Я повел плечом.

– Немного.

– Похоже на то.

Сказать по правде, я проспал, самое большее, пару часов, и с уборкой это никак не связано. Все из-за Кэт. Дело не только в нашей ссоре. Если б я страдал бессонницей всякий раз, когда мы ругались, то с момента нашей встречи вообще не сомкнул бы глаз. Понятное дело, я по-прежнему чертовски злился и даже бесился из-за ее слов. И еще… было мучительно вспоминать обиду в глазах Кэт, когда та подумала, что я путаюсь с Эш. Но сильнее всего беспокоило другое – то, что она разбила окна. Не то, что спровоцировало ее на это, а, в первую очередь, то, что это у нее получилось.

Кэт действительно менялась. Что стало причиной, сейчас не так уж и важно. Пока еще не поздно, надо взять ее… способности под контроль.

Сегодня у Кэт был день рождения.

Я уже знал, что ей подарили ноутбук: утром мне на почту пришло уведомление о новой записи в ее блоге. Да, я подписался на ее блог. Что такого?

Когда я выносил десятый пакет с мусором, то заметил перед их домом чужую машину. Она принадлежала тому самому врачу – Уиллу Майклзу. Все трое – Уилл, Кэт и ее мама – уехали на ней вместе.

Адам откинулся в кресле и потянулся, хрустнув суставами.

– Ну, говорят, у тебя вчера ночью что-то случилось?

Выгнув бровь, я положил руки на стол.

– Разве?

Он кивнул.

– Эш была в ярости из-за тебя и Кэт. Она пожаловалась мне и Ди, видимо, полагая, что мы вмешаемся.

Эш нужно на кого-то переключить. Срочно.

– Знаешь, она просто за тебя волнуется. То есть, Эш… моя сестра порой может быть стервой, но она желает только добра.

– Понимаю. – Я сделал глоток молока.

Адам бросил взгляд на свою пустую тарелку.

– Можно с тобой начистоту?

– Конечно.

Он коротко улыбнулся.

– Слушай, я не такой, как Эндрю или Эш. Мне без разницы, что происходит между тобой и Кэт. – Я открыл было рот, но Адам пригвоздил меня многозначительным взглядом. – А что-то явно происходит. Мы же с Ди общаемся. Но мне и так все ясно. В любом случае, что бы между вами ни было, я не против. Просто решил тебе сказать.

Я смотрел на него, не зная, что и ответить. Слова вертелись на языке, но вслух я их так и не произнес. Я был не готов обсуждать свои чувства к Кэт. Прошлый разговор с Мэтью стал исключением, но тогда я не слишком-то много и сказал. Меня не удивило, что этот парень на моей стороне. Такая у него натура. И тут кое-что пришло мне в голову.

– Спасибо, дружище. – Я подался вперед и заговорил тише: – У меня к тебе вопрос.

Он улыбнулся.

– Я весь внимание.

Адам самый открытый среди знакомых мне Лаксенов. Все это знают, знал и Доусон. Мне бы брат не доверился, но Адаму мог что-то сказать. Вероятно, даже намекнул, что произошло между ним и Бетани в том походе, откуда он вернулся в окровавленной, изорванной одежде.

– Доусон когда-нибудь говорил с тобой о Бет?

На лице Адама мелькнуло изумление. Он явно не ожидал такого вопроса.

– Почти нет. В смысле, сам он помалкивал, зато я с ним говорил. Сказал примерно то же, что и тебе. Что не против их отношений. А еще, что беспокоюсь за них.

– Мне ты не сказал, что беспокоишься за нас с Кэт, – заметил я.

– Ну да, но ты же не Доусон.

Такое мне говорили впервые, и это признание явно подразумевало комплимент.

– Это точно, – пробормотал я и слабо улыбнулся. – Только, боюсь… я похож на него гораздо больше, чем многие думают.

– А почему ты спрашиваешь о Доусоне? – Адам, не пошевелившись, отодвинул от себя тарелку. – Ты о нем никогда не говоришь.

– Это совсем не значит, что я о нем не думаю. – Поднявшись, я кивнул в сторону тарелок и отправил их по воздуху в раковину. – Не знаю, просто Доусон и Бетани не выходят у меня из головы. – Внезапно я решил поделиться своими сомнениями с Адамом. Я ему верил. – Мне кажется… он что-то сделал с Бетани.

Адам приподнял брови.

– Например?

Я снова сел за стол.

– Однажды на выходных они отправились в поход, и Доусон вернулся сам не свой, а еще его одежда была порвана и покрыта кровью. Брат заявил, что ничего не случилось, но я сразу понял – это вранье. Думаю… Бет как-то поранилась и…

Во взгляде Адама засветилось понимание.

– По-твоему, он ее исцелил? – В ответ на мой кивок он моргнул. – Черт. Нам же нельзя…

– Знаю, что нельзя. Но это не значит, что такого не могло произойти. – Ага. Я сам тому пример. – Думаю, именно так Доусон и поступил, и еще мне кажется, что этим… он как-то изменил Бет.

Никаких подтверждений моим словам не было, если не считать того факта, что я изменил Кэт.

– Каким образом изменил?

Я покачал головой. Здесь и крылась самая большая неясность, потому что они… они погибли вскоре после того похода, и я с Бет близко не общался.

– Не знаю, но в четверг заходила Лидия, типа, проверить, как дела. Мы с ней разговаривали о том о сем, и кое-что из того, что она сказала, заставило меня задуматься. – Я так наловчился врать, что сам себе удивлялся. – По ее словам, нам не позволено исцелять людей не только потому, что это подвергает их опасности.

