— Кто-то, кажется, влюбился, — насмешливо сказал Мигель, и Уэйд вместе с остальными беззлобно ухмыльнулся, глядя на покрасневшего ковбоя.

— В общем, либо да, либо нет. Но если мисс Саммерз пробудет до танцев, которые устраивают на майский день, я попрошу у нее позволения сопровождать ее, — пообещал Джейк.

— Тебе придется стать в очередь, старина. — Дерк Уоткинс, который, прежде чем устроился работать на ранчо, занимался укладкой рельсов или охотился, бросил на него холодный взгляд. — Найдутся такие, что пригласит ее раньше тебя.

Уэйд нахмурился.

— Может, эта леди и хорошенькая, но у нее сердце хищницы, — рявкнул он. — Лично я предпочитаю другой тип, с более мягким нравом.

— Вроде мисс Луанн Поргер? — Рустер понимающе кивнул. — Сколько раз ты ужинал у нее на прошлой неделе?

— Не твое дело.

— По мне, так она вполне ничего, — пробормотал Дерк.

— Это ты о ком? — спросил Джейк.

— О мисс Саммерз. — При тусклом свете фонаря, освещающего жилище работников, выражение глаз бывшего охотника нельзя было разобрать. — Я сказал, что она очень даже ничего.

Уэйд стиснул зубы. Если сегодня вечером он услышит еще хоть одно слово о мисс Саммерз, то кого-нибудь стукнет.

— Так мы будем играть в покер или нет?


Кэтлин стояла в своей комнате у окна, глядя на холодные мерцающие звезды, и думала о том, как побыстрее довести Уэйда Баркли до отчаяния.

Была почти полночь, когда она, накинув на плечи шаль, вышла из дома через кухонную дверь и направилась к ручью, который струился примерно в пятнадцати ярдах за домом для работников. Погруженная в свои мысли, она села на поваленное дерево, лежащее на расчищенной площадке в окружении тополей, и принялась смотреть на сверкающую ленту ручья, в которой отражалась луна. Тишину нарушали лишь невидимые лягушки.

— Увидим, какой силой духа вы обладаете, мистер Уэйд Баркли, — пробормотала она тихонько.

Что-то холодное и мокрое ткнулось в ее руку, и она испугалась. Горящие глаза смотрели на нее из темноты, пушистый хвост дружелюбно вилял.

— Маркиз, — прошептала она с облегчением и протянула руку, чтобы тот ее обнюхал.

Хвост завилял еще энергичнее. Кэтлин погладила собаку за ушами.

— Кажется, сейчас в целом мире ты мой единственный друг. — Она улыбнулась, глядя в преданную собачью морду. Пес лизнул ее пальцы. — Ну и прекрасно. Найти друга нелегко. Настоящего друга. Верно, мальчик? Люди не всегда бывают такими, какими кажутся.

— Беседуете с собой?

Кэтлин резко вскинула голову. Глаза ее широко раскрылись, когда она увидела, что неподалеку стоит Уэйд. Лунный свет падал на его темные волосы и косо ложился на широкие плечи, но не мог сравниться с холодным ярким блеском его глаз.

— Что вы здесь делаете? Вы напугали меня до полусмерти!

С досадой она увидела, что Маркиз оставил ее и бросился к Уэйду.

— Вы вроде не из тех женщин, которых легко напугать. То есть, — поправился он, медленно подходя к ней, — с виду вы, может, сплошная кротость и беспомощность, но, судя по тому, что я слышал, гораздо жестче, чем кажетесь.

Внезапно Кэтлин почувствовала себя далеко не жесткой. Уэйд выглядел таким сильным, таким устрашающим сейчас, в темноте, — мрачная, опасная личность, способная, наверное, на все.

— Я принимаю это как комплимент, — отозвалась она, слегка задыхаясь, — хотя вряд ли вы хотели польстить мне.

В его глазах что-то появилось — одобрение? Неожиданно он пожал плечами.

— На самом деле почти так. Может, вы мне не особо нравитесь, принцесса, но должен признаться — вы умеете бороться за свое.

Он остановился совсем рядом с ней. Близко, очень близко! Опять Кэтлин захотелось отступить, чтобы их разделяло хоть какое-то пространство, потому что его присутствие оказывало на нее странное воздействие — она не могла оторвать взгляда от его сурового лица.

— Вы сказали, что никогда не плачете, никогда не падаете в обморок, и, учитывая то, что я видел, это правда. — Он рассматривал ее, отмечая, что на плечи ее наброшена шаль, губы от удивления полураскрыты, грудь судорожно поднимается и опускается. — Вы пережили сильное потрясение, но не покорились. Не могу этого не признать.

