Джуд Деверо - Озарение

— Я думаю, что да. Так где же ваши финансовые документы?

Теперь Эйми с удивлением посмотрела на так бесцеремонно прервавшего ее Джейсона. Что он скрывает? — недоумевала она. Какие бы тайны у него ни были, он не хочет, чтобы о них кто-нибудь знал.

Вручив Джейсону коробку со счетами и старые чековые книжки, Эйми целый час убирала кухню, отгоняя Макса то от одного опасного предмета, то от другого. Макс настойчиво норовил пораниться об их острые углы или края.

— Можно вас? — позвал ее Джейсон через открытую дверь, отчего Эйми почувствовала себя ученицей, вызванной к директору школы. В гостиной он жестом указал ей на диван, куда она и уселась с извивавшимся на коленях ребенком.

— Говоря откровенно, миссис Томпкинс, я нахожу ваше финансовое положение ужасным. Ваш доход намного ниже национального уровня бедности, и я позволю себе сказать, что у вас нет способа пополнить свои ресурсы. Я решил открыть вам, ну скажем так, долговременный кредит, чтобы вы смогли вырастить этого малыша, а также смогли…

— Что?

— Долговременный кредит. Под этим я подразумеваю то, что вам не придется его возвращать. Начнем, скажем, с десяти тысяч долларов, и…

Джейсон запнулся на полуслове, когда Эйми резко поднялась, подошла к входной двери, распахнула ее и проговорила:

— До свидания, мистер Уилдинг. Джейсон встал и, глядя на нее широко открытыми глазами, замер от изумления. Он не привык, чтобы люди отвергали его деньги, а ведь фактически он получал каждый день сотни писем, в которых его умоляли о них.

— Мне не нужна ваша милостыня, — процедила сквозь зубы Эйми.

— Но ведь Дэвид дает вам деньги, вы сами говорили мне об этом.

— Он не брал денег за лечение моего сына, это так, но за это я убирала его дом, его офис, а также салон автомобиля. Милостыню я не принимаю ни от кого.

На лице Джейсона появилось смущенное выражение, словно он услышал нечто такое, чего раньше никогда не слышал.

— Извините, — тихо проговорил он. — Я думал…

— Вы думали, что если я бедна, то, разумеется, жажду подаяния. Я знаю, что живу в доме, которому требуется ремонт. — Она не обращала внимания на выражение лица Джейсона, ясно говорившее о том, что это просто недоразумение. — Но где бы я ни жила и как бы я ни жила, вас это не касается. Я действительно верю в то, что Бог даст нам все, в чем мы нуждаемся.

Джейсон еще несколько мгновений продолжал стоять, моргая от удивления, а потом заговорил снова.

— Миссис Томпкинс, разве вам неизвестно, что в наши дни люди считают, что должны брать все, что могут, и черт с ним, с остальным миром?

— Что я была бы за мать, если бы внушала такие понятия своему сыну?

При этих словах Джейсон шагнул вперед, чтобы взять у нее Макса, потому что малыш изо всех сил старался оторвать от себя ее руки. Как и раньше, он с удовольствием оказался на руках Джейсона и быстро примостился у него на груди.

— Приношу свои извинения, но и вы должны меня простить за то, что я не понял, что вы уникальнейшая женщина.

Эйми улыбнулась.

— Вряд ли это так. Может быть, вы просто встречались с очень немногими людьми. Ну а теперь, если вы действительно хотите мне помочь, вы можете присмотреть за Максом сегодня во второй половине дня, пока я буду на собеседовании по поводу работы.

— По уборке квартир, — с гримасой на лице заметил Джейсон.

— Найдите что-нибудь другое, на что я способна, и я с радостью займусь этим.

— Нет, — негромко возразил он, продолжая смотреть на нее так, как будто Эйми была инопланетянкой. — Я не знаю, какая работа имеется в Абернети.

— Ее немного, могу вас заверить. А теперь я должна дать вам указания насчет Макса, потому что мне пора идти.

— Но вы сказали, что собеседование будет во второй половине дня. У вас есть еще несколько часов.

— У меня же нет машины, и мне придется идти пешком. Нет, не смотрите на меня так! На вашем лице написано: «Я оплачу такси». А я хочу произвести хорошее впечатление на этом собеседовании, поскольку они мне сказали, что я смогу брать с собой Макса, если соглашусь на то, чтобы он находился в манеже. Если я получу эту работу, все наши проблемы будут решены.

Джейсон не вернул ей улыбки.

— У кого вы будете работать?

— У Боба Фарли. Вы с ним знакомы?