Глаза Адама расширились.

– И ты считаешь, причина в том, что мы каким-то образом их меняем? И Старейшины в курсе?

Я кивнул.

– Вот черт. – Он помолчал. – Но даже если ты прав, при чем тут Доусон? Их же с Бетани убил Аэрум.

Это нам так сказали.

Вот еще одна потенциально опасная теория, которую я не спешил озвучивать. Но только она сформировалась в моей голове, как стала казаться очень правдоподобной. Нам сказали, что Доусона с Бет убил Аэрум. И что агенты МО нашли тела и… избавились от них. А если это ложь? Моя рука сжалась в кулак. Если в МО решили их схватить, потому что Доусон нарушил запрет? И, кстати, где дружелюбные соглядатаи нашего правительства?

– Как я понимаю, к вам в последнее время из МО никто не наведывался?

– Нет.

Я скрестил руки на груди и снова обратил взгляд за окно.

– Очень странно, не находишь?

Адам кашлянул.

– Ну да. – И добавил после паузы: – Куда ты клонишь, Дэймон?

Я встретил его испытующий взгляд.

– Адам, мы никогда не видели их тел.

– Нет… не видели. – Даже сквозь загар было заметно, как он побледнел. – К чему ты ведешь?

Все, что я сказал, могло навлечь на всех нас кучу неприятностей.

– Сам не знаю. Только Ди ничего не рассказывай, ладно? Я просто размышляю вслух и не хочу, чтобы она волновалась. Понимаешь?

Адам медленно кивнул, его взгляд вдруг стал неподвижным и отстраненным.

– Да, понимаю.

Я побрился, принял душ и вышел на улицу. На темном небе мерцали звезды. Спустившись с крыльца, я глянул на соседний дом. Ну да, как и думал – на подъездной дорожке только машина Кэт. Ее день рождения, а она коротает вечер в одиночестве.

Фигово.

Я знал, что делать. Я был недоволен тем, как мы расстались прошлой ночью. Надо пойти и извиниться.

Секунда – и я стоял у нее на пороге. В доме грохотала музыка. Я постучал, но понял, что Кэт ни за что не услышит, разве только если вышибить дверь. Я покрутил ручку – не заперто. Помедлил, размышляя, стоит ли входить, но затем услышал ее голос – Кэт пела.

Я зашел. Музыка стала громче. Играла старая песня «Голоден, как волк»[6]. Закрыв за собой дверь, я медленно ухмыльнулся и двинулся на звук.

– «На запах и звук ворвусь. Теряюсь и вновь нахожусь. И я голоден, как волк. Капканы на линии – это… бла, бла, бла – диссонанс в идиллии… или что-то там еще… – Напевая, Кэт появилась в коридоре рядом с прачечной. Повернувшись спиной ко мне, она размахивала руками над головой, но меня заворожило другое – ее носки до колен. А еще – коротенькие шорты, хотя носки в первую очередь… По всей их длине шел узор из северных оленей. – Зубы жадно стучат, истекаю слюной, я охочусь за тобоой… и я голоден, как волк»…

– На самом деле там поется: «Я рычу и вою в погоне за тобою», а не бла-бла-бла, что-то там еще.

Кэт взвизгнула и резко обернулась. Не успел я сказать «Привет», как она поскользнулась и с размаху села на пятую точку.

– Господи. По-моему, у меня сердечный приступ, – произнесла она, прижимая руку к груди.

– А по-моему, ты отбила себе попку. – Я едва сдерживался, чтоб не расхохотаться.

Раскинувшись поперек коридора, она сверлила меня сердитым взглядом.

– Черт побери! Ты что, всегда заходишь в чужие дома без спроса?

– И подслушиваю, как девчонки коверкают песни до неузнаваемости? Ну да, конечно, только этим и занимаюсь. Вообще-то, я несколько раз стучал, но потом услышал твое… пение, а дверь оказалась незапертой. – Я пожал плечами. – Потому и зашел.

– Да уж, вижу. – Кэт поднялась с пола и поморщилась. – Боже, кажется, я и правда отбила зад.

– Надеюсь, что нет. Я к нему весьма неравнодушен. – Я сверкнул усмешкой. – А что это у тебя щеки такие красные? Ты уверена, что не приложилась еще и лицом?

– Ненавижу тебя, – простонала Кэт.

– Не, это вряд ли. – Я оглядел ее. – Милые носочки.

Потерев попку так, что я сразу позавидовал ее ладони, Кэт метнула на меня полный ярости взгляд.

– Тебе что-то нужно?

Сунув руки в карманы, я прислонился к стене.

– Нет, ничего.

– Тогда зачем вломился в мой дом?

– Я не вламывался. Дверь была не заперта, и я услышал музыку. Предположил, что ты здесь одна. Почему в свой день рождения ты занимаешься стиркой и поешь хиты восьмидесятых?

Глаза Кэт округлились.

– К-как ты узнал про мой день рождения? По-моему, я даже Ди об этом не говорила.

Я улыбнулся.

– Помнишь, той ночью, когда на тебя напали у библиотеки, я поехал с тобой в больницу? Тогда и подслушал, как ты диктовала свои данные.

– Правда? – Кэт удивленно посмотрела на меня. – И ты запомнил?

– Ага. Но все же, почему ты убираешься в свой день рождения?

– Вот такая я отстойная.

– Да, это очень отстойно. О, слушай! – Я посмотрел в сторону гостиной, откуда доносилась музыка. – Это же «Глаз тигра»[7]. Ну как, подпоешь? Можно еще взбежать по ступенькам и побоксировать в воздухе.