Для мира меня больше НЕТ.


Спустившись в холл, София вновь стала свидетельницей заезда новой гостьи.

Везет же мне на встречи.

Блондинка немногим больше тридцати, невысокая, изящная, оглянулась и их взгляды на мгновение пересеклись.

Потухшие глаза смертельно больного человека, сокрушенного, подавленного испуганно метнулись в сторону. Странная особа, — невольно отметила про себя София. Мисс Отчаяние, ни дать ни взять…

Жертва смертельной тоски, непреходящей боли. Ощущение пробитого на вылет сердца… Червоточины внутри… Да какое мне до нее дело? — спросила себя София и, отбросив печальные мысли, шагнула на освященную солнцем гравийную дорожку, ведущую в парк.


Идеальные изумрудные лужайки, постриженные травинка к травинке, вертолетная площадка с огромной буквой Н посредине белого круга, тенистый пруд в окружении плачущих ив, украшенный раскрывшимися солнцу восковыми кувшинками, заросший тростником маленький водопад, спускающийся с холма. Небольшой птичник и зоопарк для маленьких гостей отеля. И наконец, жемчужина парка, прекрасный цветник, лабиринт из цветущих рододендронов, японских кленов, ремонтантных роз, айвы, барбариса и олеандров всех возможных расцветок. Белые, малиновые, желтые, розовые гроздья соцветий. Волшебство, да и только.


Она запомнила это чудное место со времени последнего посещения отеля и была рада, что выбрала для отдыха именно июнь, начало буйного цветения. Прогулявшись по замысловато очерченным тропинкам лабиринта, насладившись фантастической красотой кустарников, завораживающим жужжанием шмелей, приторным ароматом, плывущем в воздухе, София с легким головокружением покинула прекрасную ловушку.

Ее путь лежал к высоченной, подпирающей небеса канадской ели, пирамидальной красавице, выросшей на небольшом пригорке, напротив главного входа в отель.

Дерево уже издалека впечатляло своими размерами. Приблизившись, София восхищенно присвистнула. Вот это гигант!

Его крона в нижней части занимала не менее шести метров в диаметре, а кудрявая верхушка терялась в лазурной вышине.

Пушистые лапчатые ветви касались земли, создавая вокруг мощного ствола естественный укромный уголок- шалаш. Подчинившись внезапно проснувшемуся любопытству, София, разведя колючие ветки, заглянула во внутрь и замерла от изумления. Там действительно существовал потаенный уголок, придуманный и обустроенный маленькими гостями отеля. Самодельный столик, сколоченный из досок, пара спиленных ветвей, используемые как сидения. Скорее всего это был тайный штаб местных разбойников или контрабандистов. София почувствовала ребячий задор, искрящейся волной пробежавшейся по жилам. Подобные тайники они строили в летних лагерях. И наслаждались островком свободы, вдали от настырных воспитателей. Нахлынувшие воспоминания заставили ее улыбнуться. Последнее лето детства. Лагерь Костер. Пашка Петров и его смешные записки, которые она находила в секретном штабе. Приглашения на свидания за забором лагеря, с единственным желанием, поцеловаться с самой красивой девочкой отряда и растрезвонить всем о победе. Покрасоваться.

Где ты сейчас, дружок Пашка? Раздобрел на семейных хлебах? Сказочно обогатился или почил в неизвестности?

Дети везде одинаковы. Божьи создания, не зависящие от времени и места…

София начала осторожно осматривать укромное убежища, Осколки керамической посуды, бутылок, ржавые консервные банки, надо же… окурки запрещенных сигарет… Милое дело — тайком от родителей посмолить косячок! Ничего не меняется.

Обойдя вокруг ствола, она испуганно вскрикнула. Торчащая сухая ветвь чуть не поранила ей глаз. На ней, нанизанный на сучок, трепетал на сквозняке лист бумаги.

Осторожно сняв его, София поняла, что перед ней настоящее любовное послание, оставленной неизвестной влюбленной по уши девочкой.


"Mon cher Gay, quand tu viendras a notre place, je serai tres loin.

J'ai pas eu le temps de te dire au revoir car mon

pere a insister de vite partir en Italie,

sur les eaux. Mon coeur et mon dernier baiser restront ici pour toujours"


" Мой милый Гай, когда ты придешь на наше место, я буду уже очень далеко.

Я не успела попрощаться с тобой, папа настоял на срочном отъезде в Италию на воды. Но мое сердце и последний поцелуй навсегда останутся здесь.."

