– Джекс, – выдохнула она, пытаясь отстраниться. – Вокруг люди.

Я знал, что ей нравятся мои прикосновения, но она испытывает неловкость. В обычной ситуации и мне было бы не по себе. Я не показывал чувств на публике. Но с ней…

Черт, да.

Я посмотрел на нее, не давая ей отойти.

– Знаю. Просто мне хочется прикасаться к тебе постоянно. А теперь, когда ты это позволяешь, мне сложно держать себя в руках.

Ее распущенные волосы были выпрямлены и разделены на пробор посередине. Зеленые глаза сверкали, а на губах не было помады, что меня обрадовало. У нее были полные светло-розовые губы, безупречные без всякого макияжа.

Она ухмыльнулась и передразнила меня:

– Прикасаться ко мне постоянно? Но мы же не ладим.

– Мы прекрасно ладим, – улыбнулся я. – Пока ты молчишь.

И, наклонившись, снова коснулся ее губ. Она рассмеялась и попыталась оторваться от меня, выгнув спину и запрокинув голову, но я держал ее крепко.

– Перестань! – Она хихикала и вырывалась, а я оставлял дорожку поцелуев на ее шее.

Мне нравилось видеть ее такой легкомысленной.

– Хватит болтать, – пошутил я, все еще целуя ее. – Мы попадаем в неприятности, когда ты разговариваешь. – И я прихватил зубами мочку ее уха.

Она обмякла в моих руках.

– Я будто бы падаю с высоты, – призналась она, задыхаясь, а потом встала прямо и отвела мои руки в стороны. – Но это приятное чувство.

Вздернув подбородок, я скрестил руки на груди и пошутил:

– Так мы наконец отправим Кейси в отставку, чтобы Джульетта могла вступить в свои права?

Она посмотрела на меня с притворной сердитой гримаской на лице.

– Джульетта ненамного сговорчивее, если ты вдруг на это надеешься.

Я облизнул губы.

– Мне все равно, кто из вас это будет, главное – чтобы она разделась.

Ее брови стремительно сошлись на переносице, она раздраженно вздохнула и, развернувшись, пошла прочь. Уверен, что мое лицо покраснело: так сильно я хохотал.

Боже, как мне нравилось бесить ее. Я обожал эту прелюдию. И собирался припереть ее к стенке чуть позже и убедить в том, что она сама хочет провести со мной ночь.

Ко мне подошел Мэдок, держа за руку Фэллон. Он посмотрел на Джульетту, а затем на меня и начал петь песню группы Foreigner:

– I want to know what love is! I want you to show me![2]

– Меня пугает, что ты знаешь эту песню, – пробормотала Фэллон.

Джульетта подошла к Шейн и вместе с ней стала смотреть на какой-то автомобиль, стоявший с открытым капотом, но я видел, что краем глаза она поглядывает на меня. Ей не удавалось это скрыть. Наконец, поджав губы, она улыбнулась мне и закатила глаза.

Она принимала меня таким, какой я есть, она прощала меня, и я не думал ни об отце, ни о «Петле», ни о чем другом, кроме нее.

Мы оба падали с высоты.

Я направился вдоль трассы, отмечая машины в списке на своем айпаде, проверяя участников и их готовность.

– Готово? – осведомился я, обращаясь к Дереку Роману, который прикреплял камеру GoPro к капоту «раптора».

Он выпрямился.

– Ты сам мне скажи. Видишь картинку?

Эти камеры не могли передавать прямую трансляцию на большие расстояния, но я имел к ним доступ со своего телефона. Я помахал в камеру и поймал картинку на экране.

– Получилось, – сказал я. – Как ты быстро учишься.

Дерек улыбнулся словно пятилетний мальчишка, которого погладили по голове.

– Чем быстрее делаешь, тем больше гонок, – заметил он. – Больше гонок – больше ставок. А больше ставок…

– Больше денег, – закончил за него я, качая головой. – Знаю, к чему у тебя душа лежит. – Кивнув, я пошел прочь. – Мне нужно переговорить с Заком. Вернусь через минуту.

Он снова принялся за работу, а я улыбнулся себе под нос, искренне удивленный тем, что Дерек становился по-настоящему ценным сотрудником.

Дерек Роман был на пару лет старше меня, но в школьную пору мы этого совсем не ощущали. Тогда он участвовал в гонках на «Петле», и его выходки принесли ему немало бед. Он не ладил ни с Джаредом, когда они гонялись, ни с остальными. Агрессивный, безалаберный, пренебрегающий правилами, он был именно таким гонщиком, которого я видеть здесь не желал.

