Голод по любимой женщине, понимая, что она никогда от тебя не уйдет по своей воле…

Мне просто снесло башку. Я чувствовал себя не взрослым здравомыслящим мужчиной, а мальчишкой, впервые познавший чувственный поцелуй с девушкой. Я не желал останавливаться, даже когда у меня заканчивался воздух в легких, не хотел отпускать ее из своих объятий, несмотря на необходимость.

Не хотел отпускать родную душу.

Я всегда думал, что по-настоящему полюбить можно лишь единожды. Этого мнения я придерживался даже после смерти Таси, приняв законы жизни как данное. Но после встречи с ней, с Викой, реальность перевернулась с ног на голову. И я полюбил ее, несмотря на предрассудки и предупреждения друзей. Порой мне кажется, что жизни до нее не существовало: я не ходил в детский сад, не гулял на выпускном, трахая одноклассницу в кустах, не оканчивал университет с красным дипломом, не женился, не заводил детей. Не терял любимую женщину. Не переживал большую черную полосу, растянувшуюся на несколько лет. Ощущение, что именно сейчас она закончилась. Одним пронзительным взглядом малахитовых глаз она вычеркнула всю память о моей жене, подарившей мне дочку, стерла боль, которая преследовала меня днями и ночами.

Однажды она заставила себя ненавидеть, но не приложила никаких усилий, чтобы я полюбил ее…

Мы долго наслаждались губами друг друга, не в силах оторваться хотя бы на секунду, лишь потребность в кислороде заставила меня остановиться и перевести дыхание, глядя в безумные глаза моей девочки. Отстранившись, мне показалось, что Вика издала недовольный стон. Хотя нет, не показалось, судя по разочарованному выражению лица. Ничего, малышка, скоро мы продолжим начатое.

— Скучала, — шепнула она, притягиваясь ко мне, будто пыталась слиться с моим телом. — Сильно скучала, — продолжила, коснувшись крохотной ладонью по моей щеке. Наверное, немного неприятно касаться щетины, хотя она не прекратила свои действия, улыбаясь мне радостной улыбкой.

— Я так долго ждал, когда смогу так просто прикоснуться к тебе, — так же, как и она до этого прошептал я, лаская левой ладонью ее раскрасневшееся лицо. Я заметил, как Вика заворожено смотрела то в мои глаза, то на мои губы. Наверное, они так же распухли, как и ее. Такие же покрасневшие, более пухлы, чем раньше. Изумительно.

— Почему ты не сделал это раньше? — поинтересовалась она.

— Сомневался, — честно ответил я. Бессмысленно сейчас врать и оправдываться несуществующими отговорками. Зачем начинать наши отношения со лжи? Вот и я не видел в этом нужды. Ложь во благо? Нет, не тот случай.

Я заметил, как милое девичье личико на секунду стало серьезным, однако взгляд оставался таким же ярким, как и раньше. Таким же сияющим. Счастливым. Поверь, я тоже счастлив находиться рядом с тобой. Счастлив гладить твою нежную кожу, заправляя за ухо мешающую прядь гладких темных волос. Я счастлив, не только потому, что ты находишься рядом со мной. Ведь ты тоже счастлива, а это гораздо важнее.

— В чем? — не отставала малышка, опуская руку с моей щеки на плечи.

— В себе. Я не хотел причинять тебе боль, и так наломал дров, — и зачем я это сказал? Мы оба прекрасно понимали, что я и так наделал глупостей, нанеся моральный вред не только себе, но и ей.

— Это стоило того, чтобы быть рядом с вами, Станислав Родионович, — с нежность произнесла Вика. Эти слова с одной стороны не могли не радовать меня, а с другой — заставили напрячься. Официальность. От произнесенных из ее уст имени и отчества я вновь почувствовал себя тем, кем являлся уже четыре месяца. Учителем. Возможно, я бы никак не отреагировал на этот факт, но слышать, как любимая девушка называет тебя на «вы» не особо приятно. Даже больше — заставляло меня вновь почувствовать себя чертовым педофилом, несмотря на то, что я на протяжении нескольких дней не считал себя таковым, ища оправдания в своей голове. Теперь же это гадкое чувство вновь давало о себе знать.

— Зови меня просто Стас, — попросил я, заправляя вновь мешающуюся прядь волос за ухо. — Я не хочу чувствовать себя учителем рядом с тобой, — объяснил я свою позицию, хотя в этом не было никакой нужды. Вика сама прекрасно понимала, что рано или поздно это должно случиться, тем более мне самому придется называть ее по имени не только в своей голове, но и наяву.

