Я прикладываю достаточно силы воли, отвлекая себя от ее шеи, чтобы взглянуть через плечо и проверить площадь на наличие смотрителей парка.

Я задыхаюсь.

— Что? Здесь?

Она прижимает ладони к моей груди и тихо шепчет.

— Нет… отвези меня в «Пемберли».

Я снова дергаю поводья экипажа, и мы трогаемся. Вождение лошади и кареты со стояком размером с Эмпайр Стейт Билдинг занятие не из легких, скажу я вам. С какой максимальной скоростью могут двигаться эти штуки?

Элла садится ко мне на колени. Найдя открытый участок на моей рубашке, она скользит рукой по моей груди и… рывок.

Пуговицы слишком переоценивают, верно?

Я тоже так думаю.

Затем, она ослабляет мой ремень и засовывает руку мне в штаны. Обхватывает мой эрегированный член рукой и начинает медленно двигать ею. О Боже.

Подумай о чем-то не сексуальном, Слэйд.

Фурункулы. Окурки. Лягушачья икра. Хилари Клинтон.

Она поднимается, чтобы игриво поцеловать меня в щеку, а затем опускается на колени. И берет мой пульсирующий член в теплую влажность своего рта.

— Господи…

Я вздрагиваю от восхитительной агонии и смотрю вниз и вижу, как мой член полностью исчезает в ее настойчивом ротике. Впечатляет.

У Эллы Брайант довольно чувствительное горло.

Она ускоряет темп, начинает сосать все сильнее и быстрее, снова и снова.

И мне конец.

После минета в карете я никогда не смогу вернуться к минету за рулем.

— Сладкий Иисус…

Я смотрю вниз и восхищаюсь ее техникой. Это волшебство. Если великий минет требует взаимодействия рук, языка, губ и слюны, тогда Элла Брайант играет на моей флейте с навыками музыканта, заслужившего Грэмми.

А сейчас она посасывает мои яйца с лихорадочным энтузиазмом, которого я не видел с момента моей ссоры с сестрой Сиддэуэй. Она смотрит на меня умоляющими невинными глазами, и я изо всех сил стараюсь удержать вожжи. Боже. Я близок к тому чтобы их потерять. Как будто она прочла мои мысли, Элла с хлопком выпускает мой член. Она щелкает язычком вокруг головки, перед тем как начать двигаться вверх и вниз, снова и снова, как будто она встряхивает молочный коктейль.

— М-м-м, Элла мы почти вернулись на проспект… ох… Иисус…

Руками она обнимает мою талию, чтобы удержаться, и снова берет всю мою длину с еще большей воодушевленностью, чем раньше.

Мое тело просто банка с похотью.

Я не могу больше сдерживаться. Облокачиваюсь на сиденье и быстро отодвигаю ее голову. А затем издаю приглушенный стон, изливая порцию сливочного сока Слэйда прямо в цилиндр. Я хватаю ртом воздух и пытаюсь отдышаться.

— Боже Элла... это было невероятно.

Она смеётся и берет вожжи в свои руки, пока я застегиваю штаны.

— Наверное, я немного увлеклась.

Мысленно улыбаюсь. Я бы так и сказал.

Мы останавливаем экипаж на станции, и я помогаю Элле выбраться из кареты.

Знаете, что заставляет меня ощущать благородство?

Полученный минет.

Я вытаскиваю пятьсот долларов из кошелька и бросаю их в воздух. Мы смеемся, наблюдая, как они разлетаются по ветру.

— Сдачи не надо, — говорю я кучеру, когда отдаю ему свою куртку.

Я держу Эллу за руку, и мы пересекаем проспект.

— Мисс Брайант, надеюсь, вы взволнованны. Я собираюсь сделать, что-то очень плохое когда мы окажемся внутри…

Она сжимает мою руку и улыбается.

— Ладно… но мы должны торопиться, Алекс.

Я шевелю бровями.

— Не можешь дождаться, да?

— Просто кучер надел свою шляпу…

Мы бросаемся бежать и все еще хохочем, когда пересекаем лобби отеля. Ее глаза в изумлении расширяются при виде сложного декора.

— Добро пожаловать в «Пемберли», — поддразниваю я ее.

Мы заходим в лифт, наконец-то мы снова одни. Я прижимаю руку к стене и наклоняюсь к ней.

— Я нетерпеливый парень, Элла, я не могу проехать восемнадцать этажей, не попробовав тебя…

Ее дыхание замедляется, и она закрывает глаза, как будто ждёт, что я поцелую ее.

Я опускаюсь на колени и поднимаю ее платье, пока оно не собирается вокруг ее талии. Блять.

Красные. Кружевные. Трусики.

