Она замолчала, расчувствовавшись, и даже отвернулась от внимательного взгляда Северова, рассеянно смотрела в еле попыхивающие угли в камине, справляясь с неожиданно сильными накатившими эмоциями.

Он не мешал ей, ни о чем не спрашивал, молчал, почувствовав, уловив ее состояние. Анна глубоко вздохнула, протяжно выдохнула, отпуская прошлое, снова повернулась к нему и улыбнулась, продолжив рассказ:

– Когда училась на втором курсе, меня привлекли в качестве помощницы к процессу расшивания русского исторического костюма для Венской оперы, постановщики которой обратились к русским мастерам и мастерицам с предложением восстановить подлинные костюмы пятнадцатого века для оперы Мусоргского. Это было фантастически интересно.

– Получилось? – спросил Антон.

– Да, еще как! – загорелись у нее глаза от радостных, приятных воспоминаний. – Потом была работа для Эрмитажа, и я входила в группу историков и мастеров, воспроизводивших убранство царских комнат, в том числе с вышивкой самоцветами, жемчугом, золотыми и серебряными нитями. Несколько лет мы этим занимались с перерывами. То находились деньги у спонсоров, то нет. Но очень масштабная работа была проделана, невероятно интересная. К выпуску из академии у меня уже набралось много работ вышивкой и один, особенно удавшийся, небольшой портрет неизвестной девушки, вышитый стразами и жемчугом, который получил приз на конкурсе студенческих работ. А тетушка Александра взяла и устроила выставку выпускников для нашего курса. Не всех, а тех, кого отобрали спонсоры выставки, меня в том числе. И эту мою работу купили в первый же день и за довольно приличные деньги. А в последний день выставки тетушка подвела ко мне одного из спонсоров, который сделал мне заказ на портрет своей матушки в той же технике, в которой была выполнена «Девушка». Только формат он заказал солидный.

– Вот не сомневаюсь, что классно получилось! – просто не мог не улыбаться Северов заразительному воодушевлению, которое прямо излучала девушка, рассказывая о любимом деле.

– Не то слово, – похвасталась Аня. – Сама не ожидала, что так здорово выйдет. Дорого, конечно, все-таки я работала с самоцветами, жемчугом и золотой нитью, и достаточно долго. Все-таки хоть и малый поясной портрет, но формат сто двенадцать на восемьдесят шесть, с деталями интерьера на заднем фоне, это, я вам скажу, еще та заморочка.

– И сколько вы его делали?

– Несколько месяцев. Заказчик был в восторге. И маме он очень понравился. Сдала я эту работу… – выдержала она неожиданную интригующую паузу, лукаво поглядывая на него, и закончила фразу:– И ушла в монастырь.

– Куда-а? – опешил Северов.

– В монастырь, – рассмеялась задорно Аня. – Уехала на Урал в женский монастырь, известный своими мастерицами, работающими по вышивке. Поступила послушницей, чтобы учиться. Сестры владеют техниками старинного вышивания, описание которых сохранились в древних монастырских книгах, которые, в свою очередь, сумели спасти и сберечь от уничтожения в советские времена уцелевшие монахини. Да и сами сестры разработали новые интересные техники. Правда, вышивают они, понятное дело, в основном обрядовое церковное шитье: плащаницы, куколи, митры, воздухи. И, разумеется, иконы.

– Ничего себе поворот. Эк вы, Анечка, закрутили, жизненный зигзаг, – проникся Антон. – И как долго вы там пробыли?

– Полтора года.

– В монахини-то не подались?

– Нет, не подалась, – легко посмеялась она. – Но многому научилась, многое переняла, много рисовала. Там у женщин поразительные лица, а за ними еще более поразительные судьбы. Это время было весьма плодотворно для меня и очень познавательно. И не только в освоении техник и мастерства, но и в том, что я смогла понять там о мироустройстве и о себе, – и решила объяснить: – В монастыре течет очень размеренная, суровая, аскетичная жизнь по укладу, установленному веками. Жизнь, состоящая из труда и молитвы, огражденная от мирских соблазнов и суеты, дающая возможность находиться в несуетливости душевной, внутренней тишине, настраивающей на погружение в размышления и возможность разобраться в себе самом. Как ни странно, но, соблюдая монастырский распорядок, посещая все службы, постигая таинства обрядов и молитвы, слушая проповеди, выйдя из монастыря, я не воцерковилась, именно там осознав, что Бог – это явление, основа всей нашей жизни, гораздо шире, мощнее, объемнее и непостижимее, чтобы быть ограниченным какой-то одной религией и даже всеми религиями в мире.