Вместо подписи красовался отпечаток губ, оставленной явно украденной у мамы перламутровой помадой. И следом неумелый рисунок. Девочка и мальчик, держат друг друга за руки, в обрамлении сердечка, выведенного дрожащей страдающей рукой маленькой дурехи.

София опустилась на сотворенную детскими руками скамью. В этом месте до сих пор чувствовалось страдание, невосполнимая тоска по первой утраченной любви, почти взрослая скорбь разбитого навеки сердца… Первозданная боль. Чистая, настоящая, какая бывает лишь один раз, в детстве. Потерянная любовь, зияющая рана, которая возможно не зарастет вовеки.

Время потеряло для нее счет. София застыла на неудобной самодельной скамье, пронизанная насквозь первым искренним чувством неизвестных, повзрослевших здесь детей.

Она оплакивала свою бестолковую жизнь. Двойное предательство мужа, нелепую смерть мальчика, ставшей для нее пределом, через который она не смела переступить. Под страхом смерти приказала тогда своему сердцу остыть. Она замерла во времени, разрешив себе существование на автопилоте.

Насытившись страданием, София осторожно сняла детское любовное послание с ветки, подержала в руках, мучаясь сомнениями, взять с собой на память, или оставить, существует ли в данный момент упомянутый Гай, которому предназначено признание в любви, хотя почему нет? Возможно мальчик еще здесь, и он вернется, чтобы прочесть последнее прости…

Аккуратно водрузив драгоценное письмо на место, София, тихо, боясь шуметь, покинула храм детской любви…


И вновь на рецепции ее угораздило столкнуться с новым гостем.

Это входит в привычку, не правда ли?

Обаятельный толстячок, мужчина среднего возраста застыл у стойки в ожидании живой души. Портье, консьерж, рецепционист, все внезапно провалились сквозь землю.

Та-ак, баллы за расторопность и ответственность персонала неожиданно покатились вниз, невольно констатировала про себя Софи, задержав взгляд на новоприбывшем госте.

— Привет! Меня зовут Гаспар! — немедленно отреагировал толстяк на английском.

София, растерявшись, покраснела

— Привет… а я София. Только что приехал?

— Ну да. Прикинь. Стою здесь уже несколько минут. Никого. И это хваленые пять звезд?

Женщина растерялась, почему то восприняв обвинение в несоответствии в звездности на свой счет. Мало того, она неожиданно начала придумывать объективные причины отсутствия персонала.

— Возможно у них летучка по улучшению обслуживания…(Да уж, какое-то нелепое объяснение) Или чисто человеческие причины… Ну ты понимаешь… Разбежались, кто куда.

Гаспар улыбнулся, с кем не бывает?

И словно в подтверждение ее слов за стойкой как из-под земли возник симпатичный светловолосый консьерж, а следом за ним из комнаты за рецепцией появилась разрумянившаяся, словно роза Кларенс, дрожащими руками проверяющая наличие застегнутых пуговиц на блузке.

— К вашим услугам, месье?

Неплохо… Подумала София. Детки, это игра на грани фола. Еще немного, и вы вылетели бы из обслуги с треском… Личные отношения в столь значимых отелях под строжайшим запретом, даже несмотря на то, что здесь Франция и царит либерализм во взаимоотношениях полов. Есть незыблемые правила гостиничного сервиса. Поэтому ставлю жирный минус за нравственный уровень персонала….. Прекрати, оставить свои баллы за бортом, чокнутая карьеристка!

Гаспар, протянув оправившейся от смущения Кларенс идентификационную карточку, крикнул вслед направившейся к лестнице Софи

— Мадемуазель был искренне рад знакомству!

И я… - мысленно ответила женщина, поднимаясь вверх по лестнице. Редко встречаешь столь приятных людей, Гаспар. Забыла спросить — как там тебя по батюшке?


День пролетел незаметно. Послеобеденный сон возле бассейна стал наградой. Бог смилостивился над София. Видимо всех присутствующих в отеле детей прилежные нянечки уложили спать, поэтому она насладилась покоем, проведя несколько часов у воды в полном одиночестве.


Сон или явь… Неизвестно. Ей видится бассейн отеля, у которого она лежит на шезлонге, но время перенеслось в глубокую ночь. Вода освещена изнутри, она прозрачна, все люди, погрузившиеся в нее видны как на ладони. Прохладный ветер заставляет ее подняться, но предусмотрительный служащий отеля укрывает плечи пледом, спасающим от ночного сквозняка, и легким жестом заставляет остаться. Представление, разыгрываемое в бассейне, только начинается. Одна за другой пара приступает к соблазнению друг друга. София в недоумении смотрит на других зрителей, завернутых в теплые пледы на шезлонгах.

