Кэт Мартин - Ожерелье для возлюбленной

– Тогда я разведусь с тобой, Рейфел.

Высвободившись из его объятий, она бросилась вон из комнаты.

– Даниэла! – Рейф кинулся за ней.

– Рейфел! – Резкость в голосе матери остановила его.

Рейф повернулся к ней:

– Не трать силы попусту, мама. В том, что произошло, нет ее вины. Виноват во всем я. Прости, что не получается так, как ты планировала. Но я люблю ее и не позволю ей уйти.

Слова шли из глубины души легко и убедительно. И он знал, что говорит правду. Он пытался не любить Даниэлу, делал все, чтобы держать свои чувства в узде, но в последние месяцы она стала значить для него все.

Повернувшись, он долго смотрел на дверь, затем вышел в коридор, направился к лестнице, ведущей в их комнаты на втором этаже.

Вулсон остановил его у лестницы.

– Наверху ее нет, ваша светлость.

– Где она?

– Боюсь, что герцогиня ушла из дома.

– Что?

– Прежде чем подняться в гостиную, она попросила заложить ее карету. Когда она вышла, то была в плаще и быстро побежала к дверям. Больше я не видел ее, сэр.

Все, что мог сделать Рейф, – это сдержаться и не схватить за грудки дворецкого и отругать его за то, что он позволил леди уйти. Где-то бродит убийца, жизнь Даниэлы в опасности.

Но виноват был не дворецкий, а он.

Если бы он сказал ей, что любит ее… Если бы объяснил, что нет ничего важнее ее в его жизни, в его мире, она бы поняла, что ребенок не самое главное для него. Все, что ему нужно, – это она, Даниэла.

Когда он выбежал на улицу, кареты уже и след простыл. Рейф устремился в конюшню. Он найдет ее, вернет домой. Скажет ей, что любит ее. Господи, молился он, лишь бы не было поздно.

Рейф почти подошел к задним дверям, когда столкнулся с Робертом Маккеем и Каро.

– Что, черт побери, происходит? – спросил Роберт.

– Где Даниэла? – набросилась на него Каро. – Один из слуг сказал, что она села в карету и уехала. И еще, что она плакала. Почему она была в слезах, ваша светлость?

В глазах у него потемнело.

– Не знаю… Это недоразумение. Я найду ее, заставлю ее понять. – Он посмотрел на Роберта. – Где-то бродит убийца. Ей угрожает опасность.

– Я еду с вами. – Роберт хлопнул его по плечу. – Вперед.

Они побежали к конюшне, чтобы оседлать лошадей и без промедления отправиться на поиски. Каро едва поспевала за ними.

Пока двое слуг подтягивали подпруги, Рейф говорил с Каро:

– У вас есть какие-то соображения, где может быть Даниэла?

– Единственное место, которое приходит на ум, – Уиком-Парк. Она всегда чувствовала себя там в безопасности, и леди Уиком сейчас в своем имении. Но в последние дни Даниэла странно вела себя. Даже не знаю, что она может натворить.

– Мы едем в Уиком! – крикнул Рейф. – Будем останавливаться на дороге и спрашивать, не видел ли кто герцогиню в карете Шеффилдов. На ней герб. Если она действительно отправилась в Уиком, кто-нибудь непременно заметит карету.

Мужчины уселись на лошадей, Рейф на Тора – рослого черного жеребца, Роберт – на гладкую гнедую кобылу, обе лошади нетерпеливо плясали на месте.

Каро положила руку на стремя Роберта.

– Будь осторожен. – Она посмотрела на Рейфа. – И вы тоже, ваша светлость.

Роберт наклонился и нежно поцеловал ее.

– Поговори с прислугой. Спроси, может, кто-то знает, куда направилась герцогиня.

Каро кивнула, убирая белокурый локон за ухо.

– Сделаю все, что смогу.

Мужчины пришпорили лошадей, и те пустились вскачь.

Время тянулось. Лошади устали и продрогли до костей. Они останавливались в каждой маленькой гостинице, на каждом постоялом дворе и почтовой станции, что располагались вдоль дороги; опросили дюжину путешествующих и полдюжины возниц, но никто не встречал карету Шеффилдов.

Уже стемнело, когда их измученные лошади доплелись до очередной стоянки, которая, должно быть, была пятнадцатой по счету.

– Она не поехала в Уиком-Парк, – устало проговорил Рейф. – В этом мы можем быть уверены.

– Нам нужно вернуться в город, – сказал Роберт. – Может, Каро что-то узнала о планах герцогини.

Мужчины повернули лошадей и поскакали навстречу ветру. И без того холодный ветер становился ледяным, и одежда не могла защитить от его пронизывающих порывов. Рейф подгонял жеребца.

