Я так и ушел в сторону класса, пройдя мимо ее удивленного лица. Харлей не появился на моем уроке, а Вика все эти долгие сорок пять минут не отрывала от меня глаз. Или мне только так показалось? Хотя какое это имеет сейчас значение? Вот и я не знал. Вообще этот день казался мне каким-то бесконечным: время тянулось с ультра маленькой скоростью, даже первый урок длился часа три, не меньше, старшеклассницы то и дело оставались после уроков, дабы вдоволь наглядеться на меня. Я надеялся, что эта привычка давно прошла, но, как оказалось, не все особи женского пола успокоились. Наверное, их заразила рыжая ведьма, крутящаяся вокруг меня все эти дни. Радовало, что сегодня она не заявилась ко мне с утра пораньше, особенно после первого урока, чтобы уж наверняка ошарашить Вику своим присутствием. Наверное, будь на ее месте, именно так я бы поступил. Но, как оказалась, эта сучка гораздо изощреннее в планах мести, чем я.

День подходил к концу, я уже начал готовиться к занятию с Викой, которая вот-вот должна была зайти ко мне. Надо сказать, нервничал я сильнее, чем во время Тасиных родов, хотя, возможно, я преувеличиваю. Все-таки мы давно не общались с моей малышкой и не находились так близко долгое время. Даже когда в дверь постучали, казалось, сердце упало в пятки. Только зря.

Это была не Вика…

Не дождавшись разрешения войти, в кабинет влетела историчка, крутя бедрами в обтягивающей средней длины юбке то в одну, то в другую сторону. На самом деле ее внешний вид, сильно отличающийся от прежнего, меня волновал крайне мало, но вот для чего такие перемены, я понял лишь в тот момент, когда она остановилась напротив меня. Даже не так. Совсем близко. Гораздо ближе, чем эта ведьма позволяла себе раньше.

— Станислав Родионович, как вы себя чувствуете? — пропела Анна Михайловна ласковым голосом, проведя острым ноготком от моего виска до линии губ. Меня чуть ли не передернуло, однако ее руку я от себя убрал, заодно и отошел на пару шагов, чтобы наверняка. О чем я там думал несколько минут назад? О счастье, что эта женщина не заходила ко мне в течение дня? Зря. Чертово затишье перед бурей.

— Плохо, — буркнул я. — Вы что-то хотели? — вопрос риторический, да и ответ я знал наперед. Она хотела меня. Этот факт я вспоминал всегда, стоило нам встретиться в коридоре на перемене или после уроков. И ведь нельзя произнести и слово неприязни, пока я не найду хоть что-то на эту ведьму. Нужно терпеть.

— А как вы думаете? — протянула женщина, вновь сокращая расстояние между нами. Все меньше и меньше. Вместо двадцати осталось лишь десять сантиметров и, если бы не низкий рост этой дамочки, то свой замысел смогла бы воплотить в реальность без труда. Но я успел раньше.

— Что вы делаете? — удивленно спросил я, вновь отталкивая ее от себя. Однако и это не остановило историчку, к моему великому сожалению. И с чего я взял, что этот фокус сработает вновь? Даже мой строгий тон, которым я нагло пользовался во время уроков, не подействовал на женщину. Видимо, та подготовилась основательно, не только внешний вид изменила.

— Я целую вас, — пояснила она, вновь преодолев расстояние между нами. Вот же приставучая! А я еще жаловался, что она лишь часто захаживала ко мне. Как оказалось, те моменты оказались лишь цветочками. — Не забывайте о нашем условии, — тон ее голоса не изменился, однако взгляд стал каким-то хищным, словно она львица, собирающаяся наброситься на добычу. — Если мне что-то не понравится, я могу передумать и заявиться к вашей возлюбленной домой, или в университет. А если она пожелает встретить вас в школе в надежде завоевать вновь, то вряд ли я это проигнорирую, — сладко произнесла она, все-таки дотянувшись до моих губ, встав на носочки. Только на этот раз я не сопротивлялся, а переваривал сказанные ею слова. Каждый слог. Каждую букву. Подыгрывая ее действиям и неосознанно отвечая на поцелуй. Он казался мне противным, каким-то приторным, однако я вновь сдержал себя, механически выполняя все действия. Зачем? Чтобы моя малышка не пострадала, иначе эта ведьма заявится к ней домой или…

Так, стоп! Какой университет? Вика же там не учится. Она совсем пьяная? Или… Вашу ж мать! Не может быть! Как я мог быть таким слепым и наивным! Как я мог поддаваться на ее провокации все эти дни? Только сейчас я понял, что эта рыжая сука просто-напросто блефовала. Она не знала, кто такая моя девушка. Она не знала, что это именно Вика. Не знала, но умело притворялась о полном осведомлении наших отношений. Как я мог так облажаться? Нужно срочно домой! Плевать на эти чертовы занятия, плевать на эту чертову историчку! У меня появился гениальный план, но сначала его нужно обсудить с отцом.

