— Si, si, уже бегу, майор Джек.

Карлос стремглав понесся выполнять хозяйский приказ.

Кейт поднялась с пола. Без воды его не отчистить, и, по правде говоря, она с удовольствием передала бы это дело Карлосу — скрести полы она ненавидела. Во всяком случае, пока Джек Карстерз стоит на страже возле половой щетки, работать не получится.

Она впилась взглядом в его суровый профиль, не зная, что делать с его командирскими замашками. Зачем он постоянно во все вмешивается? С другой стороны, он ведь спасает ее от занятий, которые она так ненавидит. Она совсем запуталась. Ни папе, ни мальчикам не было дела до того, чем она занималась. Джек Карстерз был, можно сказать, чужим ей человеком, и все же он как-то странно… она могла бы назвать это только защитой.

И это ей кое о чем напомнило.

— Э-э… мистер Карстерз, — застенчиво произнесла она.

— Что, черт возьми, вам еще надо?

— Я… я хочу поблагодарить вас.

Джек в изумлении резко повернул голову.

— Вчера я застала Карлоса в своей комнате.

Брови Джека сошлись на переносице.

— Он сказал, что это вы ему приказали.

Внезапно Джек понял, о чем она говорит.

— А, это, — довольно грубо пробормотал он и повернулся, собираясь уйти.

Кейт, схватив за руку, остановила Джека.

— Он должен был смести всю паутину и убить каждого паука. И, полагаю, вы приказали ему проделать то же самое во всех других комнатах. Это очень любезно с вашей стороны и заботливо, и было бы неучтиво не поблагодарить вас. И я благодарю, от всей души.

Джек посмотрел на ее милое лицо и ощутил, как его затопило тепло. Он вглядывался в ясные глаза и чувствовал мягкое давление ее ладошки на свою руку. Уловил слабый ускользающий аромат, исходивший от нее и так непохожий на любые известные ему дамские духи. Однако запах казался странно знакомым.

— Какими духами вы пользуетесь? — неожиданно спросил он.

Кейт отпустила его руку и отступила чуть назад. Джек к своей досаде заметил, как в глазах ее промелькнула настороженность.

— Я не пользуюсь духами. Они мне не по средствам.

— Но каждый раз, стоя рядом с вами, я чувствую этот запах — едва уловимый аромат.

Кейт слегка покраснела:

— Это всего лишь розмарин.

— Что?

— Аромат, о котором вы говорите. Это — розмарин[17], кустарник. Я добавляю его листья в воду для ополаскивания волос и кладу веточки в одежду, чтобы придать ей свежесть. Его полным-полно растет повсюду, собирай, сколько хочешь, и я очень люблю его запах. Очевидно, я с ним переборщила, — сказала она, защищаясь.

Явно переборщила, подумала она, если он заговорил о ее запахе.

Он задумчиво на нее посмотрел:

— Нет, не переборщили. Очень приятный аромат.

* * *

— Карлос. Эта ферма, которую ты посещаешь, — в этот же день обратился Джек к слуге.

— Ферма? — осторожно переспросил Карлос.

— Та, куда ты так часто ходишь. Со всеми этими дочерьми, — нетерпеливо уточнил Джек. — Я хочу, чтобы ты немедленно туда сбегал.

— Si, майор Джек. — Карлос просветлел. — Позвать пару девчонок?!

Он вытаращился на хозяина.

— Сотри это нелепое выражение со своего лица, ты, дурачина! Я хочу, чтобы эти девчонки явились сюда работать.

— Вы имеете в виду, драить, сэр? — нерешительно произнес Карлос.

— Да, и выполнять любые другие поручения. Мисс Фарли не может справиться со всем, что, как ей кажется, необходимо сделать.

Усмешка пересекла темное лицо.

— Si, майор Джек! Я мигом их приведу!

Карлос с готовностью кинулся выполнять поручение.

— И, Карлос… — остановил его голос хозяина. — Чтобы никаких шашней с девицами, пока они здесь работают, понятно?

— Si, майор Джек, — уныло вздохнул Карлос.

Он направился к ближайшему коттеджу, где у горемыки-фермера имелось семь дочерей, которых необходимо было кормить, одевать и каким-то образом выдать замуж. А значит, будет нетрудно убедить двух из них отправиться работать в дом такого джентльмена, как майор Джек.

