Оксана Сергеева - Палитра счастья

Откинув её длинные волосы, Ян расстегнул молнию на спине и резко сдёрнул платье. Изабелла попыталась развернуться к нему лицом, но он не позволил ей, легко толкнув вперёд, заставляя опереться руками в спинку дивана. Извернувшись, девушка всё же стащила с него штаны, пока он разрывал зубами упаковку с презервативом…

— …Всё-таки уходишь?

— Да. — Ян остановился у дивана со стаканом минеральной воды в руке. Изабелла открыла глаза, оглядев его томным усталым взглядом, какой у неё всегда появлялся после ночи с ним, вернее половины ночи, потому что Ян никогда не встречал с ней утро.

— Будешь? — он кивнул на воду.

Она поморщилась и покачала головой, вытянувшись на кровати.

В ответ Ян пожал плечами и сделал пару глотков воды. Поставив стакан на столик, он взял часы.

— Почему ты никогда не остаёшься у меня на всю ночь?

— Потому что ты знаешь, я не могу спать не дома.

— Тогда бы я могла спать у тебя, ведь так?

— Не начинай! — он резко оборвал её и посмотрел в ее лицо. Но видел пустоту. Лишь зияющую пустоту в её красивых глазах. Всё знакомо и предсказуемо. Никаких новых реакций и даже намёка на мозговую деятельность. И это абсолютно устраивало его, пока она не начала делать прозрачные намёки на совместное проживание. Видимо, и сегодня не избежать очередной истерики.

— Ян! — она чуть повысила тон, и её голос неприятно завибрировал. — Мы уже два года вместе!

— Ну и что?

— Я думала…

Он даже не стал её слушать.

— Что ты думала, Изи? Мы, по-моему, сразу обо всем договорились. С чего ты решила, что сейчас самое время всё изменить? — Он протянул руку, и она непонимающе смотрела на него несколько секунд. — Рубашку!

До неё дошло, что он хочет всего лишь одеться. Задетая его сухим тоном, она рывком сняла её с себя и швырнула в него. Ян поймал сорочку одной рукой и, встряхнув, натянул на широкие плечи.

— Мерзавец! — прошипела она зло.

— Не строй из себя оскорблённую невинность, ты об этом всегда знала, — спокойно сказал он, застёгивая пуговицы.

Слова слетели с губ раньше, чем Изабелла подумала:

— Тогда можешь считать, что сегодня была наша последняя встреча! — Едва произнеся последнее слово, она поняла, что зря это сделала.

— Хорошо, — только и ответил он, надевая пиджак. — Завтра я пришлю тебе подарок. Это немного смягчит твоё горе.

Изабеллу затрясло. Она готова была завыть от бессилия, но хлопнувшая входная дверь поубавила её пыл.

Дорога домой заняла немного времени. Ночные улицы были пусты.

В доме темно. Только фонари по периметру освещали пространство вокруг.

«Видимо, художник уже спит», — решил Ян и уже по привычке прошёл сразу в гостиную, чтобы оценить результаты деятельности мастера.

Обрадовало: ничего нового она не намалевала, но общее впечатление то же, что и утром. Постояв пару минут посреди комнаты, Ян развернулся и быстро поднялся к себе.

«Повеселились и хватит», — решил про себя он, натягивая старые джинсы.

Проснулся поздно, но и заснул только под утро. Закинув руки за голову, мечтательно заулыбался, разглядывая белый потолок над головой в ожидании предстоящей встречи. Надо бы привести себя в порядок. Мелькнула мысль, что Эва запросто может ворваться к нему в комнату.

Только Ян успел натянуть джинсы, и взялся за футболку, как дверь распахнулась, и в комнату влетел Она. Сегодня в образе маленькой фурии, а не той романтичной девы, которую он знал. От романтики остался только светлый сарафан, украшенный каким-то народным орнаментом. Глаза её гневно сверкали, а на щеках горел румянец, и дышала она так, будто летела на второй этаж через три ступеньки. Возможно, так и было, потому что её золотистые волосы были беспорядочно рассыпаны по плечам. Он даже задохнулся, когда увидел её в таком состоянии. Так и захотелось сграбастать её, да успокоить как следует. Долго, страстно и очень мучительно…

Продолжая медленно выворачивать футболку, он улыбнулся самой приятной улыбкой:

— Доброе… утро… Эва, — сказал, делая большие паузы между словами.