— Я борюсь за то, что мне нужно, если вы это имеете в виду. Не важно, какой ценой мне это дается, — быстро добавила она, вспомнив о Доминике Тренте, лежащем на полу в луже крови, после того как ей пришлось ударить его подсвечником. Сказав это, Кэтлин увидела, что Маркиз потрусил прочь, к дому работников. Теперь здесь только она, Уэйд и лунный свет, слабый, как волшебная дымка. — Что, как я полагаю, ставит нас по разные стороны линии огня, — с вызовом закончила Кэтлин.

Она хотела пройти мимо него, но он схватил ее за руку и остановил.

— Так быть не должно. Вы не выиграете это сражение, потому что я дал слово Ризу, а я никогда не беру свое слово назад, и вам это следует знать.

Она вдруг очень живо вспомнила несчастный голос Алека Бэллентри: «Мне вовсе не хочется возвращать вам свое слово, но теперь я не могу жениться на вас, Кэтлин. Это совершенно невозможно…

Человек слова. Больше она в такие вещи не верит. Ледяным голосом Кэтлин проговорила:

— Вы передумаете, когда настаивать будет не в ваших интересах.

— Нет. Не передумаю. — Он говорил спокойно, но очень уверенно. — Так что вы напрасно теряете время, пытаясь справиться со мной. Лучше бы вы согласились с условиями завещания и попытались…

— У меня есть сестра, мистер Баркли, одиннадцатилетняя сестра. — Она ощутила какие-то токи там, где он прикасался к ее руке, отодвинулась и быстро продолжала: — Теперь за ее воспитание ответственна я. Вероятно, вам неизвестно, но наши родители, — она намеренно подчеркнула последнее слово, чтобы он понял, что она не считает Риза своим родителем ни в коей мере, — наши родители недавно умерли, и теперь сестра полностью на моем попечении.

Судя по выражению лица, это его поразило.

— Я слышал что-то такое — несчастный случай на море, — но я ничего не знал насчет вашей сестры, — резко сказал он.

— Вы вообще ничего не знаете ни о моей жизни, ни обо мне, мистер Баркли. Вам только кажется, что вы знаете.

— Я знаю, что когда ваш отец — Риз — послал за вами, вы повернулись к нему спиной.

— Его письмо пришло в тот же день, когда я получила сообщение о гибели матери и отчима! — с жаром воскликнула Кэтлин. — Я не могла тогда к нему приехать, даже если бы захотела!

Вид у него был ошеломленный. На мгновение воцарилась тишина, слышалось только, как квакают лягушки на берегу ручья и как взволнованно дышит Кэтлин.

— Теперь я пойду в дом. Когда рассветет, я побеседую с работниками — увидим, все ли они согласятся с моими предложениями, — бросила она Уэйду. — А потом я хочу просмотреть с вами счетные книги, все до единой. Я нашла три ошибки в подсчетах за февраль. Вы ошиблись на целых двадцать семь центов.

Уэйд прищурился.

— Это невозможно. Каждую страницу счетов я проверяю дважды. Там нет ошибок.

— Не возражаете, если мы заключим пари? Его глаза остро блеснули в лунном свете.

— Конечно. Сколько?

— Сколько чего?

— На какую сумму?

Кэтлин задумалась. У нее в ридикюле оставалось всего двенадцать долларов и сорок семь центов. Как ни была Кэтлин уверена в своей правоте, она не могла рискнуть ни единым пенни из этой суммы.

— Деньги так надоедают, — высокомерно сказала она. — Давайте спорить на что-нибудь поинтереснее.

— Ах, вот как? А что для вас интереснее, чем деньги? — Вопрос был задан ироничным тоном, и в глазах Уэйда читался насмешливый вызов, но Кэтлин поймала его именно на том, на чем хотела поймать.

— Если я права, вы немедленно покупаете мою долю, — заявила она.

Он шагнул ближе, и ленивая ухмылка изогнула уголки его губ.

— Не-ет. Простите, принцесса, но это условие завещания вне обсуждения.

— Тогда… — Она глубоко вздохнула. — Если я права, вы тут же выдаете мне мое пособие за два месяца.

Этой суммы, наверное, хватит, чтобы заплатить все долги за обучение Бекки, ее стол и комнату и послать ей немного карманных денег, а может быть, еще останется немного для слуг, уволенных без выплаты жалованья.

Уэйд удивился, с какой это стати наследница, которая только что получила огромное состояние на востоке, так заинтересована в деньгах.

— Ладно, договорились, — согласился он. От него не укрылось, как мило она улыбнулась, взволнованная возможностью выигрыша. В лунном свете она казалась восхитительной, нежной, милой и соблазнительной, словно фея цветов. — Что получу я, если ошиблись вы?

— Обещаю не увольнять никого из ваших работников. — Она холодно кивнула. — Это справедливо.

