– Все-все, никаких больше вопросов, – замахал на нее руками Жакоб. – Уведи ее отсюда, Алексей. Молодежь нам надоела. Правда, Матильда? – Он сделал свирепое лицо. – Оставьте нас в прошлом.

Он взял Матильду под руку, а она прильнула к нему и лукаво улыбнулась:

– Да, достаточно. Отдайте нам память, а себе оставьте желания.


Матильда и Жакоб рука об руку гуляли по парку. Заходящее солнце окрашивало заснеженные вершины гор в палевые тона. Опустившись на скамью чугунного литья, они какое-то время сидели молча, любуясь открывающимся видом.

– Значит, все эти годы ты была хранительницей нашей семейной тайны, – задумчиво произнес Жакоб. – И ни слова мне не сказала.

Он искоса взглянул на нее.

Принцесса по-прежнему смотрела вдаль. В ее голосе зазвучали мечтательные нотки, когда она сказала:

– Бесконечные пертурбации семейной истории – главная моя тема. – Она улыбнулась. – И отличная концовка – на радость Фрейду. Ты ведь заметил, до чего Алексей на тебя похож?

– Значит, ты действительно считаешь, что он мой сын? Сильви и в самом деле сделала это? Подняла руку на материнство, священнейший закон бытия?

– Очень может быть. Но что есть истина? – шутливо ответила она вопросом на вопрос.

– Да, – повторил Жакоб. – Что есть истина?

Глядя вдаль, на горы, он прошептал, как бы обращаясь к самому себе:

– Мы ищем истину, роясь в своей памяти, искажаем ее фантазиями, выдумываем для себя сладостные сказки…

Матильда рассмеялась звонким девичьим смехом, совсем как в молодости:

– А что нам еще остается, старым развалинам – лишь рыться в памяти да рассуждать.

– Это верно, – вздохнул Жакоб, нежно обнимая ее за плечи. – Мы с тобой, как птички Йетса, «поем о прошлом, нынешнем, грядущем».

– И мы уже свободны от желаний.

Жакоб кивнул.

– Да, Мэт, я рад, что ты меня понимаешь. Мне очень хорошо с тобой.

– Мне тоже хорошо с тобой, друг мой, – ответила она.