Выдохнув, я смотрю в звездное небо.

— Ты пьяна?

— А ты как думаешь?

Я хватаю пустую бутылку вина, которую она сжимает в руке, и выбрасываю в бассейн.

— Я думаю, ты упадешь лицом в воду, если еще выпьешь.

— А тебя это заботит?

Женщины. Почему они делают все таким чертовски сложным?

Я сажусь рядом с ней и кладу руку ей на плечо.

— Да, заботит, Рене. У нас может больше и нет ночных, — я останавливаюсь, чтобы подобрать правильное слово, — встреч по пятницам, но мне не все равно. Мы ведь знаем друг друга долгое время.

Ее глаза расширяются.

— Встреч?

Черт. Неверное слово.

Звенящим от слез голосом она продолжает:

— Пять лет! Я работаю с тобой пять лет, а трахались мы четыре года. Это была ночь моей первой рождественской вечеринки. Когда ты пригласил меня потанцевать с тобой, я чувствовала себя счастливейшей девушкой на земле. Ты был таким красивым, просто сочился обаянием.

Каким козлом я чувствую себя козлом сейчас?

Несколько секунду я молчу. Размышляю. Я искренен, когда говорю ей:

— Прости, я не думал, вернее, имею в виду, считал, ты согласна с нашим соглашением.

— Соглашением? — фыркает она со смехом. — Я люблю тебя, Алекс, и всегда любила. Как тебе такое соглашение?

— Черт, Рене. Это… хорошо? — Я хочу погладить ее волосы, но отдёргиваю руку.

Если я дотронусь до нее, она съест мое лицо.

Думаете, я должен чувствовать себя виноватым? Я так не думаю. Она сама приняла решение. Я не заставлял ее трахаться со мной, но полагаю, что могу взять на себя часть ответственности за то, что я так чертовски привлекателен.

— Рене, ты великолепна, привлекательна. Ты найдешь…

— Прекрати опекать меня! Я не она, правда? Я никогда не хотела быть кем-то еще, пока не увидела тебя с ней. Я наблюдала за тобой. За тобой и за ней.

Тыльной стороной руки она вытирает с глаз слезы.

Сдавленным от слез голосом говорит:

— Я бы продала свою квартиру, если бы ты хоть на секундочку посмотрел на меня так, как смотришь на нее.

Я барабаню пальцами по коленям

— Рене, что конкретно ты сказала Элле?

Она улыбается. Извращённой улыбкой, словно она вершит правосудие.

— Я сказала ей правду. Предупредила ее о тебе.

Прищуриваюсь и спрашиваю:

— Правду?

Она усмехается и зажигает еще одну сигарету.

— Правду. Я рассказала ей правду о том брачном объявлении, и о требованиях твоего отца. Что ты бросишь ее задницу, как только уладишь дела с отцом.

Я чувствую себя Скруджем. Подруги моего прошлого настоящего и будущего все собрались вместе, обвязались бантиком и попали на мой день рождение в качестве «убей меня» подарка.

В отчаяние я хватаюсь за волосы.

— Ты что сделала?

— Ты слышал меня. Счастливого долбаного дня рождения, Слэйд.

Боже. Воткните мне нож в спину поглубже, почему нет?

Я вскакиваю. Я поговорю с ней позже, прямо сейчас мне надо найти Эллу. Бегу назад в сад, уклоняясь и лавируя вокруг гостей.

Ее нигде не видно.

Я проверяю в доме.

Ничего.

Мой отец и Радж все еще сражаются в танце, сейчас они исполняют Текилу. Я не отказался бы от стаканчика чего-нибудь прямо сейчас. Мои вены пропитаны алкоголем и чувством тревоги. Если и было когда-то в глубине моего сознания малейшее сомнение о ней… нас… оно исчезло.

Я не могу думать о том, что потерял ее. Причинил ей боль.

Сейчас напряжен. Словно собрал один из тех глупых пазлов. Вы проводите часы, дни, глядя на яркие кусочки, пока не взгляните на все это и бам! Все становится понятным.

Я прохожу мимо маминых азалий и вижу ее одинокий силуэт на пляже. Ее волосы распущены, танцуют с морским ветерком. Вокруг темно, за исключением огней вечеринки, луны и сияющих звезд.

Я осторожно бегу по скалистой тропе и песку. Я кричу Элле, но она не оборачивается, пока я не догоняю ее.

— Я не могу этого сделать, Алекс.

Скажи еще раз.

— Элла, не обращай внимания на Рене. Она просто злится.

Она отталкивает меня как будто я прокаженный.

