— Обещаю… — последний раз всхлипнула маленькая «невеста». — Ты только плиходи…

Родители девочки хитро переглянулись. Уж теперь, как минимум на неделю, на непослушного рыжего бесенка будет управа.

Только в общем коридоре Андрей смог, наконец, выдохнуть спокойно. Вечно эта маленькая Гагарина из него веревки вила. У стены напротив, ожидая лифта, за ним удивленно наблюдала Настя.

— А эта юная леди без ума от тебя, — входя в распахнувшуюся кабинку, проговорила она.

— Ревнуешь?

— Я? — Настя демонстративно изогнула красивую бровь. — Да у меня против нее никаких шансов!

— Хм… — мужчина довольно улыбнулся. Не отнекивается. Прогресс на лицо. — Это все потому, что Варвара Ивановна мудрая и послушная дама!

— Таранов, тебе хоть раз женщина отказывала? — с усмешкой спросила Барская.

— Было дело… — глянув на счетчик этажей, Андрей приблизился и завел ей руки за спину. Склонился к губам. — Еще и кофеем препаршивейшим напоила.

— И как ей только удалось?.. — Настя облизала губы в предвкушении.

— Не знаю, но подумываю дать ей шанс все исправить, — он не сводил глаз с раскрытого, ожидающего женского рта, но не спешил. За две последние суматошные недели еще не понял, но уже почувствовал ее страх близости. Испортить все не хотелось.

— Святой мужчина… — и Настя сама, подтянувшись на носочки, поцеловала.

Вначале медленно, смакуя упрямые губы своего мужчины, потом жарче, смелее, заставляя сдаться. Игра закончилась, как только его ладони легли ей на затылок. Сама напросилась. Ответил. Смял ее губы собственным голодным напором. Не увернуться, не попросить пощады — поздно. Вымещал все неутоленное желание, скопившееся за последние недели, без жалости и ласки. Не до того было. Поцелуй из костра за считанные секунды разгорелся до пожара. Створки лифта разъехались, приглашая своих пассажиров покинуть площадку, но целующаяся парочка этого не заметила.

— Молодые люди, — послышался рядом скрипучий, старушечий голос. — Вам что, заняться этим больше негде?

От неожиданности они оба вздрогнули и разъединили объятия. Андрею это далось с трудом. Хотелось материться, а еще больше — забаррикадироваться в лифте. Вдвоем. До самого утра.

— Господа, — не унималась ворчливая старушка. — Освободите, пожалуйста, кабинку, чай не бездомные студенты. Найдете себе уголок, где можно пообжиматься без свидетелей.

Настя чуть не прыснула со смеху. Да если бы кто-нибудь из ее студенческих ухажеров только подумал поцеловать ее в подобном месте, тут же был бы разжалован в «бывшие»! А с Тарановым нравилось. Хоть в лифте, хоть в подъезде, хоть посреди площади, заполненной людьми. Рядом с ним «Барская» в ней куда-то исчезала, оставляя лишь Настю. А та не знала, что такое гордость. Хотела целоваться — целовалась, хотела быть рядом — была. Только одно плохо — «Барская» всегда возвращалась, и чаще всего не вовремя.

* * *

Фиат притормозил у подъезда дома Таранова. Водитель и пассажир молча посмотрели сквозь лобовое стекло на входную металлическую дверь. Вот и все. Пустые разговоры и километры дороги позади. Надо решаться. В воздухе маленькой, уютной кабинки, тревожно и неотвратимо, повис вопрос.

— Может, зайдешь? — традиционная формулировка, скрывающая совершенно иное предложение. Понимали оба.

— Сегодня был слишком напряженный день… — прозвучал такой же формальный ответ. Тут же, как на автомате.

— Насть, — Андрей стянул с головы шапку, словно давила. — И долго это еще будет продолжаться?

Она не ответила. Не знала, что сказать.

— Хватит уже ходить вокруг да около, — скомкал в руках ни в чем не повинный головной убор. — Пошли в кровать.


Для него все было предельно просто.

Борясь с собой, Барская мертвой хваткой вцепилась в руль. Вот оно, неизбежное. Идти надо. «Хочется» и «надо» с ним всегда совпадает — разве не счастье, зачем мешкать? Но надежно держит на привязи страх: придется открыть правду. Обнажиться во всех смыслах, рискнуть. И если неудача… Выдержит ли она очередную сделку с собой?

Заведомо известная мужчине, удобная иллюзия, что все в порядке, что ее устраивает, взамен на близость.

