— Только не это, только не это, — шептала она, с надеждой глядя на полоску бумаги.


Кейт подошла к двери ванной и прислушалась. Она и сама теперь уже не знала, что лучше — чтобы Серена получила отрицательный ответ и успокоилась или чтобы тест показал беременность. Тогда по крайней мере для ее сестры начнется другая жизнь, и, может быть, она будет в ней счастливее, чем в своем нынешнем положении. Наконец бледная как полотно Серена выглянула из-за двери. Кейт схватила ее за руку. Серена стояла неподвижно, не произнося ни слова. И наконец прошептала:

— Там две полоски.

Кейт обняла ее и прижала к себе.

— Насколько точен тест? — спросила Серена.

Кейт глянула на красные линии на бумажке.

— Ошибки бывают очень редко. Но перепроверить потом все равно нужно.

— Кошмар, — продолжала Серена, — я же начну толстеть, у меня будет огромная грудь…

— Не волнуйся, — успокоила ее Кейт, — будешь носить одежду от Шанель двадцатого размера.

Они расхохотались.

— Кейт, что мне теперь делать? — Серена прижалась к сестре. С нее внезапно слетел весь гонор будущей кинозвезды.

— Давай пойдем спать, — предложила Кейт, — и поговорим об этом завтра утром.


Но спать Серена не могла. Полночи она ворочалась в постели, размышляя, как быть дальше. Она закрывала глаза, чтобы забыться, и тогда в смутных видениях перед ней всплывали сумочки из крокодиловой кожи, блестящие топики, туфли на шпильках и все те вещи, которые она так часто разглядывала в магазинах.

Она села на постели и, взяв сигарету, закурила, но тут же потушила ее. Нужно не убегать от ситуации, а искать из нее выход. Завести сейчас ребенка — значит погубить свою карьеру. Но аборт еще страшнее, чем профессиональное фиаско. Она даже боялась думать об этом. Раньше она не воспринимала аборт как нечто из ряда вон выходящее — напротив, аборт в ее представлении был чем-то вроде естественной процедуры. Но сейчас что-то с ней произошло… Может быть, она так паниковала, потому что потеряла мать в раннем возрасте?

Она опустила голову и посмотрела на свой плоский загорелый живот — он был такой совершенный и такой изящный. Серена улыбнулась. Неужели внутри у нее ребенок Майкла? У Майкла не было детей, значит, его первенец станет наследником миллиардера. А если это будет мальчик, он получит в придачу титул и дом Хантсфордов. У ее ребенка будут деньги, статус и здоровье. Ведь и она, и Майкл здоровы. Это дитя будет счастливо. Да, ради этого ей придется на год отложить съемки. Она упала на подушки, поглаживая живот, и закрыла глаза. Еще не время беспокоиться, а потом она что-нибудь придумает.


Джек Кидман уже сидел в самолете и, попивая минеральную воду, перелистывал «Файнэншл таймс». Увидев, что Венис пробирается по салону, он улыбнулся и приветливо помахал ей рукой. Венис Бэлкон не так уж часто соглашалась принимать заказы от клиентов, собственность которых находилась за пределами Англии. Исключения она делала лишь для очень серьезных проектов — отель в Дубае, кантри-клуб во Флориде, несколько имений в Тоскане. Но все эти случаи были скорее официальными и не затрагивали ее лично, а поездка в Андалузию вдруг взволновала ее, в ней было что-то интимное, неуловимо притягательное. Джонатан отнесся к приглашению положительно и выглядел спокойным и расслабленным во время их вчерашнего разговора. Венис улыбнулась Джеку в ответ. Обычно он одевался респектабельно и строго, и его спортивный вид — серый свитер и темно-синие джинсы — был для нее полной неожиданностью.

«Нет, так нельзя, надо быть сдержаннее, — одернула себя Венис. — Это же не отдых в Испании, а деловая поездка».

Сначала она хотела соврать мужу, скрыв истинную цель своего путешествия, но потом решила рассказать все как есть.

— И кто туда собирается? — прохладно поинтересовался Джонатан.

— Я и мой клиент, а еще Нина, одна из наших стилисток.

Несмотря на то что Джонатану явно наплевать на ее дела, она все равно почему-то чувствовала угрызения совести, солгав, что Нина тоже полетит с ними. Но с какой стати она так волнуется? Ведь она всего лишь сопровождает своего клиента. Как раз когда она пыталась ответить себе на этот вопрос, Джек протянул ей руку и с улыбкой сказал:

— Доброе утро. Вы, я вижу, путешествуете совсем налегке, как и я.