Мы все еще целовались, а я уже хотел оттолкнуть от себя назойливую учительницу, придумывая на ходу какую-нибудь банальную отговорка, молясь, чтобы Вика не зашла в этот самый момент и не увидела нас. Но, как оказалось, поздно. Закон подлости, как всегда, сработал в самый подходящий момент. Случилось то, чего я так опасался.

Хлопнув дверью, из кабинета вылетела Вика…

Я не сразу оторвался от исторички, дабы разглядеть знакомый, до боли родной силуэт, от которого через секунду остались лишь длинные темные волосы, взметнувшиеся после резкого разворота. Конечно, можно предположить, что нас застала какая-нибудь другая ученица, однако вряд ли она стала бы так реагировать на увиденную сцену. Я знал, это она. Вика. Она увидела нас. В самый неподходящий момент. Когда я потерял всякий контроль над ситуацией. За своими мыслями и размышлениями о блефе рыжей ведьмы, я совсем позабыл, что ко мне должна была явиться Вика. Что же я натворил?

Быстро схватив куртку, предполагая, что малышка выйдет на улицу, я выскочил из своего кабинета, стукнув дверью. Наверное, на этот шум могли выйти другие учителя, однако школьные коридоры оказались пусты. Это мне на руку. Краем уха я даже услышал возгласы исторички, только возвращаться и объяснять ей ситуацию не желал. Это лишняя трата времени, за которое я могу догнать свою малышку и объяснить ей тот инцидент. Да, по-другому называть этот поцелуй я не хотел. Недоразумение. Так, возможно, будет проще.

Натянув на ходу куртку, я выбежал на улицу, завидев вдалеке хрупкое тело моей малышки. Даже куртку не надела. Замерзнет. Нужно догнать мою малышку. Остановить. Любыми способами. Объяснить всю фальшь той сцены. В голове вертелись именно эти мысли. Нельзя оставить ее без оправдательных слов. Нельзя. Она должна все знать. До самой мелочи. Почему я не рассказал ей? Почему не соблюдал осторожность? Теперь она подумает, что я совсем не любил ее, не чувствовал к ней того же, что она. Она будет считать, что я лишь игрался. Но это не так. Я дурак. Идиот. Как я за своими размышлениями не заметил присутствие моей малышки? Как не почувствовал ее рядом и не остановил этот фарс? Хотел сделать как лучше, а получилось то, что получилось.

— Вика! — крикнул я в надежде, что она остановится. Бесполезно. Я это понимал. Вряд ли она послушает меня, вряд ли захочет слушать вообще. Если честно, я уже не волновался об окружающих, косо посматривающих на меня, не переживал об Анне Михайловне, которая наверняка готовила воплощение плана мести в реальность. Меня беспокоила лишь моя малышка, которую я не только подверг опасности, но и заставил усомниться во мне. Какой же я идиот!

Тоненькая фигурка постепенно отдалялась от здания школы, хоть я и старался преодолеть расстояние между нами.

Вика. Прошу тебя. Постой. Позволь объяснить. Блядь! Звучит, как отмаза женатого мужика, которого застали за изменой. Хотя… так оно и есть с одной лишь разницей. Мы не женаты. Ну почему? Почему все так? Пожалуйста, Вика. Я все объясню тебе. Если надо, расскажу об этой рыжей суке, которая подвергла наши отношения краху. Поясню тебе все. Малышка. Пожалуйста. Только выслушай.

Она бежала все дальше, оказавшись в скором времени возле дороги, где на полном ходу проезжали мимо машины. Надеясь, что она остановится перед непреодолимым препятствием, я увеличил скорость своего бега, чувствуя боль в легких и ужасную отдышку из-за чрезмерного курения. Но этого не произошло. Она не замедлила бега, не остановилась не на секунду, будто не видела перед собой ничего вокруг. Лишь пустоту. Я тоже не замечал ничего вокруг, только одну девичью фигурку в тонкой кофточке, которая подвергала свою жизнь опасности, даже не осознав этого. Или же она совершала эти действия нарочно. О, нет! Только не это!

Не дождавшись зеленого сигнала светофора, Вика вылетела на проезжую часть. Нет! Малышка, стой! Не надо! Я быстро преодолею расстояние между нами. Осталось совсем немного. Еще чуть-чуть. Прошу, подожди меня!

Только чудо спасло ее от ужасного исхода. А точнее я, когда со скоростью света догнал Вику и одним движением оттащил малышку на тротуар, прижимая к себе хрупкое тело за талию. Маленькое сердечко билось так быстро, будто вот-вот выпрыгнет из груди. Как и мое. Только оно стучало скорее от облегчения, а не от физической нагрузки. Она со мной. Рядом со мной. Живая. Девочка моя, как же ты меня напугала. Я готов целовать каждый сантиметр ее лица от счастья. Я успел.

