Сабина Рейн - Оттенки моего безумия

– Ладно. Только, пожалуйста, не описайся от страха, сидя на полу в одиночестве. Если что, кричи, и я прибегу тебя спасать от крыс, – саркастично замечает Блейн и скрывается в темноте.

Уйдя подальше от лужи рвоты, я сажусь на пол и прислоняюсь спиной к книжной полке. Со склада доносятся шаги парня, что успокаивает. Я выключаю фонарик и открываю игру «три в ряд». Скрестив ноги, я играю, и играю, и играю, забыв про страх. Не знаю, сколько времени прошло, но мне удается преодолеть больше десяти уровней. Телефон не выдерживает такого напора и отключается. Батарея на нуле. Я осталась в полнейшей непроглядной темноте.

Смотря в сторону, где по моим прикидкам должна находиться дверь на склад, я прищуриваюсь, но так ничего и не вижу. Выдохнув, я откидываю голову назад, несильно ударяясь об стенку. Я пытаюсь не дать страху подступить вновь и не сразу замечаю, что шагов Блейна больше не слышно. Сначала я думаю, что он, наверное, остановился возле чего-то интересного, но потом выпрямляюсь, чувствуя, как внутри нарастает ком с волнением.

– Блейн? – кричу я, но ответа не приходит. Поднявшись на ноги, я пробую снова: – Блейн, где ты? – Когда ответа нет и во второй раз, я сглатываю, а дрожь пробегает по моим рукам, ноги словно наливаются свинцом.

На ощупь я пытаюсь добраться до двери. Чувствую, как неприятный запах начинает пробираться в ноздри, поэтому зажимаю нос рукой, дыша через рот и обжигая ладонь собственным дыханием.

Нащупав проем, я кричу:

– Блейн!

Опять же не получаю ответа. Где-то что-то с грохотом падает, и я подпрыгиваю, начиная дрожать так сильно, что колотятся зубы. Мои ноги трясутся, и я стараюсь покрепче схватиться за дверной косяк.

Где же Блейн? С ним что-то случилось? Он нашел запасной выход, спустился по какой-нибудь лестнице, вышел на улицу и счел забавным оставить меня здесь в полном одиночестве? Если это действительно так, я никогда ему такого не прощу. У меня не получится выбраться отсюда самой, потому что я просто даже моргнуть не могу, что там говорить!

Сколько бы раз я ни звала, Блейн не отвечает. Отчаяние накрывает меня с головой, а внизу снова раздается какой-то звук. Скрещиваю пальцы на левой руке и мысленно молюсь, чтобы это шумели бродячие коты. Моя рука держится за косяк так сильно и крепко, что пальцам становится больно.

Снизу доносится вопль, и я опять подскакиваю, но на этот раз начинаю визжать и рыдать. Ноги подгибаются, и я падаю на колени, все еще не отпуская дверной косяк. Теперь уже плевать на запах, лишь бы выжить!

– Блейн! – сквозь слезы кричу я. – Блейн, пожалуйста! Где ты?! Блейн!

Еще один вопль заставляет меня отползти к стене. Мое сердце сейчас выпрыгнет из груди или остановится от страха. Я не могу стоять на коленях, падаю и ударяюсь об стену плечом и виском. Чувствую, как в пальцы впиваются занозы, но все равно не разжимаю пальцы. Стена стала для меня спасательным кругом.

– Я здесь! – раздается голос, который я так мечтала услышать.

Блейн выбегает из дверного проема и, посветив на меня фонариком, помогает подняться на ноги. Обнимая меня за плечи, он говорит, что пора валить отсюда.

– Ты просила сказать, из-за чего так воняет. – Я киваю, крепче прижимаясь к его телу. Свет фонарика позволяет мне разглядеть, насколько бледное и мокрое у Блейна лицо. – Хейли, там труп! Чертов человеческий труп!

И только после этого я ощущаю, как дрожат руки, держащие меня. Меня снова тошнит, но я удерживаю все в себе, ведь сейчас самое главное – выбраться отсюда. Когда мы выходим на свет, снова раздается вопль, и до меня доходит, что все это время я визжала из-за дерущихся котов.

На нетвердых ногах мы спускаемся по эскалатору и бежим к двери. Оказавшись на улице, жадно глотаем воздух. Так как моя сломанная машина осталась дома, я с удовольствием сажусь в уже знакомую иномарку Блейна. Отъезжая подальше от заброшенного аэропорта, парень дрожащей рукой тянется к бардачку, осторожно притормаживает и достает новую сим-карту. Я не спрашиваю, откуда у него она и зачем он держит ее под рукой. Но я догадываюсь, почему он ее достал.