– Я так надеялся, что она поехала к тетушке.

– Может, она решила просто прокатиться и потом вернется домой?

Рейф покачал головой.

– Она сочла, что нам надо разойтись. Она не могла прийти к такому серьезному решению, не обдумав его хорошенько. Чтобы я не мог разубедить ее, она пошла на этот шаг.

– Она любит вас, Рейф. Зачем ей думать о разводе?

Рейф вздохнул.

– Это длинная история. Если бы я открыл ей свои чувства, как вы Каро, этого бы не случилось.

Роберт улыбнулся:

– Тогда не о чем беспокоиться. Как только вы найдете ее, вы расскажете ей о них, все будет хорошо.

Рейф молился, чтобы Роберт оказался прав. Но его беспокойство с каждой минутой возрастало. Даниэла такая же упрямая, как он, и она убеждена, что должна сделать так, чтобы ему было лучше.

Господи, что за тупик! Ему оставалось только уповать на Господа и верить, что его жена в безопасности и ничто не угрожает ей.

Когда Рейф, продрогший до костей, вернулся домой, его ждало письмо с требованием выкупа. Вулсон в замешательстве протянул ему конверте восковой печатью, видимо, что-то подсказывало дворецкому, что послание не сулит ничего хорошего.

Стоя рядом с Робертом, Рейф вскрыл конверт и пробежал глазами письмо. Но уже до этого он знал, что там написано.

Ваша жена у нас. Если вам дорога ее жизнь, вы должны следовать нашим инструкциям. Прибыть в полночь в Грин-парк. Подняться на холм и ждать около старого дуба. Вы должны быть один. Если расскажете кому-то, ваша жена умрет.

Грин-парк, то место, где он стрелялся с Рэндаллом.

– Что там? – спросил Маккей.

Каро испуганно держала его за руку.

– Они схватили Даниэлу.

– Кто?

– Оливер Рэндалл. Здесь говорится, что в полночь я должен приехать в Грин-парк. Там тот самый холм, где была дуэль. Рэндалл был ранен очень серьезно. Очевидно, он тот, кого мы ищем. – Он постучал по записке. – Макфи подозревал, что надо следить за ним, пока Ярмут занимался моим кузеном, но, видимо, что-то пошло не так.

Роберт бросил взгляд на старинные фамильные часы над камином.

– У вас менее часа, чтобы добраться туда. Нужно разработать план. – Роберт направился к кабинету, но Рейф схватил его за руку.

– Никакого/ плана, Роберт, потому что вы не едете со мной. В записке говорится, что я должен появиться один. Я так и поступлю.

– Не глупите. Человек, который дважды пытался убить вас и почти преуспел, разумеется, нанял помощников. На этот раз они окажут ему поддержку, и он не промахнется. Если вы отправитесь туда один, то подпишете себе смертный приговор.

– У меня нет выбора. Я не могу рисковать жизнью Даниэлы. Я ценю ваше предложение, но вынужден отказаться от него.

– Проклятие…

Рейф быстро отдавал приказы дворецкому. Распорядился приготовить его фаэтон, чтобы он в любую минуту мог отвезти их домой.

– Я не поеду без оружия, – заверил он Роберта. – Я неплохо стреляю. – Но гарантий не было, и Рейф повернулся к Каро: – Если что-то произойдет не так, как нам хочется, прошу вас быть здесь, когда вернется Даниэла.

– Я буду, ваша светлость.

– Вы скажете ей, что я люблю ее. Обещаете? Я хотел сделать это сам, но…

Голубые глаза Каро наполнились слезами.

– Да, ваша светлость, я скажу ей. Он повернулся к Маккею.

– Вы хороший человек, Роберт. Если что-то случится со мной, позаботьтесь о них обеих.

– Черт побери, старина, позвольте мне поехать с вами. Никто не увидит. Я буду держаться в стороне и прикрою вас в случае необходимости. Поверьте, никто не заметит, что я там.

Но Рейф уже шел к своему кабинету. Войдя, вытащил ящик письменного стола, достал маленький пистолет, убрал его в карман сюртука и направился в конюшню.

Что случится с ним, не имеет значения. Но женщина, которую он любит, должна вернуться домой в целости и сохранности.

Даниэла неподвижно сидела в экипаже рядом с бородатым, дурно пахнувшим человеком, державшим пистолет в грязной волосатой руке. Ее собственная карета осталась на темной улице всего в нескольких кварталах от Шеффилд-Хауса. Кучер Майкл Малленз был избит и, связанный, лежал без сознания на полу кареты.