Успел…

Только обрадовался слишком рано…

— Малышка, как ты? — тихо спросил я, глядя в практически стеклянные глаза зеленого оттенка. Она молчала. Смотрела на мою переносицу. Так внимательно что-то разглядывала, словно подмечала для себя какие-то мелочи, которых не разглядела раньше. Но отвечать не смела. — Вика, ты слышишь меня? — тихо, практически шепотом спросил я, поглаживая ладонью ее бледное для нормального человека личико. Однако ответом послужило молчание, лишь легкая полуулыбка появилась на ее физиономии, а руки, которые до этого безжизненно свисали вдоль тела, едва дотягивались до моего лица.

Она молчала, но и слов я больше не ждал. Ведь она была рядом. Она слышала меня, видела, как я переживал. Своими действиями Вика будто отвечала на поставленный ранее вопрос. Она меня слышит. Чувствует. Как и я ее. Наверное, эти мгновения облегчения запомнятся мне на всю жизнь, только продлились они совсем недолго. Пока Вика не начала медленно закрывать глаза и слабеть, а уголки пухлых, таких любимых губ не вернулись в исходное положение. Нет! Малышка, не пугай меня вновь!

— Вика! — кричал я, пытаясь вернуть ее в наш мир, но все мои попытки оказались тщетны. Бесполезны. Бессмысленны. Блядь! Что же я наделал? Что я сотворил со своей малышкой? Вика! Проснись, Вика! Пожалуйста! Не бросай меня! Прошу!

Стоп!

Хватит раскисать, словно баба какая-то. Нужно действовать. Нужно вызвать скорую. Легкий обморок они быстро вылечат, один нашатырь чего стоит. Хотя нет. Этот вариант не подходит. Если я вызову мигающую карету, то придется звонить родителям и объяснять ситуацию. В таком случае, что я им скажу? Что любимая дочь увидела классного руководителя с другой женщиной и плюхнулась в обморок? Да уж. Такой расклад не оставит без лишних вопросов ни меня, ни Вику. Нужно искать другое решение, которое как раз записано в моих контактах под именем «Служба спасения для своих».

Длинные губки заставляли меня нервничать еще больше, однако спустя несколько секунд на конце провода ответили довольно серьезным и грубым голосом, который я тут же перебил:

— Саныч, ты свободен? — сразу же выкрикнул я. Чем скорее вызову друга, тем лучше. Нельзя тратить время зря.

— Твою мать, Смирнов, ты меня напугал. У тебя ЧП? — спросил Саныч возмущенным голосом, будто я отвлек его от важного дела. Только сейчас мне глубоко насрать на все его дела, главное, чтобы оказал нужную помощь моей девочке.

— Да! Девушка без сознания, — не сбавляя громкости, ответил я.

— Скидывай адрес, сейчас приеду, — кинул друг и бросил трубку. А я лишь облегченно вздохнул, понимая, что моя малышка окажется в надежных руках. Однако это облегчение мигом испарилось, понимая, что на улице в такую слякоть и холод Саныч вряд ли чем-то поможет, а до моего дома ехать далековато. Если нас увидит кто-то из учеников? Или учителей? Что я скажу в свое оправдание? Хотя нет, нужные слова я смогу подобрать, но правильно отреагировать на действия посторонних — вряд ли. Блядь!

Ответ на мой вопрос сразу же пришел в голове, стоило зеленому сигналу светофора позволить пешеходам пройти дорогу. До меня сразу дошло. Нужно идти к ней. На руках я успею донести ее и скинуть адрес другу, главное, чтобы дома никого не оказалось. Вика говорила, что мама работает до вечера, а отец больше с ними не живет. Это даже на руку.

Кое-как я донес малышку до подъезда, затем до квартиры, поднимаясь на пятый этаж пешком, ибо лифт отказывался приезжать на первый этаж. Труднее всего оказался поиск ключей в ее сумке, среди кучи тетрадок, учебников и прочего женского барахла, но я преодолел все трудности и, не разувшись, положил расслабленное хрупкое тело в ее комнату. Она так и не пришла в себя. Нежное, до боли родное и любимое личико казалось каким-то спокойным и размеренным. Ненапряженным, какое я наблюдал в течение нескольких продолжительных дней. Надеюсь, с ней все будет хорошо. Надеюсь, это не я довел ее до такого состояния. Хотя я и так знал, что послужило причиной этого исхода. Блядь! Блядь! Блядь! Своими же руками нанес травму любимой девушке. Прости меня, Вика. Прости… Я бы все отдал, лишь бы ты сейчас улыбнулась. Абсолютно все…