Пробираясь по мокрым грязным полям, Карлос постепенно веселел. Ему не разрешили развлекаться с девицами, но, по крайней мере, он больше не будет выполнять унизительную работу по чистке полов. И потом, если у мисс Кейт появится несколько помощниц, она наконец перестанет постоянно выводить из себя майора Джека.

* * *

— Какого дьявола вы не станете ее носить?

— Мистер Карстерз, вы должны понять, я не могу принять от вас одежду, — спокойным тоном проговорила Кейт, однако подбородок ее был вызывающе вздернут.

— Почему, дьявольщина, не можете?

— Это неприлично, — сдержанно ответила Кейт. — И, кроме того, у меня и так достаточно одежды, которая может мне здесь понадобиться. Марта привезла сундук с моими вещами.

— Вздор! — взорвался он. — Вы самая упрямая женщина, которую я имел несчастье встретить! И прекрасно понимаете, что надетые на вас тряпки годятся только для того, чтобы сжечь их!

Кейт закусила губу, сдерживая уже готовое слететь с языка возражение. Но Джек был в какой-то мере прав. Сундук со всей ее одеждой, которую она носила в Испании, а также все бумаги и вещи ее отца оказались утеряны, когда ее захватили французы. А наряды, остававшиеся в Англии, относились ко времени ее беззаботной юности. От безысходной бедности все более или менее модное и стильное Кейт продала. Остались только очень старые и поношенные платья, теперь из-за траура окрашенные в черный цвет.

— Моя одежда, может, и не заслужила вашего одобрения, сэр, однако она идеально соответствует моему положению.

— Вовсе нет! Вы — подопечная моей бабушки!

— Нет, мистер Карстерз, я здесь — экономка!

Джек в отчаянии провел рукой по волосам. Девчонка перечила ему на каждом шагу!

— Думаете, мне хочется выслушивать разговоры про то, насколько мало я вам плачу, так что вы не можете даже позволить себе одеться как приличный человек?

— Однако вас никто не посещает, и вы ни с кем, по сути, не общаетесь, потому я плохо себе представляю, у кого может возникнуть по этому поводу хоть какое-то мнение, и, значит, вас это никак не касается, — парировала Кейт. — Кроме того, вы мне совершенно ничего не платите.

— Но не потому, что не пытался!

— Мистер Карстерз, это место предоставлено мне вашей бабушкой, а не вами. К вам это не имеет никакого отношения, и потому вы должны понять, что ни при каких обстоятельствах я не смогу принять от вас деньги. Ваша бабушка и я заключили соглашение, и это — мое последнее слово по данному вопросу.

Кейт повернулась, чтобы выйти из комнаты, но Джек поймал ее за руку и притянул поближе к себе. Он впился в нее глазами и заговорил низким разъяренным голосом:

— Хорошо, мисс Кэтрин Фарли, тогда вот и мое последнее слово — если вы не примете от меня жалованье и откажетесь от моего предложения о покупке новой одежды, тогда мне не останется ничего другого, кроме как уволить вас!

Удерживаемая его крепкой рукой так близко от его теплого тела Кейт чувствовала себя довольно неловко, а потому с трудом заставила себя посмотреть на него. Какое-то мгновение она вглядывалась в его блестящие — всего в нескольких дюймах от ее собственных — синие глаза. Кейт ощутила, как сильнее сжалась его рука, и ее пульс участился под его неожиданно напряженным взглядом. Воздействие Джека на нее было слишком тревожным — она должна противостоять этому. Кейт рывком высвободилась и стала поправлять юбку, выгадывая несколько секунд, чтобы успокоиться, сознавая, однако, что его пристальный лишающий воли взгляд никуда не делся.

— Вы не можете меня уволить. У вас нет права.

— Еще как есть!

Он сделал несколько шагов в ее сторону. Кейт быстро отступила к двери.

— Я заключила соглашение с леди Кейхилл, а не с вами, и только она вправе меня уволить.

Показав ему язык, Кейт выскользнула за дверь и, что есть духу, понеслась вниз по лестнице.

Это было любезным предложением, подумала Кейт, но мистер Карстерз не хуже нее знал, что с его стороны будет совершенно неприлично покупать ей одежду. Мужчина может делать это только для своей жены… или любовницы. Кейт прикусила губу. Вероятно, для бывшей любовницы французского офицера придираться к таким вещам — чистое лицемерие. Ну и пусть. Вот именно потому, что она слишком уязвима перед подобными обвинениями, ей необходимо придерживаться самых высоких норм поведения и морали.

