– Как вариант, – согласилась я.

Парень хохотнул, и я посмотрела ему в глаза. Похоже, ему и правда было весело. Это хорошо. Или для этого слишком рано?

Дэвид открыл учебник:

– Изабель всегда так опаздывает?

– Всегда… такое субъективное слово. – Особенно если учесть, что мы никогда не встречались в библиотеке, чтобы позаниматься.

– Значит, да? – Дэвид посмотрел на часы.

От ответа меня спасло появление Изабель.

– Привет, ребята. Извините. Задержалась на математике, Саше понадобились вчерашние записи.

– Саше? – спросила я. – Девушке Кейда?

– Не думаю, что они вместе. Ведь так?

– Я думала, вместе. – Я глянула на Дэвида, желая заручиться его поддержкой, но он листал учебник по химии, как если бы не следил за разговором.

– Полагаю, это возможно. Она ничего не говорила.

Это ревность в голосе Изабель? С чего бы ей ревновать Сашу?

– Не знала, что ты дружишь с Сашей, – усмехнулась я, и мне сделалось неприятно.

– Вообще-то, нет, – ответила Изабель, открывая учебники, – но все всегда просят у меня записи. Я в этом ас. – Она перевела взгляд с меня на Дэвида. – Вы уже начали?

Я ухмыльнулась:

– Да, люди, которым нужна помощь с химией, подсуетились и помогли друг другу. Теперь мы здорово в ней разбираемся.

Изабель закатила глаза.

Через плечо Изабель я по-прежнему могла наблюдать за Лукасом. Он посмотрел на нее с легкой улыбкой на губах. Он услышал наш разговор или его что-то позабавило в книге?

Изабель ударила меня по руке.

– Надеюсь, ты уже понял, что Лили любит пошутить, – сказала она Дэвиду.

– Понял, – ответил тот.

– Правда? – удивилась я.

– Да, – хмыкнул парень.

Изабель поиграла бровями. Но я ее проигнорировала.

– Напомните, почему мы продолжаем пытку химией во внеурочное время? – спросила я, поднимая ручку.

– Чтобы не пришлось пересдавать ее в следующем году? – предположил Дэвид.

– Хороший аргумент. – Я открыла книгу.

– Чем, ребята, планируете заниматься на этих выходных? – спросила Изабель, вместо того чтобы сосредоточиться на химии. – Нужно собраться всем вместе.

Я посмотрела на Дэвида. Интересно, он знал, что Изабель пытается нас свести?

– В какой день? – спросил он.

– Не знаю, – ответила Изабель. – В любой свободный у всех.

Я молчала.

Дэвид перевернул страницу учебника:

– В пятницу наш оркестр играет на футбольном матче.

– Ты будешь играть на футбольном матче? – спросила Изабель, вытаращив глаза. – Круто! Мы определенно придем посмотреть. Правда, Лили?

– Эм… нужно будет удостовериться, что я снова не застряну в роли няньки, но конечно… – нерешительно пролепетала я. – Звучит обнадеживающе.

– И мы могли бы потусить после матча? – добавила Изабель. Она была такой упорной.

Дэвид кивнул и неуверенно посмотрел на меня. Я еще не могла хорошо разбираться в его чувствах. И не была уверена, хотел ли парень приободрить меня этим взглядом или пытался отмазаться от приглашения Изабель.

Я улыбнулась, просто на случай, если это поможет, но на самом деле мне хотелось сказать: «Да, я тоже пытаюсь отмазаться, но ты не знаешь мою лучшую подругу, если думаешь, что у нас есть шанс».

– Мы будем маршировать в перерыве между таймами, наконец сказал Дэвид, переведя взгляд на Изабель.

– Обожаю смотреть на марширующий оркестр! – воскликнула Изабель. – Так интересно наблюдать за всеми этими построениями. Как долго вам пришлось над ними работать?

– Несколько месяцев.

– Лили нравится все, связанное с музыкой.

Очевидно, я все еще придерживалась стратегии молчания.

– Это правда, – наконец выдавила я.

Дэвид улыбнулся:

– Музыка и химия сближают людей.

Я почему-то покраснела. Музыка и химия. Почему он так сказал?

