Сабина Рейн - Оттенки моего безумия

– Я волнуюсь из-за твоего брата, – на выдохе произносит она. – Не могу думать о чем-то другом, с каждым днем Джез все ближе к нам, Блейн. Я совершенно не знаю, что буду делать, что скажу ему, когда мы встретимся.

– Он не навредит тебе, мам. Я не позволю. – Я успокаиваю ее, но понимаю, что не совсем честен. У меня плохо получается все контролировать, но очень надеюсь, что мне удастся держать брата подальше от матери.

Она некоторое время молчит, слышится лишь ее мягкое дыхание. Я знаю, что мне не стоит нарушать тишину. Мама ненадолго ушла в себя, такое частенько случается. Она может говорить, а потом резко замолчать и погрузиться в глубокие, словно океан, раздумья.

– Я не беспокоюсь из-за того, что он меня обидит. Я знаю своего сына слишком хорошо. Он может тронуть кого угодно, но уж точно не свою мать.

Какая же ты наивная, мам. Твой сын – хитрый кусок дерьма. Он не заслуживает твоего доверия.

Но этого я ей не говорю.

– И все же будь осторожна. Меня бесит, что я не смогу быть постоянно рядом с тобой, когда он выйдет, – говорю я правду.

– Перестань так беспокоиться. Это твой последний год учебы, Блейн, сконцентрируйся на занятиях. Я хочу, чтобы ты окончил университет на отлично, и я знаю, что у тебя получится. Скажи, ты ведь не собираешься продолжать учиться, идти, так сказать, на повышение?

– Нет, я хочу закончить университет, снять квартиру и работать – и найти девушку. Нет, правильнее сказать, перебороть себя, забыть, что случилось несколько лет назад, и постараться найти себе девушку. Вот.

– Ты мог бы жить со мной, – предлагает она.

– Нет, мама, я уже слишком взрослый.

– В последнее время ты слишком быстро растешь.

– Тебе кажется, – уверяю ее я.

Каждый раз, когда я приезжаю к матери, у меня возникает ощущение, что она постарела. Больше всего на свете я боюсь, что один из моих приездов окажется последним. Если бы моя семья не ограничивалась тремя людьми, учитывая, что один из них чертов псих, мне было бы спокойнее. Я бы знал, что не останусь рано или поздно один. Но сейчас я понимаю, что никто не поддержит меня в трудный час, если мать покинет этот мир.

Я трясу головой, пытаясь отогнать ужасные мысли. Не стоит думать о плохом раньше времени.

– Мне пора спать, – говорит она, и я слышу, как мама зевает.

– Запри все двери и окна. И заведи, в конце концов, сторожевого пса. Мне не нравится, что ты совсем одна.

– Ты думаешь, что собака способна спасти меня в случае чего?

– По крайней мере, ее лай оповестит тебя об опасности, и ты успеешь вооружиться сковородкой. Вдруг кто-то захочет украсть твои картины и пролезет в дом ночью, пока ты будешь мило похрапывать в пахнущей лимоном постели?

– У тебя слишком бурная фантазия, дорогой. В случае чего я всегда смогу себя защитить, ведь мне есть ради кого жить, а это, знаешь ли, неплохо мотивирует во время драки.

– Спокойной ночи, мам. Береги себя! – с любовью говорю я.

Мне становится теплее после разговора с ней. Как всегда.

– И ты себя, милый.

Откинув мобильник, я запускаю руку в волосы и слегка подергиваю их. Глаза слипаются от усталости. Сегодня выдался насыщенный день.

Поднявшись, я все вырубаю и выкидываю недопитую банку с пивом. Оказавшись в своей комнате, я пытаюсь найти место для сна, потому что Хейли раскинула руки и ноги по всей кровати. Мне придется спать на пледе, найденном в шкафу. Я могу занять любую комнату, но мне все равно не удастся уснуть. У меня получается спокойно спать у себя.

Включив один из ночников, которые я потушил перед уходом, я смотрю на лицо Хейли, которая хмурится от света и поворачивает голову в другую сторону. Мне хочется сесть на край кровати и просто любоваться ею. Она единственная девушка, которая побывала в моей постели. Причем два раза. Хейли как будто иноземная диковинка, свалившаяся на мою кровать с луны. Так непривычно видеть хрупкое тело под знакомым одеялом.

Раздается два коротких стука в дверь, а через секунду в нее просовывается знакомая шевелюра Деза.

– Привет, – тихо произносит он.

Я еще раз смотрю на Хейли, а потом подхожу к нему.

– Что ты здесь делаешь? Почему ты не с парнями в клубе?

– Что Хейли делает в твоей постели? – резко спрашивает он.

Кажется, Дез вообще не слышит мои вопросы.

