— Да. Во всяком случае, я думаю, что он умер. Лаура поразилась тому, что миссис Толли не помнит такой важной детали.

— И еще у меня есть маленькая дочка, ее зовут Эмма, — сказала она.

— Эмма, — повторила Сара. — И сколько ей лет?

— Пять.

— Она, наверное, скучает по своему папочке.

— Да, очень. — Лаура на мгновение замолчала, оценивая ясность ума Сары. — Только мой умерший муж не был ее настоящим отцом, — сказала она, гадая, сможет ли миссис Толли следить за ее рассказом. — Настоящий отец Эммы не знает о ее существовании. Я пыталась поговорить с ним, выяснить, не захочет ли он увидеться с ней, стать для нее настоящим отцом. — Она, усмехнувшись, покачала головой. — Все это так сложно. — Это восклицание показалось глупым ей самой. Скорее всего, Сара перестала ее понимать после первой фразы.

— И что же сказал настоящий отец Эммы? — спросила вдруг Сара, отнюдь не потерявшая нить разговора.

— Я поговорила с ним по телефону, но он не захотел встретиться с ней. Так что вчера я летала с ним на воздушном шаре… Это так запутанно.

— Вы поднялись в воздух на шаре? — Сара посмотрела на небо, словно могла увидеть там аэростат.

— Да. У него такой бизнес… Он поднимает желающих в небо. Так как он не захотел со мной разговаривать, я заказала путешествие на шаре под чужим именем. Когда мы оказались высоко над землей, я назвала себя и попыталась показать ему фотографию Эммы. Но он рассердился, мы немедленно приземлились, и на этом все закончилось.

— Как вам не стыдно, — попеняла ей Сара.

— Почему мне должно быть стыдно? — удивилась Лаура.

— Вы обманули его, а ведь речь шла о его ребенке. Лаура не ожидала такого выговора, вот тебе и болезнь Альцгеймера.

— Я не знала, что еще придумать. Поверьте мне, я хотела бы повернуть время назад, чтобы этого полета вообще не было.

— Но теперь вы извинитесь перед ним, правда?

— Думаю, что мне лучше всего просто забыть о нем. — Ей-богу, Сара соображает куда лучше, чем сама Лаура. Но тут пожилая женщина остановилась и посмотрела по сторонам.

— Мы на корабле или на суше? — спросила она. — Иногда я не могу вспомнить.

— Мы на земле, — успокоила ее Лаура, осторожно беря ее под руку. — Видите, вон деревья.

— О, да, — Сара снова посмотрела на небо. — Я впервые увидела воздушный шар, когда ехала в поезде, — сказала она.

— В поезде?

— Да, я была чужим человеком в поезде.


Сара, 1955 год

— Смотри! — Маленький мальчик прижался лицом к окну вагона и показывал на что-то вдалеке. Белокурая женщина, сидевшая с ним рядом, проследила за его взглядом.

— В самом деле воздушный шар, — сказала она. — Да их там два!

Сара сидела через проход и не могла не слышать их разговора. Она тоже наклонилась и посмотрела в окно. На некотором расстоянии она увидела два воздушных шара, один желтый, другой синий, летевших на фоне заката. При виде этой картины у нее перехватило дыхание.

— Их не два, а три, — включился в разговор мужчина, сидевший на несколько рядов дальше.

Сара не могла устоять перед искушением и пересела так, чтобы ей было лучше видно. Она заняла пустое кресло напротив этого мужчины.

В вагоне их было только четверо: мать с мальчиком, джентльмен, увидевший третий шар, и она сама. Джентльмен прошел мимо нее, когда она садилась в поезд в Филадельфии. Сара не могла не обратить на него внимания, потому что он бы похож на актера Джимми Стюарта[1]. Немного за двадцать, высокий, худощавый, с добрым лицом и симпатичный. Сара возвращалась в Вашингтон, навестив родственников в Байонне, где они с двоюродными сестрами только что посмотрели «Окно во двор» Хичкока. Она подумала: а вдруг у этого джентльмена и голос похож на голос Джимми Стюарта? Но нет. Голос мужчины оказался сочным и уверенным.

— Видите? — он показал чуть севернее.

— О да! — воскликнула Сара, разглядев третий шар. Этот был пурпурный с белым. Гордо неся цвета заката, он почти сливался с небом. — Я уверена, это так прекрасно парить вместе с ними над землей.

— Должно быть. — Мужчина снова сел на свое место. Зашуршала газета. Сара тоже вернулась к чтению, время от времени поглядывая в окно на шары, пока они не скрылись из вида.

Небо совсем потемнело. Сара была поглощена своей книгой, когда вагон резко дернулся влево. Мальчик закричал.

