— Почему ты не можешь остаться с нами? — спросил отец, недоумевая от моей просьбы.

— Я здесь не один, — высказал я правду. Частичную. Не скажу, что он шокирован этой новостью, однако мои слова заставили его неверующе посмотреть мне в глаза и найти хотя бы один признак лжи. Но его не было. И он это осознал только спустя пару минут ожидания.

— Познакомишь? — поинтересовался он, слегка улыбаясь. Азарт. А точнее интерес взял вверх и если ему не объяснить — не успокоится.

— Не сейчас, — твердо заявил я. — Пап, не спрашивай меня ни о чем, пожалуйста, — вновь просьба. За последние несколько минут я прошу о многом, однако на это были причины. Я доверял отцу, но не готов поведать ему о своем романе с собственной ученицей, хоть и совершеннолетней. Возможно, через некоторое время, когда все устаканится, но не сейчас.

— Ты же понимаешь, что я все равно узнаю о ней, — предупредил отец. Блефует. Вряд ли он будет рыть под нее, используя свои связи в правоохранительных органах, особенно, если я его об этом попросил. По крайней мере хотел на это надеяться.

— Я расскажу тебе, обязательно, но не сейчас. Мы как раз собирались уезжать, — вновь я взглянул на отца умоляюще, будто от его решения зависела вся его жизнь, хотя в какой-то степени так оно и было. На секунду я заметил, как он посмотрел наверх, на окна второго этажа, но проследить за его взглядом вовремя мне не удалось. Хотелось верить, что Вика не наблюдала за нами из моей спальни ради удовлетворения собственного любопытства.

— Ты даже Таисию не скрывал с такой тщательностью от нас с матерью, — улыбнулся он как-то горько. Он любил Тасю, как собственную дочь, и потеря члена семьи ему тоже далась нелегко, учитывая немолодой возраст. Сможет ли он так же тепло принять Вику? Этого я не знал. — У тебя ровно час, — вынес вердикт и развернулся к машине. Я мысленно благодарил отца за этот мужской поступок. Он поступил так же, как и всегда — послушал меня, понимая, что эта девушка для меня важна. И не только она, а наши отношения в целом. Наша любовь, которую я не желал разрушать из-за расставленных приоритетов общества. И я осознавал, что вряд ли отец поддержит меня, узнав правду, но надеялся, что поступит так же по-мужски — оставит мне шанс разобраться самому и сделать верный выбор, даже если он окажется неправильным.


Я вернулся к своей малышке сразу же, как пропала из виду машина отца, оставляя за собой лишь следы колес на снегу. Этот разговор заставил мои нервишки пошалить, но думал я сейчас не об этом. Как она отреагировала на внезапное появление моего родителя? Что с ней творится? Ответом мне послужил красноречивый мраморный взгляд, устремленный на меня, словно на нечто ужасное. Загнанный в угол. Запуганный. Словно ее чем-то обидели. Но это не так. Просто испугалась. Поверь, мне тоже было нелегко.

— Он увидел тебя? — отчеканил я, смотря в запуганные глаза моей малышки. Хотелось тут же прижать ее к себе, утешить, дать понять, что нам ничто более не угрожало, однако я не мог уверить кого-то в том, в чем не уверен сам.

— Нет, — отрицательно помотала головой из стороны в сторону. — Я успела отойти от шторы раньше, чем он посмотрел на меня, — сразу же оправдалась малышка. Надо сказать даже эта правда под моим зорким взглядом далась ей не так просто. Видимо, приезд отца и правда заставил ее поволноваться не меньше моего. Если подумать, то ничего особенного не могло случиться, даже если бы он увидел ее. Вряд ли с такого расстояния можно понять возраст малышки, а учеников моих он в глаза не видел. Вот если бы здесь оказалась мать — не миновать беды.

Только, видимо, Вика так не считала и, не выдержав, подбежала ко мне первая и крепко прижалась к груди. Всем своим телом я ощущал, как бешено колотилось ее хрупкое сердце, как маленькие ручки сжимались в кулаки на моей спине, а глубокий вздох перед заданным ею вопросом не остался незамеченным.

— Стас, — начала она, виновато заглядывая мне в глаза. — Я не создала тебе проблем? — «Дурочка» — моментально пронеслось в голове, стоило мне заслышать ее вопрос и посмотреть в полный сожаления взгляд. Маленькая дурочка. Это мелочь по сравнению с тем, что могло бы произойти на самом деле, будь рядом с отцом еще и мать, не пощадившая ни тебя, ни меня.