Однако, вместо того чтобы запретить ему появляться на «Петле» и ждать неминуемого возмездия, я решил обыграть все по-умному.

Я к нему подмазался.

Забиякам хочется чувствовать себя нужными. Они ведут себя так, потому что не ощущают собственной значимости. Вот это я и дал ему. Поделился с ним своей идеей. Сказал, как сильно мне нужна помощь человека, который знает «Петлю» вдоль и поперек. А потом поставил ему задачи.

Он был занят по горло, получил особые привилегии, а его имя официально фигурировало на нашем веб-сайте и в рекламе. Кроме того, он участвовал в принятии решений.

Теперь, если ему вдруг захочется выкинуть какую-нибудь глупость, он подумает дважды, ведь ему есть что терять.

– Ну что, – Мэдок догнал меня и обхватил рукой за плечи. – Можешь внести меня в список?

– На сегодня?

Пробиваясь через толпу к комментаторской будке, я интуитивно почувствовал, как Мэдок закатил глаза.

– Да, – ответил он. – Я хочу принять участие в этой гонке для парочек, которая у вас запланирована. Фэллон понравилось кататься с Джаредом в тот раз, когда они с Тэйт гонялись. Мне хочется прокатить жену.

Остановившись у ступеней, я провел рукой по волосам и раздраженно вздохнул. А потом повернулся и посмотрел на него.

– Ты, вообще, понимаешь, насколько заранее теперь составляется расписание заездов? Мы уже не в старших классах.

Он прищурился.

– Мне что, нужно надрать тебе задницу?

Я опустил взгляд, ухмыльнувшись. Да, Мэдок с Джаредом были старинными фаворитами «Петли», но с тех пор все здесь изменилось. Прежде за вечер проводилось по три или четыре заезда, а теперь у нас было от десяти до пятнадцати и некоторые проходили одновременно.

– Я этого не говорил. – Я отошел от лестницы, увидев спускавшегося Зака. – Эй, – поприветствовал я его и, показав рукой в сторону трека, сказал: – Роман собирается запускать раллийную гонку. Можешь выяснить, знает ли Сэм, что его нужно выпустить первым?

– Конечно. – Зак кивнул и хлопнул Мэдока по руке. – Привет, приятель.

– Привет, – отозвался Мэдок, но продолжал смотреть на меня, ожидая ответа.

– О’кей, – рассмеялся я после того, как Зак ушел. – Разумеется, я внесу тебя в список. – Понизив голос и выгнув бровь, я добавил: – Несмотря на то что все расписано до минуты и ты сейчас путаешь мне все карты. Ладно, уговорил.

Он ослепил меня своей белоснежной улыбкой.

– Спасибо, дружище!

И зашагал прочь.

– Тебе нужен оппонент, – крикнул я ему вслед.

Он повернулся, засунув руки в карманы джинсов, и сказал с ухмылкой:

– Знаю.

Но мне эта его ухмылка совсем не понравилась.

За следующие полчаса мы провели пять заездов: два раллийных по бездорожью и три на треке. Когда все машины были подготовлены и гонки начались, моя задача упростилась. Я сидел в будке, управляя камерами, меняя ракурсы для зрителей, которые заходили на сайт. Время от времени мне приходилось вставать и идти к машинам помогать с установкой камер, если что-то не работало. Но отмашку гонщикам давал Зак, и он же, Роман и еще пара человек принимали ставки.

Просто и удобно. Я был наверху. Один. И прекрасно видел все происходящее внизу.

– Эй.

Я повернулся. На последней ступени лестницы стояла Кэмерон с красным пластиковым стаканчиком в руке. На ней была черная мини-юбка и красная фланелевая рубашка с закатанными рукавамими, которую она завязала узлом на животе.

– Привет. – Я присел на небольшой столик, стоявший позади меня, и скрестил руки на груди.

Она подошла и встала рядом со мной, молча глядя на толпу под нами. Все распивали напитки, которые привезли с собой в переносных холодильниках, а из динамиков звучала песня Роба Зомби Never Gonna Stop.

Я потер ладони большими пальцами и сжал кулаки. У меня и впрямь вспотели руки, и я не понимал почему. Несмотря на то что я был знаком с Кэмерон пять лет, мне отчего-то стало не по себе.

Повисла мертвая тишина. Я соображал, о чем бы спросить ее. О колледже? Нет, она нигде не училась. О ее пожилых приемных родителях? Может быть.

Но она первая нарушила молчание.

– Что ж, весело сегодня.

Ее нервный смешок казался совершенно неуместным.

– Ага, – буркнул я, гадая, какого черта мне так неуютно.

Она посмотрела на меня с серьезным видом.

