— Месье Лендол! Вы заставили нас поволноваться! Уже второй день как нас донимает французская полиция. У доктора Саммуэля закончились доводы, объясняющее отсутствие больного. Мы пошли на уступки, отпустив Вас лишь на уикенд, но Вы злоупотребили нашим доверием, пропали почти на неделю.

Идя рядом с охранником, отчитывающим его словно провинившегося хулигана, Гай хранил молчание. Его усыхающее на глазах тело сутулилось все сильнее, голова поникла, ноги в коленях дрогнули. И если не помощь со стороны, он бы споткнулся на ровном месте.

София, забыв о дыхании, провожала их взглядом, пока оба не скрылись за поворотом аллеи.

Он попросила таксиста подождать и направилась к домику охраны.

Сотрудник, проводивший Гая в клинику вернулся спустя несколько минут.

— Месье Фабьен, — прочтя имя на бейдже, — обратилась к нему София.

— Да, мадемуазель, — мужчина вежливо улыбнулся. — Вы родственница месье Лендола, как я понимаю?

София утвердительно кивнула.

— У меня будет к Вам просьба, месье. Я очень волнуюсь за… дядю. Последнее время его здоровье сильно пошатнулось. Безусловно, наш телефон есть у лечащего врача сэра Гая. Но, могу ли я просить лично Вас, сообщить мне немедленно, если с. дядей что-то случится. Вот номер.

Охранник несколько минут размышлял, понимая, что, согласившись, он нарушит строгие инструкции. Личные дела пациентов находятся под контролем врачей. И никто из персонала под угрозой увольнения не смеет придавать огласке подробности, хранящихся в тайне.

— Умоляю Вас, ради всего Святого. Лишь один звонок по этому номеру, обещайте! — София разрыдалась, доставая из кармана сумочки пятьсот евро.

Сердце стража дрогнуло.

— Хорошо. Давайте номер!


— Кларисса, я в шоке. Говорю тебе, со вчерашнего дня потеряла рассудок. Взяла грех на душу, позавидовала твоим рассказам о развлечениях жильцов. Каюсь! То, что вчера творила эта потерявшая стыд парочка перешло все границы. Ты только представь себе, подруга. Вернулись после обеда с прогулки. Сразу бегом к себе, в спальню. Окна нараспашку, занавеси отдернуты, устроили секс марафон прямо на моих глазах. Ну я, конечно, не все видела, стыд то какой! Так немного подсмотрела, исподтишка.

Что рассказать? Такого разврата не было даже на тех дисках, что прятал от меня покойный Клаус. Знаешь, если бы закон позволил мне установить камеру наблюдения за этими жильцами, то, продав записи, я бы не волновалась за будущее.

Потом вызвали такси, уехали, вернулись уже за полночь, я спала. Не знаю, продолжили ли они свои игрища, сил подниматься из постели уже не было.

Все бы хорошо, дорогая моя, но сегодня они сорвались из дома спозаранку.

Лишь забрезжил рассвет, машина ждала их у крыльца.

Все так странно, не находишь? Чувствую, что хлебну я с этими жильцами проблем. Зря согласилась. Подозрительно было уже то, что агент сразу подтвердил завышенную мной цену. Вот такие дела…

Подожди-ка, подруга! Слышу, машина подъехала, сейчас спущусь. Жди!


Агнесса, сунув ноги в шлепанцы, стрелой сбежала по ступенькам ко входу. Отодвинула занавесь из тюли, осторожно выглянула из окна. Проводив глазами выходящую из машины женщину, вернулась к разговору.


— Что-то непонятное. Уехали вдвоем, сейчас вернулась одна. Лица на ней нет, живой труп, аж позеленела. Голову опустила, по сторонам не смотрит, пошла сразу в дом. Подожди, вот она показалась из окна спальни. Закрыла ставни. Опускает жалюзи внутри. Все — ничего не вижу. Нет бы вчера так прятались!


София, задернув занавеси медленно досчитывала до десяти тысяч. Столько мгновений она прожила без Гая. Сев в машину, попросив отвезти ее обратно, начала отсчет, не давая остальным мыслям унести ее разум прочь. Каждое движение она выполняла по памяти, не вдумываясь в происходящее.

Она не могла видеть стены спальни, где несколько часов назад еще слышала его дыхание и ощущала тепло кожи.

Если бы у нее были силы, она бы немедленно покинула этот дом. Но сил осталось лишь дойти по кровати и, не раздеваясь упасть ниц.

Спасительный сон унес ее прочь от несовершенного мира.