— Я с ним встречался, — солгал Джейсон. Он очень хорошо знал Боба Фарли и знал, что Эйми будет принята, потому что она молода и привлекательна и потому что Фарли был известнейшим в округе развратником. — Я присмотрю за ребенком, — тихо добавил Джейсон. — Одевайтесь.

— Да, но раньше я должна сказать вам, чем его кормить. — И она начала длинный монолог о том, что ест и чего не ест Макс и что он не признает ни соли, ни сахара, предпочитает только вареное, ничего печеного и уж, разумеется, жареного. А для ленча Джейсону в холодильнике она оставила половину цыпленка и немного зеленого салата.

Она добавила, что Максу не нравится твердая пища и что он предпочитает грудное молоко. «Не заставляйте его, если он съест мало».

Джейсон не слишком вслушивался в ее наставления — равно настолько, чтобы заверить ее в том, что все будет в порядке. Спустя полчаса Эйми ушла, а он тут же стал звонить брату.

— Мне наплевать на то, сколько пациентов у тебя в приемной, — объявил ему Джейсон. — Я хочу знать, что происходит.

— Эйми замечательная, правда?

— Она… разная. Подожди минуточку. — Он посадил Макса на пол, и тот наполовину подполз, наполовину подтянулся за провод от лампы к ближайшей электрической розетке и принялся его выдергивать. Пересадив малыша на середину пола, подальше от опасной розетки, Джейсон вернулся к телефону.

— Эта женщина, — начал он, — живет на скудное социальное пособие, так как муж ей ничего не оставил, и у нее нет средств для существования. Знаешь, куда она отправилась для собеседования насчет работы? К Бобу Фарли.

— Ах-х… — выдохнул Дэвид.

— Сейчас же позвони этому старому распутнику и скажи ему, что если он примет ее на работу, ты сделаешь ему инъекцию сибирской язвы, — распорядился Джейсон.

— Этого сделать я не могу. Клятва Гиппократа и все такое прочее… Если бы я знал тебя меньше, то сказал бы, что ты говоришь как ревнивый муж. Джейсон? Ты слушаешь?

— Извини. Макс залез под кофейный столик. Подожди минутку, теперь он ест бумагу. Не отходи от телефона.

Когда Джейсон снова взял трубку, в голосе Дэвида он услышал досаду.

— Послушай, брат, я вовсе не имел в виду, что ты будешь встревать в дела Эйми. Ты просто должен присмотреть за ребенком, чтобы у нас с нею было время побыть наедине. Это все, что от тебя требуется. Как только я сумею убедить Эйми в том, что мы созданы друг для друга, я стану ей помогать, и работать ей не придется. И почему бы тебе не сказать ей невзначай что-нибудь хорошее обо мне?

— Если она подумает, что ты будешь заботиться о ней всю оставшуюся жизнь, она может не выйти за тебя замуж. Гордости в ней больше, чем чего бы то ни было другого. Не можешь ли ты сказать мне, почему ребенку нельзя давать соль, или сахар, или какие-нибудь приправы?

— Наука говорит, что если человек уже в младенчестве употребляет их, то привыкнет к ним, и поэтому их следует исключать из рациона, тогда он вырастет здоровым.

— Неудивительно, что ребенок хочет только грудное молоко и не желает есть ничего другого, — пробормотал Джейсон и снова бросил трубку, чтобы оттащить Макса от двери, играя которой, он норовил ударить себя по лицу.

Вернувшись к телефону, Джейсон спросил:

— Как ты думаешь, она позволит мне сделать ей рождественский подарок?

— Что ты имеешь в виду? Купить какое-нибудь дело и назначить ее директором?

Поскольку именно это и имел в виду Джейсон, он никак не отреагировал на слова Дэвида. К тому же Макс теперь жевал ботинок Джейсона, а когда тот подхватил ребенка, то так ухватился за его нижнюю губу, что едва не содрал с нее кожу.

— Послушай, Джейсон, мне нужно идти, — сказал Дэвид. — Почему бы тебе не воспользоваться своими мозгами, а не деньгами и найти какое-нибудь другое решение этой проблемы? Эйми твоей милостыни не примет, в какую бы форму ты ее ни облек.

— Я не был бы в этом слишком уверен, — возразил Джейсон, глядя через комнату на какое-то растение в горшке, стоявшем на сложенной газете. — Так позвони Фарли. Я мог бы сделать это и сам, но не хочу, чтобы он знал, что я здесь, а ты можешь сказать ему что угодно, но главное, чтобы ее он не нанимал. Идет?

— Разумеется. Ну а как это чудовище? Поморщившись, Джейсон вынул пальцы ребенка из своего рта.

— Прекрасно.

— Прекрасно? Но ведь он просто исчадье ада. Что это за звук?

