Конечно, прошлой ночью у меня был лучший секс в моей жизни, и мне даже не понадобилось кончать. Но потом, во дворе, когда она посмотрела на меня как на грязного ублюдка, сына Томаса Трента, я впервые за долгое время почувствовал себя так, словно вернулся в его дом. Нечистым. Незащищенным. И недостойным.

Я больше никому не позволял вызывать во мне это чувство. Никогда.

Взяв с раковины резинку, я завязал волосы в хвост и прошел в свой кабинет, где из динамиков звучал трек The High Road группы Three Days Grace. Войдя в Skype, набрал своему боссу, отцу Фэллон, и буквально через несколько секунд он ответил.

– Киаран, – поприветствовал его я, решив говорить стоя, склонившись к экрану.

– Джексон.

Киарану Пирсу было около пятидесяти лет или чуть больше того, но при этом он идеально подходил под типаж Джеймса Бонда. Типаж мужчины, который с годами становится только лучше, как хорошее вино; мужчины, у которого есть харизма, собственный стиль и подружки на каждом континенте? Таким был Киаран.

Ирландец по происхождению, он держался как настоящий итальянец – лощёный, уверенный в себе. Мы с ним познакомились пару лет назад, когда Мэдок и Фэллон только начали встречаться, а я едва окончил старшие классы школы. Тогда он обратился ко мне с предложением.

Никакого оружия. Никаких наркотиков. И никаких встреч. Таковы были мои условия.

И тем не менее меня могли арестовать. То, что я делал для него, было противозаконно.

Но у меня, по крайней мере, не было никаких нравственных заморочек касательно того, чем я занимался. Я по-прежнему считал, что нахожусь на правильном пути. Например, я расследовал серые взносы в избирательные фонды, чтобы Киаран мог собрать компромат на сенатора и посредством шантажа отобрать у него недвижимость, или кормил его конкурентов сфабрикованными данными. Все же это было опасно и могло навлечь на меня неприятности, но я не расхаживал с наркотой на улицам и нигде не светился.

Большей частью задачи были довольно мелкие, но при этом высокооплачиваемые.

Эта работа занимала не так много времени, а денег откладывать позволяла ровно столько, чтобы я мог чувствовать себя в безопасности.

– Док 17? – осведомился Киаран.

– Завтра вечером.

– Ллиен?

– Загружается. – И я нажал несколько кнопок, завершая задачу.

Наши онлайн-беседы с Киараном всегда были короткими, простыми и с использованием шифра. На всякий случай. «Док 17» – относилось к купленному Киараном складу, на который нужно было пробить разрешение, а Ллиен – написанная наоборот фамилия человека, чья личная и финансовая история интересовала Киарана. Задачи были не сложными, но многочисленными. Скучать он мне не позволял.

– Хорошо, – кивнул он. – Скоро буду в городе. Тогда и пообщаемся.

– Отлично.

Он поднес к губам стакан со скотчем. Я знал, что там именно скотч, потому как первым человеком, чью подноготную я изучил после знакомства с Киараном, был он сам.

– Сегодня мой бухгалтер переведет тебе платеж, – добавил он.

– Не трудитесь, – пошутил я. – Я уже снял деньги с вашего счета.

– Вот засранец. – Он резко поставил стакан, а на его губах заиграла легкая улыбка.

Я расхохотался, качая головой.

– Вы должны больше мне доверять. Я бы с вами так не поступил. Хоть и могу это устроить, – подчеркнул я, – но не стану.

Он вздохнул, а я отметил про себя, как сильно они с Фэллон похожи. Русые волосы, темно-зеленые глаза, смуглая кожа, которая казалась загорелой даже зимой. У обоих на носу небольшая россыпь веснушек.

Однако на теле у Фэллон красовалась парочка неброских татуировок, а у Киарана же – шрамы от пулевых ранений.

– Ты выглядишь уставшим, – заметил он. – Кто-то не давал тебе спать ночью?

Если бы.

– Можно и так сказать, – уклончиво ответил я.

Мне не хотелось обсуждать с ним Джульетту.

– Вот бы снова стать молодым, – мечтательно произнес он. – Развлекайся, пока можешь, сынок. Рано или поздно появится та, которой будет по силам скрутить тебя в бараний рог.

Ага, точно подмечено.

– Буду осторожен.

Он кивнул мне:

– Береги себя, парень.

– И вам того же.

Разлогинившись, я покинул кабинет и, войдя к себе в спальню, надел свободные черные штаны. Обычно я носил джинсы, но так как сегодня планировал провести день в гараже, знал, что запачкаюсь. Так что черные штаны были в самый раз.