Как они реагируют на происходящее?

Она видит лишь полубезумные глаза людей, оставшихся за бортом бассейна. Они явно жалеют, что не участвуют в представлении.

Мужские особи в воде один за другим овладевают женщинами. Из бассейна раздаются протяжные вожделеющие стоны. София видит как некоторые зрители, не выдержавшие искушения, скидывают пледы и ныряют в воду, отталкивая друг друга в нетерпении, и мгновенно возбудившись, начинают совокупляться со всеми подряд, со всем что движется. Торжествует клеточный разум. Воспроизводство себе подобных… Бедлам! София закрывает в отвращении глаза. Множество обнаженных тел, судорожные фрикции, напоминают ей деление бактерий под микроскопом. Она собирается встать, но странный старик в Бриони, обдав ее запахом элитных сигар, опускается рядом на шезлонг. Одна его рука, схватившись за волосы, откидывает ее голову назад, открывая губы, другая решительно скользит по телу, срывая купальник и…


— Мадам, извините, солнце зашло… Время к ужину. Мы должны закрыть бассейн. — врывается в ее сон голос сотрудника отеля.

София, очнувшись, первым делом коснулась груди, все хорошо, верх купальника остался на месте.

Собравшись буквально за минуту, она быстрым шагом покинула зону бассейна, понимая, что до сих пор возбуждена. Какой стыд! Низ живота безбожно ныл.

Лишь поднявшись номер, она, войдя в ванную комнату смогла скинуть напряжение. Хороший напор душа, первая помощь при неожиданных ситуациях, спасал ее уже не в первый раз.

Обессиленная женщина рухнула на кровать.

Немного придя в себя, она нечаянно коснулась рукой груди, и жадные видения вернулись вновь.

Рука старика нежно гладит набухший сосок, а его влажные губы скользят по щеке в поиске ее рта…

Что происходит? — крикнула София в голос и испугалась. Не дай Бог, кто-то услышит…


Шагнула на балкон в желании остудить возбужденное тело. Опустилась на кресло, запахнула пеньюар на груди, постаралась расслабиться. На опустевший парк уже упали прозрачные сумерки. Ветер с озера нес желанную прохладу.

Сладкий запах сигары отвлек ее от раздумий. Аромат повис пеленой в воздухе, смешиваясь с цветочным благоуханием энотеры и душистого табака. В поисках его источника, София огляделась вокруг. Балконы справа и слева были пусты. Женщина нагнулась вниз, полагая, что источник запаха там. Увы, ее ждало разочарование. Легкий смешок раздался сверху. Хитрец, живущий над ней, насладившись безуспешными поисками, шагнул назад и закрыл за собой дверь балкона.

Проиграла…


Постояв под душем не менее получаса, изгоняя из тела жадную негу, а из мыслей воспоминания о полуденном сне, София, посвежевшая и окрепшая, распахнула гардероб в поисках платья для приближающегося ужина.

Достала маленькое черное, бросила на кровать. Отошла на пару шагов, разглядывая словно примеряя.

Засомневалась, вернулась к другим вещам. Рука сама потянулась к алому коктельному платью, струящемуся шелку на тонких бретелям.

Не слишком ли вызывающе?

Спина отчаянно декольтирована. Софии купила его в галерее Лафайет на утро после ни к чему не обязывающего секса с коллегой, имя которого давно исчезло из памяти. А вот платье — впечатление осталось. Достала, приложила к телу, покружилась перед зеркалом, подняв рыжие волосы вверх. Никто не даст ей сорок лет. Не посмеет.

Зеленовато голубые глаза Софии радостно заблестели в предвкушении завистливых взглядов стареющей гвардии.

Решено. Сегодня у нее выход в красном.

Приняв решение, она сняла с верхней полочки шкатулку с глазными каплями.

Почему бы не попробовать изумрудную зелень? Достав маленький пузырек, капнула по очереди под каждое веко, сморгнула, сделала несколько круговых движений… Подойдя к зеркалу удовлетворенно улыбнулась. Без того зеленоватые глаза приобрели, необыкновенный сочный оттенок свежей травы, играющей на солнце. Искрящийся эффект продлится не менее пяти часов.