— Какого черта? — выругался мужчина, похожий на Джимми Стюарта. Вагон тут же снова дернулся, на этот раз вправо. Завизжали тормоза, и в следующую секунду Сара и другие пассажиры уже летали по вагону, натыкаясь на сиденья и попадая под удары падающего багажа. Сара упала головой вперед на сиденье через проход. Газета, которую читал мужчина, пролетела мимо ее лица. За ней последовал игрушечный грузовик мальчика. Сара хотела закричать, но ни звука не вырвалось из ее горла. Лампы в вагоне замигали и погасли, оставив пассажиров в полной темноте.

Все было кончено за несколько секунд. Через окна проникало достаточно света, и Сара увидела, что вагон перевернулся. Она лежала на крыше, занявшей место пола. Юбка задралась, демонстрируя подвязки, одна туфля слетела.

— Все целы? — спросил мужчина. Его голос доносился откуда-то из-за спины Сары.

Сара опустила юбку и медленно села, проверяя, не пострадали ли руки и ноги.

— Я, кажется, да, — ответила она.

— Донни! — позвала белокурая женщина, которую утащило в угол вагона.

— Я не могу выбраться, — услышала Сара голос мальчика совсем рядом с ней.

— Вы в порядке, мэм? — Мужчина стал пробираться к женщине.

— Да. — Она встала в полный рост и аккуратно балансировала на крыше вагона. — Но вот мой мальчик… Донни, где ты?

— Он здесь. — Сара встала на колени. В полумраке она видела, что мальчик попал в ловушку между рухнувшей багажной полкой и разбитой крышей вагона.

— Ты в порядке, малыш? — спросила она. Мужчина и женщина осторожно подошли к ним.

— О Донни, — сказала женщина. — Тебе больно, милый? Ты можешь оттуда вылезти?

Малыш плакал. Но было слишком темно, чтобы разглядеть, ранен ли он.

— Я не могу вылезти, — захныкал Донни. — Я хочу отсюда выбраться!

— Мы вытащим тебя, сынок, — сказал мужчина. Он потянул на себя багажную полку, но она не сдвинулась с места.

Мальчик издал громкий вопль.

— Я боюсь! — крикнул он.

— Все будет хорошо, милый! — попыталась успокоить его мать.

— Нам необходим рычаг, — сказал «Джимми Стюарт».

Сара вспомнила, что ее чемодан улетел через весь вагон. На четвереньках она проползла по вагону, нашла его и притащила обратно.

— Отлично, — одобрил мужчина.

С помощью Сары он начал медленно проталкивать чемодан к мальчику, одновременно приподнимая полку, чтобы увеличить свободное пространство вокруг него.

— Это была б-бомба? — дрожащим голосом спросил Донни.

— Нет, дорогой, — ответила белокурая женщина. Она вполголоса обратилась к Саре и мужчине: — Кто-то сказал ему, что коммунисты собираются сбросить на нас бомбу, поэтому он все время этого боится.

«Он не один такой», — подумала Сара. Три семьи, живущие по соседству с ней, построили бомбоубежище на заднем дворе.

— Донни, — женщина взяла мальчика за руку, — ты помнишь те красивые воздушные шары, которые мы видели? Давай представим, что мы с тобой летим на одном из них. Договорились?

«Какая замечательная идея!» — с восхищением подумала Сара.

— Но мы же не летим, — со слезами в голосе отозвался Донни.

— Но ты ведь очень хорошо умеешь представлять, правда? — сказала женщина. — Представь, что мы там, а не здесь. Что ты видишь с высоты? — Ее голос звучал так успокаивающе мягко, что Саре тоже показалось, что ее окружает тишина и покой, хотя они с мужчиной старались освободить малыша.

— Я вижу м-мой новый дом, — пискнул Донни.

— Да, а ты видишь свою новую семью? Как они выглядят?

— Маленькие, если смотреть отсюда.

Женщина облегченно рассмеялась. Донни еще мог шутить.

— Готово, — объявил мужчина, продвинув чемодан так далеко, как только смог.

— Ты можешь вылезти, Донни? — спросила Сара. — Двигайся очень медленно. — Если у него есть травмы, то Саре не хотелось, чтобы он навредил себе еще больше.

Прошла минута, и Донни благополучно выбрался из заточения и оказался в объятиях белокурой женщины. Сара уже поняла, что она ему не мать, но у нее все равно отлегло от сердца, когда Донни оказался в безопасности. Белокурая женщина плакала, обнимая его, и Сара коснулась рукой ее плеча.

— Я медсестра, — сказала она, — давайте посмотрим, все ли в порядке.

— Да, конечно, спасибо.