— Прости, — прошептала еле слышно. — Я пока не готова…

Мужчина надул щеки, шумно выпустил воздух. Он сделал подачу, но ее не приняли.

«Шайба летит мимо ворот…» — чуть не сказал вслух.

Скрутить бы ее прямо здесь, в машине! Заманчивый вариант. Возможно, даже будет толк. Только повторения не будет. Железно. Как бы ни оказалось сладко, а доверие исчезнет навсегда. А вслед за доверием исчезнет и сама Настя. Не хотелось. Пока не хотелось, а насколько еще хватит его терпения…

Дальше сидеть в машине не было смысла. Он открыл дверцу, вышел, прихватив сумку. «Ты дурак!» — шептал внутренний голос, и Андрей был с ним согласен. Никаких возражений. Впереди, уже знал, ждет холодный душ, спортивные новости и, скорее всего, кожаный диван в гостиной. Надоело все до чертиков! Прав был Иван, только с его удачей можно было так вляпаться, но делать нечего.

Он стремительным шагом, не оглядываясь, направился домой.

Один.

Глупо и уже привычно.

* * *

Настя в отчаянии положила голову на руль. Еще минуту назад бывшие теплыми, руки стали ледяными. Ледышки, как и она сама. От этого холода стало еще хуже. Надоело. Устала. Даже сил завести машину не осталось, словно все они вытекли из ее ненужного никому тела. Обертка. Фантик. Оставалось поражаться, как легко мужчины ведутся на этот липовый образ.

«А он?» — закусила до боли губу, тряхнула головой. Ее капитан, «жених» маленькой Вари, теплый и большой мужчина.

Уже минута, как тяжелая, металлическая дверь подъезда закрылась за Андреем. И никого вокруг, как вымерли. Лишь в салоне Фиата еле уловимый запах. Его аромат. Последнее, что у нее осталось.

— Ааа! — простонала сквозь стиснутые зубы и открыла дверцу авто. — К черту все!

До подъезда добежала за секунды. Возблагодарив Бога за сломанный домофон, влетела в подъезд. Дальше — быстрее, не задумываясь. Ступеньки, этажи, лестничные пролеты — все смешалось в одну картинку. Сердце готово было выпрыгнуть из груди от волнения, а ноги упрямо несли вперед.

У двери квартиры остановилась, нажала на кнопку звонка, и, не услышав ничего, забарабанила в дверь руками.

С другой стороны послышались шлепающие шаги. Щелкнул, открываясь, замок.

— Настя? — Андрей даже раздеться до конца не успел, сбросил лишь обувь и куртку. Ее он не ждал.

— Впустишь? — Барская дрожащими пальцами отбросила со лба непослушную прядь, подняла на него горящие глаза.

— Ты уверена? — хрипло, словно сорванным голосом, уточнил Таранов.

— Да. Только ты меня вначале выслушай.

Вместо ответа он протянул к ней руки и обнял. Тепло и бережно.

Глава 17. Откровение

В квартире капитана хоккейной команды, как и во время прошлого визита Барской, царил беспорядок. Впрочем, сам капитан не согласился бы с этим утверждением. Все было под рукой — удобно и практично. Для Настии же разложенная тут и там хоккейная амуниция, куча белья в кресле и неизменные банные полотенца на всех дверях, как бы намекали: «Это логово мужчины!»

Гостья обернулась в сторону хозяина квартиры, поежилась. Назад пути нет, это не ее территория, здесь нельзя прогнать, закрыться и остаться одной. Условия изменились. Не дожидаясь помощи, сбросила пальто, сняла сапоги. Десять — пятнадцать секунд, от силы. И как только некоторые дамочки умудряются долго копошиться? Ох, как ей сейчас хотелось хотя бы пять минут. Отсрочка, желанная и недостижимая.

Андрей, тем временем, закрыл входную дверь на замок. Ключ вынимать не стал, ощущая беспричинную уверенность в том, что гостья и сама не захочет уходить. Уж он постарается. Следуя какой-то нелепой традиции, оба, не сговариваясь, направились в кухню. Боясь что-нибудь сломать или разбить, Настя замерла, опершись о спинку высокого стула. Основательный, из массива дерева, как и стол, он напоминал владельца. «С таким надежно…» — подумала не то о стуле, не то о хозяине. Сама не поняла. Надо начинать говорить. Что? Как?

— У тебя есть что-нибудь выпить… покрепче? — сконфуженно спросила гостья.

Андрей задумался: нормально ли будет предлагать даме водку? Спирта у него, как у запасливого булгаковского Бегемота, в закромах не было, а последняя бутылка вина пригодилась для маринования мяса.

