Спустя две недели, перекинувшись с адвокатом несколькими приветственными словами, новая владелица многомиллионного состояния, Уилл Лодж и еще десятка домов, раскиданных по миру заснула в самолете, стоило пристегнуть ремни. Она показалось ему апатичной, вялой особой, индифферентной к происходящему извне. Что, кроме роскошной рыжей гривы и стройных ног нашел в ней покойный сэр Лендол? Хотя… На вкус и цвет…Похоже, красавица искренне печалится о кончине клиента. Странно. Разница в возрасте значительная, не позволяющая поверить в искренность чувств. Скорее всего, дамочка неплохая актриса. Хотя, его дело маленькое. Доставить прах покойного, захоронить. В дальнейшем оформить документы наследования. И все. Если новая хозяйка поместья захочет, он останется в ее распоряжении.


София, заснула сразу, стоило стюарту попросить пристегнуть ремни. Полет из Женевы в Лондон продлится не более часа, но, тем не менее, она подалась желанию отдохнуть. Последнее время София спала не менее двух раз в день.

Вчера утром, перед отлетом, она почувствовала недомогание. Апельсиновый сок за завтраком, единственное, что она могла выпить до того как началось тошнота.

Умывшись после приступа, София взглянула в зеркало и счастливо улыбнулась. Я беременна, это правда.


Не задержавшись в Лондоне, они сразу пересели на скоростной поезд, направляющийся в Мейдстоун, столицу графства. В окне замелькали урбанистические пейзажи. После возведения Норманом Фостером пресловутого Огурца, здания страховой компании, лик города поступательно менялся. Набережную Темзы затянули здания с зеркальными окнами, пытающиеся отразить ускользающий облик старинны. Все новые тенденции в архитектуре выходили на первый план, затмевая английскую готику, оставив далеко позади георгианский и нормандский стиль.

София со вздохом отвернулась от окна. Последний раз она была в Лондоне три года назад на инспекции отеля Лендмарк, жемчужины в коллекции ретро. Уже тогда стало ясно, что менеджмент отеля пошел на поводу новым веяниям, бесцеремонно изменив внешний вид знаменитого патио- холла. Сокровище викторианского стиля потеряло ценность, стало клоном множества других приверженцев стиля фьюжн.


Людвиг Кронненберг, уставший от молчания Софии, начал разговаривать сам с собой.

— Первый раз на моей практике клиент за несколько дней до кончины меняет не только текст завещания, но и место захоронения.

София встрепенулась, открыла глаза. Странное поведение адвоката, который должен всегда держать язык за зубами. Она решилась поддержать разговор.

— Что Вы имеете в виду под другим местом захоронения? — обратилась она к Людвигу, доставив ему немалое удовольствие.

Сейчас я раскручу ее на откровенность, пойму, чем именно красотка увлекла моего самого богатого клиента.

— О, мадам, Вы, конечно, не знаете, что до последнего времени Гай Фединанд Лендол желал, чтобы его прах был развеян над водами Венецианской лагуны. Он безумно любил этот город, скупил там несколько домов, потом продал, оставив палаццо Понти, но жить там не любил. Всегда снимал один и тот же номер в отеле Даниели. Странно, что он изменил своему желанию. Захотел упокоиться в семейном склепе.

София задумалась. Дерзкая мысль пришла ей в голову.

Он не пожелал остаться с Викторией. Неужели?


— Вот я и думаю, что должно случиться, чтобы человек преклонного возраста, внезапно сорвался с места, перебрался на другой берег озера, введя в заблуждение не только персонал клиники, но и французскую полицию. Я имел неприятный разговор с каким то Жоресом, разыскивающим моего клиента.

София молчала. Даже если бы она и знала, что сказать излишне любопытному адвокату, то вряд ли бы это сделала. Вместо ответов на вопросы у нее были лишь фантастические гипотезы, которые она предпочла оставить при себе.

— Вы были раньше знакомы с моим клиентом, мадам Томилина? — адвокат, теряя терпение, задал прямой вопрос.

София вежливо улыбнулась, скрывая недоумение.

Я вижу тебя насквозь, любопытный чинуша, хочешь выпытать подробности совращения пожилого богача, чтобы за полуденным чаем или пивом в пабе поделиться с коллегами?