— Хорошо, Станисл… Стас, — осеклась она. — Непривычно немного, — ее нежные щеки, которые я периодически поглаживал свободной рукой, моментом покраснели, а кожа стала горячее, чем была до этого момента. Даже свой прекрасный взгляд устремила к полу, словно нашкодившая хулиганка.

— Ты быстро привыкнешь, я тебе обещаю, — привычным жестом, я поднял лицо своей малышки за подбородок, встречаясь с глазами цвета свежей зелени, а затем, не выдержав, вновь прикоснулся губами к ее. Совсем ненадолго. Однако этот поцелуй оказался куда нежнее предыдущего.

Наверное, это и есть абсолютное счастье, знать, что на свете есть девушка, готовая идти куда угодно за тобой. Хоть на край света. Я так часто ранил ее, причинял боль, но она все равно не отказалась от меня, словно непробиваемый танк. У Вики было много поводов меня возненавидеть, послать куда подальше и больше не вспоминать. Но она меня любит. И я буду ее любить. Вряд ли, после пережитых испытаний, я оставлю ее на произвол судьбы в полном одиночестве. Мы связаны одной нитью. Мы единое целое. Только я и она.

— Чем займемся? — вновь прервав наш поцелуй, спросила Вика, лукаво посмотрев мне в глаза, будто задумала какую-то авантюру.

— Предлагаю наконец-то поесть, — произнес я, указав на все еще нетронутые тарелки с салатом. Вряд ли она не проголодалась за те часы работы, которую мы провели вместе, а я был бы не прочь наконец-то наполнить свой желудок. — В холодильнике есть колбаса и красная рыба. Если хочешь, можешь принести, — глаза девочки тут же загорелись еще ярче, чем огни на чертовой елке и, быстро преодолев расстояние до холодильника, прискакала обратно ко мне с нарезкой. Тоже больше любишь колбасу, чем рыбу? Я запомню этот выбор. Запомню каждую деталь о тебе. Всю тебя.

С каждой пройденной минутой я становился гораздо счастливее. Мы кормили друг друга салатом (кстати, никто из нас не дристал), норовя тыкнуть друг друга вилками, колбасной нарезкой, которую в конечном итоге доела Вика. Я внимательно наблюдал, как она языком поддевала кусочек колбасы из моих рук, а затем клала в рот. Так нежно, но слегка развратно. Эротично, но в то же время совсем невинно, будто совмещала в себе несовмещаемое. Возможно, она не находила в этом ничего особенного, однако мне так не казалось. Я не отстранял свой взгляд ни на секунду, чтобы не упустить хоть малейшее движение этих губ. Как бы мне хотелось, чтобы она проделывала так же со мной.

И она, словно прочитала мои мысли, переключилась на меня.

Заметив пожирающий взгляд с моей стороны, она тянулась ко мне, утягивая в страстный поцелуй, сидя на диване. Нет, не такой страстный, как в клубе, но все же не нежный. Далеко не нежный. Моя девочка прекрасно умела целоваться для своего возраста, учитывая, что в ее жизни существовал лишь один парень. Хотелось мысленно поблагодарить Ларина за азы, которыми она теперь владела, однако профессионализму я научу ее сам. Покажу, как язык может ласкать губы, как делать его то мягким, то твердым, доставляя своему партнеру удовольствие. Покажу, что и руки не должны лежать на месте. Я многому научу свою малышку. Но не сейчас. Всему свое время. Нам нужно привыкнуть к этим отношениям, научиться доверять друг другу, не надавливая и не прогибаясь под правилами, установленными обществом. Мы выстоим. Сможем. Теперь я в этом уверен, как никогда ранее.

Малышка уснула у меня на руках ближе к четырем часам утра, свернувшись справа от меня калачиком. Я хотел накрыть ее одеялом и дать выспаться на достаточно просторном диване, однако она только сильнее прижималась ко мне, будто боялась потерять себя, что будить ее я не стал. И мы заснули вместе, в моей комнате, как только я отнес ее на руках в кровать, напоследок почувствовав, как она вновь прижалась ко мне, а во сне услышав шепот: «Ты мое все», которое разлилось во мне каким-то целебным лекарством. Та ячейка, которая пустовала долгое время в моем сердце, наполнилась эмоциями, воспоминаниями о ней. О моей девочке. Поверь, малышка, ты тоже мое все, и я не отпущу тебя ни за что на свете.

Глава 17: с днем рождения, малышка

Год назад.

