Наутро, сразу после завтрака, они отправились в путь на машине дяди Жан-Ива. Амадея прикинула, что поездка займет шесть-семь часов и, предвидя это, захватила с собой еду, чтобы нигде не останавливаться.

Они проехали один контрольно-пропускной пункт, где пришлось показать документы. Патрульные взглянули на нее, на детей, вернули бумаги и знаком велели проезжать. Амадее сразу стало легче. Мало того, она вдруг даже физически почувствовала себя куда лучше и обрадовалась, что согласилась переправить детей. Такие чудесные ребятишки, и так их жалко!

Амадея ехала на встречу с членом ячейки в Дордони, а уж тот отвезет детей в безопасное убежище. Он пообещал, что Амадея сможет провести ночь в его доме, перед тем как вернуться обратно. Что ни говори, а путешествие предстояло долгое и утомительное.

В четыре часа дня они очутились на зеленой равнине, жители которой, казалось, знать ничего не знали о войне. Здесь было так спокойно, так мирно, что Амадея невольно позавидовала живущим здесь людям.

Она сверилась с адресом и нашла нужный дом. Ее уже ждал молодой человек, такой же голубоглазый блондин, как она сама и дети. Его легко можно было принять за их отца, так же как Амадею — за их мать. Молодой человек поблагодарил Амадею.

— Хотите поехать со мной или останетесь здесь? — спросил он.

Дети дружно встрепенулись, очевидно, испугавшись разлуки с Амадеей. Она была единственным знакомым им здесь человеком и к тому же относилась к ним как мать. Амадея пыталась успокоить малышей, но они дружно разревелись, и она беспомощно взглянула на мужчину, который назвался Арманом.

— Я поеду.

Они уселись в ее машину, и Арман объяснил, куда ехать. Уже через пять минут они въехали в ворота величественного замка, и Арман попросил Амадею остановиться во дворе.

— Это и есть безопасный для детей дом? — удивилась она, оглядывая прекрасное старинное сооружение с хозяйственными постройками, конюшнями и гигантским двором. — Чей он?

Амадее почему-то захотелось узнать, кто хозяин замка. Она знала, что находится где-то поблизости от владений де Валлеранов. Впрочем, Амадея плохо ориентировалась здесь и понятия не имела, где расположен их фамильный замок.

— Мой, — ответил Арман и, заметив ее удивленно вскинутые брови, рассмеялся. — Вернее, когда-нибудь будет моим. Пока что он принадлежит отцу.

Амадея восхищенно вздохнула и, открыв дверцу, вышла. Дети смотрели на замок, как на сказочное чудо. После двух лет, проведенных в подвале одного из парижских предместий, они словно очутились в раю. Амадее было известно, что сфабрикованные документы свидетельствовали о благородном происхождении детей. Они якобы приходились дальними родственниками хозяину замка.

Старенькая экономка увела детей, пообещав накормить ужином, а сверху спустился пожилой мужчина. Судя по сходству, он был отцом Армана. Представительный господин пожал Амадее руку и очень любезно ее приветствовал. Арман представил гостью. Она назвалась именем, указанным в ее бумагах: Филиппин де Вильер.

Арман учтиво улыбнулся:

— Позвольте познакомить вас с моим отцом. Граф Никола де Валлеран.

Амадея вздрогнула. Сейчас, рассмотрев хозяина, она увидела, как тот похож на ее отца, хотя граф и был старше, чем Антуан, каким она его помнила. Отец погиб в сорок четыре года. Сейчас ему исполнилось бы шестьдесят.

Она молча переводила ошеломленный взгляд с Армана на графа. Арман сразу понял, что Амадея чем-то встревожена, но граф, похоже, ничего не заметив, пригласил ее в столовую. Там уже был накрыт стол; хрусталь и фарфор ласкали глаз. Все трое уселись. Амадея растерянно огляделась, но если граф и заметил ее странное молчание, ничем этого не показал.

— Этот прекрасный старый дом был выстроен в шестнадцатом веке и перестроен два столетия назад. Конечно, он крайне нуждается в ремонте. Но ничего нельзя сделать, пока не кончится война. Крыша течет, как сито, — с улыбкой пояснил граф. Теперь он рассматривал гостью так пристально, словно ее лицо вдруг показалось ему смутно знакомым.

После ужина граф пригласил ее в сад, который, как он сказал, планировал тот же архитектор, что разбивал сады в Версале.