Слабый свет с улицы не давал Саре возможности как следует все рассмотреть, но, судя по всему, Донни не пострадал, во всяком случае физически. Пока Сара его осматривала, мужчина проверил двери в обоих концах вагона.

— Закрыто наглухо, — объявил он.

Издалека донесся вой сирен. Спустя несколько мгновений мир вокруг вагона заполнился светом фар полицейских машин и карет «Скорой помощи». Четверо пассажиров перевернувшегося вагона теперь увидели весь поезд. Большая часть вагонов лежала на боку, некоторые перевернулись, как и их вагон. Один развалился пополам, несколько вагонов сплющились. Картина была ужасной, и женщина повернула мальчика лицом к себе, чтобы он не видел этого кошмара.

— Какая катастрофа! — воскликнул — мужчина. Он вынул из кармана ручку и блокнот и принялся что-то писать.

За окном появился пожарный. Он постучал по треснувшему стеклу и громко спросил:

— Тяжелораненые есть?

— Нет, — откликнулся двойник Джимми Стюарта. — Мы все целы.

— Не могли бы вы немного подождать в вагоне? — поинтересовался спасатель. — В других вагонах есть пострадавшие, у многих серьезные травмы, мы занимаемся ими. Мы вернемся к вам, как только сможем.

— Хорошо, — ответил мужчина и повернулся к женщинам. Вагон теперь был ярко освещен фонарем на крыше одной из машин «Скорой помощи». — Я надеюсь, вы не против. Он сказал, что в головных вагонах люди пострадали больше, а с нами практически все в порядке.

— Мы можем подождать. — Белокурая женщина села на багажную полку, держа мальчика на руках.

Сара устроилась рядом с ней и попыталась получше рассмотреть малыша при свете. Он явно не пострадал, залитое слезами лицо выглядело сонным.

— Что ж, давайте познакомимся. — Мужчина сел напротив них. — Меня зовут Джо Толли, я работаю репортером в «Вашингтон пост». — Это объясняло блокнот, который он положил на колено, и устремленное на бумагу перо. — Куда вы, леди, направлялись?

— В Вашингтон, — ответила Сара. — Я навещала семью в Филадельфии, но живу я в округе Колумбия.

— С мужем? — спросил Джо Толли, приподняв бровь.

— Нет. — Сара рассмеялась. — Хотя вас это и не касается. Я работаю в больнице «Мерси». Я медсестра. Меня зовут Сара.

— А меня зовут Энн, я социальный работник, — назвала себя белокурая женщина. Она прижалась губами ко лбу заснувшего ребенка. — Я везу этого малыша к его новым приемным родителям в Виргинию. Ему и так в жизни досталось, а теперь еще это.

На глаза женщины навернулись слезы, и Сара погладила ее по руке. Заботливость Энн произвела на нее впечатление.

— Как вы можете заниматься такой работой, когда вы так неравнодушны ко всему? — спросила она. — Вы больше огорчены тем, что с ним случилось, чем он сам.

Энн улыбнулась.

— Это моя проблема, — подтвердила она. — Я работаю всего лишь несколько месяцев, и моя начальница сказала, что мне надо искать другое место. Я слишком привязываюсь к детям.

— Если вас интересует мое мнение, то именно такие люди и должны работать с детьми, — возразил Джо Толли. — Если работаешь с ними, то их нужно любить.

— Но из-за этого Энн очень трудно, — не согласилась с ним Сара. — Социальным работникам приходится тяжело, если они ощущают ту же боль, что и их подопечные.

Энн кивнула:

— Вы правы. Вы сказали, что вы медсестра? Тогда вы должны понимать.

На улице раздавались мужские голоса. Одна из машин «Скорой помощи» сорвалась с места, ревя сиреной.

— Я психиатрическая медсестра, — сказала Сара. — И вы правы. Очень легко привязаться к пациенту. Приходится быть осторожной, чтобы сохранить объективность, иначе им не помочь.

— Вы говорите, как моя начальница, — призналась Энн.

— Не знаю, кто из вас прав, — Джо не сводил глаз с мальчика, — но, по-моему, Донни очень повезло, что именно Энн сопровождает его в этой поездке, а не какая-нибудь равнодушная сухая карга, которой все равно, что с ним происходит.

— Моя начальница говорит, что проблема в том, что у меня нет своих детей и я пытаюсь компенсировать их отсутствие при помощи моих подопечных, — Энн кивком указала на Донни, уснувшего у нее на коленях.

— Вы замужем? — спросила у нее Сара.

— Нет, хотя мне уже тридцать четыре, — она шепотом назвала свой возраст, словно признавалась в чем-то непристойном. Энн была всего на два года старше Сары. Но разница между ними заключалась в том, что Энн рассчитывала все-таки выйти замуж, а Сара не питала подобных иллюзий.