Легкое тикание будильника на айфоне выдернуло Софию из забытья. Она в недоумении рассматривает светлую комнату, кажущуюся ей знакомой. Конечно, это номер в отеле Мирадор, откуда началось ее путешествие в страшную сказку. На столе рядом с кроватью стоит выпитый коктейль, приготовленный Мигелем, барменом, младшим братом Джека Воробья.

— Я смешаю самый лучший. Вы услышите Шопот ангелов…. - вновь слышит она его соблазняющий голос.

— Мне все приснилось? — спрашивает она у бармена

— Конечно, я добавил в микс несколько капель Короля Духов. Ты заснула в номере, погрузившись в долгую сладкую грезу, — отвечает он голосом Гая.

— Не может быть…. Так я только завтра отплываю в Эвиан? Я до сих пор в Мирадоре?

— Конечно, детка, выйди на балкон, сама увидишь.

София вскакивает с кровати и открывает балконную дверь.

Безумные крики толпы оглушают ее. Дождь из конфетти осыпает голову и плечи. Перед глазами вместо зеркальной глади озера она видит волнующееся людское море. Шагнув к балюстраде, София смотрит на усеянную праздничным людом площадь Сан Марко. Она в Венеции. Толпы зевак в масках и карнавальных костюмах задрали головы вверх, устремив глаза к Компанилле, откуда на тросе спускается девушка в пышной юбке. Затаив дыхание, собравшиеся молятся о приходе Ангела на грешную землю. Лишь двое из толпы не отводят друг от друга глаз. Ярко красное платье куртизанки и бархатная маска на лице женщины, длинный черный плащ, круглая шляпа с полями и чудовищный клюв на мужчине напротив. Доктор Чума снимает птичью маску, открывая лицо. С мостовой на Софию смотрит Гай. Он улыбается и машет ей рукой.

Привет! Мы здесь!

Женщина в красном отводит в сторону черную маску. София с интересом разглядывает улыбающуюся красавицу, похожую на нее словно сестра. Виктория зовет ее.

Спускайся к нам. Здесь так весело!

Гай хмурится и отрицательно машет головой. Не смей!

— Сеньора, не забудьте принять лекарство — слышит София голос рядом. Услужливый баталер протягивает ей коробочку с зеленой капсулой. Она берет ее и любуется бликами света под прозрачной желатиновой оболочкой.

Там скользят, извиваются две маленькие изумрудные змейки.

Испугавшись, София роняет таблетку на пол балкона. Она скатывается вниз, исчезая под ногами толпы.

— Вы не аккуратны, мадам. На карнавал без маски нельзя, — баталер завязывает ей глаза черным шелковым платком.

Через мгновение София уже лежит на кровати, в абсолютной темноте. По ее обнаженному телу скользят чешуйчатые холодные твари, две змейки, выползшие из медальона. Упругие кольца одной связывают руки, другая поднявшись в шее несколько раз обвивает ее. Раскаленный язык касается на мгновение губ женщины. Угрожающее шипение рядом с ухом заставляет вскрикнуть от ужаса. Змея затягивает кольца на горле, не давая вдохнуть. София пытается вырваться, но вторая гадина крепко держит ее руки.

— Стоило мне одеть петлю на шею, как жизнь изменилась — слышит София шепот рядом с кроватью.

— Смерть поцеловала меня и больше не отпускала. Попробуй. Это так захватывающе. Так возбуждает… — Аннет опустилась ближе.

— Один лишь шаг, и ты рядом с ним… Я переступила порог, и ни о чем не жалею.

Змея еще сильнее надавила на горло, прекращая доступ кислороду. София закричала, вырываясь из кошмара.

На панели айфона мелькал сигнал вызова.

Схватив телефон, нажала на прием.

— Мадемуазель, я уже решил, что ошибся номером — послышался незнакомый мужской голос. — Вы меня узнали?

Память мгновенно вернулась

— Да! Говорите.

— Мадемуазель, только что стало известно, что Ваш дядя Гай Фердинанд Лендол…скоропостижно скончался.

— Как?

— Не понял вопроса. Он умер во сне от остановки сердца. Больше ничего сказать не могу. Простите.

— Спасибо.

— За что мадемуазель? — но София уже не слышала его голоса.

Она смотрела на карниз, на котором, уцепившись друг за друга, качались две змеи, образовав петлю.

— Один шаг. Ты рядом. В бесконечности. Спускайся к нам. Здесь весело. Не забудь маску… - призывно шепчет красная куртизанка.

Встав с постели, София подошла к окну. Змеи исчезли, превратившись в две подвязки, поддерживающих с обеих сторон гардины. Она начала новый отсчет, стараясь не поддаться сомнениям.

Сняв оба шнура, связала их вместе, перекинула через карниз, попробовала на прочность. Выдержит. Забралась на подоконник. Закрепив петлю на уровне головы, на достаточном расстоянии от пола, просунула в нее голову.

