Глава 8

Чувствуя себя совершенно вымотанным, Ник выпил чашку кофе и отодвинул стул от стола. Поднявшись на ноги, он потянулся и подавил зевок.

— Я хочу наведаться к Саманте, а затем готов буду ехать, — сказал он деду.

Джейк пыхнул трубкой, и облачко ароматного дыма поднялось над его седыми волосами.

— В этом нет никакой необходимости, Ник. Почему бы тебе не остаться дома и не поспать? — Он показал жестом на противоположную сторону стола. — Джефф и я управимся со стадом.

Ник покачал головой:

— Вам одним будет трудно. — Он не добавил, что предпочитает заняться делом — тогда у него будет меньше времени для размышлений. Он знал, что, если останется дома и даже если ему удастся заснуть, его будут преследовать мучительные сновидения. Он знал, что ему следует делать; если же он будет принимать желаемое за действительное, это ничего не изменит.

Когда Ник открыл дверь своей комнаты, небо за окном было расцвечено красками восхода. Тонкие розовые солнечные лучи падали на пол и тянулись к кровати, на которой спала Саманта. Ник наклонился и приложил ладонь к бледной щеке. Она оказалась прохладной на ощупь, опухоль на виске спала, однако глаза девушки оставались закрытыми.

Дверь за его спиной открылась и закрылась. Вошла Роза с кувшином кипятка.

— Не беспокойся, Ник. Она поправится, — шепотом сказала экономка.

Он взял нежную маленькую ладонь Саманты и заключил в свою.

— Надеюсь.

Роза подошла к нему и положила руку ему на локоть.

— Твои седельные сумки упакованы и находятся внизу. Я позабочусь о малышке до твоего возвращения, — успокоила она Ника.

— Я знаю, Роза.

Он откинул локон с лица Саманты, его рука задержалась на ее волосах. Подавив в себе желание поцеловать ее на прощание, он резко повернулся и вышел из комнаты. Он никому не рассказал о кошмарах Саманты и об именах, которые она называла. Это было нечто такое, что он должен носить в себе. Подхватив сумки, он вышел во двор и присоединился к Джеффу и деду.

Джефф, чьи глаза излучали печаль, передал Нику повод лошади мышастой масти.


Понимая, что Скауту требуется отдых, Ник вздохнул и запрыгнул в седло. Мышастая выгнула спину. Это была единственная лошадь на ранчо, которая любила взбрыкнуть перед тем, как на ней поедут. К счастью, Ник не мучился от похмелья и позволил ей пару раз взбрыкнуть, прежде чем пустить обычным шагом.

По случаю засухи в долине скот оставался на выпасе в лугах дольше обычного. Ник заключил контракт на продажу говядины с полковником Карсоном, командиром Форт-Гарланда. Коровы с телятами были отогнаны на нижние пастбища, однако большая часть стада — кастрированные и годовалые бычки — паслась на высокогорье, их было гораздо труднее разыскать и собрать.

Когда они достигли подножия гор, Джефф отправился с походной кухней на высокогорье, чтобы организовать лагерь, а Джейк и Ник стали сгонять скот. Джейк разделил ковбоев на группы для прочесывания нижних участков. Ник и два парня отправились выше.

Ник возглавлял группу. Наметанным острым взглядом, сидя на мышастой, он оглядывал сверху лощины и чащи, служившие отличным укрытием для животных.

Лошадь пофыркивала, и из ее ноздрей вылетали клубы пара. Под копытами хрустела покрытая инеем трава.

Ник с наслаждением вдыхал бодрящий холодный воздух, надеясь, что уж он-то прочистит ему мозги. Когда мышастая тряхнула головой и загарцевала под ним, Ник улыбнулся, зная наперед, что уже задолго до окончания дня лошадь настолько устанет, что у нее едва хватит сил идти неторопливым шагом.

Было гораздо холоднее, чем в прошлом месяце, когда он отделил от стада пятьдесят голов и доставил их шайеннам. Таков был старый обычай у Джейка и Главного Белого Орла, восходящий к той первой зиме, когда у Джейка, бабушки Марты и двоих мальчишек не было ничего, кроме одежды на себе да небольшого стада скота. Застигнутый во время охоты снежной бурей, Джейк замерз бы, если бы его не нашла группа голодных шайеннов. Они не только его не убили, но даже отвезли на ранчо. Считая, что он обязан индейцам спасением своей жизни и жизни членов его семьи, Джейк выделил дюжину голов в качестве платы. С того времени он каждую осень отправлял скот в зимний лагерь шайеннов на высокогорье.