— Ты в принципе не можешь создать проблем, — погладив мою малышку по голове, произнес я. — Не бери в голову и не думай больше о такой ерунде, хорошо? — я улыбнулся. Хотя нет, я лишь постарался придать напряженной атмосфере немного непринужденности и забвения. Ради нее. Ведь я до сих пор внутренне не мог успокоить колотящееся сердце в груди, в отличие от моей малышки.

— Ладно, — оставив легкий поцелуй на моих губах, согласилась она, растянув пухлые девичьи губки в улыбке мне в ответ. Так гораздо лучше. Тебе не нужно думать о проблемах, малышка. Это моя забота, но никак не твоя. Я справлюсь за нас двоих. Справлюсь.

Через несколько минут мы уже сложили вещи в багажник и выехали из поселка. Зря я просил отца отъехать на час — нам хватило и десяти минут, чтобы забрать все вещи отсюда и отчалить домой. Народ потихоньку начал отходить от празднования нового года, о чем говорили небольшие пробки на выезде. Только меня не волновали ни эти чертовы пробки, ни людишки, перебегающие дорогу прямо перед моими колесами, ни вновь выпавший за ночь снег, замедляющий путь домой. Меня беспокоила моя девочка, которая за все время до дома не проронила и слова, меня беспокоила ее отчужденность, будто она пыталась закрыться от всего и вся. Такое состояние заставило меня не на шутку испугаться, даже легкая музыка и мои попытки задать веселый настрой ни капельки не изменили ее состояние. Она словно куда-то улетела. Далеко-далеко от меня. Вернулась лишь к тому моменту, как мы подъехали к ее дому, как всегда остановившись на углу.

— Стас, — первое, что она сказала спустя несколько часов езды. — Мы ведь еще увидимся? — спросила она с надеждой в голосе, будто это последний день, когда мы сможем побыть вдвоем, не вспоминая о статусах. Да, возможно ты права, и нам придется держать свои чувства под контролем некоторое время, но это ненадолго. Наверное.

— Конечно, малышка, — подбодрил я, поглаживая костяшками пальцев ее нежное личико. Такое красивое и родное. Невинное. Мое. — Ты не успеешь заметить, как пролетит время до нашей следующей встречи, — заверил ее, перемещая большой палец на ее слегка потрескавшиеся губки. А я просто не мог оторвать взгляд от них. От ее лица. От ласк, которые она принимала не с меньшим удовольствием. Хотелось остановить этот момент. Остановить время. Но это, к сожалению, мне не подвластно.

— Не бросай меня, ладно? — вновь в ее голосе слышалась надежда. Малышка. Как же я могу оставить тебя, когда от одной только мысли о нашем расставании внутри все переворачивается?

— Никогда, — шепнул я уверенно, притягивая к себе мою любимую малышку и впиваясь в ее сладкие губки. Нежно. Ласково. Уверяя, что с нами ничего не случится. Что мы не расстанемся. А до следующей встречи пройдет не так много дней. Если я не до конца обрел эту уверенность, то пусть она будет у тебя в руках. — Беги, — прошептал я горячо, опаляя ее нежную кожу. Черт! Не думал, что будет так тяжело расстаться с ней. Так тяжело отпустить. Но есть слово: «надо». Так надо. Блядь!

Оторвать от себя мою девочку оказалось не так просто, как я рассчитывал. За эти дни я привык, что она находилась рядом со мной, буквально под боком. Привык, что в любой момент я мог подойти к ней и поцеловать или прижать к себе. А сейчас, отъезжая от ее дома и смотря в зеркало заднего вида за отдаляющейся от меня девичьей фигуркой в теплой куртке, я будто насильно оторвал от себя самое дорогое ювелирное изделие на свете. Мою малышку. Всю дорогу до особняка тестя и тещи я лишь тешил себя надеждой о скорой встрече, даже начал планировать дни и освобождать некоторые из них для встречи с Викой. Однако стоило мне приехать за Анютой, как все эти замыслы мгновенно отошли на второй план. Почему? А все из-за моей дочери, вышедшей мне навстречу в расстроенных чувствах, словно во время моего отсутствия погиб какой-то родственник. Нет, она не плакала, не горевала, а просто была не в духе. Даже объяснения тестя и тещи никак не развеяли тайну плохого настроения моей принцессы. Хотя, надо сказать, их виноватые взгляды, особенно тещи, я не мог не заметить, но и интересоваться не стал. А зря.

— Ну что, рассказывай, — весело начал я, разогревая вновь машину (пришлось все-таки задержаться). Анюта же, усевшись на переднее сидение, делала вид, что ничего не расслышала и только после моего настороженного взгляда в ее сторону, подняла свои лазурные глаза и обратила на меня внимание.

