Воодушевленная и окрыленная надеждой, она отправилась в кабинет к Андрею.

Ожидаемого от фотографий эффекта разорвавшейся бомбы Марина не получила.

Андрей долго и внимательно рассматривал снимки, потом вернул их Марине и спокойно сказал:

— Я знал.

И все. Ни возмущения, ни хватания за голову. Ни криков «как она посмела!». Или «убью!». Марина растерялась. Что делать дальше? И тогда она кинулась ему на шею.

— Андрюшенька, ты так давно мне нравишься. Я сделаю все, чтобы тебе было хорошо со мной. А я очень верная, Андрюшенька!.. Я буду…

Марина осыпала его лицо поцелуями, все приговаривая и приговаривая. Андрей на ее поцелуи и страстный шепот никак не реагировал. И тогда она в отчаянии спросила:

— Ну чем я хуже Милы?!

И тут Андрей порывисто обнял ее и крепко поцеловал. Так крепко, что Марине было даже немного больно.

— Давай уедем на выходные к моему знакомому на дачу?

— Давай. Я с тобой хоть куда.

«Пробил мой звездный час!» — обрадованно подумала Марина.

Но, как оказалось, радость была преждевременной. Не суждено ей «зазвездиться».

С работы они сначала заехали к Андрею домой. Он оставил для Милы записку, звонить ей не захотел. Затем — за ключами от дачи.

* * *

Секс был высшего пилотажа. Такого не было у Марины за всю жизнь ни разу. Но по тому, как сосредоточенно и молча Андрей это делал, Марина поняла: ему все равно с кем этим заниматься. Он что-то пытался доказать Миле. И думал в этот момент, возможно, о том, как Мила занималась сексом с тем мужчиной с фотографии.

Физически Марина получила полное удовлетворение. Но вот морально ей было очень тяжело. «Ну, ничего, со временем наладится», — попыталась она себя утешить. Ночь они провели под одним одеялом (второго просто не было), но Андрей даже не обнял ее. И тогда Марина сама положила голову ему на плечо и приобняла. «Пусть привыкает к тому, что я рядом. Что он теперь мой», — подумала она.

На следующий день неожиданно приехала Мила. Принесло. Как она их нашла?! Потом этот дурацкий разговор, после которого Андрей предложил Марине отвезти ее домой. Марина поняла, что все зря, усилия были напрасны. Стало так обидно. Этот Андрей — дурак дураком! Пришел крах всем ее надеждам. Она не только не получила мужчину. Но и потеряла подругу. Как говорится, они помирятся, а вот ее ноги в их доме точно больше не будет.

Марина сказала, что заночует на даче, а потом сама доберется до города.

Пусть Андрей едет. Не утруждается. А ей хочется побыть одной. Ключ отдаст потом.

Но он уехал не сразу, а пробыл на даче до самого позднего вечера. Часто выходил покурить и подолгу стоял на крыльце.

Уехал Андрей на ночь глядя.

* * *

Мила не стала будить Андрея. Она смотрела на спящего мужа через стекло и радовалась тому, что он, оказывается, не ночевал с Мариной на даче. Мила развернула машину и не спеша поехала домой.

— Макс, немедленно вставай! Ты что! Полдня уже прошло, а ты до сих пор дрыхнешь. Вставай-вставай. Тебя сегодня уборочка ждет! Подъем!

— Ну, мам…

— Не «мамкай», пожалуйста.

— Жестокая мать, тяжелое детство…

— Расскажи еще про деревянные игрушки, прибитые к полу. Сынуля, меня недельку не будет дома.

— Снова в командировку?

— Ну… да…

— Надеюсь, в Италию?

— Нет. В Питер.

— А можно и я с тобой?

— Понимаешь, это не совсем командировка. Честно, я просто хочу побыть одна, кое-что осмыслить.

— А что у нас в семье происходит? Я ведь могу знать? Вы разводитесь?

— Ты что! Даже не произноси этого вслух! Накаркаешь. Я так люблю папу! Но слишком долго вела себя по-свински. Хочу попросить прощения. Но для этого мне нужно привести в порядок свои растрепанные чувства. Собраться с мыслями, духом.

— Как у вас у взрослых все сложно.

— Хочу успеть на «Аврору». «Невский экспресс» мне, конечно, нравится больше, но… С папой я созвонюсь. Номер в гостинице попробую сейчас забронировать через Интернет. Как ты думаешь, получится? Сколько тебе оставить денег?

— Мам, деньги — не китайцы, их много не бывает.

— И где только ты этого нахватался?