Прижав свое лицо к ее животу, я поглаживаю ее теплое тело и оставляю нежные поцелуи на внутренней стороне ее бедра.

Она стонет и проводит руками по моим волосам, каждый раз напрягаясь, когда мои губы приближались к ее киске. Я утыкаюсь лицом ей межу ее ног и пытаюсь погрузиться в манящую плоть под кружевной отделкой. Ее тело напрягается.

— Алекс! Дверь!

Пинг.

Мы задерживаем дыхание. Дверь открывается.

И снова дышим - там никого.

Ухмыляясь, я пинаю кнопку ногой и возвращаюсь к делу. Отодвигаю красное кружево и погружаю язык между ее сладких, розовых складок. Элла вжимается в стену лифта, пока я посасываю и покусываю ее сочные, пухлые губы. Я толкаюсь глубже, и ее плоть плотно обхватывает мой язык.

К тому времени, как мы оказываемся на моем этаже, Элла Брайант изнемогает от желания. Я обнимаю ее за плечи и веду в свой номер. Мы вваливаемся внутрь, приземляясь на плюшевый ковер.

Это наконец происходит.

Я собираюсь трахать Эллу Брайант, и ничто и никто не сможет остановить меня. Моя красотка забирается на меня. Ее глаза мерцают от удовольствия.

— Кажется я слышала, как ты упоминал о розовом слэйди…

Я дерзко улыбаюсь и переворачиваюсь, пока не оказываюсь на ней. Подняв обе ее руки над головой, я целую ее закрытые веки, а потом закатываю рукава.

Включая режим Бога.

Я иду вниз.

Медленно целую внутреннюю часть ее бедер, смакуя каждый дюйм ее вкусной кожи. Мой язык касается ее влажных губ.

А потом вскакиваю на ноги.

Я не жесток. Поверьте мне, ожидание улучшает финал.

Она открывает глаза.

— Ты так дразнишь?

Я улыбаюсь.

— Ты ведь леди. Я вряд ли буду ублажать тебя на полу, когда в нашем распоряжении великолепная кровать с балдахином.

Я беру Эллу на руки и несу через роскошный номер. Опускаю ее на кровать, и она тянет меня ближе к себе до тех пор, пока я не наваливаюсь на нее всем телом. Ее руки неумолимо исследуют мою спину. Я провожу горячим языком по ее ключице.

— О Боже…

Да это мое имя, дорогая, кричи его громче.

Тот, кто придумал платье на молнии спереди, достоин высшей оценки и нобелевской премии. Я держу застежку между зубами и аккуратно расстёгиваю ее, не отводя глаз, от дрожащей восхитительности, которая разворачивается передо мной. Мои губы скользят по ее коже. Она резко выдыхает и выгибает спину, подталкивая свои сиськи к моему голому торсу.

Блять…

Элла дерзко оборачивает ногу вокруг моей талии, почти умоляя меня приблизиться к ней… а затем отталкивает меня…

И это я дразню?

Моя богиня поднимается на ноги и сигнализирует, чтобы я оставался на месте.

И вдруг я понимаю.

Элла Брайант хочет взять контроль на себя. Она хочет соблазнить меня.

Я собираюсь поддержать это, черт побери.

Черт возьми, если бы она стала настаивать на том, чтобы прямо сейчас поставить каблук на мою задницу, я бы наклонился и позволил ей.

Ее волосы в беспорядке, шея раскраснелась от возбуждения, и она зажала молнию своего платья двумя пальцами. Звук металла, когда она двигается ниже, заставляет меня корчиться на краю кровати в восхитительной агонии и ожидании чего-то большего.

Тяжело сглатываю. Ладони потные. Ну вот, понеслось.

Платье падает на ковер и образует кучку вокруг ее ног.

Господи… кто-нибудь, достаньте мне дефибриллятор.

Кажется, мне конец.

Элла Брайант - произведение искусства. Шедевр. А я турист, смотрящий на восьмое чудо света. Ее следует показывать в Лувре для всего мира.

Но не сейчас.

Сегодня она моя.

Я отчаянно срываю рубашку. Это шаг, который сводит Эллу с ума. Она наступает на меня и толкает до тех пор, пока я не оказываюсь лежащим на кровати. Затем она садится сверху и оставляет теплый, влажный сок на моем животе.

Трахните меня. Она готова.

Я сжимаю ее попку. Элла кусает мое ухо и выдыхает мое имя каждый раз, когда я шлепаю ее.

Я сажусь и зарываюсь лицом между этими мягкими, высокими красавицами. Элла обнимает меня ногами за талию и рычит каждый раз, когда мой язык встречается с ее возбужденными соски.

И я хочу взорваться. Сейчас.

