Я плюхаюсь рядом с ней и кладу ладонь ей на колено, слегка сжимая его. Она смотрит на мои пальцы, пока я любуюсь милыми мурашками на ее оголенных руках. Ее влечет ко мне. Каждое мое прикосновение заставляет ее дрожать. Это хорошая новость. Очень хорошая.

– Спасибо, я рада, что тебе понравилась моя новая прическа, – отвечает она, громко сглатывая. Понятное дело, Хейли сказала это лишь для того, чтобы не сидеть молча, наблюдая за тем, как моя ладонь поднимается выше, сжимая ее бедро все сильнее и сильнее. – Мне больно, Блейн.

И этих слов хватает, чтобы прогнать пелену с моих глаз. Я снова забылся, кажется, всего на секунду. Но все же успел причинить боль ни в чем не виновной девушке. Она не должна доверять такому неуравновешенному придурку, как я. Да и, по-видимому, не доверяет. Ведь Хейли не глупа. Как бы сильно мне ни хотелось ее испробовать, я не могу позволить себе этого. Не хочу, чтобы прошлое вернулось, воплотилось в настоящем и прошлось по моему сердцу острым лезвием еще раз.

Я поднимаюсь и молча ухожу наверх, подальше от искушения, сидящего на диване. Если я пробуду рядом с Хейли еще секунд пять, то не сдержусь и поцелую ее, и не уверен, что смогу остановиться. Никогда не думал, что настолько захочу такую девушку. Да, я знаю, что внешность мы не выбираем, но у Хейли она немного отталкивающая. По крайней мере, для меня. Загвоздка в том, что одновременно она и притягательна. Наверное, поэтому салага понравилась Дезу. Девушки с неординарной внешностью всегда бросаются в глаза.

Идя по коридору, я слышу шаги позади себя. За мной по пятам крадется Хейли. Что ей нужно? Почему она пристает тогда, когда мне ужасно хочется побыть одному? Остановившись у своей спальни, я закатываю глаза и поворачиваюсь. Хейли тут же врезается мне в грудь. Неуклюжая, меньше носом клевать надо.

– Ты что-то хотела? – задаю я вопрос, надеясь получить четкий ответ и уйти в свою комнату.

Мне действительно стоит закрыться там одному и подумать над тем, как перестать причинять боль всем девушкам, к которым я прикасаюсь.

– Почему ты так резко встал и ушел? Я сказала что-то не то? Ты еще и в лице изменился, когда я заявила о боли, – быстро тараторит Хейли.

Приходится внимательно вслушиваться в каждое слово, чтобы понять ее.

– Я просто хочу побыть один, потому что устал после учебного дня. Не забывай, что я на последнем курсе, мне надо усердно трудиться, чтобы окончить университет, – сочиняю на ходу ответ, и получается правдоподобно.

– Может, тебе нужна помощь? – предлагает она, я уже готов отказаться, но передумываю и киваю.

У меня есть план. Я не буду ее целовать, но кое-что все же попробую. Либо сделать это сейчас, либо мучиться до конца дней.

Мы проходим в комнату и усаживаемся на кровати. Я достаю первый попавшийся учебник и тычу пальцем в первую попавшуюся тему. Хоть Хейли на курс младше, она поумнее многих преподавателей, об этом мне удалось узнать от Деза. Пока она внимательно читает параграф, я протягиваю руку и притрагиваюсь к ее волосам. Пора исполнять задуманный план, но к нужному разговору надо перейти плавно, поэтому я начинаю говорить о будущем.

– Что ты будешь делать после учебы? – спрашиваю я, продолжая перебирать мягкие пряди. Ее дыхание учащается. Господи, на что способны самые простые прикосновения.

– Я… я об этом еще не думала, – с запинкой отвечает она.

– Совсем? – Я не верю, что такая заучка и мышка не разложила всю свою жизнь по полочкам.

Может, Хейли не хочет говорить о своих планах? Боится, что я кому-нибудь растреплю? Как же мне хочется заслужить ее полное доверие.

– Да ладно, Блейн, противоречишь сам себе?

– Возможно. Но я сам по себе довольно противоречивый человек. Сейчас я могу говорить и думать об одном, а потом утверждать другое. У меня такая натура. Многие говорят, что я сложный человек. Не буду отрицать.

Хейли приступает к объяснению темы, которую, как оказалось, я знаю лучше других. Самое главное не сказать ей об этом, а то девчонка сразу уйдет.

Я внимательно слушаю ее. В какой-то момент голос Хейли становится в сто крат красивее, мелодичнее. Незаметно тряхнув головой, пытаюсь отогнать мысли о ее голосе. Это сейчас ни к чему. Позволяю ей договорить, а только потом опять возвращаюсь к прежней теме.