Мила собиралась быстро, как при срочной эвакуации. Не хотела встретиться с Андреем сейчас. Они должны хоть немного побыть врозь. Личные вещи, зубная щетка, деньги, паспорт. На работу она завтра позвонит. Виктор Леонидович покричит, конечно. Должность у него такая. Но куда он денется! Так… Какую же гостиницу выбрать? Чтобы не очень дорого, но со вкусом. Может быть, снова «Пальмира» недалеко от «Маяковской»? Конечно! Только туда! Она была там с Андреем. Две с половиной тысячи за номер она осилит. Хотя это расточительство. Зато какие приятные воспоминания.

— Макс, ну что? Ты определился с суммой?

— Оставь сколько не жалко. Хочу узнать цену материнской любви. К тому же я всегда могу попросить денег еще и у папы.

— Максим, я тебя люблю.

— Я тебя тоже, мама. Проводить?

— Спасибо. Я сама. Ты папе не говори, куда я поехала. Скажи, что не знаешь. Я ему позвоню уже из Питера.

— Вы точно не разводитесь?

— Вот про это, пожалуйста, папу не спрашивай.

— Про это не говори, про то не спрашивай… Ребенок шпионов. Моя фамилия не Штирлиц?

— Ребенок ты мой родной. Все, я убегаю. Будь умницей. С Каринкой веди себя как джентльмен.

— Хорошо. Я постараюсь. Если ты так просишь. Такси вызвать?

— Да ладно. Я на улице поймаю.

* * *

К счастью, билет на поезд Мила купила без труда. В двадцать два часа она уже будет в Питере. «Аврора» покрывала шестьсот пятьдесят километров между Москвой и Санкт-Петербургом за пять с половиной часов. А некоторые поезда на два-три часа больше.

С гостиницей тоже повезло. Заказ через Интернет сработал. Хотя Мила волновалась, что это чудо прогресса может ее подвести.

Устроившись в номере, Мила включила мобилку и позвонила Андрею. Андрей ответил после первого же гудка. И Мила поняла: он ждал ее звонка. Хороший знак.

— Привет…

— Мила, ты в Питере?

— Макс проболтался?

— Нет, просто не трудно было догадаться, куда ты сбежишь. Ты прости меня…

— Что ты!

— Прости-прости… Я был плохим мужем. И за Марину прости…

— Какую Марину? Не было никакой Марины… Никогда. Я такой женщины не знаю.

— Читаю твою книжку…

— Да-а?

Добей меня, добей признаньем,

Что уж не нужен я тебе.

Добей меня. Из состраданья.

Добей меня. Прошу. Добей.[10]

— А мне больше нравится вот это:

Застрели ты меня, застрели

Взглядом чудных, прекраснейших глаз.

Не хочу без твоей жить любви.

Застрели. Прямо здесь и сейчас.[11]

Андрюш, я люблю тебя… Я так четко это поняла.

— Правда?! Я тебя тоже очень люблю. Мила возвращайся. Пожалуйста.

— Нет.

— А мне можно приехать к тебе?

— Не-а.

— Почему?

— Я хочу побыть одна, чтобы соскучиться до невыносимости. Почувствовать, что если не увижу тебя сейчас же, то умру… А знаешь, мне ведь вчера жить не хотелось. Когда ты не приехал домой.

В трубке — тишина. Никакого ответа.

— Эй, ты меня слышишь?

— Слышу.

— А почему молчишь?

— Стих сочиняю:

На натянутых нервах

Играла усмешка судьбы

Словно смычок.

Безнадежно фальшивя.[12]

— Мила, ты меня слышишь?

— Слышу.

— А почему молчишь?

— Не сочиняй больше.

— Тебе что, совсем не понравилось?

— Совсем.

— Ну вот! Первый раз в жизни сочинил тебе стих…

— Почитай мне лучше вслух что-нибудь из «Транспортных перевозок».

— Издеваешься?

— Любя. Андрюш, почему у нас с тобой никогда не бывает ссор и скандалов? Даже по такому поводу. Ты как-то всегда все сглаживаешь. Все углы. У тебя всегда из квадрата круг получается.

— Потому что люблю тебя. Люблю тебя такой, какая ты есть. Я окружаю тебя своей любовью. И, заметь, не пытаюсь тебя переделать. Хотя ты бываешь очень вредной, взбалмошной и противной.

— Так вот ты как заговорил?! Ой, Андрюш, я с тобой согласна. Сама о себе думаю: вздорная и противная. Противнючая. Как ты только терпишь меня. Мои выходки. Удивляюсь. Андрюш, ты теперь можешь ни один тюбик не закручивать. Меня это совершенно не будет раздражать. Ты только будь рядом со мной.