Амадея испытывала странное ощущение, проходя по тем же залам и комнатам, где отец жил в детстве и юности. При мысли об этом у нее на глаза наворачивались слезы. Ведь эти комнаты когда-то наполнялись звуками его голоса и смеха…

Опять ее нагнали отзвуки эха прошлого. Отзвуки, которые она делила с этими двумя мужчинами, хотя те об этом и не догадывались.

— Вам плохо? — спросил Арман, видя, как глубоко она взволнована чем-то для него непонятным.

Отец Армана уже ждал их в саду. Девушка отрицательно покачала головой, направляясь навстречу дяде.

— Вы очень смелая женщина, если отважились на эту поездку с детьми едва ли не через полстраны. Будь у меня дочь, не уверен, что позволил бы ей это сделать… то есть, напротив, уверен, что не позволил бы, — заметил граф и, оглянувшись на Армана, понизил голос: — Я очень тревожусь за Армана. Но в такое время каждый должен исполнить свой долг, не так ли? У нас просто нет выбора.

На самом деле выбор был. И были те, кто предпочитал сотрудничать с оккупантами. Но Амадее нравился тот путь, который выбрала она со своими друзьями.

Пока они гуляли по когда-то прекрасным садам, граф не пытался расспрашивать Амадею. Лучше знать поменьше. И осторожность не помешает, тем более что рассказывать что-то посторонним было просто опасно. Но, усевшись на древнюю, истертую временем мраморную скамью, Амадея печально взглянула на него.

— Не знаю почему, — мягко начал граф, — но у меня такое чувство, будто я все о вас знаю и мы уже когда-то встречались. Не подскажете ли, где именно? Или я не прав?

Он смущенно смотрел на нее, словно заранее был готов к непониманию. Вид у графа был такой, словно в ушах у него зазвучали голоса из иного времени и он сам был потрясен этим.

— Так мы не встречались? — повторил граф. Он мог бы поклясться, что видит девушку впервые… А может, просто забыл? Почему-то он не мог отделаться от мысли, что она очень похожа на Армана.

— Вы знали моего отца, — тихо объяснила Амадея, глядя ему в глаза.

— Неужели? Как же его звали?

— Антуан де Валлеран, — обронила она. Вот и нашлись ее родные: дядя и двоюродный брат.

Наступило долгое, показавшееся бесконечным молчание. Никола сначала вскочил, но тут же снова сел. На его глазах появились слезы.

— О, дорогая… дорогая моя, — повторял он, обнимая Амадею. Воспоминания нахлынули на него с такой силой, что он мгновенно ощутил слабость. — Ты все знала, когда собиралась ехать сюда?

Может, поэтому она и вызвалась выполнить задание?

— Нет, — покачала головой девушка. — Даже не догадывалась. Только когда мы приехали в замок и Арман нас познакомил. Можете представить, каким потрясением это стало для меня. — Амадея вдруг всхлипнула и тут же рассмеялась. — Я хотела все рассказать за ужином, но побоялась, что вы попросите меня уехать. А мне хотелось еще немного побыть здесь. Отец часто рассказывал мне о доме, в котором вырос.

— Я так и не простил своего отца за то, что он так поступил с Антуаном. Ненавидел и себя за то, что мне недостало храбрости выступить против него. Когда он умер, я хотел просить Антуана вернуться домой и простить нас. Но через две недели он умер. Год спустя скончалась моя жена. Мне очень хотелось написать вашей матери, рассказать правду, покаяться, но я не знал ее и не был уверен, что она захочет услышать мою исповедь.

Вместо этого он отослал вежливое письмо с соболезнованиями. И на этом все отношения закончились.

— Поверьте, она не испытывала к вам недобрых чувств, — заверила Амадея. — Ее семья отнеслась к ней еще более жестоко. Ее отец внес имя матери в семейную книгу мертвых и не позволил ей навестить бабушку, когда та умирала. Но моя бабушка приходила к нам все два последних года своей жизни. Никого из остальных я никогда не видела.

— А где они сейчас? — участливо спросил граф. Амадея тяжело вздохнула. Ей до сих пор было трудно говорить о том, что с ними случилось.

— Всех выслали в лагерь после «хрустальной ночи». Священник нашего прихода узнал, что они как будто бы отправлены в Дахау. Но наверняка никто не знает. Мои мать и сестра два года назад были увезены в Равенсбрюк. Я не получила от них ни единой весточки.

Граф сочувственно смотрел на нее.

— А как вы оказались здесь?

Подошедший Арман застал конец их разговора. Он был поражен.