Блейн быстро выключает телефон, берет иголочку, найденную в том же бардачке, и меняет сим-карты. Спустя несколько минут он набирает всем известный номер и сообщает, что нашел тело в заброшенном аэропорту на складе книжного магазина. Отключившись, он сразу достает карту, ломает ее и, выкинув кусочки в окно, жмет на газ так, что слышится визг шин. Мы мчимся как можно дальше от злосчастной улицы.

Дрожь и страх постепенно утихают, только когда мы подъезжаем к дому братства. Блейн паркуется во дворе, но выйти мне не дает, блокируя двери. Я поворачиваюсь к нему, он уставился на собственные руки, лежащие на руле. Жду, когда он заговорит. Его лицо по-прежнему мокрое. Блейн снимает капюшон, затем кепку, кидая ее на заднее сиденье.

– Ты никому не должна рассказывать про труп, Хейли. Никому нельзя знать об этом, – объясняет он, смотря куда угодно, только не на меня. – А теперь ответь мне, с тобой все в порядке?

– Нет, – признаюсь я, – со мной не все в порядке. Ты оставил меня одну, а рядом все это время был труп. Не знаю, можешь ли ты представить, что я пережила. Мне будут сниться кошмары, я уверена в этом.

– Я видел разлагающееся тело собственными глазами, салага. Как ты думаешь, могу ли я понять твои чувства? Ты не одна будешь страдать добрый месяц от кошмаров, если не дольше. Нам обоим досталось.

– Не стоило залезать внутрь. Подобные места никогда не сулят ничего хорошего, – качаю головой я.

Голова в области лба начинает болеть, а на подушечках пальцев правой руки виднеется кровь от заноз, которую я не сразу заметила. Эти маленькие ранки напоминают о прожитом ужасе, поэтому я зажмуриваюсь, прогоняя воспоминания, и сжимаю руку в кулак, не обращая внимания на сильную боль из-за того, что оставшиеся занозы впиваются сильнее в кожу.

– Этот мертвый парень на складе… Он там недавно, и, скорее всего, у него есть семья, которая, возможно, ищет его до сих пор. Мы, можно сказать, помогли этим людям, – говорит Блейн.

Слова даются ему тяжело, он практически выговаривает их по слогам. Ему тяжелее, чем мне, он увидел человека, которому невозможно было помочь, а я всего лишь почувствовала запах.

Мне хочется обнять Блейна, и именно это я и делаю. Наклоняясь, я кладу руку ему на плечо. Сильные руки Блейна обвивают мою талию, крепко сжимая ее. Он будто хочет притянуть меня максимально близко к себе. Перекинув ногу, я упираюсь коленом в дверь со стороны водителя. Я утыкаюсь носом в шею парня, краска на которой немного въелась в кожу.

– Все будет хорошо, – уверяю я нас обоих. – Ты когда-нибудь забудешь то, что увидел. Страх не вечен.

– Такое не забыть, – протестующе заявляет он.

– А ты постарайся.

Мы сидим в объятиях друг друга. Руки Блейна потихоньку успокаиваются и перестают дрожать, а мое дыхание тем временем выравнивается, и я расслабляюсь. В данную секунду мне безумно уютно с ним. Но в голове гудит понимание, что моя жизнь похожа на скачки. Слишком много неожиданных поворотов, событий. Словно я прохожу испытания в какой-то игре, проверяя, сколько испытаний смогу выдержать. Каждый этап страшнее предыдущего. Даже представить не могла, что на одном из уровней меня будет поджидать труп.

– Я хочу, чтобы ты сегодня спала со мной, – шепчет на ухо Блейн.

Он проводит носом вдоль шеи, вдыхая аромат моей кожи. Хотя сейчас она пропиталась запахом краски из баллончиков, пакет с которыми мы забыли в аэропорту. Кажется, мне придется изрядно потратиться.

– А где «пожалуйста»? – улыбаясь, спрашиваю я, пытаясь хоть чуть-чуть разрядить обстановку.

– Ляжешь сама, или мне придется применить силу и привязать тебя к изголовью, – без толики радости в голосе безапелляционно произносит Блейн.

– Ладно, – отвечаю я, осознавая, что сейчас не лучшее время для того, чтобы ему перечить.

Он наконец-то выпускает меня из машины и, включив сигнализацию, идет за мной. В дом мы входим тихо, уже больше трех часов ночи, поэтому многие легли спать. Кроме Дарила, который сидит на диване в гостиной, смотря телевизор. Заметив нас, он машет рукой в приветственном жесте, а мы, в свою очередь, отвечаем тем же

Оказавшись в комнате Блейна, я ловлю футболку, которую он бросает мне, и первая ухожу в душ. Там я смываю с себя остатки зловещей ночи и стараюсь не думать о случившемся. Сейчас надо расслабиться, чтобы мозг отдохнул. Искупавшись, я покидаю ванную. Блейн уже успел расстелить постель, поменяв белое хлопковое белье на темно-синее шелковое.