Я вспомнила страницу с подозреваемыми в конце блокнота. На данный момент там было записано два возможных варианта: Джордж с урока композиторства, который вчера все утро говорил о разводе родителей, а также о том, что он хочет написать об этом песню. Когда я это услышала, мое сердце подскочило. Джордж не был таким уж милым, но зато казался умным. К нему стоило присмотреться. Второй подозреваемый – Трэвис с урока физкультуры. Я услышала, как он рассказывает другу, что реверсивная психология отлично срабатывает на учителях. Мой адресат упоминал что-то о реверсивной психологии. Наверное, я просто хваталась за соломинку.

Но сейчас, сидя в библиотеке, мне хотелось добавить третье имя в список подозреваемых: Дэвид.

Глава 17

Наконец-то, подумала я, заняв свое место на химии в четверг. Я не могла слушать мистера Ортега положенные перед чтением записки пять минут. Сразу ее развернула:

А я и не знал, что вчера должна была быть лабораторная. Меня это удивило. Наверное, урокам стоит больше уделять внимания. В отвлечении я виню тебя. Только вот проблема в том, что благодаря тебе я с нетерпением жду химию. В каком безумном мире кто-то может с нетерпением ждать химию? Можешь не быть такой забавной? Думаю, это поможет. Ты уже начала писать нашу первую песню? «Забытый». Сложно сказать, шутит кто-то в письме или нет. Ты в самом деле автор песен?

Я зависла на последнем предложении. Мне хотелось быть автором. Но на самом деле я им не была. Я не закончила ни одной песни. Несколько строчек, слепленных аккордов, но ничего завершенного. Я прогнала эту мысль и продолжила чтение:

Если это так, то я впечатлен. Если нет, может, тебе стоит попробовать. Ты, кажется, увлекаешься музыкой и ловко складываешь слова. Иногда мне хочется, чтобы и я увлекся чем-то настоящим. Тем, в чем бы преуспел. Сейчас все мои мечты немного призрачны. О нет, мистер Ортега хочет, чтобы мы с соседом по парте выполнили задание. Должен идти.

Я улыбнулась и убедилась, что мистер Ортега пишет на доске какую-то бесконечную формулу. Быстро достала чистый листок и написала:

Думаешь, писать песни – реалистичная мечта? Это ты пошутил, так? Как ты сказал, это сложно понять по письму. Но да, я этим увлекаюсь. Только автором смогла бы назвать себя, напиши я на самом деле целую песню. А сейчас я просто такой же призрачный мечтатель, как и ты. Так оно и останется, пока я не выберусь из своего дома. Там невозможно писать.

Кстати, а какая у тебя призрачная мечта? Такая, которой препятствует домашняя обстановка, как у меня? Как дела дома? Есть какие-то улучшения в отношениях с мамой или папой? Ты сказал, твой отец ушел и ты давно его не видел, но ты же с ним общаешься, верно?

Блин, теперь мистер Ортега просит нас выполнить задание. Тоже должна идти.

 * * *

Двадцать четыре часа – это слишком много времени для того, чтобы обдумать, как друг по переписке мог ответить на мои вопросы. Весь остаток дня и вечер я волновалась, гадая, в какие призрачные мечты он, по его мнению, не мог поверить.

На следующий день я прочла ответ:

Отец звонит раз в год приблизительно на мой день рождения. Думаю, он забыл точную дату. Первые пару лет было тяжело, а теперь это даже забавно. Я делаю ставки на то, как близко к реальной дате он подберется. Самая ближайшая на данный момент – за два дня. Неплохо. В прошлом году я повел себя с ним как придурок. И почувствовал вину, а потом почувствовал вину за то, что почувствовал вину. Полнейшая бессмыслица. Я списал его со счетов. Теперь он просто человек, который когда-то присутствовал в моей жизни. Хотя он платит алименты… Очень великодушно с его стороны, не так ли? Вероятно, от этого ему становится легче. Было здорово, когда мама разрешила мне на эти деньги купить машину. К несчастью, здесь есть и побочный эффект – каждый раз за рулем машины я вспоминаю о нем.

Ладно, достаточно нытья для одного письма. Ты перестанешь писать мне, если я только и буду скулить. И что мне тогда останется делать? Снова слушать мистера Ортега? Что насчет тебя? Думаю, мне нужно услышать хоть немного жалоб от тебя.

Я нахмурилась, сердце закололо. Его отец забыл, когда у него день рождения? Что ж это за отец такой? Такой, который может переехать за пять штатов и никогда не навещать.