Макс больно вцепился в обе щеки Джейсона и впился мокрыми губами в его щеку.

— Не уверен, но думаю, что малыш только что меня поцеловал, — ответил брату Джейсон и, не слушая ответа, повесил трубку.

Он присел на диван и поставил Макса к себе на колени. «Сильный ребенок, — подумал он, — и неплох собой. Плохо, что одет он во что-то, напоминающее обноски». Джейсон подумал, что, наверное, все дети в Абернети носят такие потертые комбинезоны и грязные рубашки.

Может быть, такого энергичного и сообразительного мальчишку, как Макс, стоило бы приодеть получше? Но как это сделать?

В этот момент внимание малыша привлекла газета, а через мгновение Джейсон уже сражался с руками Макса, мешавшими ему набрать нужный номер телефона.

— Паркер… — начал он, услышав в трубке ответ своей секретарши. Как всегда, он обошелся без приветствия. Она была его личным секретарем-помощником уже двенадцать лет, поэтому Джейсон не назвался, зная, что она безошибочно узнает его по голосу.

За несколько минут он изложил ей свою идею, не услышав при этом ни малейшей жалобы на то, что ее беспокоят в рождественские праздники. Джейсон сказал, что ей придется уехать, оставив дом и семью — если она у нее, конечно, была, потому что Джейсон не имел никакого понятия о частной жизни своего персонала, — а Паркер лишь спросила:

— А факс в Абернети есть?

— Нет. Да я и не собираюсь здесь этим заниматься. Вы поедете в Луисвилль. Нужно будет купить кое-что для ребенка.

— Вы предпочитаете какой-то определенный цвет?

Джейсон посмотрел на Макса, жевавшего какую-то деревяшку, очевидно принадлежавшую когда-то его отцу.

— Синий. Для очень самостоятельного маленького мальчика. Только, пожалуйста, никаких бело-розовых зайчиков. Ну и всяких там колокольчиков и дудочек.

— Поняла. Целый комплект.

— Все что понравится. Кроме того, купите для меня автомобиль, какой-нибудь из самых заурядных, например…

— «Тойоту»? — опередила его Паркер.

— Нет, американскую. — Джейсон знал, что Эйми была против иностранных автомобилей. — «Джип». И пусть он будет очень грязный, чтобы я мог кого-то нанять для приведения его в порядок. И купите для меня какую-нибудь одежду.

Поскольку всю одежду Джейсону шили на заказ, не было ничего необычного в том, что Паркер спросила, должна ли она быть какой-то необыкновенной.

— Нет, нормальная одежда. Хлопчатобумажная. И синие джинсы.

— С бахромой или без? Джейсон секунду молча смотрел на телефон: ни разу за двенадцать лет он не слышал, чтобы Паркер шутила. Стало быть, это в первый раз? С другой стороны, разве у нее есть чувство юмора?

— Без бахромы. Обычные. Стиля «кантри», но не слишком дорогие.

— Понятно, — бесстрастно подтвердила Паркер. И если у нее и возникло какое-то любопытство по поводу всего этого, она никак его не выказала.

— А теперь позвоните Чарльзу и скажите, чтобы он ехал сюда и захватил для этого мальчика какие-нибудь хорошие продукты.

В разговоре возникла пауза, что было весьма необычайно для Паркер, поскольку она всегда мгновенно с ним соглашалась.

— Боюсь, я не знаю, где найти Чарльза, так как он собирался поехать за новым оборудованием. — Учитывая то обстоятельство, что личный повар Джейсона был в такой же степени снобом, в какой и гением, это осложняло дело. — Макс пытался встать на ноги, цепляясь за грязную скатерть, лежавшую на старом столе. Если бы он стянул ее, то ему на голову свалились бы три цветочных горшка.

— Выполняйте! — рявкнул Джейсон, швырнул телефонную трубку и кинулся к Максу. Который раз — пятый или шестой за один час — этот ребенок покушался на самоубийство?

— Ладно, парень, — проговорил Джейсон, разжимая маленькие пальчики, чтобы высвободить скатерть. — Давай посмотрим, что у нас есть для ленча. Ленч без сахара, без соли, без масла, вообще без вкуса.

На это Макс снова чмокнул Джейсона мокрым ртом в небритую щеку, и Джейсон испытал вовсе не неприятное ощущение.

— Вас приняли на работу? — спросил Джейсон, как только Эйми переступила порог дома.

— Нет, — мрачно отозвалась она и бросилась к Максу. — Я сейчас лопну от молока.

К великому смущению Джейсона, она устало опустилась на потертую софу, расстегнула платье, потом бюстгальтер и стала кормить Макса, тут же принявшегося нетерпеливо сосать грудь.