Венис посмотрела на маленькую дорожную сумку, стоявшую на полу у его ног.

— Я все сдала в багаж, в том числе и целый чемодан туфель, — объяснила она.

— Чемодан туфель?

— Я шучу.

— Забавно, — усмехнулся он.

— Мне говорили, что у меня нет чувства юмора, — добавила Венис и снова напомнила себе, что не стоит заигрывать с клиентом.

— Ну нет, шутить вы умеете… — смущенно ответил Джек.

Она уже давно не чувствовала себя так неуверенно и неловко с мужчиной. Кажется, в последний раз такое случалось с ней в далекой юности. С тех пор она думала, что разучилась краснеть от мужского взгляда.

— Между прочим, большая часть моего багажа рабочая. — Она указала на черный кейс. — Я взяла с собой кое-что из тех вещей, которые вы уже видели в моем офисе.

— Я все предусмотрел, — сказал Джек, поглядывая на нее своими зелеными глазами то ли насмешливо, то ли обеспокоенно, — снял номер в тихом отеле «Каза дела флора».

«Нет, все-таки что-то не так, — подумала Венис, снова краснея. — Разговор постоянно скатывается в какую-то двусмысленную плоскость».

Она стала нервно крутить на пальце обручальное кольцо. Скорее всего она зря согласилась ехать: с этим мужчиной вдруг стала неловко.


Через семь часов они приземлились в аэропорту, сели в машину и поехали на ферму. Поместье оказалось не просто большим, а огромным, расположенным на вершине залитого солнцем холма, рядом с уютной деревушкой в типично испанском стиле — с белеными, кубической формы домиками. За последние двадцать лет Венис еще не доводилось попадать в такую глушь. Фасад дома с арочным входом был оплетен диким виноградом, высоко взбиравшимся по белой стене. Навес терракотовой крыши отбрасывал тень на раскаленный песок, на просторном заднем дворе, заросшем лавандой, громоздились полуразбитые глиняные горшки и кувшины. Дизайнерскому воображению было где развернуться. Венис уже не терпелось поскорее приступить к работе.

— Вот так оно выглядит, — сказал Джек не без гордости за свои владения. — Вы, наверное, разочарованы? Я уже думаю, что зря повез вас сразу сюда, лучше было бы отдохнуть в отеле. Но тогда мы не успели бы посмотреть дом до захода солнца.

Венис вытащила из багажника машины чемодан и поставила прямо на пыльную дорогу. Солнце нещадно палило, и она чувствовала, что скоро ее лицо станет влажным от пота.

— Нет, вы правильно поступили. Тут просто замечательно. И хорошо, что я смогла осмотреть все при дневном свете.

Она направилась в дом. Поместье было отличное, но требовалось навести в нем порядок, придать блеск всему, что сейчас было невзрачным и унылым. Стены нужно оштукатурить и побелить заново, полы перестелить — доски были уложены кое-как, — но вот высокую башню с колоколом она решила не трогать, а только чуть-чуть подреставрировать. Сам воздух вокруг располагал к мечтам и творчеству, — был горячим, напоенным ароматом жасмина и согретого солнцем песка.

Венис взяла камеру и начала методично снимать стены, потолки, перекрытия и лестницу. В атриуме она обнаружила большой пресс для выжимки оливкового масла. В самом доме было два полуразвалившихся французских окна, за которыми начиналась терраса с видом на солнечную долину. Все вокруг дышало покоем и красотой. Здесь легко было погрузиться в мир фантазий и представить себя героиней вестернов. В таких местах человек становился самим собой, не было нужды притворяться; он отдыхал душой вдали от суеты современной цивилизации и ее оголтелых мегаполисов. Теперь она понимала, почему Джек выбрал этот дом и решил покинуть Лондон. «Джонатан ни за что на свете не согласился бы жить здесь», — с грустью подумала Венис.

Джек неспешно поднялся по лестнице и подошел к ней.

— Ну и каков приговор?

— Мне понравился дом! — призналась Венис, выключив камеру.

Она обошла все комнаты заново, пытаясь прикинуть, как можно оживить их и сделать уютнее и ярче.

— Идемте.

Они обследовали каждый угол, Венис внимательно рассматривала и запоминала расположение комнат, особенности окон и степень освещенности.