Если я умру от нехватки воздуха, убедитесь, что моя команда знает, что я перешел на ту сторону с улыбкой на лице.

Через пару минут ублажения ее груди, Элла выгибает спину, выпячивая грудь вперед. Держа ее за талию, я целую ее живот.

Первобытный рык вырывается из меня. Чувственный. Инстинктивный. И вот тогда я слетаю с катушек. Неистово целую ее губы, сладкие местечки на тыльной стороне руки и опускаюсь к ее груди.

Теперь пришло время взять контроль в свои руки. Я толкаю Эллу вниз на кровать, сжимая руки за головой. Она закрывает глаза, ожидая, что я атакую снова. Отвлекаясь на мои поцелуи, она не замечает, как свободной рукой я тянусь к поясу своего халата.

— Боже, Алекс, как хорошо…

Она не замечает, как я закручиваю верёвку вокруг ее запястий

— О Боже...

И она не осознает, что я привязываю ее к постели, пока не становится слишком поздно протестовать.

Элла открывает глаза, с любопытством глядя на меня, и я опускаю голову, наклоняюсь до тех пор, пока наши волосы не соприкасаются, и усмехаюсь.

— Твоя очередь. Я слышал, что связывание пищи перед едой усиливает ее вкус.

Она дергает пояс, как будто проверяет его на прочность, и затем ее вместо удивления на ее лице появляется улыбка.

— И я тоже.

Моя девочка.

Сердце тяжело бьется в моей груди, я облизываю дорожку от ее шеи к животу, обводя пупок, пока скольжу вниз. Ее клитор блестит, как экзотический розовый бриллиант у входа в тайную пещеру, маня войти и отыскать скрытые сокровища, лежащие внутри.

Ладно. Ладно. Я обещаю, что перестану читать романы Раджа.

Так, где же мы теперь?

Я надавливаю языком на ее опухшие губы и ввожу два пальца. Элла задыхается и сжимает простыни, когда я глажу ее клитор носом.

Какова она в этот раз? Блять, восхитительна. Как кусочек божественной-горячей-солоновато-карамельной конфеты, таящей во рту. Ученые говорят, что у вегетарианцев свой вкус киски.

Да пошли вы, ученые.

Я пробовал десятки кисок и мои методы отбора более точные. Сегодня у меня был еще один шанс попробовать крем-де-Элла и я с уверенностью могу сказать, что это самая вкусная киска, которую я когда либо ел. И как самый жадный едок в буфете «все включено», я собираюсь вернуться назад на пару секундочек, а может, и больше.

Элла извивается на постели, когда языком я ласкаю ее бедра.

Хотите ли вы узнать рецепт другого моего розового слэйди? Слегка щелкните по сладким губам, и чередуйте глубокое давление со сменой скорости, направления и ритма.

Смешайте все.

О, и всегда, всегда добавляйте два пальца и идеально расположенный большой через одинаковые интервалы.

Элла стонет, ее голос становится громче каждый раз, когда она снова и снова повторяет мое имя.

Видите, я же говорил, что хорош.

Только послушайте.

— Боже… ох Боже… м-м-м… ох...

Делайте заметки и отдайте их своему мужу. Скажите ему, что он сможет поблагодарить меня позже.

Я раздвигаю ей ноги и толкаюсь языком внутрь, вкручивая его, словно штопор. Элла прижимает колени к моей голове, умоляя меня остановиться. Она на грани. Она больше не может терпеть, да и я тоже.

Эти сочные губки сходят с ума, требуя моего члена, как русалка, поющая песню одинокому моряку. Я толкаюсь своими талантливыми пальцами быстрее и быстрее, увеличивая скорость и частоту, большим пальцем поглаживая ее бугорок, скручивая и закручивая свой язык вокруг ее сочных стенок.

Она хнычет и дергает за пояс. Я чувствую, как ее тело дрожит и пульсирует изнутри, а затем она вырывается. Обе ноги кружатся в воздухе, как у девушки из подтанцовки в «Риверсайде».

Я сажусь.

Слизываю сок со своих губ и предупреждаю ее:

— Я еще не закончил. Я только начал.

Я отвязываю ее от кровати и снимаю штаны. Мой член движется вперед, и я прижимаю головку к ее бугорку, дразня ее, прежде чем потянуться к карману брюк за кошельком.

Боже, пожалуйста, не дай мне потратить свою последнюю резинку на биполярную балерину.

Вздыхаю с облегчением, когда вижу знакомый голубой пакетик и разрываю его зубами.

Элла ползет по кровати на четвереньках и поворачивается к зеркалу в полный рост на противоположной стене. Она медленно крутиться, шевеля задницей в воздухе, а я не могу развернуть презерватив достаточно быстро.