– Значит, я все-таки потеряла тебя, да?

Я сглотнул, не совсем понимая, о чем она, но определенно замечая перемены.

– Никогда не потеряешь, – задумчиво произнес я. – Я всегда буду тебе другом.

– Но я больше не единственная женщина, которую ты любишь.

Я опустил глаза. Мои губы тронула улыбка. Я и правда любил Кэмерон. Она была единственной девушкой, с которой я был искренним. Но несмотря на всю нашу похожесть, я не впускал ее в сердце. Она была просто подругой. Человеком, которому я мог доверять и который меня поддержит.

Попрощавшись с ней, я не возвращался мыслями к встрече, не считал минуты до следующей.

Она выпрямилась и пожала плечами.

– Я знаю, что у нас все не так. Не настоящая любовь, – уточнила она. – Но мы были друг у друга первыми. Неважно, с кем я встречалась, ты всегда был для меня в десять раз важней.

Я сжал губы, ощутив укол совести: у меня было по-другому.

Мы оба потеряли девственность задолго до нашего знакомства, но всегда считали, что были друг у друга первыми. Так как вспоминать свой действительно первый сексуальный опыт ни ей, ни мне не хотелось.

Мы всегда поддерживали друг друга, и – да – я ее любил.

Но другая девушка была для меня важнее. И так было давно. Очень давно.

Кэмерон продолжала:

– Мне никогда не приходило в голову, что будет так тяжело, когда меня в твоем сердце потеснит другая.

Я посмотрел вниз и увидел Джульетту на трибуне с Шейн, Фэллон и этим типом из One Direction.

– У меня нет сердца, – выдохнул я. – И ты это знаешь.

Покачав головой, Кэмерон пошутила со слезами на глазах:

– Ты козел.

– Почему? – ухмыльнулся я. – Потому что позволяю другой девушке немного поразвлечься со мной этим летом?

– Нет, – выпалила она. – Потому что скрываешь ее от меня.

Я засмеялся, а потом притянул ее к себе за шею и поцеловал в лоб. Ее светлые волосы, собранные в высокий хвост, пахли спелой клубникой. Я подумал о волосах Джульетты, которые пахли свежим осенним утром, и стал искать ее взглядом в толпе.

И нашел.

Она смотрела прямо на меня.

Черт.

Прищурившись и опустив локти на колени, она смотрела, как я обнимаю Кэмерон.

Я со вздохом отстранился.

– Увидимся еще, ладно?

Оставив Кэмерон, я спустился по лестнице и одним прыжком преодолел последние пять ступеней, отделявших меня от земли.

Девчонки любят раздувать из мухи слона, так что теперь я должен был погасить этот чертов пожар, который наверняка разгорался в голове у Джульетты.

Когда я подошел к трибуне – она сидела на втором ряду снизу, – то заметил, что с ней рядом сидит Шейн, болтая со своими друзьями, а Мэдок, Фэллон и Адам стоят в стороне с какой-то компанией.

Заметив меня, Джульетта отвела взгляд и выпрямила спину. Я поставил ногу на нижний ряд трибуны и, наклонившись прямо к ее лицу, сказал:

– Не надо.

Она опустила подбородок, вид у нее был грустный. Боже, как мне хотелось прижать ее к себе.

– Не надо что?

– Не надо ревновать.

– Я и не ревную, – заявила она воинственно.

– Три года назад, – произнес я почти шепотом, – я впервые увидел тебя. И с тех пор, глядя на любую другую девушку, сравнивал ее с тобой. Каждый раз.

Она в нерешительности посмотрела на меня. Я улыбнулся.

– Эти большие зеленые глаза… Они выдают все твои чувства. Эти пухлые губки… По ним я вижу, довольна ты или обижена. И это прекрасное стройное тело, к которому я, черт возьми, прикоснулся наконец после стольких лет ожидания.

Она внимательно слушала меня.

– Я счастлив подарить тебе всего себя – только тебе, Джульетта, – поэтому не придумывай ерунду.

Никаких больше других девушек. Я всегда знал, чего хочу, и всегда получал. Меня интересовало многое, но когда наконец я находил свою нишу, сразу понимал, что это мое. Лакросс, компьютеры, «Петля»…

И Джульетта. Она тоже была моя.

Она поджала губы, отчаянно пытаясь спрятать улыбку, и я понял, что она расслабилась.

– Не закрывай глаза, – прошептал я.

На ее лице отразилось замешательство, а я подался вперед, поймал ее губы и поцеловал нежным и глубоким поцелуем. Наши языки соприкоснулись. Она была бессильна против меня.

Я прошептал ей на ухо:

– Ты сводишь меня с ума.