— Как часто вы планируете приезжать сюда? — спросила она, когда они дошли до самой большой комнаты, которую можно было превратить в гостиную.

— Пока не знаю. Но вообще планирую жить тут две трети года.

— А что вы будете делать? Работать или отдыхать? Или принимать гостей?

— Возможно, все вместе, — с улыбкой ответил он. — Я бы хотел открыть здесь школу живописи, чтобы люди могли приезжать и писать картины на природе.

— Вам придется нелегко, такой проект потребует хорошей рекламы, — сразу же предупредила его Венис.

— Я пока что только мечтаю об этом. Но точно могу сказать, что отдыхать я тут буду.

Венис уверенным движением скульптора прикоснулась к стене, проверяя качество ее отделки и прочность материала.

— Вы женаты? — тихо поинтересовалась она.

— Разведен. Моя жена была не в восторге от того, что я решил оставить бизнес.

Венис даже вздрогнула, услыхав ответ «разведен». Как бы она ни пыталась отогнать от себя мысль о том, что Джек свободен и не связан никакими серьезными узами с другой женщиной, непрошенные идеи все же будоражили.

— И вы решили уединиться здесь, оставив семью, — задумчиво произнесла она. — А дети у вас есть?

— Три дочери.

— И сколько им?

— Семь, девять и двенадцать, — спокойно ответил он. — А почему вы спрашиваете?

Венис присела на скамейку в углу. Ей нужно было время, чтобы осмыслить все то, что она сейчас услышала. Ответы Джека ее потрясли. Перед отъездом она покопалась в Интернете и нашла интервью с ним, напечатанное в какой-то газете. Там не было никакой частной информации, только деловая. Было очевидно, что он опытный бизнесмен, умный человек, знающий себе цену и предпочитающий не болтать попусту. Но кое-что она все же выяснила: Джек был сыном землевладельца из Шропшира, потерял мать в подростковом возрасте и из-за глупого юношеского хулиганства с курением марихуаны был отчислен из школы, что, впрочем, не помешало ему в дальнейшем стать преуспевающим бизнесменом.

— Джек, простите, я задавала вам вопросы о вашей семье не из праздного любопытства, а потому что это важно для моей работы, — сказала наконец Венис, подавив эмоции. — Я должна знать, на какой образ жизни рассчитан этот дом. Какой стиль для вас наиболее приемлем и удобен.

Он внимательно смотрел на нее.

— То есть вас интересует, нужны ли мне джакузи в каждой комнате?

Она уловила легкую иронию в его голосе.

— Ну, что-то вроде этого. Я должна точно представлять себе, в чем вы нуждаетесь, а в чем нет.

— Это и есть ваша работа? То есть я плачу за это?

Он пристально изучал ее лицо. Венис сделалось не по себе от этого взгляда.

— Ваш дом — необычное место, нужно максимально сохранить его самобытность, но при этом сделать его комфортным для проживания.

— А как же интерьеры, которые будут отражать личность и характер хозяина? — спросил Джек.

Она покачала головой.

— Я работаю прежде всего с домом, а не с характером хозяина.


— Джонатан! Я не ожидала, что ты позвонишь! — воскликнула Венис, услышав в трубке голос мужа. Она слегка наклонилась, подкрашивая губы перед зеркалом.

— Я что, не имею права позвонить своей жене? — Он старался говорить спокойно, но Венис сразу распознала в его тоне раздражение.

— Конечно, имеешь.

— Что ты сейчас делаешь? Ты за городом?

Она рассмеялась.

— Тут нет города как такового, это не Сохо.

Венис посмотрела на часы — она должна была встретиться с Джеком в холле отеля еще двадцать минут назад.

— Между прочим, я только что ужинал с Ниной.

Она затаила дыхание и ухватилась за край столика. Ужинал с Ниной? Значит, он ее встретил где-то в офисе или на улице…

— Вообще-то я звоню тебе, чтобы сказать, что собираюсь в Женеву на выходные, — сказал Джонатан. — Прости.

— Но мы же хотели ехать в спа-отель, — напомнила Венис.

— Ничего, твое спа-увлечение подождет немного, — холодно возразил он.

В дверь постучали, и Венис нервно заметалась по комнате.

— Извини, я должна идти…

— Что, Нина зовет?

Она не знала, как лучше отреагировать: рассмеяться или попросить прощения за обман?..