— Господин Кронненберг, давайте будем откровенны. Я не та, за кого Вы меня, возможно, принимаете. Решение Гая для меня было не меньшей неожиданностью. Жаль, что разочаровала, теперь нечего будет обсудить с приятелями. Так?

Людвиг покрылся пятнами от волнения. Он снял свои дамские очки, и за тщательным притиранием стекол постарался скрыть смущение.

Она словно прочла мои мысли. Вот стерва.

— Извините, мадам. Вы меня не правильно поняли.

София успокоила его небрежным жестом. Пустое.

— Не будете ли Вы так любезны не разговаривать со мной, хочу немного вздремнуть.

— Конечно. Только должен предупредить. Поезд прибывает через десять минут.

Женщина разочарованно взглянула в окно. Придется остаток времени любоваться пасторальными пейзажами. С одной стороны идеально расчерченными полями с возделываемым столетиями овсом, с другой лужайками с пасущимися на них английскими барашками, казавшимися белыми облачками на изумрудном фоне.


В Мейдстоун их уже ожидало такси. Поместье Торнбери, располагалось в получасе езды от города.

Сейчас я увижу то место, откуда началась история, положившая начало расколу дружбы между Гаем и Томасом Коллинзом. Интересно, он дома или в отъезде? Хотелось бы взглянуть на него.

София, уткнувшись лбом в прохладное стекло машины, закрыла глаза, мелькание однообразных пейзажей вызывало на нее дремоту.

Элен Коллинз, какая ты на самом деле?

Серая мышка, по словам Гая, посредственность.

Конечно, он понял, что это ширма, маска, скрывающая лицо особенной женщины, пережившей потрясение, которое под силу немногим. Мало того, сохранившей адекватность восприятия окружающего мира. В голосе Гая, когда он рассказывал о ней, помимо пренебрежения всегда чувствовалось уважение. Одного София не могла понять, зачем он разрешил ей прочесть письмо, которое передал для Элен, предостерегая от поспешных выводов.

Когда она, сгорая от любопытства, вскрыла конверт, и прочла несколько абзацев, то пришла в недоумение. Неужели письмо написал Гай Лендол, ее любимый, нежный, внимательный, благородный человек? Стиль и манера изложения принадлежала отъявленному негодяю.


" Привет, ханни Элена!

Если ты наслаждаешься сейчас этими строками, то с большей вероятностью, я уже отошел в мир Иной, о чем ни секунды не жалею, почему, сейчас поймешь и сделаешь собственные выводы, если не глупая! А ты была всегда умной, понятливой девочкой, поэтому я с удовольствием оставил время, чтобы обратиться к тебе в последний раз. Кто, кроме родственной души может меня понять? Только не делай удивленных глаз, прочитав слово — родственная! Да, ты всегда стояла на той же ступеньке, что и я, только вряд ли догадывалась об этом. Правда мы были по разную сторону зеркала, разделяющего Свет и Тьму.


Он сразу разграничил положения вещей. Зачем?


Знаешь, Элен, что слаще всего в жизни? Нет, не то, что ты сейчас подумала! Слаще всего — дергать за ниточки, поднимая безвольные конечности, влезать в чужую голову и заполнять ее своими мыслями и желаниями, заставляя никчемных существ исполнять любую прихоть и каприз Хозяина, то есть меня.


Боже мой! Гай действительно обладал даром внушения, но сейчас он представляется законченным прохвостом.

Чем дальше она читала, тем больше недоумевала.


Но всему приходит конец, Элен. И мое тело, испытавшее все на свете наслаждения, устало, оно умирает по простой причине, что отравлено средствами, которые я применял все в большей дозе, чтобы продлить свое существование в мире волшебных грез и сладких фантазий, подсознательно спасаясь от присутствия в реальности. Таким образом, я старался восстановить равновесие и не дать Ему полностью овладеть мною


София догадалась. Элен знала об одержимости Гая другой сущностью. Но не догадывалась о главном, Другой всегда был под контролем благодаря кольцу, что сейчас лежит у Софии в сумочке, и которое через полчаса вернется к Элен Коллинз. Но почему Гай сознательно ухудшает мнение о себе? Он словно специально утверждает Элен в мысли, что является проклятым исчадием ада… Зачем он это делает? Боится разрушить мир фантазий, в котором Элен существовала десять лет и куда затащила своего мужа?

Не хочет ее разочаровывать, ущемлять самолюбие? Не дать почувствовать вину? Раскаяться?