Эва уже влетела в комнату, когда подумала, что зря не постучала. И была искренне рада, что он уже был одет, хотя и не совсем. Но и этого хватило, чтобы забыть на момент, зачем она вообще так нагло его потревожила. Ян и в одежде не давал ей покоя, а полуголый Ян, с влажными после душа волосами — так вообще сводил с ума. Она уставилась на его гладкую грудь, пробежав глазами по всем открытым местам тела с идеально развитой мускулатурой. Даже в гневе она не могла себе в этом отказать. И только его приветствие, сказанное характерным для него самодовольным тоном, снова привело её в чувства.

— Это что?! — она ткнула пальцем себе за спину, сверля мужчину глазами, которые стали темнее, чем обычно.

— Дверь, — спокойно ответил Ян, уперев руки в бока.

— Нет, не это! А там внизу! Это что?

— Ну, пойдём, пойдём, посмотрим, что у тебя там случилось.

Ян приблизился, но Эва так и сдвинулась с места, буравя его взглядом, поджав губы. Пришлось подтолкнуть её к двери и сделать над собой огромное усилие, чтобы не рассмеяться.

Они прошагали в гостиную, и Ян уселся на диван, а Эва с воинственным видом пошла дальше.

— Что это? — она ткнула пальцем в стену.

— Стена, — прозвучал лаконичный ответ.

— Это понятно. Но она же белая! Абсолютно белая!

— Точно. — Он встал, подошёл и потрогал поверхность рукой. — И уже сухая, так что можешь приступать!

— Ты, что покрасил её?! — Эва переводила взгляд со стены на Яна и обратно.

— Глупый вопрос. Ты же не слепая. Покрасил на два раза.

— Ну, ты и наглее-е-ц! — Она смотрела на белую поверхность, на которой не проступало ни единого тёмного штриха, не веря, что ещё несколько часов назад, там что-то вообще было.

— Мне не понравилась та белиберда, что ты нарисовала. Так что давай будем исправлять вместе. Я прошу прощения, но я сказал тебе тогда правду…

— Не продолжай, остальное я знаю.

— Эва?

Она повернулась к нему на мгновение и выпалила:

— … что ты похотливый самец!

Ян удивлённо моргнул и расплылся в улыбке. Да, в гневе она потрясающе красива! Просто великолепна! Признал, что это зрелище стоило той бессонной ночи, что он провёл в компании с банкой белой краски. В её злости не было агрессии, хоть она и пыталась сделать грозный вид, не было той истеричности, что присуща всем женщинам. Во всяком случае, те, с которыми сталкивался до этого Ян, обладали ею сполна.

Эва испытывала одновременно облегчение и возмущение, а может быть даже ярость. Радость, что ей больше не придётся наблюдать эту серую унылость, быстро сменил праведный гнев несправедливости того, что неделя её напряжённой работы, бессонные ночи и трудоёмкие дни пошли коту под хвост, как по мановению волшебной палочки, а точнее волшебной кисти некого небезызвестного самовлюблённого мастера. Это была большая наглость с его стороны — просто взять и закрасить стену белой краской. Видите ли, ему не понравилась её «белиберда», так он, кажется, выразился! Подумать только! Когда Лора ему это предлагала, ему понравилось, а когда Эва нарисовала, он возмутился. Оставлять это так просто она не собиралась. По крайней мере, душа требовала хотя бы высказаться. Но с ним невозможно разговаривать!

— Ян, — вкрадчиво начала Эва, а вернее, продолжила свои изъяснения по поводу его ночных развлечений, — ты нале-е-ец, — протянула она и покачала головой.

— Эва-а? — Ян поддержал её тон, приподняв тёмную бровь с самодовольным видом.

— Ты хам!

— Да-а… — он протянул это так, будто она говорила ему комплименты, и сделал шаг по направлению к ней.

Эва, предупреждающе вытянула ладошку вперёд.

— Стой на месте и не приближайся ко мне!

Он ухмыльнулся и крадучись сделал ещё шаг.

— Стой!

— Я просто очень голоден и хочу позвать тебя поесть. Только и всего. — Он пожал широкими плечами.

— Ну, так зови, нечего кружит вокруг меня!

— Зову! — Протянул ей руку.

Эва посмотрела на его протянутую ладонь, и почему-то внутри что-то дрогнуло. Было страшновато взять его за руку, будто дотронуться — значит отдать себя и согласиться на что-то большее.

