— Боже мой, Венис, — рассмеялся Кристофер, — я и не думал, что вы способны на такие уловки.

— Что делать, — вздохнула она, — все это ради моего дела и его развития.

— Да, этот вариант возможен, но у него есть существенный недостаток — это опять-таки займет много времени, а вы еще даже не получили бумаги о наследстве. Здесь обойти закон нам не удастся.

Венис сникла.

— Если бы у вас была надежда, что ваш отец откажется от управления долей вашего мужа… Он ведь собрался жениться? Может, он потеряет интерес к вашему бизнесу. С другой стороны, ему может прийти в голову и более серьезное решение — выкупить долю Джонатана.

— Он бы уже это сделал, — возразила Венис, — если бы у него были деньги. Но их нет.

— Что же, значит, у нас нет выхода, нам придется отказаться от лицензии и помещения. Или же вы попытаетесь найти решение проблемы в кратчайшие сроки. Но я не представляю, как вы с этим справитесь.


Покинув офис Кристофера, Венис отправилась на прогулку. Она решила идти пешком, чтобы все хорошенько обдумать. Минуя улицу за улицей, она останавливалась перед витринами магазинов и с интересом рассматривала выставленные вещи, Венис обожала драгоценности, выложенные на бархатных подушечках, и роскошные классические жакеты от «Шанель». Вскоре стало темнеть и в окнах отелей и магазинов начали зажигаться яркие огни, а над входами — праздничные гирлянды. Поток машин сделался более плотным, все возвращались домой с работы. Венис вдруг вспомнила о Джеке. С тех пор как погиб Джонатан, она так и не смогла заставить себя поговорить с ним. Но и забыть его у нее тоже не хватало сил. Ее тело по-прежнему помнило его ласки, его жар и его поцелуи.

На мгновение она задержалась у одной из витрин и подняла воротник пальто. Холодный ветер налетал порывами, ее руки в перчатках замерзли после сорокапятиминутной прогулки.

Наконец она увидела магазин на углу Семьдесят восьмой и Семьдесят девятой улиц — тот, который она хотела приобрести. Среди огромных торговых центров он был бы незаметен, но это место ей нравилось, она так мечтала об открытии собственного магазина, что теперь ей было невыносимо обидно потерять эту чудесную возможность. Она присмотрела это место пару месяцев назад. Его расположение показалось ей идеальным — небольшое здание с красивыми витринами, запоминающееся, его легко найти. Она наклонилась к чуть замерзшему стеклу и, согрев его горячим дыханием, потерла пальцем. Как жаль, что упрямство и скверный характер ее отца стали непреодолимым препятствием к осуществлению ее планов. Но еще не поздно, еще есть надежда…

И тут в окне она заметила отражение мужчины в очках. Он явно наблюдал за ней. Венис резко повернулась и посмотрела ему в лицо.

— Люк… Люк? Это ты? — прошептала она.

Это был он. Он.

Словно цунами нахлынули на нее воспоминания о прошлом. О Люке Бейнбридже, которого когда-то она любила. Она так часто думала о нем, о его странном исчезновении несколько лет назад, перед тем как она вышла за Джонатана. Но они были слишком уж странной парой — женщина из аристократической семьи и фотограф-бродяга, помешанный на своей работе… И тем не менее они были счастливы. Люк научил ее доверять людям, быть уверенной в своих силах, открыл в ней женщину. Но он же и внушил ей, что нельзя слишком серьезно относиться к жизни. Она хотела выйти за него замуж, но появился Джонатан… И возник неразрешимый конфликт, поскольку жизнь поставила ее перед необходимостью жесткого выбора. Всем сердцем ее тянуло к Люку, но ее социальному статусу больше соответствовал Джонатан.

— Я узнал тебя, — сказал он, — причем сразу, когда ты остановилась тут.

Он внимательно разглядывал ее лицо сквозь стекла очков.

Венис почувствовала, как забилось сердце. Ей было неловко и в то же время радостно. Он совсем не изменился — все те же темные волосы, густой загар, привлекательные черты лица. Но нет… Теперь на нем была дорогая одежда: джинсы, рубашка и куртка — все самого высокого качества. И только потом она заметила на его пальце золотое обручальное кольцо.

— Не ожидала встретить тебя в Нью-Йорке, — с улыбкой сказала Венис.

Он кивнул.

— Ты приехала отдохнуть?

— Нет, я здесь по делам, — ответила она, — завтра я уезжаю. А ты?