Взяв его за локоть, я вывожу из комнаты, аккуратно прикрыв за нами дверь.

– У нее сегодня был трудный вечер, – объясняю я, пока мы спускаемся на кухню. С приходом Деза сон как рукой сняло. – Где остальные? – спрашиваю я, не заметив никого внизу.

– Еще в клубе, мне надоело там торчать. Джаред у себя? Он врезал телке и сразу же смылся.

– И из дома он тоже сбежал.

– Понятно.

Дез не в настроении. Я знаю его очень хорошо и сразу понимаю, как он себя ведет, когда ему хочется поорать. Он становится резок и неуравновешен, и сейчас друг держится из последних сил, чтобы не начать бить все вокруг и меня в том числе.

Спросить у него сразу, что произошло, я не могу. К злому Дезу нужно подходить осторожно, чтобы не лишить последних остатков самообладания. Я опираюсь поясницей на столешницу и слежу за тем, как он подходит к холодильнику, достает две бутылки пива и кидает одну мне.

Он выходит на веранду, безмолвно прося следовать за ним. И я иду. Мне хочется узнать, что стряслось. Несмотря на то что мы подрались, когда я причинил боль Хейли, Дез по-прежнему мне дорог, и, наверное, эта прекрасная ночь создана для того, чтобы я извинился за синяк на его скуле. Я не привык признавать свою вину.

Мы сидим на деревянной пыльной ступеньке, не заботясь о том, что испачкаем задницы, попиваем пиво и курим. Клубы дыма врезаются нам в лица из-за свежего ветра. Он остужает мою кожу, уносит тяжелые мысли из моей головы. Я прикрываю глаза в полном блаженстве, отдавая себя прекрасным ощущениям. Так хорошо, прохладно и спокойно.

Но все это заканчивается, а ветер становится горячим и сухим, когда Дез начинает говорить:

– А ведь тебе было плевать на нее, пока я не сказал, что она меня заинтересовала. Ты приходил в ее комнату в общежитии и не замечал Хейли. Тебе было все равно на ее существование. Так что же изменилось, Блейн?

Его вопрос выкачивает из моих легких весь воздух, и я не могу вздохнуть полной грудью. Все слишком сложно, у меня нет ответа. Мне кажется, что ничего не изменилось, что Хейли по-прежнему меня не интересует. Но правда ли это? После того как я увидел ее в слезах, она действительно мне безразлична? Да, черт возьми, и другого варианта быть не может!

– Я поднял на нее руку, назвал Хейли и ее друзей отбросами, сказал, что она лишняя в этом доме. Ты думаешь, будто что-то изменилось? Нет, Дез, мне по-прежнему все равно на ее существование.

– Тогда почему она в твоей постели? – задает он вопрос, который снова выбивает из меня кислород.

Мы смотрим друг на друга. Мой рот открывается, а затем закрывается. Я в полной растерянности.

– Я же сказал, что ее довели дружки. Она пришла ко мне, поплакала и, когда я спустился за кофе, вырубилась на моей кровати. Я, конечно, засранец, но будить ее после того, что случилось, не стал.

– Тебе ничего не стоило перенести ее в комнату Ника, – махнув на меня рукой с зажатой сигаретой, говорит Дез.

Если причина его плохого настроения в том, что Хейли спит под моим одеялом, то мне его очень жаль. Зря он так парится, ведь мне не нужна эта девушка. Она не в моем вкусе. Возможно, банально, но я предпочитаю блондинок, а не кудрявых брюнеток, которые напоминают мне о… не важно, пусть хоть подавится своей Хейли. И то, что я к ней немного привязался, ничего не значит.

– Не стоит париться, – начинаю озвучивать свои мысли я, – эта крошка мне не нужна.

– Ник говорил так же об Амелии, – хмыкнув, отвечает Дез.

– Я не Ник, брат, и ты это знаешь.

– Она мне нравится, Блейн.

– А как же Нелли?

Пусть скажет, что Нелли симпатична ему куда больше. Я не слепой и вижу, как он смотрит на Хейли и как смотрит на Нелли. Последнюю он просто хочет. Каждый раз при виде подруги Амелии в глазах Деза загорается не только желание обладать ее телом, но и душой тоже. Зрение бывает обманчиво, но я уверен, что Нелли дорога Дезу намного больше, чем Хейли.

– Нелли, Нелли, Неллинда… Почему все так зациклились на ней? То, что недавно произошло между нами, уже в прошлом. Мне было с ней удобно и весело, но никто из нас не собирался кричать на весь Нью-Йорк о вечном. Мы молоды и свободны, делали, что хотелось нашим телам и душам. Но все, конец, конечная – называй как хочешь. Нелли – не та девушка, с которой я хочу быть рядом.