— Что тебе рассказать? — спросила она грустно. Надо сказать, что на этот раз капризничать она не стала, что показалось мне странным. Видимо, и правда произошло что-то существенное.

— Почему ты такая расстроенная? — спросил я уже более мягко. Стоило лишь задать вопрос, как Анюта подскочила ко мне и обняла крепко-крепко, насколько позволяли силы, а через несколько секунд я услышал детский плачь. Ох, малышка. Что же с тобой случилось? Коленку разбила? Игрушку сломала? Узнала, что деда Мороза не существует? Ответа на вопрос найти я не смог, но потом понял, насколько близок оказался к разгадке.

— Ты знал, что деда мороза не существует? — задала она мне вопрос, который застал меня врасплох. Не думал, что она узнает об этом так рано. Ей всего пять лет, нужно радоваться жизни, а не думать о несуществующих сказочных героях.

— Почему ты это спрашиваешь? — поинтересовался я, поглаживая мою принцессу за макушку, хотя вряд ли эта ласка ее успокоит.

— Потому что, как оказалось, вместо деда Мороза каждый новый год приходил какой-то дяденька, — высказала она со слезами на глазах. — А тогда, когда я ждала подарка под елкой, этот дяденька с бородой на голове сказал, что деда Мороза не существует, — пожаловалась она. — А еще его стошнило на бабушкин ковер, — горевала Анюта. Мда. Эти новости, надо сказать, меня не особо обрадовали, особенно зрелище, видимо, пьяного мужика по вызову. И кто так заказывает дедов Морозов на дом? Сто процентов постаралась теща. То-то она посмотрела на меня виноватым взглядом, когда я забирал дочь. Теперь все встало на свои места, только от этого легче ни капельки не становилось. И как вы прикажете мне успокаивать ребенка после такой травмы?

— Не волнуйся, малышка. В следующем году мы с тобой все исправим, — погладил я ребенка по голове, обнимая все крепче, хотя в какой-то момент я ослабил хватку, боясь задавить малышку. — Хочешь, я буду твоим дедом Морозом? — спросил я, немного отодвинувшись и рассматривая на покрасневшем после слез лице ее реакцию. Не сказать, что она обрадовалась такой перспективе, но ей стало чуточку легче — в этом я уверен.

— Хочу! — немного капризно произнесла она. Зато перестала плакать, хотя несколько всхлипов после я не мог не расслышать.

Мы еще некоторое время просидели в машине, пока Анюта окончательно не успокоилась, а я не выехал по направлению к нашему дому. Постепенно принцесса приходила в себя, рассказала, как она провела остальные дни, хотя, надо признаться, большинство из них оказались мрачными. Я не задавался вопросом, почему мне никто не сообщил о произошедшем, почему не попросили забрать Аню раньше времени. Возможно, попытались справиться сами. Однако я сразу догадался, кто может помочь поднять настроение моей дочери. Знал и уже предвкушал следующую нашу встречу. С Викой.

* * *

Дни текли своим чередом, а точнее пробегали с молниеносной скоростью, но лучше бы этого не происходило. Один день сменялся другим, а я никак не мог найти время, чтобы встретиться со своей девочкой. Стоило мне вернуться домой после загородного отдыха, как заказы посыпались на голову, словно снег в праздничные дни, то есть непрерывно. Работы оказалось много, а времени мало, странно, что Вика после объяснений все понимала и принимала, как должное. Терпела. Ждала нашей встречи, казалось, больше моего. Ждала, несмотря на мою занятость, на Анютину простуду. Ждала, несмотря ни на что. Мы довольно часто переписывались с ней в социальной сети, общались часами по телефону, когда у меня появлялась свободная минутка. Мне так приятно было слышать родной голос, немного грустноватый, поникший без моего присутствия, а слова о тоске разливались каким-то теплом в моей душе. Нет, я не сомневался, что Вика соскучится по мне, как и я по ней, но слышать это из ее уст гораздо приятнее.

Надо сказать, мне не хватало ее все эти дни. Порой я вскакивал ночью с кровати, думая, что моя малышка рядом, что я обнимаю не собственную подушку, а ее хрупкое тело. Как же я разочаровывался в иллюзиях, когда понимал, что Вика сейчас у себя дома, а встретиться мы сможем не так уж и скоро. Три дня. Целых три дня. Они показались мне вечностью, пока я разгребал один заказ за другим, пока кружился возле Аниной кровати, словно мамочка-наседка. На мое счастье положение выручила мать, забрав ребенка к себе до конца праздников. У меня как раз появилось время освободить целый день для моей девочки, однако я не сразу поспешил к ней — все-таки я пообещал ей подарок. И уже знал, что нужно ей преподнести.