Что-то натянулось в ее груди как струна, готовая лопнуть. Она с волнением ожидала его ответа, поддавшись внезапно вспыхнувшей надежде.

— Я здесь живу, — пояснил он, опустив глаза, — и работаю.

— Фотографируешь?

— Да, нечто вроде того, — отозвался Люк. Венис заметила, что его произношение изменилось, оно стало почти американским. — У меня здесь студия. Вернее, две студии: одна в Челси, а другая — в районе Митпэкинг.

Наконец-то он улыбнулся, открыто и приветливо. Венис почувствовала облегчение, напряженность исчезла. Ей захотелось побродить с ним по улицам, но уже стемнело и было холодно.

— Может, зайдем выпьем чего-нибудь? — спросила она.

Люк с готовностью кивнул:

— Да, тут на углу есть хороший бар.

Они дошли до отеля «Карлайл» и зашли в бар в стиле ар-деко, где почти не было посетителей. Согласно легенде в этом баре назначала тайные свидания своему любовнику президенту Мэрилин Монро. Венис вспомнилось, как она с Люком заходила в ночные бары и как весело они проводили там время. Люк был прекрасным, остроумным собеседником, с ним никогда не было скучно, он легко знакомился с людьми, и у него было много друзей. С ним Венис чувствовала себя обычной женщиной, с ним не нужно было притворяться и постоянно думать о том, что скажут окружающие.

— Закажем красного вина? — как в добрые старые времена предложил Люк, усевшись за стойку из темно-коричневого дерева.

— Прекрасно, — охотно согласилась Венис.

Раздевшись и устроившись поудобнее, Венис посмотрела на своего друга.

— Ты очень загорел, необычно для Нью-Йорка.

— Я был на островах Маврикия, — пояснил он, — недавно вернулся.

— Правда? Работал там?

Он смутился, опустив голову.

— Не совсем. У нас был медовый месяц.

Венис застыла в нерешительности — она забыла, что у него обручальное кольцо на пальце.

— Поздравляю. А кто она?

Он помолчал, глядя на полный бокал вина.

— Фернанда из Южной Америки. Очень милая, тебе бы понравилась.

Да, она слышала о ней. Длинноногая девушка с каштановыми волосами. Ее фотографии можно было увидеть в некоторых магазинах Ист-Энда.

— Модель? — уточнила она.

— Да, она иногда снимается. Ее семья живет в Нью-Йорке. У них свой бизнес.

— Да? Какой?

— Продажа стройматериалов и ювелирных изделий.

Венис чуть не поперхнулась. Неплохо. Состоятельная бразильская семья, богатая наследница Фернанда. Да, Люк не проиграл.

Она прислонилась к спинке кресла, прислушиваясь к звукам музыки, и стала рассказывать о своей жизни. О том, что собиралась открыть в Нью-Йорке магазин, и если бы не возражения отца… Рассказала о сестрах, о смерти Джонатана. Люк слушал ее с интересом и очень внимательно.

Он явно сочувствовал Венис. Это было свойственно ему. Несмотря на то что получил счастливый билет, женившись на Фернанде, он не стал равнодушным гордецом и сохранил сострадание к другим людям. Конечно же, ему повезло — он приобрел две студии благодаря содействию родственников Фернанды, они дали ему деньги на развитие бизнеса и приняли в свою семью. Теперь он работал на дорогие глянцевые журналы и фотографировал супермоделей. В Лондоне же он так и оставался бы простым бедным фотографом.

Чтобы развлечь ее, Люк стал рассказывать смешные истории и анекдоты. У него было потрясающее чувство юмора, и Венис вновь ощутила себя бодрее, черные мысли отошли на второй план. В конце концов она еще ничего не проиграла, через некоторое время она начнет все сначала.

— Значит, ты меня променял на Фернанду, — в шутку упрекнула она.

Люк пристально взглянул на нее.

— Я никогда не расстался бы с тобой, Венис, никогда…

Она смешалась, поняв, что шутка была неудачной.

— Но ведь мы расстались… ты мне перестал звонить…

Он прикусил нижнюю губу и долго молчал.

— Все произошло само собой, — тихо ответил он. — И потом я понял, что так будет лучше для нас обоих.

— Лучше? — переспросила она.

Она никак не ожидала услышать от него эту штампованную фразу, которую обычно произносят герои банальных мелодрам.