Он лжет. Я слышу, как дрожит его голос при каждом слове, как он борется со своими эмоциями. Нелли – его половинка. Он хочет только ее. А в Хейли наверняка пытается найти способ отвлечься.

– А Хейли именно та девушка, да? – с сарказмом спрашиваю я.

С Нелли он провел куда больше времени, а дружба с Хейли давно прошла, если они только не решили возобновить все вновь.

Дез смеется. Он делает глоток пива и только потом отвечает:

– Хейли изменилась. Конечно, она всегда была замкнутая. Но не настолько, Блейн. Сейчас она полностью погрузилась в свой мирок, отдав всю себя двум никчемным лохам. Ни Рамона, ни Зак не достойны ее дружбы.

– А ты достоин?

– Я хочу вернуть то, что мы потеряли. Хочу заслужить прощение, начать общаться с ней вновь и узнать, что творится в ее душе, какую войну она ведет сама с собой. Я хочу стать тем, кому она доверит свои самые темные секреты.

– Я не буду тебе мешать, правда. Но, Дез, Хейли не может игнорировать мое присутствие, как и я ее, что тут лукавить. Она не нужна мне как девушка, но, возможно, мы просто подружимся. Пожалуйста, не подминай ее под себя, как это делали Рамона и Зак. Умей делиться.

После этих слов я поднимаюсь и, выкинув бычок и пустую бутылку в урну, иду в дом. Я застреваю на пороге своей комнаты, видя Хейли, которая проснулась и теперь сидит на кровати. Она смотрит на меня.

– Прости, я заняла все место на кровати. Наверное, мне стоит уйти в так называемую свою комнату, – говорит она и пытается подняться, но тут же зажмуривается и обхватывает голову руками. – Боже, череп сейчас расколется.

Я нахожу для нее таблетку обезболивающего.

– Tu as besoin de dormir un peu[4], – говорю я ей.

– Ты знаешь французский? – удивленно спрашивает она.

– Да, – улыбнувшись, отвечаю я.

– Черт, – тихо произносит Хейли. – Ладно, тебе тоже надо поспать.

– Je mens à chaque fois que je le crois nécessaire[5].

– Делай, что считаешь нужным.

Она ложится на одну половинку кровати, давая понять, что я могу разместиться на другой. Я не упускаю шанса и опускаюсь рядом, вдыхая приятный запах ее коротких волос. Мои глаза закрываются и, прежде чем провалиться в небытие, я, сам того не осознавая, кладу руку на талию Хейли и притягиваю ее к себе.

Это второй раз, когда я просыпаюсь в объятиях Блейна. Дыхание парня обжигает мое ухо, я слышу каждый его вдох. Моя нога закинута на его твердое бедро. Я устраиваюсь поудобнее, не желая распахивать глаза и вставать с постели. Мне никогда не доводилось так крепко спать. Постельное белье Блейна пахнет черным кофе, а сам он – мылом и немного грейпфрутом.

Мое лицо находится прямо у его шеи, и я без особых раздумий прикасаюсь к коже губами и провожу рукой по мышцам на его груди. Он продолжает спать, не догадываясь о том, что его тело бесстыдно ласкают. Кожа Блейна мягкая и гладкая, а мускулы словно сделаны из камня. Это первый парень, с которым я делю постель. Мне не с чем сравнивать, но кажется, что ни с кем другим мне бы не было так уютно. Даже с Дезом, наверное.

Левая нога затекла, и боль становится все ощутимее. Надо выбираться из объятий Блейна, хочется мне того или нет. Но я снова тянусь губами к его шее и целую ее, вкус так же прекрасен, как и запах. Я прикрываю глаза. Если шея такая сладкая, то каковы губы?

– Нравится? – спрашивает хриплый сонный голос.

Мои глаза тут же распахиваются, и я начинаю дрожать от ужаса. Черт! Отстранившись, я собираюсь с духом и смотрю на Блейна. Глаза закрыты, на губах видна сексуальная ухмылка. Его явно забавляет тот факт, что я поймана с поличным. По моему телу пробегают мурашки, а пальцы на ногах сжимаются. Вот бы перемотать время назад, надо было лежать спокойно, чтобы сейчас не сгорать от смущения.

Я не отвечаю, а он по-прежнему держит глаза закрытыми. Снова уснул? Конечно, об этом мне, самой настоящей неудачнице, можно только мечтать. Блейн издает смешок и только потом открывает глаза. Повернувшись на спину и опершись на локти, он смотрит на меня, затем беззастенчиво разглядывает все мои изгибы. Я чувствую пульсацию в самых потаенных уголках тела, в которых мне прежде никогда не доводилось ее ощущать. Из-за этого я покрываюсь румянцем еще сильнее. И он это замечает, потому что ухмылка превращается в широкую улыбку.