У него не было сестер, но он хотел бы иметь такую сестру, как Амадея! Арман был единственным ребенком, у него не было никого, кроме отца. Они вместе приняли решение присоединиться к Сопротивлению, ибо все, что имели в мире, — это друг друга и этот начинавший приходить в упадок дом. Впрочем, и все остальные постройки тоже были в не слишком хорошем состоянии.

— Я пять месяцев провела в Терезиенштадте. Сначала, после того как мать арестовали, меня прятали друзья. А до этого я шесть лет прожила в кармелитском монастыре.

— Ты была монахиней? — ахнул Арман.

— Полагаю, я и сейчас монахиня, — пожала плечами девушка, хотя еще недавно она не была в этом уверена. Зато теперь твердо знала, что после войны вернется в монастырь. Пережив смерть Жан-Ива, она снова обрела призвание и теперь уже сама не понимала, как могла свернуть с пути истинного. Вернее, она немного отклонилась… да и то причиной тому были необычные обстоятельства. — Сестра Тереза Кармелитская. После войны я вернусь в монастырь. Мне пришлось покинуть его, чтобы не подвергать опасности остальных.

— Ты необыкновенная девушка! — воскликнул дядя, в волнении обнимая ее. — Твой отец, будь он жив, гордился бы тобой. — И, умоляюще глядя на нее, добавил: — Ты не можешь остаться немного подольше?

Им столько нужно было вспомнить! Столько рассказать друг другу! И Никола очень хотел как можно больше узнать о тех годах жизни брата, что они провели в разлуке.

— Не думаю, что это будет разумно, — покачала головой Амадея, вспомнив слова Сержа о рассудительности монахинь. — Но я бы хотела еще вернуться сюда, если позволите.

Никола втайне восхитился ее сдержанностью. Сразу чувствуется прекрасное воспитание.

— Я был бы в полном отчаянии, если бы мы больше никогда не увиделись, — признался он и повел девушку в дом. Почти всю ночь они проговорили. Никто и не подумал идти спать. Наконец, уже на рассвете, Амадея ненадолго прилегла, чтобы отдохнуть перед дорогой.

Утром, умывшись и позавтракав, она зашла к детям, чтобы поцеловать их на прощание. Малыши плакали и просили ее остаться. Но Амадея объяснила, что должна вернуться домой, потому что, возможно, другие дети тоже ждут, когда она их спасет.

Никола и Арман со слезами попрощались с вновь обретенной родственницей. Амадея, рыдая, пообещала вернуться. Дядя умолял ее быть поосторожнее и беречь себя.

Амадея завела мотор и выехала за ворота замка. Она еще долго смотрела на провожающих в зеркальце заднего обзора. Мужчины стояли во дворе и махали ей вслед. Машина свернула, и родные исчезли из вида.

Эта ночь была одной из лучших в ее жизни. Жаль только, что Жан-Ива и ее отца не было с ними!

На душе было необычайно светло. Теперь и у нее есть семья… Амадея уже любила этих людей. Они нашли место в ее душе, рядом с матерью и Дафной. Каждый из них составлял часть неразрывной цепи, связавшей прошлое, настоящее и будущее.

Глава 22

Обратное путешествие в Мелен прошло без приключений. Солдаты остановили Амадею только однажды. Они открыто восхищались ею и довольно долго болтали, а затем отпустили, едва взглянув на документы. Один из них, с широкой мальчишеской улыбкой, даже помахал ей вслед.

К вечеру Амадея приехала на ферму. Всю следующую неделю она вместе с другими встречала английские самолеты и перегружала оружие в грузовики. Англичане прислали им две рации, которые удалось спрятать на соседних фермах.

В конце сентября снова появился Серж. Он любил встречаться с людьми, работавшими на него: хотел понять, что они собой представляют, убедиться, что они не предадут и не подвергнут опасности жизнь товарищей, что они так же верны общему делу, как он считал. У него была безошибочная интуиция на такие вещи. Кроме того, в этот раз он хотел кое-что обсудить с Амадеей. До него дошли слухи, что она не только скорбит о смерти Жан-Ива, но и винит себя в гибели Жоржа и расстреле четверых французов. Хуже всего, что она считала, будто Господь взял к себе Жан-Ива в наказание за ее грехи. Серж, хорошо успевший узнать Амадею за это время, глубоко уважал ее рассудительность, здравый смысл, несомненную храбрость и трезвый ум.

Сержу нужно было убедиться, что с Амадеей все в порядке, чтобы поручить ей особое задание. Так как речь шла о крайне деликатном поручении, Серж хотел поговорить с Амадеей лично. Он послал ей записку, и они встретились на одной из ферм.