— Объявление, срочность… сейчас все стало понятным. Как глупо было думать, что я была чем-то большим, чем те девушки на вечер пятницы. То же дерьмо, только с другим парнем!

Помните, когда я получил удачный удар от Придурка?

Что ж, сейчас намного хуже. Гораздо болезненней для ушей, чем вой кошек в брачный период.

Я хватаю ее за запястья и пытаюсь успокоить. Защитить от ее собственной боли.

— Элла послушай. Это объявление было отправлено без моего согласия. Это была шутка. Просто сядь и позволь мне все объяснить.

Она выдергивает руки.

Вот вам быстрый факт: Знаете ли вы, что вибратор был изобретен врачом в викторианскую эпоху, чтобы лечить женщин от истерии? И это правда. Женщины по несколько часов стояли в очереди, чтоб получить лечение. Мастурбация рукой доктора.

В любом случае, вернемся к нашему беспорядку. Думаете, я бы помог Элле расслабиться, просто солгав и уложив ее в постель, раздвинув ей ноги?

Нет, даже не смейте так думать.

Похоже, я собираюсь позволить своему языку поговорить.

Я стою, положив руки себе на бедра.

— Это правда, отец выдвинул свой чертов ультиматум, но я хочу быть с тобой не по этой причине, я, правда,… я…

Я замолкаю и пытаюсь проглотить комок, который образовался у меня в горле. Я не собираюсь говорить, что люблю ее.

По правде говоря, я не знаю что это такое.

Мне не с чем сравнивать, кроме как с Голди, моим щенком лабрадором. Мама случайно наехала на него, когда я был в шестом классе. Она даже не заметила, пока наш главный школьный учитель не сказал, что на выхлопной трубе висит кишечник. Я был опустошён. Похоронил его прямо здесь, на пляже.

Но ни одна женщина не любит, когда ее сравнивают с мертвой собакой, поэтому я сохраню эту грустную историю на потом.

— Алекс, меня тянет к тебе, но не знаю, могу ли я тебе доверять.

Она глубоко вздыхает.

— Однажды, когда я буду готова к отношениям, я хочу, чтобы рядом был парень, который уважает свои собственные границы.

Однажды?

Она собирается закончить все это?

Вот дерьмо.

Секунду я не могу дышать. Может быть, это шум отлива и волн, но я чувствую, как будто нахожусь под водой, и мои внутренности тонут в печали.

Мой голос звучит мягко:

— У меня есть границы.

— Конечно. Вот почему ты позволил Джулиане снять с себя штаны. Скажи, пожалуйста, в какой момент ты собирался попросить ее уйти? Только после того, как кончишь?

Вот почему она расстроена.

— Ты ведь это не серьезно? Джулиана обнюхивала мою задницу в течение нескольких месяцев. Я должен был поддерживать ее в хорошем настроении, чтобы мой отец был счастлив. Разумеется, я не собирался позволять ей отсасывать мне. Никто не ублажает меня так, как ты.

Хорошо, последнее предложение просто вырвалось, но это правда.

Элла Брайант сосет как пылесос. Пылесос высшего класса как Дайсон и Гувер, а не одна из тех дерьмовых моделей, что вы купите на распродаже.

Элла остается молчаливой. Я не из тех парней, которые любят, когда их шары качаются на ветру, поэтому говорю:

— Что именно ты пытаешься сказать? Что тебе нужно пространство?

Она глубоко вздыхает. Но перед тем как начинает говорить, моя гордость идет в наступление, и я хочу нанести удар первым:

— Тебе нужно пространство? Хорошо. У меня есть цифровая черная книжка. И Слэйдиз на быстром наборе круглые сутки. Не волнуйся, тебя никто не станет искать.

Боже, что, черт возьми, я несу?

Я превращаюсь в истеричку.

В отличие от женщин, нет никаких шансов, что меня излечит вибратор в режиме.

Я протягиваю руку, чтобы дотянуться до нее, пока не слышу голос Паркера рядом с нами:

— Надеюсь, вы не трахаетесь там в дюнах.

Он с Керри. Они подбегают к нам.

— Слэйд, ты должен видеть это. Радж выиграл танцевальную битву. Джек думал, все под контролем. Чувак он в бешенстве. Радж исполнил движение заклинателя змей в последние секунды Богемной Рапсодии. Это было потрясающе. Теперь весь шатер делает это.

Я обрываю его.

— Паркер, можешь оставить нас одних на секундочку?

Элла поворачивается к нам лицом

— Нет, все нормально.

И вот опять.

Мое любимое слово – нормально

Она обнимает Керри.

— Мы можем поехать домой?

Керри смотрит на меня.

— Что ты с ней сделал?