Господи, как она могла уйти! Все, о чем она думала тогда, – это сбежать из дома куда угодно, спастись бегством от Рейфела. Она боялась, что, если она останется, ему удастся убедить ее отказаться от своих планов, и тогда она предаст его.

Она опустила глаза на свои руки. Связанные вместе, они лежали на коленях. Она была настолько взволнована, что совсем забыла о грозящей опасности. Враги были у Рейфа, не у нее. И ей не приходило в голову, что он и могут использовать ее в качестве оружия против ее мужа.

Она подслушала разговор бандитов и знала, что они послали ему записку, требуя встречи. Господи, как сильно она любила его! Она хотела дать ему то, что он на самом деле хотел больше всего на свете – сына. Который носил бы его имя. Вместо этого она втянула его в ужасную историю. И теперь ему угрожает смертельная опасность.

Что, если его убьют?

Она прерывисто вздохнула и спросила бесстрастным тоном:

– Куда мы едем?

Потянулась к окну, но не увидела ничего, кроме ночной мглы.

– Грин-парк, – отвечал ее тюремщик. Другой бандит сидел напротив него, два нижних зуба отсутствовали, нос картошкой придавал и без того отвратительному лицу зловещее выражение.

– Это и есть место встречи?

– Мы едем туда не на субботнюю прогулку, дорогуша.

Грин-парк. Ну конечно, это то место, где Рейф стрелялся с Оливером Рэндаллом. Он рассказывал ей о дуэли, и она видела шрам на его руке. Значит, Рэндалл – тот человек, который хотел убить его.

Она исподтишка осмотрела карету – красные бархатные шторы, натертые до блеска медные лампы рядом с окнами – совсем не подходящее место для двух опустившихся типов, сидевших на мягких плюшевых сиденьях. Она подозревала, что выезд принадлежал Оливеру, значит, он планировал убить ее, как и Рейфа.

Она молчала, пока пара гнедых лошадей тащила экипаж по темной улице, но ее мозг лихорадочно работал, строя планы, как помочь Рейфу. Она отметала один вариант за другим, решив подождать и посмотреть, как будут развиваться события. Что бы ни случилось, она не будет стоять сложа руки, позволяя этим мерзавцам убивать ее мужа.

Она найдет способ помочь ему, чего бы ей это ни стоило.

Прошло всего несколько минут, и карета остановилась. Возница соскочил на землю со своей скамейки – крепкий мужчина с редкими волосами с проседью и жесткой складкой у рта.

Неловкими движениями связанных рук Дэни удалось поплотнее завернуться в плащ, когда один из бандитов открыл дверь и подтолкнул ее дулом пистолета.

– Выходите. И не вздумайте бежать, или я тут же пристрелю вас.

Она просунула голову в дверцу кареты и стала спускаться по железным ступенькам, бородач шел за ней. Дуло пистолета упиралось ей в ребра, и она пошла вперед по тропинке, ведущей на верх холма. Второй бандит тащился за ними. Пока она шла к вершине холма, она могла думать только об одном – как сбежать от них, как ускользнуть и предупредить Рейфа. Но она представления не имела, где он.

Она не сомневалась, что он бросится спасать ее… Рейф – человек чести, и он не оставит ее в беде. Ей нужно просто подождать, когда он появится здесь, и быть готовой помочь ему.

– Наверх. – Холодное дуло упиралось в ребра. Она пошла вперед по склону холма к его вершине. Старый дуб распростер голые ветви над пожухлой, высохшей травой. Ледяной ветер пронизывал унылый пейзаж. Она остановилась у старого дерева и, всматриваясь в темноту, искала того, кого когда-то считала своим другом, – Оливера Рэндалла.

Но не он, а другой человек вышел из темноты. Высокий, в великолепном пальто и черном цилиндре. На вид ему было около сорока, красивый мужчина, которого она наверняка бы запомнила, если бы видела прежде. Следом за ним появилась вторая фигура, и Даниэла замерла…

– Ну, наконец-то вы здесь.

Дама была одета с головы до ног во все черное, прозрачная темная вуаль спускалась с полей шляпы, но оставляла часть лица открытой. Она была чуть ниже Дэни ростом, более крепкого сложения и отличалась властностью, которой мог позавидовать любой мужчина. Даниэла знала эту женщину. Маркиза Каверли, мать Оливера Рэндалла.

– Значит, это вы, а не ваш сын.

– Из-за вашего мужа мой сын больше не тот, каким был прежде. И поэтому я вынуждена сделать, что он, к сожалению, не в состоянии выполнить собственноручно.

– Вы хотите убить Рейфела?

На лице маркизы появилась брезгливая гримаса.