Лорен Кейт - Падшие

– Что происходит, Дэниел? – Люс двинулась вдоль дюны.

Бредя по песку, она сама себе казалась тяжелее, чем была.

– Где мы? И что ты имел в виду, заявив, что это твоя вина?

Сокрушенный, Дэниел повернулся к ней. Маскарадная форма сбилась, серые глаза смотрели в землю. Шелест волн едва не заглушил его голос.

– Мне просто нужно немного времени, чтобы подумать.

У Люс в горле снова образовался комок. Она наконец перестала плакать, хотя Дэниел настолько все усложнял.

– Тогда зачем меня спасать? Зачем тащиться сюда, чтобы забрать меня, наорать на меня, а там и вовсе перестать обращать внимание?

Она утерла глаза подолом черной футболки, их защипало от морской соли, осевшей на пальцах.

– Не то чтобы это слишком отличалось от того, как ты относишься ко мне большую часть времени, но…

Дэниел отвернулся и прижал ладони ко лбу.

– Ты просто не понимаешь, Люс. Он покачал головой.

– В этом-то все и дело. Ты не понимаешь. Никогда.

В его голосе совершенно не слышалось злости, скорее, он был чересчур ласковым. Будто она слишком ограниченная, чтобы ухватить то, что ему казалось столь очевидным. Это до крайности разъярило ее.

– Я не понимаю? Это я-то не понимаю? Позволь тебе кое-что рассказать о том, что я понимаю. Думаешь, ты один такой умный? Я три года получала полную научную стипендию в лучшей подготовительной школе страны. А когда меня вышибли, была вынуждена подать прошение, заметь – прошение, чтобы не дать уничтожить мою академическую справку с отличными оценками по всем предметам.

Дэниел отшатнулся. Люс двинулась за ним, делая шаг вперед, едва он, вытаращив глаза, отступал назад. Вероятно, это его напугает, ну и что? Он напрашивался на эту отповедь всякий раз, когда смотрел на нее со снисхождением.

– Я знаю латынь и французский, а в средней школе три года подряд побеждала на ярмарке научных проектов.

Люс оттеснила его к ограждению дорожки, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не ткнуть пальцем ему в грудь. Она еще не все сказала!

– Еще я решаю воскресные кроссворды, иногда меньше чем за час. Отлично ориентируюсь на местности, хотя и не всегда справляюсь с ситуациями, касающимися парней.

Она сглотнула и мгновение помолчала, переводя дух.

– И когда-нибудь я планирую стать психиатром, который по-настоящему выслушивает пациентов и помогает им. Ясно тебе? Поэтому не стоит разговаривать со мной так, словно я тупая, чего-то не понимаю, только потому, что я не в состоянии расшифровать твое непредсказуемое, дикое, то пылкое, то холодное и, честно говоря, – она прямо взглянула на Дэниела и вздохнула, – по-настоящему обидное поведение.

Люс смахнула слезу со щеки, сердясь на себя за то, что так разволновалась.

– Помолчи, – велел Дэниел, хотя произнес это мягко и нежно. К их общему удивлению, девушка повиновалась.

– Я не считаю тебя глупой. Он зажмурился.

– Думаю, ты самый умный человек, которого я знаю. И самый добрый, – он сглотнул и открыл глаза, посмотрев прямо на нее, – и самый красивый.

– Прошу прощения? Он отвернулся к океану.

– Я просто так устал от этого, – пробормотал он. Его голос действительно звучал измученно.

– От чего?

Дэниел перевел на нее взгляд, крайне печальный, будто потерял нечто бесценное.

Дэниел, которого она знает, хотя не может объяснить, откуда и каким образом.

Дэниел, которого она любит.

– Ты можешь мне хотя бы намекнуть, – прошептала Люс.

Он покачал головой. Его губы по-прежнему были такими близкими, а выражение глаз – таким притягательным. Почти как если бы он сам захотел, чтобы она сделала первый шаг.

Она содрогнулась от волнения, когда привстала на цыпочки и подалась к нему. Накрыла ладонью его щеку. Он моргнул, но не отстранился. Люс двигалась медленно, так медленно, будто опасалась испугать его, с каждой секундой все больше цепенея. А когда они уже были так близко, что ее глаза едва не начали косить, она зажмурилась и прижалась губами к его губам.

Только мягчайшее, легкое, словно перышко, касание связывало их, но пламя, которого она никогда прежде не ощущала, струилось по жилам. Ей хотелось большего, и только Дэниел мог это дать. Было бы чересчур требовать, чтобы он нуждался в ней так же, заключил в объятия, как неоднократно случалось в ее снах, чтобы ответил на ее жаждущий поцелуй еще более пылко.

Он так и сделал.

