– Разве мне будут рады? – Лицо Уилла снова приняло циничное выражение.

– Вам решать.

Гуго вышел из шатра и шумно выдохнул. Молодой Уильям Маршал – крепкий орешек. После заката поднялся холодный ветер, и Гуго остановился, чтобы застегнуть плащ повыше. Ричард тоже покинул шатер и догнал его.

– Вы принесли нам хорошую новость, – сказал он. – Уилл считает так же, просто у него дурное настроение. Не обращайте внимания.

Гуго остановился и повернулся к своему серьезному веснушчатому шурину.

– Я и не обращаю, – заверил он. – Предложение навестить Махелт в силе. Я хочу, чтобы мой сын узнал своих дядьев Маршалов.

– Не слишком ли безответственное предложение для новоиспеченного отца? – расплылся в улыбке Ричард.

Гуго засмеялся, на сердце у него полегчало, и он хлопнул юношу по плечу:

– Пожалуй, учитывая обстоятельства. Надеюсь не пожалеть.

– Не пожалеете.

– Поживем – увидим, – уклончиво пожал плечами Гуго и отправился дальше.

Вскоре, переходя от лагеря к лагерю и от празднования к празднованию, Гуго позабыл о братьях Махелт. Его мир теперь был залит светом, потому что в нем появилось крошечное живое существо.

* * *

По дороге домой Гуго купил Махелт подарки: рубиновый крестик на золотой цепочке, пояс с изящной золотой пряжкой, шелковый головной убор и ленты для волос, а для малыша зубное кольцо и погремушку. Щедрость его сердца состязалась с щедростью кошелька, но кошелек, в отличие от сердца, увы, не был бездонным. Граф остался с королем, который отправился на юг в Мальборо, куда были призваны все старшие вассалы, чтобы принести клятву верности Иоанну и его сыну Генриху. Казалось, воцарился мир, но был он напряженным и непрочным, готовым лопнуть, как плохо спряденная нить.

Мать выбежала Гуго навстречу, когда он въехал во Фрамлингем. Лицо Иды светилось, карие глаза сверкали, давно он не видел ее такой оживленной. Она пылко обняла его.

– Твой сын само совершенство… как и твоя жена, – сказала графиня, когда конюхи увели лошадей. Она поцеловала Гуго, ласково подтолкнув к лестнице. – Иди, они ждут тебя.

Войдя в комнату, Гуго первым делом увидел колыбель у кровати. Подойдя к ней, он взглянул на сына и исполнился изумления. Видеть раздутый живот Махелт и знать, что она носит дитя, совсем не то, что увидеть дитя в колыбели. Вместо свивальника на ребенке была длинная льняная сорочка. Он размахивал маленькими ручками и ножками и что-то бубнил под нос, привыкая к звуку собственного голоса. Волосы малыша были мягкими и темными, а глаза материнскими, сине-карими.

– Привет, дружочек, – ласково сказал Гуго и нежно пощекотал ребенка под подбородком.

Малыш заагукал и повернул голову. Отец и сын глядели друг на друга, и Гуго был уверен, что кроха понимает, кто перед ним. Все его существо затопило тепло и радость. Он повернулся к Махелт, которая стояла у кровати, наблюдая за его реакцией, и широко улыбалась.

– Правда, он прелесть? – с гордостью спросила она. – И уже такой сильный и умный! Он попытался схватить голубой камень вашей матери, когда она наклонилась. Смотрите, графиня повесила камень над колыбелью.

Гуго заключил жену в объятия и поцеловал. Ее талия была тонкой, но живот еще оставался округлым после родов.

– С вами все хорошо?

– Все говорят, что роды выдались легкими, – поморщилась Махелт, – но мне так не показалось. Я искренне сочувствую своей матери и вашей… и всем женщинам, которые терпят такое из года в год. В наказание за грех Евы, вот уж лучше не скажешь! – Она остановилась у колыбели и взяла ребенка. – Но он того стоит.

Махелт действовала уверенно, поскольку была уже достаточно взрослой, чтобы помогать со своими сестрами, когда те родились, и привыкла к младенцам. Улыбаясь, она положила сына на руки Гуго, и тот тоже не ощутил ни малейшей неловкости, поскольку был старшим в семье. Он снова пощекотал ребенка под подбородком и засмеялся, когда малыш начал ерзать.

– Обещаю не обременять вас из года в год, но пожаловаться на результат не могу. – Гуго снова поцеловал Махелт.

На мгновение все ушло на задний план, и остался лишь он – в своем доме, со своей женой и своим сыном.