— Милочка, давай я к тебе приеду. Я уже так соскучился, что могу не дожить до завтра.

Ночная птица запоет.

Струится серебро эфиром.

Взойдет луна над спящим миром.

И кто-то с крыши сиганет.[13]

— Ладно, приезжай. Но только завтра утром. Оставь нашему вымогателю еще денег. Пусть у ребенка тоже будет праздник. А у нас с тобой будет медовая неделя. И мы обязательно погуляем по «нашим» местам. Да, милый?

— Обязательно. Скажи еще раз, что ты меня любишь.

— Я люблю тебя. Ты — моя жизнь.

* * *

Та их поездка в Питер была в сто раз романтичнее свадебного путешествия. И даже сказочная командировка в Италию не затмила Миле впечатлений от той поездки. Очарование города, наверное, сделало свое дело. Они проводили вместе свой честно заработанный отпуск. И было это три года назад. Что ж получается? Три года назад они еще могли себе позволить быть счастливыми? Таких радостных и щемящих чувств Мила больше не испытывала нигде и никогда. Тогда, за время поездки, их пять раз спросили: «Вы не молодожены, случайно? Вид у вас счастливый такой». — «Случайно, нет. Старожены мы», — отвечали они, счастливо прильнув друг к другу. Мила была безмерно благодарна мужу, что он согласился сюда приехать.

Стоял сентябрь. Андрей предлагал поехать на юг к морю. Бархатный сезон. Ленивое лежание на пляже. Виноград. Мила же хотела в Санкт-Петербург. Ей еще в мае сон приснился. Будто гуляет она по Невскому. Да не одна. А с… Пушкиным! Да-да. С Александром Сергеевичем. И он такой шутник и галантный кавалер, оказывается. А когда они с ним расставались, то Александр Сергеевич поцеловал Миле руку и сказал. Во сне. «Приезжайте к нам по осени. Нева в это время года особенная. И парки, чудо как хороши. Мы с вами непременно…» А что непременно? Мимо них прогрохотала карета, и Мила не расслышала, что же именно будет у нее с самим Пушкиным. И на этом месте она проснулась. За окном прогрохотал какой-то ранний грузовик. Очевидно, он Милу и разбудил. Сон, в общем-то, как сон. И не такое еще, бывает, снится. Но Мила долго ходила под впечатлением. Рассказала об этом сне всем, кому могла. Мама ей тогда заметила: «Покойники снятся к перемене погоды. Сейчас солнечно. Значит, дождь будет».

Мила тогда возмутилась: разве можно так говорить о Пушкине?! Покойник. Пушкин живее всех живых! Тем не менее на следующий день, действительно, пошел дождь. Которого до этого не было полтора месяца.

Мила вся стремилась в Петербург. Как будто у нее там свидание было назначено. Андрей, конечно, упорствовать и настаивать на своем не стал. В Питер так в Питер. Раз Миле этого так хочется. Раз для нее столь важно. Теплое море подождет до следующего года. Первое, что они сделали по приезде — положили цветы к памятнику поэту на набережной Мойки. Мила тогда сказала памятнику: «Ну, вот я и приехала» и простояла возле него минут десять. Как будто ждала, что Пушкин поздоровается и обрадуется ей. Андрей терпеливо топтался рядом. И только потом поехали селиться в гостиницу.

Они очень много гуляли. До поздней ночи. До изнеможения. Однако это не мешало им по возвращении в гостиничный номер заниматься любовью. Почти каждый день. Даже в молодые годы они делали это реже. Денег не жалели ни на что. Ни на экскурсии. Ни на обеды и ужины в ресторане. Ни на приятные покупки. Андрей сказал: «Заработаем». Однажды они набрели на модный салон «Смерть мужьям». Название соответствовало ценам в этом салоне. Очевидно, по замыслу владельца, мужья должны были выходить из этого салона, держась за сердце. Или их должны были сразу выносить. Не желая смерти своему мужу, Мила ничего не стала там приобретать. Но в «Доме Мертенса» («Mertens Hous») Мила не утерпела и оставила там почти месячную зарплату. Андрей ей ни в чем не отказывал.

Вспоминая сейчас об этом, Мила задумалась: что же могло прельстить ее в Художнике, если рядом с ней такой муж. Конечно, красиво говорить он не мастак. У него проблемы с изяществом манер. Возможно, с кругозором. Но ведь все это компенсируется тем, что он ее любит. По-настоящему. А она, Мила, с годами стала воспринимать это большое достоинство как должное и выискивать в муже мелкие недостатки.