Его крепкие руки сомкнулись на ее талии. Он привлек ее к себе так, что она ощутила, как без единого просвета сливаются воедино их тела. Ноги перепутываются с ногами, бедра прижимаются к бедрам, в едином ритме вздымается грудь. Дэниел прижал ее к ограждению дорожки, обнимая все крепче, пока Люс уже не могла пошевелиться и оказалась именно там, где и мечтала. И все это ни на миг не размыкая страстно слившихся губ.

И тогда он принялся целовать ее по-настоящему. Поначалу слегка, еле ощутимо касаясь ее уха. Потом дольше, ласковее и нежнее, вниз по шее, отчего она невольно застонала и запрокинула голову. Он легонько потянул ее за волосы. Люс на миг приоткрыла глаза, увидев, как загораются в темноте ночи первые звезды. Казалось, она более, чем когда бы то ни было, приблизилась к небесам.

Дэниел вновь вернулся к ее губам, пылко целуя. Приласкал нижнюю губу, скользнул нежным языком за зубы. Люс приоткрыла рот шире, отчаянно желая позволить ему еще больше, наконец не опасаясь показать, насколько истомилась по нему. Мечтая сравниться в страстности с его поцелуями.

Во рту и между пальцами ног был песок, от соленого ветра она вся покрылась гусиной кожей, а ее сердце замерло.

В этот миг она могла бы за него умереть.

Дэниел отстранился и уставился на нее, как если бы хотел, чтобы она что-то сказала. Люс улыбнулась ему и нежно чмокнула, чуть задержавшись губами на его губах. Она не находила слов, не знала, как лучше выразить то, что чувствует, чего хочет.

– Ты все еще здесь, – прошептал он.

– Меня никто не смог бы оттащить. Она рассмеялась.

Дэниел отступил на шаг назад и мрачно посмотрел на нее. Он принялся расхаживать перед ней взад-вперед, потирая лоб.

– Что-то не так? – беспечно спросила она, потянув его за рукав, чтобы он вернулся к ней за новым поцелуем.

Пальцы парня пробежались по ее лицу, расчесали волосы, легли на шею. Он будто хотел убедиться, что это не сон.

Это ее первый настоящий поцелуй? Люс полагала, что Тревор не в счет, так что, с формальной точки зрения, так оно и есть. И все казалось таким правильным, будто она предназначена Дэниелу, а он – ей. Этот его восхитительный запах. Его рот оказался сладким и сочным на вкус. Он высокий, сильный и…

И выскальзывает из ее объятий.

– Куда ты идешь?

Его колени подкосились, он слегка осел на несколько дюймов, облокотившись на деревянные перила и уставившись в небо. Казалось, у него что-то болит.

– Ты сказала, что тебя ничто не сможет оттащить, – еле слышно выговорил он. – Но они это сделают. Возможно, они просто опаздывают.

– Они? Кто? – переспросила Люс, оглядывая пустынный пляж. – Кэм? Думаю, мы от него оторвались.

– Нет.

Дэниел, весь дрожа, направился прочь по дорожке.

– Это невозможно.

– Дэниел.

– Оно придет, – прошептал он.

– Ты меня пугаешь.

Люс двинулась следом за ним, стараясь не отставать. Поскольку внезапно, против ее желания, ей показалось, будто она знает, о чем он говорит. Не о Кэме, но о чем-то ином, какой-то другой угрозе.

В голове у девушки царил туман. Его слова что-то затронули в мозгу, прозвучав зловеще, хотя их смысл и ускользал от нее. Словно клочок сна, который она не могла вспомнить целиком.

– Поговори со мной, – попросила Люс. – Расскажи, что происходит.

Дэниел обернулся, бледный, как цветок пиона, вскинув руки, будто сдался.

– Я не представляю, как этому помешать, – прошептал он, – не знаю, что делать.

Люс остановилась на перекрестке между кладбищем на севере школьной территории и тропинкой, ведущей к озеру, на юге. Стоял ранний вечер, ремонтники уже разошлись по домам. Свет просачивался сквозь ветви дубов за спортзалом, бросая пятнистые тени на траву по дороге к озеру, искушая ее свернуть туда. Она размышляла, куда идти, держа в руках два письма.

Первое – от Кэма, с извинениями, которых она ожидала, и мольбой о встрече с ним после школы, чтобы поговорить. Второе, от Дэниела, гласило:

«Встретимся у озера». И ничего больше. Девушка изнывала от нетерпения. Губы по-прежнему горели от поцелуев прошлого вечера. Она не могла выбросить из головы мысли о его пальцах в ее волосах, его губах на ее шее.

Остальные события ночи подернулись дымкой. Например, все происходившее после того, как она сидела на песке рядом с Дэниелом. Хотя не прошло и десяти минут с тех пор, как его руки смело ласкали ее тело, теперь он, казалось, боялся к ней прикоснуться.