Такси свернуло в лес. Сквозь величественные янтарные сосны мелькали солнечные лучи, освещающие милые лужайки, поросшие низкорослым кустарником. Сосновая роща предваряла ухоженный парковый ансамбль. Словно по линейке расчерченные тисовые и кипарисные аллеи образовывали затейливый узор, который из-за мчащейся на скорости машины Софии не удавалось отследить.

— Сейчас Вас ждет потрясающее зрелище, приготовьтесь, дорогая мадам Томилина. — шепнул вновь подавший признаки жизни адвокат.

София улыбнулась.

Подхалим.

Но Людвиг оказался прав. Стоило машине свернуть из боковой аллеи к поместью, как она замерла от восхищения.

Огромный фонтан, бьющий посреди прямоугольного пруда, устремлял высоко в небо потоки воды. На солнце падающие капли искрились подобно кристаллам Сваровски, создавая вокруг радужный ореол.

— Это еще что. Смотрите вперед! Перед Вами Торнбери.

София прерывисто вздохнула. Она еще не разу не была гостем в столь роскошных домах, находящихся в частном владении.

Посещала с экскурсионными целями старинные замки во Франции, Германии. В Англии побывала в королевских покоях в Виндзоре, Хемптон корте и Кенсингстоне.

Сейчас ее глазам предстало величественное трехэтажное здание, фасад которого украшал дорийский портик, над ним располагался просторный балкон, украшенный по бокам мраморными вазонами с цветами.

К главному входу под колонами вела дорожка, усыпанная белоснежным гравием.

Машина завернула за фасад дома и припарковалась.

— Не стесняйтесь, мадам Томилина. Ваш Уилл Лодж не столь впечатляющ, но не уступает в изяществе. — позволил себе небольшую лесть адвокат, подходя к двери и помогая Софии выйти.

Она с наслаждением потянулась, разминая затекшие ноги.

— Нас ждут, господин Кронненберг?

— Вы меня недооцениваете, мадам. Я заранее договорился о встрече. Все Коллинзы в сборе. Полагаю и малыш Майкл здесь. Идемте, — сказал Людвиг, подавая Софии руку.

Она шагнула к адвокату.

— Подождите. — женщина замялась. — Вы знаете, что господин Лендол передал Элен письмо, вот оно! — София достала конверт из кармана сумочки и протянула адвокату.

Тот отступил на шаг.

— Пожалуйста, передайте его сами. Я хочу просто посмотреть на нее, не более. Если она задаст про покойного вопросы — ответьте. Но прошу, сохраните в тайне мое положение. Представьте, хотя бы… своим секретарем.

Людвиг в недоумении вздернул бровь.

Странная особа. Хорошо, сделаю как она хочет. Тем более ее просьба не обременительна.

София внимательно следила за выражением его лица, недоумевая, она который раз догадывалась о мыслях собеседника.

Словно способность, дарованная Гаем так и осталась в ней, и распространилась потихоньку на других людей…

Подойдя к главному входу, Людвиг протянул руку, но зуммер открывающейся двери предупредил звонок. София удивленно огляделась в поиске видеокамеры. Действительно старинное поместье вооружилось современными средствами видеонаблюдения. Об их приезде знали, стоило машине миновать внешнюю ограду парка.

Людвиг Кронненберг смело вступил в прохладу полутемного холла, София поспешила за ним.

Ее ждало очередное потрясение. Белоснежные балюстрады, тянущиеся по периметру двух верхних этажей окружали просторный холл. Он заканчивался величественной мраморной лестницей, ведущей наверх, по сторонам которой застыли во времени античные боги. София подняла голову и ахнула. Сумрак холла не позволял во всей мере восхититься невероятной красоты потолком, расписанного ангелами.

— Добрый день, господа, — послышался звонкий голосок сверху. К ним спускалась невысокая женщина в сопровождении мальчика, лет десяти.

София закусила губу от нетерпения.

Вот она, хозяйка Торнбери.

Элен поравнялась с гостями и подала каждом руку.

Она примерно моего возраста. Почему Гай назвал ее мышью? Да, признаться, внешность не выдающаяся, но довольно милая.

Коротко стриженая блондинка, пониже ее ростом, вежливо улыбнулась Софии, лишь скользнув по ней взглядом.

Не важно. — услышала она мелькнувшую в голове леди Коллинз мысль.