Во всяком случае, благопристойное поведение хоть и слабая, но все же защита; без него она будет окончательно раздавлена. Благопристойность — это то, что заставляло ее чувствовать себя дочерью преподобного мистера Фарли, а не падшей женщиной. Без этого Кейт не сможет с легким сердцем приступать к своей ежедневной работе, без стеснения дразнить и провоцировать Джека Карстерза, если ей того захочется, бросать ему вызов, когда его властность становится слишком раздражающей, и спорить с ним в случае несогласия с его утверждениями.

Кейт поняла, что в последние дни слишком много думает о Джеке Карстерзе. Он был первым, о ком она вспоминала, пробуждаясь… и последним, о ком она думала, засыпая. Даже их частые ссоры она находила бодрящими. А в те минуты, когда он доводил ее до бешенства своим вмешательством, Кейт в глубине души не могла не чувствовать, что ее трогает его забота… согревает ее. И в ней в ответ рождались теплые чувства к нему… и чувства эти были опасны.

Они ни к чему не приведут. Если она позволит себе такую слабость, то только ранит себя. Если… нет — когда Джек Карстерз узнает о ее прошлом, то станет таким же, как и все остальные мужчины.

* * *

Джек впился взглядом в закрытую дверь и, сжав кулаки, тихо выругался. Черт возьми, девчонка бросает ему вызов снова и снова! Но на сей раз ей его не одолеть. Она может думать, что выиграла сражение, но майор Джек Карстерз знал: это была всего лишь предварительная перестрелка. Ведь он служил под началом Денди[18], маркиза Веллингтона, непревзойденного мастера превращать отступление в победу.

Медленная улыбка расползлась по его худому лицу, и он захромал к письменному столу, сел и начал сочинять письмо своей бабушке.

Глава 6

— Senorita Кейт, — позвал Карлос из прихожей, — здесь для вас кое-что есть.

Кейт отвлеклась от своего занятия и с некоторым удовлетворением осмотрелась вокруг. С помощью Милли и Флоренс, девушек с фермы, она удивительным образом преобразила комнату. Старая, разномастная мебель выглядела не в пример лучше, мягко поблескивая после усердного втирания воска. Пыльные шторы сняли и выстирали, и сквозь недавно вымытые окна струился искрящийся солнечный свет поздней осени. Дубовый пол заново отполировали, а старый персидский ковер безжалостно выбили, и он вновь заиграл всем богатством красок.

Пусть Кейт и не любила заниматься домашней работой, но, по крайней мере, та давала зримые результаты, которыми можно было гордиться. Комната выглядела теплой и манящей: небо и земля по сравнению с той, что в свое время вызвала пренебрежительное фырканье леди Кейхилл. Осталось только украсить комнату вазой с цветами или листьями. Возможно, Кейт удастся найти их в заброшенном саду. Она собрала рабочие тряпки и вышла в холл.

— Что там, Карлос?

— Все это доставили для вас, senorita.

Он указал на груду довольно объемистых пакетов, сложенных на длинном столе в холле.

— Для меня?

— Хотите, я отнесу их наверх, senorita? — вежливо предложил Карлос.

Вел он себя с ней теперь предельно почтительно. Может, некогда он и считал Кейт тощей маленькой мышкой с ее-то огромными зелеными глазами и поношенной одежкой, и уважал лишь только потому, что так было велено. Но кто бы стал выказывать притворное уважение, видя, как это хрупкое создание невозмутимо противостоит его хозяину? К тому же Карлос не забыл и про кофейник.

— Это было бы очень любезно с вашей стороны, Карлос, — пробормотала Кейт рассеянно, ломая голову над этими неожиданными и таинственными свертками.

С кучей пакетов в руках, следом за еще более нагруженным Карлосом, она поднялась к себе в комнату.

Как только он ушел, Кейт начала вскрывать пакеты, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, голова у нее пошла кругом. В них было все, о чем она когда-либо мечтала. Замечательная теплая мериносовая[19] ротонда[20]. Никакой ледяной зимний ветер не осмелится проникнуть внутрь и не заставит ее дрожать от холода. Платья из прекрасной теплой ткани темных расцветок — лавандовое, серое, черное и красивого синевато-серого цвета — ни одно не могло оскорбить ее чувства в период траура.