– Мне тут Дез написал, что ты столкнулась с Ланой на парковке. Это правда? – Она кивает. – Все нормально? – Снова кивает, что начинает слегка раздражать. – Она мне писала, когда я лежал в постели полуживой.

Последних слов хватает, чтобы привлечь внимание Хейли. Она отрывает взгляд от учебника, с интересом поглядывая на меня. На самом деле не стоило ей об этом рассказывать, но это было первое, что пришло в голову. Да и тем более что-то мне подсказывает, что Лана разговаривала с Хейли не о духах и косметике. Я по-любому фигурировал в их разговоре, по-другому быть не может.

Или просто я так самоуверен, что думаю, будто они говорили обо мне? Как не злиться на Деза, который предпочел свои мелкие дела Хейли? А если бы они подрались сразу же, как он отъехал? Это, конечно, вряд ли возможно, ведь я бы на месте Фейз дорожил своей репутацией в университете. В ее положении потасовка – не самое подходящее занятие. Но все же! Я бы на месте Деза забил бы на все дела, если они не касаются семьи.

– Все хорошо, я уже говорила Дезу. Ничего плохого не случилось. Лана спросила, я ответила. Все. Вам не стоит париться по этому поводу. В сотый раз повторюсь, что я могу за себя постоять в случае чего, – Хейли произносит это слишком быстро, раздраженным тоном. Но я молчу, давая ей возможность высказаться. Встреча с блондинкой испортила ей настроение. – А что она тебе писала?

Я бы мог соврать, заявить, что это не ее дело. Но зачем? Ведь, по сути, наша небольшая и последняя переписка с Ланой не такая уж личная. В ней нет ничего секретного. Но даже если бы и было, я бы легко мог опустить детали.

– Что я променял ее на тебя, – отвечаю я и отвожу глаза.

Но желание увидеть реакцию девушки пересиливает, и я снова смотрю на нее.

По лицу сложно понять, о чем Хейли думает. Она хмурится, но это ни о чем не говорит. Я жду, когда она задаст какой-нибудь неожиданный вопрос или разразится гневной тирадой. Хейли непредсказуемая личность, от нее можно ожидать чего угодно.

– Бред, – в итоге говорит она и снова возвращается к учебнику.

– А что насчет Зака и Рамоны? – интересуюсь я, вспоминая, что давненько не было слышно их имен.

Они по-прежнему меня бесят, даже сильнее, чем раньше. Встречаясь с ними в коридоре, я не знаю, где нахожу силы, чтобы не подбежать к ним и не врезать обоим. Даже Рамоне. Она оказалась еще той тварью.

– Я не хочу говорить о них, – резко отвечает Хейли, не поднимая взгляда. – Придумай любую другую тему, а вообще мы здесь затем, чтобы подтянуть твои знания, будь так добр сконцентрироваться на предмете.

– Где ты будешь теперь рисовать? – задаю я очередной вопрос, игнорируя ее слова.

Меня не волнует учеба, я затащил девчонку в комнату, чтобы поговорить на пикантные, временами чересчур интимные темы. Но вместо этого на языке вертятся другие слова, и мой план дает трещину, потому что скоро Хейли надо будет собираться на работу, а значит, я попусту теряю время.

Так и не получив ответа, я уже начинаю думать, что так и останусь в неведении. Но меня действительно интересует, какое здание она выбрала, чтобы излить душу с помощью своих потрясающих граффити. Я хочу быть с ней рядом в этот момент. Мне нравится наблюдать за тем, как двигаются ее руки, руководя баллончиками с краской.

– Я еще не знаю. Но, если бы ты не сказал про рисование, я бы не вспомнила о том, что хотела у тебя спросить, – отвечает она, как мне показалось, немного замявшись. Я выжидающе смотрю на ее лицо. Хейли выпаливает на одном дыхании: – Можно мне разрисовать заброшенный гипермаркет? – Когда я не отвечаю, Хейли снова начинает тараторить, а мой мозг потихоньку закипает. – Просто я не знаю, что еще выбрать. Граффити в университете я не смогу закончить ближайшие пару месяцев, потому что боюсь наткнуться на Зака и Рамону, а без творчества я жить не могу. Войди, пожалуйста, в мое поло…

– Можно, – обрываю ее я, широко улыбаясь. Я тянусь, чтобы убрать прядку, упавшую на лицо девушки. Из-за этого щеки Хейли покрываются милым румянцем. – Тебе не надо просить разрешения. Я показал тебе место, о котором не знают даже мои лучшие друзья. Ты вошла в маленький уголок моего, скрытого от чужих глаз, мира. Это здание теперь принадлежит не только мне, но и тебе. Делай с ним что угодно. Только не разрушай, конечно, не то я тебя очень сильно отругаю.

