Я вспоминаю до сих пор…

Только к тому моменту, когда моя дочка научилась видеть людей практически насквозь, я понял — вот он мой стимул. Маленький кусочек меня. Маленький кусочек жены. Как там любят говорить женщины, плод нашей любви. Звучит пафосно, но так оно и есть. Мой маленький жизненный ориентир. Ради нее я живу, ради нее существую. Я понял, что зря убивал время на злость и несправедливость этой жизни. Ведь у меня есть маленькое чудо, готовое заменить весь мир. В ее нежных, синих, словно море, глазах я находил не только покойную жену, но и свою маленькую дочку. Хоть ей и было на тот момент всего полтора года, но я видел в ней личность, которой готов посвятить всю свою жизнь. Я нуждался в ней гораздо больше, чем она во мне.

К двум годам жизни Анечки, я научился жить без воспоминаний о прошлом. Я просто вычеркнул его из своей памяти раз и навсегда, заваливая себя то работой, то заботой о дочери. Наверное, я не был идеальным отцом, однако старался делать все, чтобы моя маленькая принцесса ни в чем не нуждалась.

— Ты очень красивая, малышка, — произнес я, обнимая свою дочку. — В три года именно так выглядят красивые девочки, — я улыбнулся ей, только вот выражение лица малышки сменилось на немного недоуменное, хотя оно быстро приняло иной вид после сказанных мне слов.

— Пап, мне шесть! — с серьезным видом проговорила она, продолжая играть с волшебной палочкой из набора «Гарри Поттер» и размахивать плащом. Как сказала мать, это подарок якобы от меня, хотя я вряд ли подарил бы ей эту хрень. Радует, что меня не тошнило от этой серии так, как некоторых личностей.

О моей амнезии мы никому не распространялись, особенно дочери, которая мало что понимала в этом, да и беспокоить малышку зря никто не хотел, я в особенности. Порой я забываю об этом, живя в каком-то своем измерении, как сейчас, когда перепутал возраст дочери. Хорошо, что я помнил дату ее рождения, как отчий наш. Дату смерти своей жены… Но я старался не думать об этом, радуясь празднику с моей маленькой малышкой. Только сейчас мне не приносил весь этот балаган особого энтузиазма.

— Конечно, шесть. Папа просто забыл, — подбодрила мать, крепко обнимая Аню. Ее взгляд скользнул по мне обвинительно-печально. Она понимала, что я это не специально, однако стальной характер, наработанный годами руководства школой, давал о себе знать в самый неподходящий момент.

От всеобщей радости (почти), нас отвлек скрип двери, а затем высокая мужская фигура в деловом костюме. Да, отец, как это бывало обычно, не изменил своим принципам — даже в больницу к сыну приехал при параде: выглаженный серый костюм, начищенные туфли, зализанные назад кудрявые волосы. Как у меня. Я даже перенял эту манеру у него, пока одна важная женщина не сказала, что мне лучше с кудрявыми, а Тася знала толк в красоте.

— Еле вас нашел, — воскликнул он, поставив на соседний стол большую коробку, за что получил от матери меткий взгляд. Любит все-таки дед баловать единственную внучку.

— Деда! — крикнула Анюта, прыгая примяком к отцу на руки. На странность, он еще умел поднимать малышку высоко-высоко, иногда даже подбрасывать на метр вверх в свои пятьдесят пять. Визгов на всю палату хватило настолько, что мне хотелось закрыть уши или вставить беруши. И тут я вспомнил о главном.

— Я могу с тобой поговорить наедине? — обратился я к нему, мысленно надеясь, что он не будет спрашивать причину таких обстоятельств. Мать немного напряглась, однако делала вид, что ничего не произошло, хотя Аня вряд ли могла сейчас что-то понять.

— Конечно, — понимающе кивнув, отец повернулся к имениннице. — Ты не хочешь сходить с бабушкой в буфет и поесть кексы? — спросил у Анюты, наблюдая на ее лице предвкушение и радость. Я и не знал, что моя дочь любит кексы…

— Хочу! Пошли, ба! — запрыгала малышка, вытягивая мать в коридор, несмотря на сопротивление. Да, моя мама одна из самых любопытны женщин, особенно когда дело касается наших с отцом разговоров. Но тут ничего не поделаешь. Есть некоторые вещи, которые мне сможет объяснить лишь один человек в нашей семье.

— Что-то случилось? — спросил отец, как только перестал слышать удаляющиеся шаги наших женщин. Он посмотрел на меня серьезно своими карими глазами. Когда-то в детстве он умел проделывать ими дыру в моем мозгу, однако сейчас они излучали лишь беспокойство.