Глава 21

Фрамлингем, декабрь 1209 года

Земля промерзла насквозь, воздух был пронзительно холодным. Зимнее солнце окрашивало красным двор, в котором мужчины сражались друг с другом и упражнялись с оружием, окутанные облачками пара, вылетавшего из их ртов. Махелт сидела у открытых ставен в зале и наблюдала за состязаниями вместе с Элой, Идой и другими женщинами.

– Мы бы так хотели, чтобы вы остались до рождественского пира, вы же знаете, – с грустью сказала Ида Эле.

Эла повернула свою аккуратную маленькую головку:

– Спасибо, матушка, и я бы согласилась, но король ожидает моего мужа при дворе. – В ее ответе прозвучало искреннее сожаление. А лицо оставалось совершенно бесстрастным, когда она говорила о короле.

– Да, конечно. – Ида скрыла разочарование за натянутой улыбкой. – По крайней мере, вы можете радоваться жизни, пока находитесь здесь.

– А подле короля они не смогут? – спросила Махелт с лукавым блеском в глазах.

Скоро наступит Рождество, и Уильям Длинный Меч с Элой приехали на несколько дней, прежде чем присоединиться к королю в Виндзоре. Без обычных противоречий и подводных течений не обошлось, но всем удавалось вести себя учтиво, и пока что их визит не был ничем омрачен. Эла искренне полюбила маленького Роджера. Ей нравилось обнимать его и слушать, как он хихикает. Махелт замечала, что Длинный Меч наблюдает в этот момент за женой с наполовину тоскливым, наполовину раздосадованным видом. Похоже, он не захочет задерживаться дольше, чем положено, и предпочтет провести Рождество при дворе, а не здесь.

– Разумеется, смогут, – покраснела Ида. – Но при дворе у них будет больше обязанностей и ответственности. А здесь они и родственники, и желанные гости.

Получив выговор, Махелт сосредоточилась на сражающихся. К окну поднимался стук боевых шестов, громкие советы зрителей и ругань Ральфа, которого ударили по большому пальцу. Махелт улыбнулась сама себе. Незнакомое слово. Надо запомнить.

* * *

Внизу во дворе Гуго сделал паузу, чтобы перевести дыхание. Морозный воздух обжигал грудь. Гуго было тепло в стеганой котте, он даже вспотел от усилий, но лютый холод давал о себе знать. Гуго предпочел бы провести день у огня, поджаривая каштаны, рассказывая истории и распевая песни, но Длинный Меч пожелал выйти на ристалище, дабы изгнать своих демонов, а поскольку он был гостем, братья Гуго с радостью подхватили его идею. Гуго был вынужден подчиниться, чтобы не показаться брюзгой.

Пытаясь отдышаться, он наблюдал, как его единоутробный брат вращает своим прославленным длинным мечом и демонстрирует несколько ловких, отточенных приемов. Остальные пытались ему подражать, но никто не обладал мастерством Уильяма. Ральф, который тоже сделал передышку, но уже пришел в себя, вызвал Гуго на тренировочный бой. Гуго смирился, поднял щит и принялся фехтовать, легко и скупо отбивая удары Ральфа.

Длинный Меч встал, подбоченившись, чтобы понаблюдать за ними. Через мгновение он слегка покачал головой. Гуго краешком глаза заметил невысказанное замечание и, когда они с Ральфом расцепились, опустил меч и повернулся.

– Вы что-то хотели сказать? – Его плечи бурно вздымались. – Мы с удовольствием вас послушаем.

Длинный Меч скрестил руки на груди:

– Ральфу скажу, что он неплох, но должен усерднее упражняться и больше полагаться на ноги, поскольку не обладает преимуществом в росте.

Ральф покраснел, услыхав похвалу и критику, и закивал с пылом молодого щенка в процессе дрессировки.

– А мне? – спросил Гуго.

– Вы предпочитаете обороняться и, возможно, недостаточно свирепы, чтобы командовать в битве.

– Я и не знал, что это битва, – прищурился Гуго. – Может быть, мне в следующий раз отрубить Ральфу голову, чтобы порадовать вас? – Он вложил меч в ножны и скрестил руки на груди. – Вы весьма искусны в военном деле, и я восхищаюсь вашими способностями, но это еще не все и не означает, что те, кто сражается с меньшим… блеском, неопытны. Котта не становится удобнее оттого, что расшита золотом… Напротив, иногда от простой ткани больше проку.

– Что вы имеете в виду? – Ноздри Длинного Меча раздулись.

– Я думал, это очевидно для человека вашего ума.

Длинный Меч выглядел уязвленным.

– Не понимаю, почему вы избрали столь враждебный тон, ведь я всего лишь сказал правду.

Гуго удержался и не сообщил, что они с Длинным Мечом по-разному представляют себе правду. Если продолжать в том же ключе, вспыхнет жестокая ссора, а он должен поддерживать мир ради матери.