Несмотря на холод, рубашка Ника взмокла от пота, пока он скакал из одной поросшей кустами лощины в другую, выгоняя скот и собирая его в группы. Когда почти половина пути была позади, он снял шляпу, вытер платком вспотевший лоб и озадаченно окинул взглядом немногочисленное стадо.

— Дэнни, а ты уверен, что их там больше не осталось?

— Вообще-то должно быть больше, но их нет, — ответил ковбой. — Слим тоже мало нашел, — добавил он, показывая на поджарого паренька.

Ник нахмурился. Трупы им не попадались, значит, причиной были не волки.

— Отгони это стадо, а я еще проверю вверху, — сказал Ник и стал взбираться по крутому склону.

Обнаружив еле заметную тропу, он спешился и некоторое время изучал следы. Затем снова сел на лошадь и двинулся по тропе, которая привела его к осыпи.

— Черт побери! Вот, оказывается, что с ними произошло.

Коровы и бычки попали в западню, из которой не могли выбраться.

Тропа вела в широкий каньон. Ник слез с лошади и, прячась за редкими кустами, попробовал сосчитать количество скота. В одной группе он насчитал сорок голов, в другой — около двадцати молодых бычков. Он медленно передвигался, стараясь не привлечь к себе внимания животных. Ник знал, что для пешего человека дикий скот может быть опаснее, чем медведи-гризли.

Осторожные животные выглядели тощими и голодными, однако были живы, и это свидетельствовало о том, что где-то они находили воду. Ник обошел лощину и вышел к еще одной гряде скал, у подножия которых обнаружил озерко. Ник радостно улыбнулся — в этих краях вода была дороже золота. Проследив путь ручья вплоть до его источника, Ник вошел в грот, где вода вытекала из расщелины в скале. Наклонившись, он зачерпнул ладонями холодной влаги. Он уже собирался попить, когда услышал топот и сопение, от которых у него пробежал мороз по коже. Ник резко обернулся.

Перед ним был огромнейший, настроенный явно недружелюбно бык. Зверь заревел, уставясь на Ника маленькими красными глазами, затем опустил голову и угрожающе покачал длинными закрученными рогами.

Оглядевшись по сторонам, Ник понял, что оказался в ловушке.

— Хей! — крикнул он, замахав шляпой, надеясь напугать и прогнать быка.

Бык воспринял это как вызов и приготовился к бою.

Ник, бросившись в сторону, поскользнулся на мокром камне и упал ничком. Понимая, что не может убежать, он защитил голову и лицо руками. Острием рога разбушевавшийся бык распорол ему руку. Ник что было сил закричал.

Взревев, бык отступил назад, собираясь снова напасть.

Улучив момент, Ник вскочил на ноги. Пошарив сбоку, он выхватил нож с длинным лезвием, чуть пригнулся, расставил ноги и стал ждать. Когда бык снова бросился на него, Ник увернулся и с силой вогнал нож в толстую шею животного.

Бык затряс головой и заревел, брызгая на Ника кровью и пеной. Затем пригнул к земле рога.

Ник ждал, держа наготове нож и целясь в сердце. На сей раз он не имеет права промахнуться — у него больше не осталось сил для новой попытки, его покачивало от боли в руке. Превозмогая страдание и слабость, он ждал атаки. Земля содрогнулась под топотом ринувшегося вперед быка. Двумя руками Ник вогнал нож ему в грудь по самую рукоятку. Алая струя излилась на руки и плечи Ника.

Бык упал на колени, из его ноздрей хлестала кровь. Он перекатился на бок и затих.

Ник извлек из тела животного нож и, осторожно обойдя быка, выбрался из каньона. Взобравшись на мышастую, он пришпорил лошадь и помчался к лагерю.


Саманта металась и ворочалась, окруженная лицами и образами кошмарных сновидений. Она задыхалась и тонула в кроваво-красном мареве. Она открывала рот, чтобы закричать, но крика не было слышно, ее окутывало зловещее молчание. Издалека до нее донеслось громкое ржание лошади, которой причинили боль.

Яркая картина предстала перед ее глазами. Белая лошадь вынуждена была склонить свою гордую шею, на атласных боках виднелись следы крови. Белокурый мужчина снова и снова хлестал ее кнутом.

— Нет! — закричала она, пытаясь подняться на ноги.

Она должна остановить его! Отбросив одеяло, Саманта спустила ноги с постели. Внезапно комната закачалась и закружилась, Саманта схватилась за стойку кровати. Ноги ее отяжелели, запутались в чем-то белом.