— Не совсем. Просто хочу, чтобы этот кошмар поскорее закончился, — обводя вокруг наряженную гирляндами палату произнес я, хотя на самом деле мои слова звучали гораздо масштабнее одного праздника. Хочется к себе домой. Сильно.

— Не переживай, Стас. Ты справишься. Херр Шмиц прописал тебе специальные лекарства для восстановления памяти. Ты быстро все вспомнишь, — подбодрил меня отец, как это всегда умел делать, но сейчас мне не особо помогали его слова. А точнее, совсем не помогали.

— Вряд ли моя жизнь за те года сильно отличилась, за исключением взросления Ани, — высказал вслух свои мысли. Отец, недолго думая, присел рядом со мной, стараясь высказать мне нужные слова. Сейчас наш разговор напоминал мне нашу посиделку в четырнадцать лет, когда я стал официально мужчиной в этой семье. Да, тогда было все гораздо веселее, чем сейчас.

— Сынок, человеческая жизнь так прекрасна. Вряд ли ты не захочешь вспомнить свои счастливые дни, — придыхание в его голосе придавало немного тепла. Но только капельку, вряд ли он способен на большее. Нет, отец не скуп на эмоции, как я, однако чрезмерная нежность ему чужда. И когда у меня появилась Аня, я прекрасно это понял. — Поверь, ты был так счастлив до этой катастрофы. Я хочу надеяться, что ты все вспомнишь самостоятельно, — он взглянул куда-то в окно, рассматривая осенний пейзаж. Я тоже часто смотрел туда, стараясь осознать свое положение, вспомнить утерянное прошлое. Или вновь переварить в своей голове знакомый сон. Кстати…

— Знаешь, в последнее время мне снится странный сон, — начал я после недолгого молчания. — Какая-то девчонка тянет меня в свет. Мне так хочется подойти к ней, но я все время просыпаюсь. Я бы подумал, что это Анюта, но она старше и выглядит совершенно по-другому, — закончил я свой краткий рассказ. Конечно, описывать подробности моих снов я не стал, не видел в этом никакого смысла — он и так все понял без лишней пурги.

— А как она выглядела, ты не помнишь? — складка между бровей отца стала более явной, будто он размышлял о чем-то важном. То, что могло нанести мне непоправимый вред. Я бы сказал, что он выглядел странно-задумчиво, но это положение рук, головы и выражение лица я видел довольно часто, поэтому значение не придал.

— Длинные темные волосы, зеленые глаза, — вспоминая внешность той девушки, произнес я. А я помнил ее лицо досконально, хотя некоторые черты так и не успел рассмотреть издалека. Она часто бродила в моей памяти, а я не мог не забыть этот нежный образ красавицы. Чисто физически. — Надеюсь, я скоро ее забуду.

— Поверь, такие сны редко забываются. Ты сам это поймешь, — он сказал это с некой грустью в голосе. Или мне показалось? Возможно, я просто зациклился на мрачных эмоциях, вот и вижу их в каждом встречном. Наверное. — Пойду посмотрю, как там наши девочки, — отец быстро встал со стула и покинул палату, оставив меня в полном одиночестве. Если бы я не хотел заканчивать разговор, то задался бы вопросом о таком молниеносном исчезновении. Но этого не произошло. Я высказал беспокоящие меня мысли. Стало ли легче? Ни капли. Выговариваться могут женщины, которые искали успокоение в других людях. Но сейчас другой случай. Мне не полегчает после каких-то разговоров, хоть и с родным отцом, которому доверял, как самому себе. Мне нужны действия. Когда я поправлюсь и выйду из этой треклятой больницы, я испытаю полное удовлетворение.

Но что-то мне подсказывало, что это произойдет не скоро…

* * *

Ветер дул мне в лицо, заставляя прикрыть глаза. Вашу ж мать, откуда он взялся в этой чертовой темноте? Хотя нет, ветром это назвать сложно. Скорее ураган. Но все равно вопрос оставался открытым в моей голове. Какого хера? Почему даже в этой коморке мне не дают покоя погодные условия? На странность, прохлады я не чувствовал. Я ничего не чувствовал вокруг. Не видел. Я даже не задавался вопросом о реальности.

Это сон.

Я спал. Чувствовал, что спал, не находясь наяву, ибо, стоило мне ущипнуть себя, я сразу же проснулся бы. Но я этого не делал. Почему? Не желал просыпаться. Хотел знать ответы на крутящиеся в голове вопросы. Я не мог найти их в реальной жизни. Так найду здесь. Во сне. Она придет ко мне. Та девчонка. Расскажет все и расставит по полочкам мой разум. Да, эта девушка вызывала во мне больше вопросов, чем реальность, но я почему-то чувствовал, что проснусь удовлетворенный ее ответами. Или мне так только казалось? Странное ощущение, если честно. Раньше подобное я считал чем-то из области фантастики. Чем-то неземным. Нереальным. Пока не понял, что хочу верить в эту нереальность. Хочу верить в нее больше, чем во что-либо.