– В таком случае сойдемся на том, что мы по-разному смотрим на мир. Прошу меня извинить. – Гуго оставил собравшихся и направился к мужчине, который только что вошел во двор с навьюченным осликом. Это был Мэтью, торговец драгоценными камнями, и на этот раз с ним была женщина и маленький мальчик лет пяти. Живо поприветствовав Мэтью, Гуго жестом велел ему встать и похлопал по плечу.

– Весьма приятная встреча. Судя по виду вашего груза, вы намерены облегчить его здесь.

– О да, сир, это входит в мои планы, – ответил Мэтью. – Это моя жена Годифа и сын Эдмунд.

Женщина присела. Мальчик с соломенными волосами отвесил безупречный поклон, что заставило Гуго улыбнуться.

– Поставьте своего осла в конюшни и скажите конюхам, что это я приказал. Затем найдите камергера Саймона и попросите отвести вас в покои моей матери. Женщины, несомненно, пожелают ознакомиться с содержимым вашей сумки… Хотя зачем я так хлопочу, ведь это небезопасно для моего кошелька!

Мэтью усмехнулся, затем поджал губы и добавил:

– Сир, я привез не только драгоценности, но и новость. Папа отлучает короля от Церкви. Постановление издано, но еще не вступило в силу. – Он взглянул на Уильяма Длинный Меч, который подошел поближе, снедаемый любопытством, о чем Гуго может беседовать с людьми столь низкого толка.

– Откуда ты знаешь? – спросил Уильям.

– Услышал от одного из своих клиентов, сир. – Мэтью покраснел.

– Ха! – фыркнул Длинный Меч. – Можно подумать, кто-то станет сообщать подобные сведения такому, как ты.

– Мэтью поставляет драгоценности даже церковным иерархам, – отрезал Гуго. – Как я уже сказал, не всем нужна роскошная котта, чтобы выставлять напоказ свою значимость. – Он повернулся к торговцу драгоценностями и его семье. – Идите. Я вскоре присоединюсь к вам, дабы помешать окончательно опустошить мои сундуки.

– Один из ваших шпионов, полагаю, – скривился Длинный Меч, когда Мэтью и его семья с усталым осликом направились к конюшням.

– Ни в коем случае. Просто человек, который разносит новости, который мне нравится и которому я могу доверять. – Гуго жестом приказал оруженосцам убирать снаряжение.

На горизонте сгущались лиловые сумерки, и даже если бы не настала пора заканчивать, он больше не питал интереса к звону оружия.

– Что будет, если короля отлучат от Церкви? – поинтересовался Ральф.

– Во-первых, трон под ним пошатнется, – ответил Гуго. – По-видимому, Иоанн знал, что это неминуемо. Вот почему он заставил всех поклясться в верности ему в Мальборо и почему так стремился припереть к стене Вильгельма Шотландского.

– Мы не можем позволить Риму указывать нам! – с негодованием произнес Длинный Меч. – Король совершенно прав в деле архиепископа Кентерберийского.

– Он был вправе защищать своего кандидата, – согласился Гуго, – но отказался идти на малейшие уступки. Зачастую Иоанн сам себе враг.

– Король этого не потерпит, я знаю, что не потерпит. – Развернувшись, Уильям зашагал обратно в дом.

Гуго вздохнул и взглянул на окно верхних покоев, женщины закрывали ставни. Теперь уж Длинный Меч, несомненно, уедет, и это к лучшему. Но отлучить короля от Церкви вдобавок к интердикту – все равно что оторвать колесо от ломаной телеги. Ей недолго осталось катить по дороге… и Длинный Меч не может этого не знать.

* * *

Сидя с Гуго на кровати, с дремлющим рядом в колыбели малышом, Махелт задумчиво произнесла:

– Что случится, если король падет? – Она разглядывала на свет один из чистых гранатов Мэтью и вздрогнула при неожиданной мысли, что камень этот похож на сгусток крови. – Кто наденет корону?

– Номинально – маленький сын Иоанна, но кто-то должен будет принимать все решения, – ответил Гуго. – Либо в наши земли вторгнется французский король. Иные будут рады увидеть его на троне, особенно из северян.

– А вы?

– А ваш отец? – Гуго взял у жены гранат и тоже поднял, чтобы посмотреть на свет.

– Я спросила не об этом.

– Но я ответил на ваш вопрос. Вы были бы рады французскому королю, который вознесет своих фаворитов? Вам хотелось бы видеть, как графы и бароны ссорятся из-за того, кто будет править вместо Иоанна? Если короля сместить, легче не станет, попомните мои слова. – Гуго вернул ей гранат. – Хотите крови на наших руках?