Блейн появляется из душа спустя минут пятнадцать. Вытирая влажные волосы, он смотрит в окно, сквозь которое видна проезжая часть. Кинув мокрое полотенце на кресло, он опирается руками на подоконник. На нем только пижамные штаны, низко сидящие на бедрах. Я любуюсь его сильной спиной. Свет с улицы красиво подсвечивает тело Блейна. У меня получается разглядеть несколько капель между его лопаток.

– Блейн, – тихо, с придыханием произношу я.

Он вздрагивает и оборачивается.

– Я думал, ты уже спишь.

Подойдя к кровати, он забирается под одеяло и, положив ладони под щеки, смотрит на меня. Мы любуемся друг другом. Я вытягиваю руку и поправляю мокрые пряди, упавшие парню на лоб. Он прикрывает глаза, а уголки его губ немного приподнимаются.

Я продолжаю гладить его до тех пор, пока дыхание Блейна не выравнивается. Он проваливается в глубокий сон, черты его лица как будто разглаживаются, становясь мягче. Я засыпаю вслед за ним, молясь, чтобы все ужасы сегодняшней ночи не явились ко мне в качестве кошмаров. Надеюсь, что рядом с Блейном мне будет спокойно даже во сне.

Я просыпаюсь из-за кошмара: лицо мертвого парня, а рядом с ним тело человека, из-за которого я порезал себя две недели назад. Я трясусь от ужаса, а по шее стекает капелька пота. Тяжело дыша, я аккуратно вытаскиваю руку из-под головы Хейли и сажусь, прикрыв ладонями лицо. Конечно же, это не первый и не последний плохой сон. Но я так надеялся, что если рядом будет эта девушка, то ночь пройдет спокойно. Я много раз слышал, что, когда спишь не один, это помогает. Ложь. Или, может, если бы мне нравилась Хейли, было бы по-другому?

За окном еще темно, будильник на тумбочке показывает почти половину пятого утра. Я проспал максимум час и теперь навряд ли усну. В доме тихо, и, когда я встаю с постели и подхожу к окну, то ничего не слышу. Ни разговоров парней, ни лая соседской собаки. Вокруг безмятежность, спокойствие. Лучшее время для размышлений. Но думать мне не о чем, да и не хочется. В последнее время я делал это так часто, что потом болела голова. Я достаю пачку сигарет из толстовки, которую кинул на пол, когда мы пришли домой, и выкуриваю одну.

Через открытое окно в спальню залетает прохладный воздух. Я слышу шорох позади и оборачиваюсь. Хейли укрывается одеялом по самую шею и поворачивается на другой бок. Сидя на подоконнике лицом к кровати, я делаю затяжки, выдыхаю дым и смотрю на девушку. Мне хочется смеяться из-за того, что она стала частым посетителем моей кровати. Это уже третий раз, когда она здесь, и уже в третий раз я не распускаю руки… Ладно, однажды я к ней немного поприставал, но это не в счет.

Одни воспоминания тянут за собой другие – и вот я уже вспоминаю вкус ее кожи; вспоминаю то, как приспустил ее штаны; вспоминаю, как мои губы впервые прикоснулись к ее телу. Она такая невинная и чистая, пытается показать всем, что сильная, но, если я подниму руку, замахнусь на нее, она ничего не сможет сделать. Хейли слаба и беззащитна.

Мне хотелось бы разгадать ее секреты. Хотелось бы узнать, что у нее под кожей, не в прямом смысле этого слова. Хейли вроде бы легка и предсказуема, но в то же время тяжела и непонятна. В ней есть то, чего нет в других, и, наверное, именно это меня привлекает. Если бы Хейли походила на остальных девушек, я бы на нее и не взглянул.

Эта девчонка знает, как заинтриговать и развеселить, хотя внутри у нее бушует буря. Она умеет говорить так, чтобы завлечь собеседника. Думаю, Хейли понимает, как никто другой, что красота в простоте. Вот только жаль, что такие люди, как она, мало кому нужны. Многих привлекает доступность. Это как купить продукт подешевле, а потом понять, что он испорчен. Хейли сложно добиваться, она недоступна для таких неотесанных болванов, как я, или кого-то еще из этого дома и университета.

Сделав последнюю затяжку, я выкидываю окурок в окно и подхожу к кровати. Ложиться я не спешу. Полоска уличного света нежно ложится на лицо Хейли. Покрытая веснушками кожа как будто блестит. Ресницы иногда подрагивают, лицо изредка приобретает хмурое выражение. Наверное, ее мучает кошмар. Возможно, не настолько сильный, чтобы она проснулась, но достаточно страшный, чтобы она была недовольна.