В глубине души она не могла простить ему, что он исчез и даже не стал бороться за нее. Она пыталась потом звонить ему, но он не отвечал, а когда она попробовала выяснить, куда он пропал, никто не мог ей сказать. Он ушел из ее жизни словно призрак.

— Я знал, — вдруг заговорил он, — что твой отец никогда не допустил бы продолжения наших отношений. Он всегда стоял между нами.

Венис нахмурилась. Опять отец, опять все сводилось к тому, что он мешал ее счастью, ее успеху, ее самостоятельному выбору.

— Разве я не прав? — упрямо настаивал Люк. — Помнишь ужин в Хантсфорде?

Она неопределенно покачала головой. Нет, она плохо помнила, о чем он говорил.

— Было уже поздно, ты ушла спать. Я остался, хотя и не хотел сидеть за столом с твоим отцом. Но я пытался угодить ему, я пил с ним и развлекал его разговорами. Пока он не взял меня за плечо и не спросил, как далеко зашли мои отношения с тобой. Я сказал ему, что люблю тебя, — думал, что ты уже предупредила его о наших планах.

Он остановился на минуту, а затем добавил:

— Я тогда сказал правду: я любил тебя. Помнишь, мы собирались провести целый месяц вместе? Ведь мы два года встречались, а ни разу даже не отдыхали вдвоем. Мы были очень заняты, да, но все равно можно было найти время.

Вообще-то занят был тогда только Люк, это у него хронически не хватало времени. Венис была свободна и хотела всегда быть рядом с ним.

— Я полагал, что твой отец будет рад, — сказал Люк, взглянув на бесстрастное лицо Венис, — но я ошибся. Он сказал, что я тебе не пара. И мне не место в твоей жизни.

Люк подождал немного и закончил:

— Он, не стесняясь, высказал все, что думал обо мне, и потом прибавил, что ты сама не хочешь связывать со мной свое будущее, потому что хорошего мужа из меня не получится.

— Неправда! — воскликнула Венис.

— А что я должен был делать после этого? — с вызовом возразил Люк.

— И что ты сделал? — мрачно посмотрев на него, спросила Венис.

— Я послал его к черту. Я не хотел этому верить, Решил, что он нарочно меня третирует. А пару дней спустя в мою квартиру влезли и разбили все мои камеры, испортили все пленки и снимки, вся аппаратура была уничтожена. Я не был уверен, что это его рук дело, поэтому попросил его встретиться со мной в галерее. И он согласился, чтобы сообщить мне, что он превратит мою жизнь в ад, если я не оставлю тебя в покое. Теперь ты понимаешь, в каком положении я оказался?

— И ты решил уступить, бросить меня? Ты даже не поговорил со мной, — с укором заметила Венис.

Люк не отвечал. Ему было тяжело признаться в своем отступничестве.

— Он предложил мне деньги. Много денег. Я взял их и уехал. Я был уверен, что раз ты сама решила не связываться со мной, значит, так будет лучше.

Он провел ладонью по лбу, словно пытаясь смахнуть неприятные воспоминания.

— И сколько он тебе заплатил?

В ее голосе звучала уже не обида, а гнев.

— Вэн, какое это имеет значение?

— Имеет! Мне интересно, за сколько же меня можно было продать? — громко ответила она.

— Мне хватило этих денег, чтобы встать на ноги.

Она отвернулась от него и угрюмо уставилась прямо перед собой.

— Да, хватило, чтобы открыть студию в Нью-Йорке и устроить свою жизнь, — произнесла она, покосившись на его обручальное кольцо. Подсознательно оно ее раздражало, особенно теперь, когда на ее пальце кольца уже не было. Она сняла его сразу после известия о смерти Джонатана.

— Я думала, что мы любили друг друга, но, оказывается, ошибалась, — медленно проговорила она, — мы действительно не могли быть вместе.

— Освальд не оставил бы нас в покое, — тихо подтвердил Люк. — Ты что, не понимала этого? Ему нужен был не я, нищий фотограф без денег и связей. Он убеждал меня, что я не смогу тебя обеспечить, а потом я узнал, что ты вышла замуж за Джонатана фон Бисмарка. Вот кто ему был нужен.

Венис закрыла глаза. Ее отец прогнал Люка, чтобы заполучить в зятья Джонатана. Ему не было никакого дела до того, что он сломал ей жизнь, что она была несчастна, одинока, обманута. И вот теперь она осталась бездетной вдовой, которая даже не имеет права распоряжаться своей работой по своему усмотрению. А Люк женился, получил признание и деньги.