– Как военнослужащий?! – ахнула обескураженно Степанида Ивановна. – Как подполковник?! – расстроилась она окончательно.

Ну а как тут не расстроишься, когда такое ужасное фиаско, буквально крах всей ее замечательно выстроенной теории о бандитском гнезде, окопавшемся в поселке с попустительства его основательницы.

– Вот так и подполковник, – развеселилась Александра Юрьевна.

– Настоящий, – добавил огоньку Ромка, расплываясь в улыбке.

Для мальчишки все это было не более чем живым захватывающим детективом, тетку ту, утопшую, он знать не знал и была она ему, что называется, «что шла, что ехала» – абстрактная, неизвестная фигура, а если еще и вспомнить про найденный мамой труп – ну чистая Агата Кристи в «Озерном». Офигеть как увлекательно.

– Который отдыхает в «Озерном» от трудностей непростой службы, предпочитая уединенность и тишину, – присовокупила от себя и Анюта, прервав размышления сына.

– Александра Юрьевна, – поднялся с места военнослужащий подполковник. – Увы, как ни жаль покидать столь гостеприимный дом и замечательную компанию, но, думаю, будет куда как продуктивней, если я сам побеседую со следователем.

– Да, Антон Валерьевич, несомненно, – поддержала его намерения хозяйка.

– Дамы, – чинно поклонился он Анне с Леной, стоявшим рядом, и, развернувшись к хозяйке дома, поклонился и той. – Роман, – коротко кивнул он мальчику и обратился уже ко всем: – Благодарю за великолепный, просто восхитительный ужин.

– А можно мне с вами? – спросил вдруг Ромка.

– Смотреть на труп? – уточнил Северов.

– Ум-м-м, – протянул пацан, сообразив, собственно, куда именно он просится, и отказался: – Наверное, все-таки нет. Не лучшая идея.

Предположения Степаниды Ивановны, высказанные в виде утверждений истерическим криком, как ни печально, но подтвердились. Как сказал эксперт после первичного осмотра тела, Алевтина Степановна была убита приблизительно сутки назад проникающим ударом в свод черепа, нанесенным тяжелым и острым предметом. После чего женщину сбросили в воду, затолкав под мостки причала.

– Марков с ребятами оживились, – рассказывал по телефону Северов Александре Юрьевне, – прямо как в том анекдоте: «Обрадовались трупу как родному».

– Ну это понятно, – высказала свое мнение та, – теперь и убийство этого Барковца можно смело объявлять делом кого-то из жителей поселка, а это и полномочия совсем иные. Что и говорить, я сама завтра утром позвоню кое-кому и потребую дать ребятам возможность работать в полной мере и проводить нормальные разыскные мероприятия. И, поверьте мне, вот так же позвонят и надавят многие из жителей. Никому не нравится, чтобы, как говорит Бибиси, «преступники разгуливали по свободе» в нашем поселке. Хотя… – протянула она задумчиво, – если предположить, что к этому может быть причастен кто-то из высоких чинов, то своих, конечно, не сдадут, заразы. Только при условии, если это будет выгодно в каких-то политических раскладах.

«М-да», – задумался Антон, окончив разговор с Александрой Юрьевной, поселковую тишину и благость нарушили самым жестким образом, можно сказать, прямо-таки осквернили тихую обитель, за закрытыми дверьми которой, как правило, и совершаются самые грязные делишки.

Ладно, разберемся. Ребята марковские поработают, что-нибудь за день-два накопают, по крайней мере, отсмотрят по видеозаписям перемещение любящей бабули по поселку, а там и он подключится, если не вычислят деятеля этого, разбрасывающегося трупами, раньше.

Его обуревало чувство клокочущей, буквально душившей бессильной ярости! Он физически болезненно ощущал, как его жизнь – такая прекрасная, продуманная, так замечательно устроенная жизнь, – летит словно в пропасть, истекая сквозь пальцы, и что бы он ни делал, что бы ни предпринимал, становится только хуже, осложняясь все больше и больше.

Как все могло пойти вразнос?! Как, черт возьми, он оказался в такой ситуации?!

Все началось с той сучки, с той твари, шлюхи расчетливой, которая обманула, предала его! Как же он так подставился?! Как не просчитал ее и все возможные последствия?

И этого Барковца, козлину, альфонса вонючего. Но с этим идиотом удачно получилось, только вот перетащить его и закопать он не успел. И как тот еще живым оказался? Поразительно. И принесло же эту идиотку на велосипеде не вовремя. Хотя… Полицейским этим ничего расследовать в поселке не дадут, это понятно. Вон они сидят ниже травы тише воды, попытались было опросить жителей, да какое там – так, снизошли баре, позволили прислуге своей вопросы позадавать, предварительно проинструктировав ту, что и как можно говорить и нужно отвечать.