Сегодня утром я уже успел позаниматься в тренажерном зале, завершить несколько других проектов, которые поручил мне Киаран, и принять душ. Теперь у меня оставался всего час до того, как мой дом снова наводнят люди. В вечерних гонках помимо моей машины будут участвовать еще две тачки с разными водителями; кроме того, несколько моих приятелей обычно приезжали ко мне готовить свои агрегаты к гонке. А с ними – их друзья и подружки. Это было частью нашей подготовки. Мы тусовались, болтали, одалживали друг у друга инструменты… Так как Джаред оставил здесь весь свой скарб, а я в придачу обзавелся своим собственным, выбор у меня был достойный.

Хотя дух соперничества на «Петле» был по-прежнему очень силен, некоторые из нас умудрялись оставаться друзьями, соревнуясь друг с другом.

Я сорвал резинку с волос и, взяв щетку с комода, собрался уже выйти из комнаты, как вдруг грохнула музыка.

Какого черта?

Шагнув к окну, я дернул его вверх и выглянул наружу.

– Мы вчера уже играли в эту игру, помнишь? – проорал я Джульетте, увидев ее через открытые двери балкона. – И я выиграл!

Я с трудом мог различить ее силуэт через ветви деревьев. Она лихорадочно нажимала на кнопки стереосистемы.

– Я пытаюсь выключить это! Отвали! – завопила она, не поднимая глаз.

Я осторожно вылез через окно и стал пробираться по дереву, стараясь ступать легко и быстро, так как под моим весом толстые ветки поскрипывали, а листья осыпались. Добравшись до узенького балкончика Тэйт и перемахнув через поручень, я запрыгнул в комнату.

– Убирайся, – округлив глаза, Джульетта с воинственным видом смотрела на меня. – Я сама могу справиться, Джекс.

Засунув руку за тумбу, я выдернул шнур из розетки, и наступила тишина. Мое сердце гулко билось в груди, а Джульетта тяжело дышала, судя по тому, как вздымалась и опускалась ее грудь. Не знаю, что в ней было такого, но моя кровь всегда вскипала, когда она оказывалась поблизости. Мне хотелось или крушить все вокруг, или трахать ее до умопомрачения, и это пугало меня. Не второе пугало – первое. Рядом с ней во мне будто просыпалась агрессия, и я точно не знал, почему и стоит ли мне ее опасаться.

Я выпрямился и убрал пряди распущенных волос с лица. По-прежнему сжимая в руке щетку, я смотрел на нее, а она – на меня. Ее взгляд был насторожен, а рот немного приоткрыт, но она не выглядела разгневанной. Я не мог понять, о чем она размышляет.

Выпустив провод из рук, я выгнул бровь.

– Думай головой. В следующий раз просто вытащи вилку из сети.

Она скрестила руки на груди – под ее просвечивающей белой кофточкой виднелся белый бикини-топ.

– Возможно, если бы ты не совал свой нос в чужие дела, я бы догадалась сама, – огрызнулась она, вздернув подбородок.

Я покачал головой, горько усмехнувшись.

– Это ты вчера вечером совала свой нос в мои дела. А я просто хотел помочь, – сердито произнес я, проведя щеткой по волосам.

– Поэтому вел себя снисходительно и посоветовал мне думать головой? – парировала она. – Мне такая помощь не нужна, Джекс.

– Ага, – я подошел к ней вплотную. – Я несколько лет пытался с тобой по-хорошему, а что в итоге? Последи за своим поведением, и я тогда сделаю то же самое.

– Тогда перестань смотреть на меня свысока! – закричала она.

– Вот именно! – прорычал я, отвернувшись.

Я снова рванул щеткой по волосам и перехватил их резинкой, собираясь лезть через балкон.

– Перестань, – простонала Джульетта за моей спиной.

Я резко развернулся.

– Что?

– Ты… – Она сжала губы и провела руками по лицу. – Ты рвешь свои волосы. Я не могу на это смотреть. Ты неправильно их расчесываешь.

Я закатил глаза и отвернулся к балкону.

– Ага, я умею расчесываться, мамочка.

– Сядь, – скомандовала она, и я услышал, как за моей спиной двигают мебель.

Снова повернувшись, я увидел, что она поставила в центр комнаты стул, и во рту у меня пересохло.

– Зачем? – спросил я почти шепотом.

Она встала позади стула. Ее плечи казались расслабленными, а между кофточкой и джинсовыми шортами выглядывала полоска подтянутого живота. Волосы были собраны в небрежный пучок, лицо светилось от тонкой пленки пота, а макияж отсутствовал – очевидно, она загорала на заднем дворе. Мне хотелось прикоснуться к ней, хотелось провести весь день в кровати с ней вдвоем.