Я открываю рот, чтобы что-то возразить, но слишком поздно. Она уже врезает мне по яйцам. Мои колени подгибаются, и я падаю вниз быстрее, чем акции в Черный Вторник. Паркер разрывается между нами двумя, стоя посередине.

Керри тыкает его пальцем в грудь и фыркает.

— Спарки, я собираюсь найти трезвого человека, который отвезет нас в город. Ты останешься здесь с этим придурком. Я позвоню тебе завтра.

Они целуются, а я падаю на спину. Керри смотрит на меня, как будто я куча барахла на пляже. Элла кажется безразличной, словно я мертв для нее. Ее взгляд пустой и пассивный.

Это убивает меня.

Я хочу поднять руку и прикоснуться к ней, но она уже уходит.


Глава 18


Красная Тревога: Нью-Йорк, я пил виски и слушал Ашера весь день.

Сейчас следующий день после того вечера. Я вернулся на Манхэттен, заперся в своей квартире с бутылкой «Джека», гитарой и гиперактивным какаду.

Элла Брайант влекла меня как тяговый луч.

Я обнажил душу.

А она бросила меня.

Боже, я даже позволил ей засунуть палец мне в задницу. Сначала ощущения были странными, но потом я позволил ей массажировать свою простату, и это было… великолепно.

Теперь она и эти талантливые пальцы ушли в другое место.

Думаю, у сердца свои причины, которые разум не понимает. Я прочитал это в китайском печенье с предсказаниями. Они ведь правдивы, да?

Вопреки распространённому мнению, мужчины переживают разрыв сложнее женщин. Некоторые парни говорят, что не плачут. Все это фигня. Мы делаем это. Просто убеждаемся, что шторы задернуты. Никто не должен видеть, как мы плачем. Никто не должен видеть нашу боль.

Элла Брайант никогда не станет свидетельницей моих горячих слез.

Мужчины встречаются с друзьями, пьют в барах, флиртуют с горячими барменшами и играют в Call of Duty два дня подряд... Некоторые мужчины пропускают все это и просто приударяют за первой попавшейся девушкой.

Мне есть в чем признаться, и вы возненавидите меня. Но прежде чем набросится на меня, выслушайте.

События прошлой ночи опустошили меня. Я был оцепеневшим и одиноким, как яйца Эскимосов. После того как Элла оставила меня на песке, как кита выброшенного на берег, я был в шоке.

Сначала в стадии отрицания. А потом разозлился.

Поэтому я вернулся и присоединился к вечеринке. Нажрался и танцевал всю ночь напролет.

А потом трахнул Рене в бассейне.

Дважды.

Хлор ведь убивает сперматозоиды, верно?

Надеюсь, что так. Я не хочу через пару лет узнать, что она разлила мои сперматозоиды и заморозила их.

Хорошо, теперь можете бросить в меня ботинок. Я заслужил боль.

Думаете, я должен чувствовать себя виноватым? Что ж, совсем нет. Элла ушла. Она сделала свой выбор. Бросила меня. В этот раз не будет пьяных звонков. Я дам ей пространство, которого она так отчаянно жаждет. Еще лучше, теперь я спас свое наследство, и как насчёт того чтобы построить космический корабль и послать ее на Плутон, тогда между нами будут миллиарды миль.

Кстати, секс с Рене был лучшим за все время. Жестким, она очень хотела мне угодить. Нуждающимся, мы оба были пьяными, но я не могу отрицать, что беспокойство, разросшееся у меня внутри пока мы трахались, было бодрящим. Это как прыгнуть с тарзанки с плотины Гувера, я отпрыгнул назад и переспал с ней снова.

Просто потому что мог.

Это было легко и беспощадно. Мгновенное удовлетворение, которое помогло мне пройти через первые болезненные часы новой реальности.

Жестоко? Конечно. Я закрыл глаза и представил что это Элла. Вы ненавидите меня? Отлично. Я не нуждаюсь в вашем одобрении.


***

Сегодня четверг.

Я работаю из дома. Под словом «работаю», я имею в виду выпивку и просмотр сериала «Во все тяжкие» на Netflix. Я не был в офисе с той вечеринки. Не могу смотреть на них. Рене. Мою команду. С их массовыми расспросами. Слухами. Спекуляциями.

Я не слезу с этой кушетки до тех пор, пока не пойму, с какого момента все пошло под откос. Мне редко хочется быть кем то другим. В конце концов, нужно быть безумцем, чтобы изменить такое лицо. Но прямо сейчас мне жаль, что я не ученый. Я построил бы машину времени и вернулся назад, в то место, где чувствовал себя менее пустым. Менее одиноким.