Ты права, Аннет, с петлей на шее мир кажется совсем другим. Желанным. Чистейшим. София закрыла глаза, почувствовав на губах поцелуй.

Иду.

Резкий порыв ветра за окном прогнул ставни.

Видимо приближается гроза. Обычное явление после испепеляющего зноя. Какая сейчас разница.

На этот раз она уже не услышит грома, и не будет пугаться молний. Все заканчивается. Приближается главное торжество, смерти.

Сильный удар в окно заставил ее вздрогнуть.

Возможно упавшая ветка дерева.

Оглушили истошные крики ворон.

Птицы так же боятся ненастья?

Счет дошел до девяноста.

На сто я соскользну с подоконника. Девяносто один. Девяносто два.

Снова невероятной силы удар в стекло, послышался треск деревянной рамы.

И вновь зловещее карканье.

Я ухожу из жизни под птичий хор. Занятный аккомпанемент.

Девяносто три.

София осторожно спустила одну ногу вниз, держась за подоконник обеими руками. Веревка затянулась, вызывая в теле судороги.

Как приятно… Аннет, ты зря боялась кислородного голодания. Сравнимо с легким кайфом.

Девяносто восемь.

Дверь спальни резко распахнулась.

Я забыла ее закрыть, какая непредусмотрительность.

Сто.

Последнее, что увидела София, лицо хозяйки, застывшее в немом крике. Проваливаясь во тьму, она уже не почувствовала, как руки подскочившей женщины схватили ее в охапку и что было силы приподняли над полом, подсаживая на подоконник.


Ненастье миновало. Теряющие силу раскаты грома беззубо ворчали, уходя на запад. В широко распахнутое окно ворвался свежий ночной ветер, принесший запах влажных гвоздик и раскрывшегося дурмана.

Две пожилые дамы склонились над лежащей на кровати женщиной, прислушиваясь к ее дыханию.

Одна присела рядом, взяла безвольную руку, прощупывая пульс. Другая, отойдя к столику у зеркала, плеснула в широкий стакан виски. Сделав большой глоток, повернулась к креслу в углу и со вздохом опустилась в него. Изящно закинула ногу на ногу, шлепанца закачалась на большом пальчике, покрытом алым лаком.

— Вот это приключение! Рейтинги моего блогга взлетят к небесам. — присвистнула молодящаяся кокетка.

— Кларисса, если ты напишешь хотя бы слово о том, что видела, не смей вступать на мой порог, — оборвала ее Агнесса, сверяя пульс Софии с секундной стрелкой.

Блондинка взмахнула кудряшками.

— Соседка, расслабься. Я пошутила. Ты лучше расскажи мне подробности. Твой звонок стоил мне нескольких седых волос, так что отдавай должок!

Агнесса, поднявшись в кровати сделала несколько шагов по комнате, собираясь с мыслями.

— Скажу одно, еще мгновение, и мне пришлось бы менять место жительства, распродавать имущество. Кто бы снял комнату в доме, где произошло самоубийство. До сих пор все дрожит внутри. Как вспомню ее огромные глаза, смотрящие сквозь меня, тело, корчащееся в петле, звериные хрипы… О Господи, Спаси и Сохрани.

— Выпей, дорогая! Сразу станет легче. — посоветовала Кларисса.

Пройдя к бутылке, налила несколько глотков для подруги.

— Скажи, как ты почувствовала неладное?

Агнесса всхлипнула, вытерла скатившиеся слезы.

— Да ничего я не почувствовала. Я звонила тебе сегодня утром, помнишь?

Кларисса кивнула

— Так вот, женщина прошла в дом, закрыла окна, опустила жалюзи. Я подумала, что, нагулявшись за ночь, она просто решила отдохнуть. Ничего не предвещало трагедии. Ближе к вечеру в дверь позвонил почтовый курьер, принесший два конверта для жилицы. Я подумала, проснется — передам. И вновь занялась своими делами. Что потом? Потом началась гроза. Но сначала порыв ветра сломал яблоню в нашем саду. Я выбежала из дома, пытаясь закрепить оставшиеся ветви. Как вдруг вороний крик заставил меня остолбенеть. Я никогда еще не слышала такой истошный почти человеческий вопль. Огляделась в поисках выпавших из гнезда птенцов. Никого. Подняла голову вверх. Вижу — огромный ворон ссужает круги над газоном. Я от страха пригнулась и стала потихоньку продвигаться к дому. Как вдруг, птица со всей мощью ударилась в окно второго этажа съемного дома. Громко каркнув, поднялась вверх, сделав круг, вновь вернулась и ударилась грудью в стекло. Неужели и птицы болеют бешенством, мелькнула в голове нелепая мысль.