— Могу предложить только водку, — он рассеянно развел руками.

— Пойдет, — гостье было все равно. В целом мире не сыскать волшебного зелья, способного изменить ее суть, а вот временно притупить страх, водка годилась в самый раз.

Пока мужчина доставал из холодильника бутылку и искал рюмашки, Настя стянула с шеи красивый шелковый платок. Душил. Выключила мобильный телефон, чтобы случайный звонок не дал повода сбежать. Больше делать было нечего. Андрей все это время поглядывал на нее из-за плеча. Смотрел, как раздевается, словно отсекает пути к отступлению, как снимает маску уверенности и контроля. На его глазах Анастасия Игоревна Барская, богатая наследница, акула пера и высокоинтеллектуальная стерва превращалась в обычную ранимую молодую женщину. Красивую и нежную. Отчаянно захотелось защитить ее, а еще… Этого он хотел уже давно. Собственными руками задушить всех, кто был до.

Звякнули о стол с рюмки, с тихим бульканьем заполнились алкоголем. Граненые стопки. Чего только ни найдешь на съемной квартире! Две. Ей и ему. О закуске хозяин даже не вспомнил. Водка предназначалась как лекарство, «способ употребления: перорально до наступления необходимого эффекта» — всплыло из закоулков памяти.

Выпили по первой, не чокаясь. Алкоголь горячей волной прокатился по пищеводу, обжигая все на своем пути. Настя сморщила свой красивый носик, но спустя минуту махнула рукой, чтобы налил еще. Мало.

Тот налил. Спаивать женщин Таранову еще не приходилось, однако, раз просит, значит надо. Уж в чем, а в здравомыслии Барской он не сомневался.

Вторая рюмка ушла, как и первая, быстро и незаметно. Настя почувствовала, как к щекам приливает кровь, и теплеют ладони.

— Еще? — Андрей вопросительно взглянул на свою гостью.

Та отрицательно покачала головой.

— Вот и хорошо, — закрутил крышечку, убрал в умывальник рюмки. — Теперь рассказывай.

Настя прислушалась к себе, алкоголь уже ослабил внутреннее напряжение, слегка приглушил страх. Осталось признаться. «Хм… — подумала она. — Наверное, даже в некоторых преступлениях признаться легче, чем открыть причину ее отчужденности».

— Возможно, это покажется тебе… — хотела сказать «глупым», осеклась. — Нет. Не так… Проклятие, я не знаю, как начать…

От отчаяния на глаза выступили слезы. Быстро смахнула, но мужчина заметил. Подошел совсем близко. И вместо ненужных сейчас объятий, положил свои ладони ей на плечи, легонько сжал.

— Начни с начала.

— С начала? — словно утопающий, поймавший спасательный круг, она вмиг приободрилась.

— Да, только Ветхий завет, пожалуй, опустим, — улыбнулся.

— Новый тоже…

— Желательно!

И она начала рассказ. Часто сбиваясь, иногда замолкая, говорила о том, как осталась одна после гибели родителей. Шестилетняя эгоистичная, избалованная девочка за одно мгновение превратилась в самое одинокое и потерянное существо на земле.

— Родители души во мне не чаяли, поздний ребенок, девочка… — даже сейчас воспоминания о них навевали тоску. — Их смерть казалась наказанием за все мои шалости и капризы. Тогда я еще не понимала, что не все в жизни зависит от воли людей. Что есть обстоятельства сильнее, но жуткое чувство вины словно приклеилось. За короткое время та маленькая девочка изменилась полностью. Кого-то деньги и свобода развращают, меня же они загнали в жесткие рамки. В футляр.

Андрей слушал, не перебивая, но что-то смутное, пока непонятное, противно скреблось на душе. Знал по себе, как дорого обходится напряжение и жесткий самоконтроль. Всего два часа игры порой были способны на корню истощить психику.

Настя же, не выходя за рамки собственного дозволенного, жила годами. Изо дня в день превращаясь в образцовую, идеальную во всем Анастасию Игоревну Барскую.


Грустная улыбка на миг озарила лицо женщины и погасла. Рассказ продолжился.

— Легко быть богатой наследницей. Тебе завидуют даже лучшие подруги, отрыты любые двери. Но мне было мало. Я стала настоящей леди — гордостью дядюшки, истинной Барской, — горько хмыкнула. — Звучит, да? Идеал без права на слабости и изъяны. И ведь справлялась. Успешная карьера, красивый, выгодный брак. Муж-бизнесмен и безоблачное будущее.