– Вы полны сюрпризов, Анечка, – поразился Антон.

– Но это же интересно, – улыбалась она жизнерадостно. – Познавать, учиться чему-то новому, овладевать навыками. После монастыря меня нашел один наш известный олигарх. Представляете? Вернее, как нашел… Как всегда, тетушка позаботилась, показав ему мои работы. Оказывается, они с ним давно знакомы и даже дружны. И вдруг он заказал мне свой большой вышитый портрет. Вот это была работа, я вам скажу. До сих пор не понимаю, как я умудрилась ее сделать. Сначала написала его портрет в красках, для чего мне понадобилось несколько месяцев, буквально гоняясь за ним не только по России, но и бог знает по каким еще странам, чтобы урвать малую толику времени, когда он мог позировать. Понятно, что его помощники организовали мне возможность в любой момент лететь туда, где этот господин мог со мной встретиться. Потом мне пришлось сделать копию с портрета для основы, и я засела за вышивку. И делала я ее больше полугода. Но получилось очень здорово. Просто обалденно получилось. Жаль, что я не могу вам показать, заказчик запретил любую съемку. Единственное, что он сделал, – это представил обе мои работы, два портрета – маслом и вышитый, – на международной выставке изобразительного искусства в Милане. Всего на один день, и зарегистрировал, как и полагается, мое авторство. И заплатил непорядочно много денег. Прямо очень много. И я отправилась эти деньги тратить, уехав сначала во Францию, учиться и перенимать их техники и основы вышивания, потом в Испанию и Италию. В общем, много где побывала.

– А сейчас вы картины пишете или только вышиваете? – с неподдельным любопытством слушал и расспрашивал ее Северов.

– Ну конечно, – улыбнулась Аня. – Это мой воздух, я не могу не рисовать. Правда, большие полотна в краске редко удается писать, поскольку у меня всегда много заказов и работы с вышивкой, но карандашом, углем, мелками и графика – это обязательно. Мои работы часто выставляются, как с другими авторами, так и индивидуально.

– Было бы интересно посмотреть, – с легким сожалением заметил Антон.

– Хотите, покажу те, что есть у меня в смартфоне, – предложила Аня. – Правда, смотреть картины в таком формате – это все равно что делать уколы по Интернету.

– Очень хочу, Анечка, пусть и в формате онлайн-инъекции, – обрадовался такой возможности Северов.

Она пересела к нему поближе, нашла в смартфоне альбом своих работ и принялась показывать и пояснять, что и когда изобразила и сделала. Они просидели за просмотром больше получаса, пока не закончились все картины, занесенные в память телефона.

– Ну все, – вздохнула Аня, показав последнее полотно.

– В доме Александры Юрьевны есть ваши работы?

– Да, и много. Тетушка – поклонница моего творчества и с удовольствием развешивает мои работы и в питерской квартире, и здесь, и даже в своем рабочем кабинете. Кстати, – вдруг спохватилась Анна, упомянув тетушку, и посмотрела на часы на экране. – Мне же домой пора, а то Александра Юрьевна гневаться начнут моему длительному отсутствию.

– Я вас провожу, – поднялся из-за стола Северов, улыбнувшись ей короткой мимолетной улыбкой.

– Странно, – засмотревшись на него, заметила Анюта. – Я обратила внимание еще с первой нашей встречи на озере, что вы часто улыбаетесь и вообще человек ироничный, с хорошим чувством юмора, но при том у жителей поселка о вас сложилось устойчивое мнение как о человеке мрачном, хмуроватом, неулыбчивом и опасно неприветливом. Бирюке, не желающем общаться ни с кем. Почему так, Антон Валерьевич?

– Вы про ту дамочку, что я выставил? – усмехнулся он.

– Не стоит недооценивать Бибиси, – предупредила Анна. – Она тут выполняет роль местного новостного информагентства и разносит новости и сплетни с быстротой скоростного вайфая.

– Именно на это и был расчет, – хмыкнул Северов. – Имидж мрачного, нелюдимого и опасного человека дает прекрасную возможность держать людей на расстоянии от себя. Информация в наше время – самый ходовой и дорогой товар, и люди, которые хотят манипулировать вами, задают очень много вопросов. Стоит только один раз ответить на единственный вопрос, и оказывается, что ты уже обязан отвечать на все последующие.