Благодаря тому, что написал мой друг по переписке, мне стало легче ему открыться.

Жалобы? Мои жалобы кажутся незначительными в сравнении с тем, через что ты проходишь. И опять же, я не могу дать тебе мудрый совет. Держись? Выше голову? Какие еще есть дурацкие, бесполезные советы?

Главная жалоба – у меня совершенно нет времени на себя. Кажется, вся моя семья диктует мне каждую секунду, что мне делать. Когда мне гулять, есть, думать. Я живу коллективной жизнью. Все окружающие решают мою судьбу, и мне иногда кажется, что я всего лишь наблюдатель.

Понимаю, что ты имеешь в виду под максимальной квотой на нытье за письмо. Кажется, я только что достигла своей. Нужно закончить чем-то веселым. Сегодня пятница. Это хорошо, верно? Хотя к тому моменту, как ты прочтешь письмо, будет уже понедельник, а понедельники – отстой. Так что это вовсе не веселое окончание письма. Как насчет того, что до каникул в честь Дня благодарения осталось всего три недели? Приятная мысль или нет? Не могу решить, на твоем месте мне было бы лучше в школе или дома. Извини, это было бестактно. Провальная попытка. Музыка. Вот универсальный язык, тут я наверняка не облажаюсь. Послушай группу «Мертвое – новое живое». Девятый трек из их нового альбома. Это поможет. По крайней мере, на три минуты и сорок четыре секунды.

Я сложила записку и с ощущением подавленности засунула ее под парту. Пятницы были хуже всего. Ответ придется ждать бесконечные выходные. Я в самом деле уже с нетерпением ждала понедельника. Отмотаем назад. Мне следовало предвкушать сегодняшнюю игру в футбол. Мама разрешила мне на нее пойти. Дэвид… Да, я могла с восторгом ждать встречи с Дэвидом. Это сделает Изабель счастливой. А я, возможно, получу больше подсказок, вписывается он в мой список подозреваемых или нет.

Глава 18

Вечер был моим любимым временем суток – достаточно прохладно, чтобы надеть куртку, но можно обойтись тонкой. Если бы мы только не направлялись на стадион, набитый кричащими фанатами. Наблюдать за футбольным матчем не самое мое любимое занятие.

Габриель и Изабель шли на несколько шагов впереди меня, держась за руки и перешептываясь. Может, они придумывали мероприятие после игры, на котором, как предполагалось, мы с Дэвидом безумно влюбимся друг в друга?

Изабель заметила, что я отстала, и, притормозив, взяла меня под руку.

– Будет здорово, – сказала она, когда мы дошли до кассы.

– Наверное, – ответила я.

Мы заплатили и взобрались по ступенькам на трибуны. Некоторые ребята были разукрашены и держали плакаты. Хорошо, что Изабель не настаивала на подобном. Когда мы поднялись, шум, который по пути сюда казался приглушенным, буквально сбил меня с ног, точно живая, дышащая сила.

– А вот и оркестр, – сказала Изабель.

Габриель посмотрел на меня, словно ожидал какого-то ответа на это.

– Классные шляпы. – Это единственное, что я смогла придумать.

* * *

– Нужно успеть взять еды до выступления Дэвида, – за пять минут до перерыва сказал Габриель.

– Вы, ребята, идите. Я ничего не хочу.

Я любила Изабель и Габриеля, но мне нужно было передохнуть от передозировки чувств, которые они демонстрировали.

– Ты уверена? – спросила Изабель.

– Абсолютно, – улыбнулась я.

Изабель и Габриель пошли к торговым палаткам. Я откинулась на сиденье и осмотрелась вокруг в поисках вдохновения для песни. Свет во тьме. В ожидании счета. Гримаса на лице. Еще немного флирта.

Последняя строчка, к сожалению, была навеяна Кейдом. Я случайно поймала его за разговором с какой-то девушкой. Когда он заметил мой взгляд, посмотрел прямо мне в глаза и подмигнул. Фу! Я встала, решив все же купить что-нибудь выпить, и повернулась к проходу, чтобы догнать Изабель. И едва не врезалась головой в чью-то грудь. Даже сквозь шум толпы, находясь так близко к нему, я могла различить ритм из наушников Лукаса.