Никто бы его не вычислил и не нашел, да и искать не стал бы, тем более что следов он никаких не оставил, все проверил, обо всем позаботился…

Если бы не эта старая сука Алевтина!

Вот с ней он напортачил. Сорвался. Да потому что достало его все! Достало! Такое ощущение, что его обложили со всех сторон и загоняют, как дикого волка. Суки! Суки!

Эта старая карга! Он все продумал, рассчитал, и никто бы ее никогда не нашел, но она… твою мать!

Ну вот как так, а? Сплошной облом и непруха.

Ну ничего, ничего. Он и с бабкой не подставился нигде и ни в чем. Нечем его привязать к этому делу, он позаботился, перестраховался.

Осталось только с девкой разобраться. Но он сделает все очень аккуратно. Ничего, он дотошный и терпеливый, дождется удачного момента. Это все ерунда, не его проколы и просчеты, а просто глупое, неудачное стечение роковых обстоятельств.

Устал он что-то. Перепсиховал сильно.

Но ничего, закончит с этим делом, поставит последнюю точку и улетит в Италию отдыхать, нервы подлечить, расслабиться. Или лучше на Лазурный Берег. Не важно, решит куда, главное, дело закончить, хвосты подчистить – и свободен.

Никто его не вычислит и не найдет, потому что это невозможно.

Вообще смешно наблюдать за тем, что, где и кого они пытаются найти.

Ну-ну, ищите. Бог в помощь.

Анна привычно проснулась совсем ранним утром, потянулась прямо в кровати, с тем исключительным удовольствием, что испытывает хорошо выспавшийся человек, которого не мучили никакие дурные сны и бессонница, и поняла, что чувствует себя превосходно – никакой головной боли и легкой слабости, периодически напоминавших о себе последние два дня.

Поднялась и вышла на балкон. Стояла, слушала тишину, с наслаждением вдыхая прохладный утренний воздух, и так ей хорошо сделалось, радостно на душе – ну какая же красота вокруг, господи боже мой, не налюбуешься, сколько ни смотри. И этот воздух, насыщенный хвойными и цветочными ароматами, фитонцидами, как их называют ученые, и этот великолепный начинающийся рассвет, уже чуть тронувший розовыми бликами верхушки сосен на вершинах скал.

Ведь как прекрасно, как хорошо.

Внезапно Анюте так вдруг захотелось сесть, как она уже привыкла, на велосипед, покатиться через лес на дальнее озеро и окунуться в теплую воду ее затончика…

И, нарушая всю тихую душевную благость, следом за этим порывом выскочило из памяти напоминание про разгуливающего где-то поблизости убийцу, уже убившего двух человек. И, видимо для того, чтобы она всерьез прониклась предостережением, добавляя негатива, подсознание выхватило из памяти яркую, четкую картинку убитого человека, лежавшего в яме сломанной куклой, истекающей кровью.

– Да какого хрена! – возмутилась Анюта всем этим предостережениям и дурацким, страшным воспоминаниям, выскочившим как черт из табакерки и испортившим ее благостное состояние.

Анне вдруг стало так обидно, прямо непередаваемо обидно, и злость такая взяла, что из-за какого-то урода она да и все жители поселка не могут спокойно, нормально жить и вынуждены бояться чего-то, опасаться куда-то ходить. Она вот, например, вынуждена отказаться от своей утренней поездки на дальнее озеро, от приятного купания.

Вот какого, спрашивается!

И что-то так она разозлилась и завелась, что смело решила – да пошел тот убийца куда подальше! Ей-то чего бояться, собственно?

И уж было развернулась и направилась в комнату энергичным, целеустремленным шагом… и в этот момент, остужая всю ее боевитую решимость, откуда-то из правильных отсеков разошедшегося что-то нынче, предательского подсознания выскочил памятный разговор с Антоном Валерьевичем о безопасности, который если конспективно, то можно свести к известному постулату из классики: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих».

Анна остановилась в легком замешательстве, подумала и… взяла телефон и написала коротенькое СМС Северову, засомневалась было, задержав палец над экраном, отсылать ли… и все же отправила.

«Извините за беспокойство, Антон Валерьевич, вы спите?»

«Нет», – тут же пришел короткий ответ.

И Анна набрала его номер.

– Доброе утро, – поздоровалась она, услышав знакомый голос, от которого у нее по спине шустро пробежали мурашки. – Я вас не разбудила?