Уэйд хотел было сказать ей, что ни в коем случае не позволит ей уволить кого бы то ни было — на ранчо нужен каждый работник. Это были тщательно подобранные люди, хорошо сработавшиеся, как спортивная команда, каждый человек обладал особыми умениями, что делало его незаменимым. Но у нее был такой довольный вид, когда она это произнесла, что он забыл о споре и внезапно обнаружил, что стоит прямо перед ней, положив руки на ее талию.

— Может, не будем впутывать сюда работников? Лучше, если это будет только между вами и мной.

— Вами… и мной? — Голова у Кэтлин вдруг закружилась. От его прикосновения она ощутила какую-то непонятную слабость во всем теле и была не в состоянии сосредоточиться на споре. — Не понимаю… о чем мы можем… держать пари между… собой?

— Считаю, мы могли бы что-нибудь придумать. — Уэйд вряд ли понимал, что говорит. Он погрузился в эти бездонные зеленые глаза, потерял контроль над чувствами, осязая ее тело. На этот раз белокурые волосы Кэтлин не были зачесаны кверху, а свободно падали на плечи. Ему хотелось погладить их, узнать, такие же ли они мягкие на ощупь, как кажутся. А ее губы…

— Можно поспорить на поцелуй. — Уэйд не знал, откуда взялись эти слова, такие неожиданные в его устах, — они просто сами собой сорвались с его языка. Наверное, потому, что он смотрел на ее губы.

По телу девушки пробежала дрожь, и он заметил это, поскольку по-прежнему держал ладони на ее талии.

— Мы… разумеется, мы не можем сделать этого! Испугавшись, Кэтлин хотела было отодвинуться, но Уэйд обвил ее стан рукой и не дал ей уйти. Другой рукой он взял ее за подбородок.

— Ну же, не нужно кокетничать со мной, принцесса. Я просто пошутил.

Пошутил? Уэйд и сам не знал в точности, так ли это. Он видел, что она испугана и в то же время колеблется — это читалось в ее глазах, пытливо вглядывающихся в него. Слово «поцелуй» произвело такое же впечатление, как если бы он вонзил шпоры в бока молодой кобылки, которую намеревался объездить.

— Договоримся так. Если я прав и в счетной книге нет ошибок, тогда вы будете целую неделю носить ваши восхитительные волосы распущенными. Красиво и свободно, вот как сейчас.

Колдовские глаза смотрели на него в замешательстве.

— Почему вас волнует… как я ношу…

— Согласны или нет, принцесса? — мягко прервал девушку Уэйд и, сам того не замечая, привлек ее к себе.

Его внезапно охватило пылкое желание поцеловать Кэтлин, и понадобилось все его самообладание, чтобы удержаться. Он не хочет целовать ее, сказал он себе, черт, она ему даже не нравится! Но эти сочные соблазнительные губы рождали в его голове сумасшедшие мысли. Он сознавал, что с трудом может устоять перед искушением…

Кэтлин отпрянула с тихим возгласом:

— Нет!

Она прерывисто дышала, смотря на Уэйда полными страха огромными глазами, словно боялась, что тот швырнет ее на землю и овладеет ею насильно.

Досада и злость, злость на себя самого, охватили Уэйда.

— Не бойтесь, — сказал он. — Я ничего вам не сделаю.

— Вы пытались поцеловать меня!

— С какой стати?

— Вы сами сказали!

Черт побери, неужели? Уэйд не знал, почему хотел поцеловать ее, понимая, что этого делать не следовало, и резко переменил тему разговора.

— Слушайте, мне нужно пойти соснуть. Давайте не будем тянуть, заключим наше пари и проверим счетные книги сейчас же.

— П-прекрасно. — Ее охватили сомнения. Неужели она ошиблась и на самом деле он и не думал ее целовать? Кэтлин, пожалуй, не была в этом уверена. — Но вы… держитесь от меня подальше. Я вас предупреждаю!

— С удовольствием, — пробормотал он. — Так что я получу, если выиграю?

Кэтлин лихорадочно искала ответ. Почему этот человек так выводит ее из равновесия и она ничего не может с этим поделать?

— Я испеку вам пирог, — сказала она в конце концов, зябко кутаясь в шаль, — становилось прохладно.

— Вы что, умеете печь?

В голосе его звучало такое удивление, что Кэтлин вспылила.

— Полагаю, вы это узнаете. Если, конечно, выиграете, — бросила она через плечо, направляясь к дому.

— Какой пирог? — спросил он, ступая позади нее.

— С ядовитыми ягодами.

Он хмыкнул. Услышав это, она тоже чуть было не улыбнулась, но подавила это желание, вспомнив, как он бессовестно вел себя с ней.