Ничто не могло вывести его из оцепенения. Он снова и снова бормотал одно и то же.

– Что-то должно было произойти. Что-то изменилось.

Дэниел смотрел на Люс с болью во взгляде, будто она скрывала от него ответ, хотя осознавала, о чем речь. Под конец она задремала, уткнувшись в его плечо, глядя на беспокойные просторы моря.

А когда проснулась несколькими часами позже, Дэниел нес ее вверх по лестнице в спальню. Она удивилась, осознав, что проспала всю обратную дорогу до школы, и ее удивление возросло, когда она заметила странное сияние в коридоре. Он вернулся. Свет Дэниела. Хотя она не была уверена, видит ли это он сам.

Все вокруг них купалось в этом мягком лиловом свечении. Белые, облепленные наклейками двери комнат других учащихся приобрели неоновый оттенок. Тусклый линолеум словно засиял. Окно, выходящее на кладбище, окрасило фиолетовым первый намек на тусклый желтый утренний свет снаружи. И все это на виду у камер.

– Нас застукают, – прошептала она, обеспокоенная, по-прежнему полусонная.

– Камеры меня не тревожат, – спокойно ответил Дэниел, проследив ее взгляд.

Поначалу его слова успокоили ее, но потом она задумалась, уловив некое напряжение в его голосе. Если Дэниела не тревожат камеры, значит, существует что-то другое.

Опустив Люс на постель, он легонько поцеловал ее в лоб и глубоко вздохнул.

– Не исчезай от меня.

– Ни за что.

– Я серьезно.

Дэниел надолго зажмурился.

– Отдохни пока, но непременно найди меня утром до занятий. Я хочу с тобой поговорить. Обещаешь?

Люс стиснула руку Дэниела, притянула его к себе для прощального поцелуя, держа его лицо в ладонях и тая в нем. Всякий раз, открывая глаза, она видела, как он на нее смотрит. И ей это нравилось.

В конце концов Дэниел попятился и встал на пороге, не сводя с нее глаз, и от его взгляда сердце Люс забилось не меньше, чем мгновением раньше от его губ. Когда он выскользнул в коридор и прикрыл за собой дверь, она моментально провалилась в глубокий сон.

Девушка проспала все утренние занятия и проснулась уже днем, ощущая себя родившейся заново и живой. Она совершенно не тревожилась о том, как оправдаться за этот прогул. Беспокоила лишь пропущенная встреча с Дэниелом. Но она найдет его, как только сможет, и он все поймет.

Около двух часов, когда Люс наконец пришло на ум что-нибудь съесть или, может, заглянуть на семинар мисс Софии по религии, она нехотя выбралась из постели. И именно в этот момент заметила два конверта, подсунутых под дверь, что изрядно замедлило выполнение изначального намерения покинуть комнату.

Сначала нужно все высказать Кэму. Если пойдет к озеру до кладбища, она ни за что не заставит себя покинуть Дэниела. Если же сначала на кладбище, желание вновь увидеться с Дэниелом придаст ей достаточно отваги, чтобы высказать Кэму то, на что не хватало духу прежде. До вчерашнего дня, когда все сделалось пугающим и неуправляемым.

Совладав с опасениями, нахлынувшими из-за скорой встречи с Кэмом, Люс направилась в сторону кладбища. Ранний вечер был теплым, воздух казался вязким от влаги. Надвигалась одна из тех знойных ночей, когда ветерок с далекого моря не набирает достаточно сил, чтобы остудить что-либо. Во дворе никого не было, листья на деревьях застыли неподвижно. Возможно, все, кроме нее самой, в «Мече и Кресте» притихло. Всех остальных, должно быть, отпустили с занятий, они тащились обедать в кафетерий. Пенн и, возможно, кто-то еще гадали, куда же подевалась Люс.

Кэм стоял, прислонившись к испятнанным лишайником воротам кладбища, когда она добралась туда. Его локти опирались на чугунные столбики в форме виноградных лоз, а ссутуленные плечи выдавались вперед. Он пинал одуванчик стальным носком тяжелого черного ботинка. Люс не припоминала, чтобы когда-нибудь видела его настолько погруженным в себя. Чаще всего он, казалось, остро интересовался окружающим миром.

Но на этот раз Кэм даже не смотрел на нее, пока она не остановилась прямо перед ним. А когда всетаки поднял глаза, его лицо приобрело пепельно-бледный оттенок. Волосы словно поникли, облепив голову. К своему удивлению, девушка заметила, что ему стоило бы побриться. Его взгляд метался по ее лицу, будто сосредоточение на какой-то одной черте требовало усилий. Кэм выглядел не потрепанным, как после драки, а разбитым, как если бы не спал несколько дней.