Проснулся я рано утром, когда солнце только-только начало выглядывать из горизонта и освещать мою квартиру. Всего половина девятого. Долго же я проспал, учитывая, что бодрствовал вчера гораздо дольше, чем Вика, лежащая сейчас под боком, свернувшись под моей рукой калачиком. Еще ночью, лежа на кровати, я долго вглядывался в ее спокойное лицо, наблюдал, в каких позах она спала, как иногда причмокивала, словно младенец, как пыталась прижаться ко мне поближе. Во сне она больше не разговаривала, а, может, я просто не слышал ее слов, присоединившись к ней в царство Морфея. Мне нравилось смотреть на нее в темноте, и сейчас, при естественном освещении, она казалась маленьким ангелом, которого нужно оберегать от бед. Малышка.

Зверски хочется курить. Вчера вечером я не позволял себе затянуться перед Викой, хоть она и знала о моей пагубной привычке. Долгое воздержание дало о себе знать в самый неподходящий момент, когда на телефон пришло сообщение, оповещая о себе громким писком, а Вика недовольно буркнула во сне, повернувшись на другой бок. Спи спокойно.

Только выйдя на балкон и закрыв за собой дверь, я открыл непрочитанное сообщение и невольно улыбнулся:

«Чувак, ты многое пропустил» — гласило письмо от Костяна. Кто бы сомневался, что он упустит возможность написать мне, особенно под новый год.

К нему прикреплено фото друга с двумя какими-то бабами. Лицо Костяна довольное, словно у мартовского кота, нашедшего свою добычу. Как мне знакомо это чувство. Наверное, раньше я бы кусал локти, пожалев, что не попробовал хотя бы одну из девочек на прочность, но сейчас, зная, что за прозрачным окном спит моя малышка, не ощутил ничего из вышеперечисленного. Совсем. Даже в штанах ничего не дернулось.

Костян каждый новый год присылал мне подобного рода сообщения, а затем заманивал в клуб на следующий день. И я всегда шел, получая свое сполна. Только сейчас все изменилось. Мне не нужны какие-то там телки, не нужны развлечения. У меня уже есть одно важное развлечение. Хотя нет, вру. Она не развлечение, а серьезность, которая останется со мной надолго. Вообще, Костян уже пару месяцев то и делал, что искал повод поиздеваться надо мной. Называл меня то геем, то импотентом, да кем угодно, когда я отказывался идти с ним на охоту за самочками, отнекиваясь несуществующими отговорками. А все началось с того случая в клубе, когда я встретил свою малышку, решив, что мне не нужна другая женщина, хотя потребность в женском теле давала о себе знать. Ничего, потерплю. Ради нее. До этого же терпел.

Когда я вышел с балкона, вдоволь насладившись несколькими сигаретами, Вика все еще спала, свернувшись калачиком и подмяв под себя одеяло. Так смешно, но с другой стороны чертовски мило. Обычно я не обращал внимания на позу сна то или иной женщины в моей жизни, кроме Таси, но сейчас хотелось любоваться моей малышкой, лечь рядом с ней и прижать к себе. Как ночью. Но нет. Нужно приготовить сюрприз.

Если честно, странные ощущения. Странно осознавать, что спустя столько лет ты готов быть кому-то преданным, за кем-то ухаживать, дарить цветы, заботиться. Любить. С Тасей я сразу знал, что нужно делать и на какие точки надавить, чтобы заполучить ее расположение, но сейчас, как банальный подросток, не понимал, что делать. Я не могу предсказать ее реакцию на тот или иной мой поступок, не могу понять, что именно ей нужно и в какой момент. Порой все так сложно, но в итоге оказывается так легко. И сейчас мне хочется, чтобы все оказалось легко, однако мысли о наших непростых отношениях все равно не давали покоя. У нас ничего не будет просто, но я сделаю все, чтобы как-то свести все сложности к нулю.

Идея подарка на день рождения пришла мне еще на балконе, выпуская клубы дыма на улицу. Нужно лишь ее согласие. И открытый цветочный возле дома. Надеюсь, они все-таки работают двадцать четыре часа, как обещали в своих рекламных вывесках. Очень хотел на это надеяться.

И не прогадал. Со всеми задумками я справился буквально за час, успев наспех принять душ и отправиться на кухню за завтраком в постель для именинницы. Вчера мы даже не вспомнили о дне рождении, наслаждаясь друг другом, будто виделись в последний раз. Пора исправляться. Первые пару минут я боялся разбудить ее, но этого не произошло ни до ухода в магазин, ни после принятия душа. Только завтрак постель я не успел принести, услышав неподалеку тихие шаги. Легкие, практически незаметные. Я ощущал, как она приближалась ко мне каким-то шестым чувством. И не прогадал. Повернувшись к ней лицом, я обнаружил свою малышку во вчерашнем платье, которым она пыталась прикрыть стройные ноги. Я и так уже все увидел. Вру. Почти все.