Ибо здесь я узнаю куда больше, чем от своих близких…

Внезапно меня не ослепил сгусток света, расширяющий свои границы все больше и больше. Все происходило как обычно, будто по прописанному заранее сценарию. И главное — я знал его наизусть. Вот мне открылся некий портал, а оттуда вышла прекрасная девушка, озаряя своей улыбкой все вокруг. Мне даже казалось, что больше света исходило именно из ее сущности. Из ее глаз. Из ее белоснежной улыбки. Она освещала все вокруг гораздо больше, чем тот выдуманный мир, из которого явилась ко мне.

На этот раз миловидная брюнетка подошла ко мне чуть ближе, чем раньше, настолько, что я мог разглядеть некоторые черты лиц: глубину больших, малахитовых глаз, аккуратный маленький носик, небольшую впадинку на подбородке. Эта мужская черта не выглядела на ней как-то чуждо, скорее дополняла образ чарующей красавицы.

— Стас, пойдем со мной, — шептала она. Странно слышать ее шепот, вместо мелодичного голоса, хотя и он не был лишен каких-то эмоций. Он умолял меня. Умолял последовать за ней. Но если раньше я, не задумываясь, хотел сделать шаг навстречу, то сейчас стоял на своем месте, готовый держать оборону во что бы то ни стало. Пока не услышу от нее нужную мне информацию…

— Куда ты меня ведешь? — спросил я, наблюдая за неизменившимся выражением лица. Она так же улыбалась пухлыми, чуть красноватыми губками, так же пронзительно смотрела на меня, стараясь заглянуть куда-то вглубь. В самую душу.

— В мой мир. Ты разве не хочешь его посмотреть? — задалась вопросом девушка, откидывая прядь темных волос назад, хотя не перестающий дуть ветер решил все по-другому.

— Хочу. Но только зачем? — не унимался я. Однако на нее это никак не повлияло. Ее лицо практически не изменилось. Кроме глаз. Она будто заражалась моим взглядом голубых очей, не в состоянии посмотреть куда-то в сторону. Словно в трансе. Что с тобой?

— Мне так не хватает тебя, Стас… — снова начала жалобно скулить девушка. Как и раньше. Словно раненый щенок. До этого меня никак не трогали такие манипуляции, но сейчас я словно прочувствовал всю ее боль. Ее страдания. Без меня. Но как?

— Откуда ты знаешь мое имя? — задал я постоянно интересующий меня вопрос, вновь не надеясь услышать на него вразумительного ответа. Но не сейчас.

— Я всегда его знала, как и ты мое, — вот так просто ответила она. Как будто это ничего не значило для нее. Обыденность. Интересно, почему раньше она молчала? Минутку! Ее имя?

— Но я его не знаю, — честно произнес я. Только девчонка не расстроилась, как я мог предположить. Она будто знала мой ответ наперед. Жаль, что я его не знал.

— Знаешь. Вспомни меня, Стас. Просто вспомни, — пропела девушка, придав голосу чуть больше силы, чем раньше. Она вновь умоляла, только более настойчиво. Будто от этого зависела ее жизнь. Ее существование в моей голове. А она бывала там гораздо дольше, чем в этом гребаном сне. Гораздо чаще.

Просто вспомни…

Я вновь резко вскочил с кровати, как это бывало обычно. Скоро привыкну к такому пробуждению, хотя… уже привык. Привык засыпать с мыслью о своей беспомощности, привык видеть девчонку в своем сне. Привык испытывать злость каждый раз, когда я оставался неудовлетворенным ее ответами. Хоть сейчас эта девчонка не ответила на мои вопросы, но я не гневался на нее. Ведь она дала мне гораздо больше, чем раньше.

Она дала мне надежду, что ее образ реален, а в моей голове хранилась память о ней гораздо раньше, чем сейчас …

Глава 7: война и мир

Год назад.

Да вашу ж мать! Кто звонит в такую рань? Какому уебку врезать по морде, чтобы больше не названивал с утра пораньше?

Именно с этими мыслями я вернулся из царства Морфея в реальность. Фу! Как пафосно звучит. Бесит! Хотя сейчас меня все бесит. И слишком светлая домашняя обстановка, и сопящая рядом Инна, выгнувшаяся в позе кошечки, и слепящее осеннее утро. А главное — тот занудный абонент, который решил разбудить меня в самый неподходящий момент. Я так рассчитывал на то, что смогу хотя бы выспаться на этих выходных, но, видимо, небеса решили иначе.