– Просто сядь. – Она произнесла эти слова твердо, но терпеливо и кивнула. – Пожалуйста!

Я прищурился. Она же не собирается… Мои плечи ссутулились, глаза округлились. О черт, только не это.

Я покачал головой, ощущая бешеный ритм сердца.

«Сходи принеси ребенку еды. Я побуду с ним».

Нет, нет, нет… Я так сильно стиснул зубы, что у меня заболела челюсть. Никто не должен притрагиваться к моим волосам. Никто.

– Джекс, если ты собираешься и дальше отращивать волосы, тебе надо правильно за ними ухаживать.

Она говорила мягко, а ее взгляд излучал терпение.

Я уставился в пол, внезапно почувствовав себя пятилетним ребенком.

– Я знаю, как за ними ухаживать.

Она вздохнула.

– Ну-ну. Покупая шампунь за девяносто девять центов? – пошутила Джульетта, не думая, что я почти не слышу ее.

Как она, черт возьми, так быстро переключилась? Вот она злилась, а теперь хочет причесать меня?

Черт, колени вот-вот подогнутся. Желудок свело. У меня было такое же чувство, как и тогда, в отцовском доме, когда я лежал в постели и следил за тенями под дверью моей комнаты, гадая, войдет ли кто-нибудь ко мне, смогу ли уснуть, потому что боялся закрывать глаза, и почему никто меня не укачает.

Джульетта мне не подходила, и я сжал кулаки, напоминая себе об этом. Рядом с ней я терял ощущение безопасности.

– Нет.

Она слегка прищурилась, словно мой отказ сбил ее с толку, и я разозлился на себя. Она мучила меня, издевалась надо мной, но в те редкие моменты, когда она становилась по-настоящему мила, я отталкивал ее. Мне хотелось сесть. Хотелось, чтобы она прикоснулась ко мне, и, черт возьми, не хотелось уходить!

Джульетта все ждала, и я снова сжал кулаки, испытывая желание по чему-нибудь ударить.

– Мне не нравится, когда трогают мои волосы, ясно? – объяснил я как можно искренне.

– Тогда почему они такие длинные? – спросила она.

– Потому что не люблю, когда их трогают, – повторил я. – В том числе парикмахеры. Я могу либо побриться налысо, либо отрастить волосы, поэтому выбрал второе.

А теперь ради всего святого перестань задавать вопросы.

Она снова прищурилась, задумавшись.

– Вчера ночью ты хотел, чтобы я тебе доверилась. Ты думал, это игра в одни ворота? – Она похлопала по спинке стула обеими руками. – Твоя очередь. Давай.

Я напрягся. Мне хотелось такой же близости, как была у моего брата и Мэдока с их девчонками.

Я видел, как Джаред любит Тэйт. Как он улыбается ей вслед, даже когда она не смотрит на него. Как всегда ищет повод прикоснуться. Как, обнимая ее, закрывает глаза с таким видом, словно нашел спасательный плот посреди океана.

Я видел, как Мэдок любит Фэллон. Как не может оторвать от нее глаз. Как всякий раз, когда ему приходится куда-то отойти, с кем-то поговорить или принести выпить – да что угодно, он хватает ее за руку и тащит за собой, словно она – продолжение его тела. Как он порой прерывается посреди разговора и вдруг целует ее так, что у нее дух захватывает.

Джульетта не сделает мне больно. Джульетта не может причинить мне боль. Все под контролем. Я влиятельный. Достойный. Сильный.

Я выдохнул. Черт, ладно. Шагнул по направлению к стулу и скомандовал:

– Сними блузку.

Ее брови взлетели вверх, и она положила руки на бедра. Я подошел к стулу и встал прямо перед ним. Если она хочет, чтобы я почувствовал себя уязвимым, тогда мне нужно на что-то отвлечься. Но я не думал, что она это сделает.

Она же скрестила руки, ухватилась за край блузки и сняла ее через голову, оставшись в белом бикини с бретелькой через шею и вырезом в центре груди, обнажавшим красивую ложбинку.

– И распусти волосы. – Я сохранял бесстрастное выражение лица, но мой голос стал ниже. Я ничего не мог с собой поделать. Она распустила свой пучок, и пряди ее темно-каштановых волос рассыпались по плечам.

Десятитонный камень у меня в животе превратился в сильную эрекцию, и я тут же представил ее сексуальное миниатюрное тело верхом на мне.

Недурно.