– Понятно, – кивнула Аня, – такой оригинальный и действенный способ оградиться от излишнего любопытства. А как же добрососедские отношения, взаимовыручка?

– В данный момент я как раз налаживаю таковые с глубоко симпатичными мне людьми, – усмехнулся Северов.

– Понятно, – повторила она и посмотрела ему в глаза, спросив: – Но вы, Антон Валерьевич, тоже задаете много вопросов. Сами при этом не отвечая ни на один. Значит ли это, что вы хотите манипулировать мной?

– Нет, – ответил он, не отводя глаз от ее прямого взгляда. – Мой интерес к вашей жизни, Анна, обусловлен совсем иными причинами.

Аня задержала и продлила свой изучающий выражение его лица взгляд на какое-то мгновение и пожала плечами.

– Ладно, – непринужденно усмехнулась она.

«И что? – несколько обалдел Северов столь резкому отступлению. – Неужели не спросит? И докапываться, выяснять не станет? Да ладно!» – даже как-то восхитился про себя он.

Но она спросила. О другом:

– Антон Валерьевич, а можно мне дом посмотреть? – и тут же горячо заверила, увидев несколько ошарашенное выражение лица мужчины: – Снаружи. Не внутри, конечно. Мне невероятно интересно его устройство, – и добавила неуверенно: – Я быстро.

– Идемте, – кивнул Северов, посмеявшись мысленно над собой.

Дом он ей показал. Даже скорее не он ей что-то там показывал, а Анна, ухватив за руку, вела его за собой, восхищаясь теми архитектурными приемами и находками, которые применили архитектор и строители при его возведении, и рассказывая Северову, как это замечательно и грамотно сделано. Таким вот порядком они обошли его дом дважды по периметру, а потом и пробежались по участку.

И только после этой экскурсии Северов проводил девушку до дверей дома ее тетушки, куда и был приглашен Анной, дабы быть лично представленным Александре Юрьевне, на что, честно говоря, и рассчитывал, более того – был уверен, что так оно и произойдет.

– Тетушка!

Проведя Антона в большую просторную гостиную, официально представила Анна Северова сидевшей в кресле с высокой спинкой интересной, изысканной, великолепно выглядевшей женщине элегантного возраста, смотревшей на него с ироничным интересом, умнейшими веселыми светло-зелеными, такими же, как у племянницы, глазами. Ох какой непростой, мощной личности.

– Это Антон Валерьевич.

С легкой вежливой улыбкой пристально рассматривая гостя, Александра Юрьевна тихо, себе под нос, произнесла в задумчивости какую-то фразу на арабском языке. Северов фразу услышал и, улыбнувшись одним уголком губ, уважительно наклонив голову, выказал свое почтение хозяйке, явно поняв то, что она произнесла.

Тетушка Александра, приподняв удивленно одну соболиную бровку, присмотрелась к гостю более пристально и, чуть поджав губы, сдержанно одобрительно улыбнулась.

У Ани возникло четкое ощущение, что эти двое ведут какой-то молчаливый диалог, прекрасно понимая друг друга.

– Антон Валерьевич, – вмешалась она в этот «разговор» взглядами, представив хозяйку дома гостю, – моя тетушка Александра Юрьевна.

– Ну, что ж, – улыбнулась на сей раз открыто тетушка Александра. – Приятно познакомиться. И как я уже сказала: «Интересный гость – подарок Аллаха», – и предложила Северову: – Мы собираемся ужинать. Присоединяйтесь к нам, Антон Валерьевич.

– «Не откажусь, коль приглашение имею», – принял приглашение цитатой из классика Северов.

– Проходите, присаживайтесь, – указала рукой на соседнее кресло Александра Юрьевна. – Побеседуем, пока девочки накроют на стол.

О чем тихо беседовали эти двое, Анна с Леной не слышали, хозяйничая в кухне и накрывая на стол, но было совершенно очевидно, что хозяйка и гость были увлечены разговором и общением друг с другом.

«Ну надо же», – поражалась Анна, все посматривая в их сторону.

Сам ужин прошел в веселой легкой атмосфере, которую умело создала Александра Юрьевна с непринужденностью высокого профессионала, человека, владеющего мастерством проведения бесед и встреч любого формата и уровня, вплоть до первых лиц государств.

Она рассказала комичную историю из чиновничьих будней, Северов, легко подхватив тон разговора, припомнил свежий анекдот на ту же тему, с которой они плавно спикировали на обсуждение насущного вопроса о коронавирусе, вспомнив несколько смешных историй, произошедших со знакомыми на недавнем карантине.