Двух секунд на раздумья хватило, и Ян крепко сжал её маленькую ручку. Ладонь была мягкой, а главное тёплой, не то, что у некоторых расфуфыренных снулых дамочек, с которыми ему иногда приходилось общаться.

В который раз Ян «восхитился» умением Эвы накрывать на стол.

Она, недолго думая, и не задаваясь бесполезными мыслями на счёт аппетитов, просто вытаскивала всё из холодильника, аккуратно раскладывала по тарелочкам, выставляя поочерёдно сыры, мясо, ветчину, йогурт, масло, булочки, повидло… И ей было абсолютно всё равно, как много из этого будет съедено. А после еды она аккуратно всё убирала на те же места, потому что всё продукты хранились строго на «своих» полочках.

Ян не напомнил, что она могла бы просто поинтересоваться, что бы он хотел съесть, а не таскать всё тарелки подряд, как не стал он говорить, что даже при его комплекции и росте он всё-таки не слон, чтобы съесть на завтрак половину содержимого двухметрового двухстворчатого холодильника. Хорошо, что она не залезла в морозильную камеру.

Вот этот её взгляд… он определённо, что-то значит, решил Ян, когда Эва отхлебнув чай, в очередной раз, с прищуром глянула на него поверх белой чашки.

— Что? Говори уже… — Его вопросительный кивок, подействовал так же, как спусковой механизм. Она отставила чашку в сторону и хитро улыбнулась.

— Ну, так какие цвета ты всё-таки любишь?

Ян медленно оглядел её, с деланным видом задумавшись над вопросом.

— Не смей! — она произнесла это наигранно строго, но глаза смеялись.

— Не буду, — только и ответил он, ухмыльнувшись.

— …Получение Платинового сертификата LEED[1] нашим объектом свидетельствует об установлении нового стандарта устойчивого дизайна и конструкции для офисных зданий в Майами», — сказал Ян Грант, обращаясь к многочисленным сотрудникам своей корпорации, собравшимся в огромном банкетном зале для торжественных случаев.

А сегодня был как раз такой случай потому что, офисное здание класса «А», сданное в эксплуатацию месяц назад получило платиновый сертификат экологического соответствия LEED. Американский совет по зелёным зданиям присвоил этот сертификат первому и пока единственному зданию в Майами.

— Для нас это большой прорыв. Огромный прорыв, а значит — новый этап развития в технологиях строительства и в нашей работе. Мы долго трудились и теперь можем видеть результаты. Ведь можем? — Ян улыбнулся, кивнув, и все засмеялись, поддержав его.

В зале находились начальники управлений, директора и главные специалисты, торжественно одетые и довольные, так как получили в качестве награждения двойные оклады и премиальные. Мягкий свет хрустальных люстр под потолком, тихая живая музыка со сцены — соответствующий антураж для подобных случаев.

— Хочу особо отметить сотрудников исследовательской лаборатории, одной из важнейших структур нашей компании, — продолжил президент. — Работы у нас не убавится, а даже прибавится, так что я благодарю всех за плодотворное сотрудничество и впредь надеюсь на подобное упорство в нашем деле. — Он поднял бокал с шампанским и отсалютовал всем, заканчивая официальную часть.

В такие моменты все подчинённые просто обожали своего президента, который лишний раз доказывал непреложную истину. Как бы он не тиранил своих сотрудников, он всегда и вовремя ценил их по достоинству, в том числе и материально, а это есть самый главный человеческий мотиватор, работающий всегда безотказно.

Ян чего-то поел, попил, но вкуса не почувствовал. Кто-то танцевал. Финансовый директор пытался охмурить Селесту. Покраснел. Наверное, она снова сказала какую-нибудь колкость в его адрес. Это на время охладит его пыл. Но только до следующего праздника.

Он уже обсудил с директорами мелкие проблемы, но это только для поддержания разговора. Заметил, что народ начал активно перемещаться, собираясь в компании по интересам для общения и сплетен, которые неизменно присутствовали во всяком коллективе, и его тоже.

Селеста плюхнулась на стул после танца, вздыхая и отмахиваясь платочком.

— Селеста, вызови Билли.

— Уже?

— Да, я устал. Хочу уехать. — Ян потёр шею и, взяв в руки бокал, допил остатки шампанского. — Если хочешь, завезу тебя домой.