– Нет, Анечка, не разбудили. Что-то случилось? – спросил мужчина.

– Нет-нет, Антон Валерьевич, не случилось, – поспешила уверить она и объяснила: – Такое утро сегодня бесподобное, и мне так нестерпимо захотелось съездить на наше озеро. Подышать в лесу, поплескаться в воде. Но я вспомнила про преступника и ваше наставление о безопасности и вот решила позвонить, предложить вместе съездить. Вдвоем-то с вами точно будет безопасно.

– Вы молодец, что вспомнили, и еще большая молодец, что позвонили, – похвалил ее мужчина и улыбнулся.

Она вот прямо слышала и видела перед глазами эту его замечательную улыбку, которая определенно как-то особенно действовала на нее. Наверное, правильно действовала, как положено.

– Вдвоем будет безопасно, – подтвердил Антон ее предположения и распорядился: – Я зайду за вами минут через пятнадцать, и поедем на озеро.

– Да зачем вам делать такой крюк, Антон Валерьевич, – смущалась немного Анна и своим мыслям про действия мужской улыбки на нее, и тому, что из-за нее ему придется менять свой привычный утренний распорядок и маршрут. – Я поднимусь на гору на велосипеде, а после калитки, на большой тропинке, и встретимся. Я ведь правильно помню, что одна из тропок от вашего дома как раз тянется до главной тропы, не доходя поворота на хутор?

– Вы правильно помните. – подтвердил мужчина, уточнив: – Почти в километре от калитки. Но все же было бы лучше, если бы вы меня дождались.

– Мне не хочется вас утруждать напрасно, Антон Валерьевич, – призналась Анна. – Я вас просто дождусь у выхода вашей тропинки на основную дорожку. И все. Ну или вы меня, если прибежите первым.

– Ну, хорошо, – позволил уговорить себя Северов.

– Ура! – обрадовалась Анна, тут же весело-бодро сообщив: – Все, выезжаю через пять минут. Телефон возьму с собой, как вы и учили. До встречи!

– До встречи, Анечка.

Как же прекрасно было в лесу!

Как же замечательно, великолепно было в лесу! Анюта только сейчас поняла, как она, оказывается, соскучилась по этой поразительной тишине, по розовеющим макушкам сосен, по редкому, робкому щебету птиц перед рассветом.

Аня блаженствовала. Даже глаза немного прикрывала, с упоением, глубоко вдыхая ароматный воздух, все еще пахнущий хвойной прелью и грибами, невзирая на то что дожди прошли уж несколько дней тому назад. И словно плыла через этот сказочный лес, войдя в удивительное состояние полного расслабления и внутреннего покоя, в поразительную умиротворенность, погрузившись в свой мир, наполненный созерцательностью, светлой радостью и гармонией.

И снова, в который уж раз, слишком глубоко погружаясь в расслабленное, созерцательное состояние, она совсем забыла следить, куда и как рулит, что, понятное дело, не могло не иметь последствий, и переднее колесо наехало на что-то объемное, не то шишку, не то упавшую ветку, железного коня вместе с Аней, сидевшей на нем, ощутимо подбросило вверх, резко уводя вбок с тропы, и в этот же миг…

– Ба-баххх!!!

Разрывая тишину и сказочный покой леса, где-то сзади за спиной Ани оглушительно грохнуло абсолютно инородным и чудовищно неуместным в этом тихом утреннем лесу звуком, и, выбивая фонтан щепок, что-то взорвалось в стволе сосны, в которую Анюта чуть не врезалась за полмгновения до этого, едва успев отвернуть от дерева в последний момент.

Грохот и взрыв были столь неожиданными и громкими, что, непроизвольно дернувшись всем телом, Анна вторично подскочила на сиденье, от испуга непроизвольно выпуская руль, и велосипед, оставленный без управления, как взбрыкнувший скакун, вторично вильнул куда-то в сторону.

– А-а-а-а!!! – заорала Анюта, вцепившись в руль, судорожно и совершенно бестолково крутя его в разные стороны, пытаясь удержать равновесие и вышедший из-под контроля агрегат, стараясь не грохнуться с велосипеда и не врезаться в дерево.

– Ба-баххх!!

Ударило по ушам и нервам вторым грохочущим, взрывным звуком за спиной, и, выбивая еще один фонтан щепок, что-то врезалось в ствол следующей сосны, возле которой в тот самый момент Анна выделывала немыслимые кренделя на велосипеде, безуспешно пытаясь совладать с совершенно непонятно куда и как ехавшим агрегатом, успев лишь мимолетно отметить и почувствовать болезненный укус в скулу возле уха.