Мои слова звучат сопливо. Куда я качусь? Только бы не съехать в сантименты окончательно.

– Спасибо, – коротко отвечает она, но ее растерянный взгляд дает мне понять, что не один я в шоке от происходящего. Качаю головой и больше ничего не говорю на эту тему, вместо этого поворачиваю беседу в другое русло.

– У тебя есть братья или сестры?

– Нет.

– То есть ты одна в семье? Даже двоюродных нет?

– Даже если и есть, то я о них не знаю. У нашей семьи всегда был… тесный круг общения. Только мама, п-папа и я, если не считать бабушек, дедушек и так далее. – На слове «папа» она немного заикается, и я не могу понять, почему. Либо он причинил ей боль, либо дело в другом. – Что насчет тебя?

Резко возникает желание рассказать ей о Джезе. Но я вовремя останавливаюсь. Нет, она не должна о нем знать. Никто не знает, и ей не стоит.

– Я один, – вру я, и от этой лжи во рту остается неприятный привкус.

Не знал, что она может быть горько-кислой, обычно ее ассоциируют с чем-то сладким. А тем временем в моей копилке еще одна тайна, которая на шаг ближе приводит меня к разрушению и к тому моменту, когда я останусь один.

– И тоже нет двоюродных или троюродных? – усмехнувшись, спрашивает Хейли.

– Именно, салага, – криво улыбнувшись, отвечаю я. – Во сколько тебе на работу?

Она достает телефон из спортивных штанов, которые не позволяют хорошенько рассмотреть ее ноги, и, разблокировав мобильник, произносит, вставая с кровати:

– Мне надо быть там через час. Спасибо, что напомнил, и прости, что должна тебя покинуть. Уверена, мы найдем как-нибудь время, чтобы позаниматься.

– Я отвезу тебя, – тут же говорю я.

– В этом нет необходимости.

– Я настаиваю. – И только после этих слов она понимает, что спорить бессмысленно. Когда секунду спустя Хейли не произносит ни слова, я улыбаюсь и добавляю: – Буду ждать тебя в машине.

– У меня есть своя! – отчаянно заявляет девушка. Я поднимаю брови и смотрю на нее до тех пор, пока та не сдается. – Ладно, через десять минут спущусь.

В автомобиле мысли снова возвращаются к ее преображению. Хейли выглядит женственнее – это факт. На нее приятней смотреть. Нет, до этого меня тоже что-то привлекало, но сейчас слово «салага» с каждым разом дается труднее. Я никогда не думал о том, что будет, если Хейли изменится. Мне иногда нравится проводить с ней время, а порой всплывает невыносимо сильное желание близости. Хотеть Хейли слишком необычно и ненормально, ведь опять же меня не привлекают такие, как она. И я снова противоречу сам себе. Аж мозг кипит.

Вот уже пять лет я стараюсь никого не подпускать к себе слишком близко, сторонюсь брюнеток, изредка поглядывая на блондинок. Мои секреты всегда при мне, и единственный человек, с которым я мог спокойно поговорить о них, поступил очень подло, непростительно подло. Оставшись без Ланы, я чувствую, как увязаю в своих кошмарах все сильнее и сильнее. Даже в те редкие моменты, когда я позволяю себе расслабиться и не бояться того, что меня раскроют, рядом никого нет, кроме Хейли. И, если честно, это меня пугает, потому что пару раз я чуть не вытащил несколько скелетов из своего шкафа, намереваясь показать их ей.

До встречи с Фейз я долгое время не терял контроль. Не знаю, почему она влияет на мое самообладание, но факт остается фактом – я становлюсь все более неуправляемым. В школе было легче. Я не замечал Хейли, да и вообще половину учеников. Меня никто не заботил, и я не думал, что в предпоследнем классе со мной случится ужас… и не только со мной. После произошедшего я долго восстанавливался и, когда мне удалось взять себя в руки и жить дальше, стал самым терпеливым человеком на свете.

Так к чему же я веду? Как только Хейли въехала в этот дом, я успел навредить ей, себе, той блондинке из клуба, парню во время драки. А еще моя дружба с Дезом перестала быть прежней. Этот парень считался самым веселым среди нас. Но что же мы видим теперь? Вечно угрюмый, мрачный, злой, замкнутый. Такое ощущение, словно мы теряем его. И хорошо развитое шестое чувство, подсказывает мне, что дело здесь не только в Хейли. У Деза проблемы.