Преодолевая тошноту, еле передвигая как будто налитые свинцом ноги, она вышла в коридор. Спотыкаясь, доплелась до лестницы и, схватившись за перила, стала медленно спускаться по ступенькам. Саманта потянула на себя тяжелую дубовую дверь и открыла ее.

Перед глазами ее все колыхалось и вибрировало. Зеленое, похожее на мираж пастбище мерцало и подпрыгивало. Саманта пересекла широкую веранду и вышла в похожий на парк двор. Вдали виднелись приземистые белые с красными крышами коровники и конюшни, окруженные заборами. Ей нужно добраться до конюшен. Она должна остановить Мэтью! От порыва холодного ветра Саманта задохнулась, ночная рубашка обвилась вокруг ног. Ей с трудом удавалось держаться на ногах. Острые камни впивались в нежные подошвы, однако Саманта не обращала на это никакого внимания. Наклонившись вперед и преодолевая сопротивление ветра, дрожа от напряжения, она достигла ограды. Голова у нее кружилась, она ухватилась за жердь и прошла внутрь загона.

— Прекрати! Нет! — крикнула она. — Перестань!

Саманта шагнула к светловолосому мужчине и белому жеребцу Клауду, за которым ухаживала с того момента, когда тот был еще жеребенком. Она покачнулась, чувствуя, что ее не держат ноги. В ушах у девушки зазвенело, и она рухнула на землю. Над ней закружилось небо. Когда земля перестала качаться, она приподнялась на локте. Перед ней словно в тумане плыли жерди загона, а в глаза летели песок и пыль.

Лошадь отчаянно заржала.

Саманта заморгала и с ужасом увидела над собой огромную медно-красную лошадь. Она гарцевала и фыркала от нервного возбуждения. «Она сейчас затопчет меня», — подумала Саманта и, собрав остаток сил, откатилась в сторону. Поднявшись на колени, она ухватилась за жердь забора и сумела встать на ноги.

Что-то заставило ее оглядеться по сторонам. Где она? Вокруг коровники, сараи, загоны…

Саманта ощутила острую боль в голове и непроизвольно подняла руку.

— Ой! — крикнула она, покачнулась и сделала несколько шагов в сторону. Ее плечо уперлось в ногу лошади.

Жеребец встал на дыбы, заслонив собой небо над головой.

Саманта понимала, что нужно освободить дорогу, но ее обессилевшие члены отказывались ей повиноваться. Она закрыла глаза в ожидании, когда погибнет под ударами копыт.

Топот и крики долетели до ее ушей. Чьи-то сильные руки схватили ее, увели от опасности и прижали к твердой, мускулистой груди. Саманта ощутила запах дыма, табака и кожи. Подняв глаза, она увидела бронзовое сердитое и взволнованное лицо мужчины.

Он смотрел на нее, его черные глаза превратились в узкие щелки. Ветер взметнул его длинные иссиня-черные волосы, которые прикрыли точеные черты его лица.

— С тобой все в порядке? — хрипло спросил он. Когда она кивнула, он понес ее к калитке загона и передал седовласому пожилому мужчине.

Старик успокаивающе улыбнулся ей, затем перенес все внимание на что-то, находящееся у нее за спиной. Она повернулась, чтобы посмотреть, и застыла от ужаса, увидев жеребца, который молотил ногами воздух в нескольких дюймах от мужчины.

Гибкий, поджарый и мускулистый мужчина с черными волосами бросился вперед. Когда жеребец двинулся на него, он отступил назад. Мужчина тяжело, прерывисто дышал, его лицо было искажено болью.

— Спокойно, мой мальчик, спокойно, — проворковал он.

Во рту у Саманты пересохло, когда она наблюдала за тем, как мужчина приближался к жеребцу. Тихонько что-то приговаривая, он стал гладить атласную шею и гладил до тех пор, пока гнедой великан не успокоился окончательно.

Мужчина повернулся и, улыбаясь и прихрамывая, направился к ним. Его бронзового цвета лицо было в пыли. Он устремил свой взгляд на Саманту.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — негромко спросил он.

Саманта кивнула и под взглядом его блестящих, как ртуть, глаз затаила дыхание. Пульс у нее участился, сердце гулко заколотилось, толкаясь о грудную клетку.

— Нам лучше пройти в дом, — сказал пожилой мужчина, разрушая произнесенной фразой чары. Он взял Саманту поудобнее и двинулся к деревянному дому.

Мужчина с черными волосами смахнул грязь с рубашки и шагнул вперед.