Анна Леманн - Парфюм для студентки

Я хочу ее поцеловать, но не настолько, что сделаю это без ее согласия.

— Извини, — говорю я и отодвигаюсь от нее. Уже собираюсь слезть с кровати, как слышу в спину:

— Поцелуй, — произносит она на одном вдохе еле слышно.

В один миг разворачиваюсь и накрываю ее губы своими. Целую нежно, что для меня не свойственно. Сила моего желания не равна тому как я ее целую. Я хотел бы съесть ее целиком, но не делаю этого.

Почему?

Обхватываю Еву за талию и пересаживаю на свои колени. Припечатываю ее тело к своему и брожу руками по ее спине. Ее спина то и дело выгибается, то на встречу моим рукам, то ко мне.

Она ни на секунду, не сидит спокойно, ее всю трясет и выгибает.

Ева отвечает на мои поцелуи чуточку неуверенно и неумело, будто бы не целовала никого раньше. И это заводит!

Чертовски заводит.

Чувствовать как ее спина вздрагивает каждый раз, когда я касаюсь ее вновь.

Как ее руки лохматят мою голову.

Как прижимается еще ближе, хоть мы и так скоро срастемся.

Как тихо стонет в мои губы.

Как щекочет слух ее эти звуки и до боли в паху хочется услышать их громче и сильнее.

Отрываюсь от ее губ и заглядываю в ее слегка пьяные глаза.

— Ева, — тяжело дыша произношу я — как ты?

— Не знаю, — признается также тяжело дыша и начинает тихо смеяться. — Кажется, я схожу с ума.

— От любви ко мне? — спрашиваю ее и подмигиваю.

— Конечно, — отвечает она и делает попытку слезть с моих колен.

— Куда? — спрашиваю ее и возвращаю обратно — Я еще не закончил. Решил дать тебе передохнуть, а то боюсь угробить раньше времени.

О, да!

У меня большие планы на эту ночь. И нижняя часть моего тела это подтверждает.

— Я болею, — напоминает она — Мне надо лежать.

Эти слова действуют как нейтрализатор, и я напрочь забываю о собственном желание и думаю теперь о самочувствии девушки, что сидит на моих коленях и скромно отводи взгляд.

— Что-то болит? — спрашиваю ее и поднимаю руку к ее лбу. Температура спала.

— Нет, мне лучше, — отвечает она и растирает раскрасневшиеся щеки.

— У тебя еще тело не болит столько лежать? — спрашиваю ее — Может разомнемся?

— Что? — восклицает она — Отпусти меня!

О, нет!

Ты не о том подумала, но я не прочь размяться и так, но сегодня у нас будут другие планы.

И поменялись они пару секунд назад… По твоему желанию.

Как ты это сделала?

Что ты со мной сделала?

— Я предлагаю прогуляться в саду, — спокойно отвечаю ей — А ты, о чем подумала?

О, да!

Я решил немного поиграть с ней.

А почему бы и нет?

— Я о… ну о… об этом же, — отвечает она и краснеет еще сильнее.

— Пойдем прогуляемся?

— Но уже ночь, — произносит глядя в окно.

Смотрю на часы: 01:41.

Поздно, но что нам время, когда мы и так весь день в кровати.

Пропустили день, наверстаем ночь.

— И что? Люди ночью не гуляют? — спрашиваю ее и провожу рукой вдоль ее позвоночника, отчего Ева выгибается.

— Гуляют, — отвечает хрипло.

— Значит, пойдем, — подмигиваю и пересаживаю ее со своих колен на кровать — Одевайся, а пока пойду на кухню и возьму чипсов. Ты любишь чипсы?

— Очень, — с улыбкой признается она. — Особенно с сыром.

— Будет сделано, — отсалютовал ей и направился прямиком на кухню.

Иду и думаю над случившимся: Я поцеловал Еву. Ева была не против. Я мог бы соблазнить ее. Довести ее до такого, что она сама бы набросилась на меня. Но не стал этого делать.

Почему?

Рядом с Евой у меня нестандартное поведение и реакции. И мне это нравится. Это как подсесть на новый наркотик. Получать кайф от общения с одним единственным человеком.

Самому офигевать от своих действий и желаний. И тем более действий, которые противоречат желаниям.

Но вызывает ли этот наркотик привязанность? Вот в чем вопрос?

Что если у меня уже зависимость?

Ева

Достав из своей небольшой сумки свитер и джинсы, тут же напяливаю их на себя. Собираю волосы в высокий хвост и оглядываю свое отражение.

Как-то не очень…

Тушь! Мне нужна тушь!

Бросаюсь в сумке и порывшись достаю оттуда необходимую мне сейчас тушь и консилер. Замазываю синяки под глазами, парочку раз провожу тушью по ресницам и возвращаюсь к зеркалу.

Сойдет!

— Ты прекрасно выглядишь, — делает мне комплимент Кирилл и его отражение появляется за моей спиной.

— Спасибо, — смущенно отвожу глаза.

Через секунду, слышу шелест пачки от чипсов на кровати, а затем рука Кирилла обхватывает мою талию сзади. Меня тут же прошибает и тело вытягивается.

Мне приятны его прикосновения и объятия, но они вызывают во мне намного больше чем просто уют. Меня начинает трясти, живот отдает жаром, а дышать становится очень сложно… И улыбка… Она появляется сама собой.

— Тебе очень идет, — говорит он, щекоча меня своим дыханием.

— Что? — непонимающе смотрю на его лицо в зеркале и замечаю свое рядом с красными щеками.

Ох, черт!

Это он о щеках!

— Я, — всего лишь говорит он. — Тебе иду Я!

— Не понимаю, — хмурю брови и смотрю на него выжидающе, в надежде, что он пояснит.

— Это нельзя понять, это нужно чувствовать, — изрекает он и целует меня в макушку — Пойдем! — отпускает мою талию и взяв мою руку переплетает наши пальцы. Другой рукой подхватывает две пачки чипсов и тянет меня на выход из комнаты.

— Куда мы идем? — спрашиваю я шепотом.

— Не знаю, — произносит он — Куда захотим.

— Но мы ведь заблудимся, — обеспокоенно говорю ему.

— У меня есть навигатор в телефоне, — смеясь отвечает мне, проходя в гараж.

— Почему мы не выйдем через нормальную входную дверь?

— Потому что нам нужно в машину, — лишь говорит он.

Пройдя в гараж и взяв с полки ключи, Воронцов вначале открывает переднюю дверцу для меня. Сажает, подхватив под талию, застегивает мой ремень и лишь потом сам идет к водительскому сидению.

Сев на свое место, Кирилл вручает мне чипсы и приказным тоном велит их открыть. Сразу две. Заводит мотор и выезжает с территории дома родителей.

— Ты будешь меня кормить? — спрашивает меня улыбаясь, но не сводит взгляда с дороги.

— Что? — спрашиваю его.

— Спрашиваю, кормить меня будешь или так и будешь сидеть с двумя открытыми пачками на коленях?

— Но ведь… — начинаю я, но высказаться мне не дают.

— Мицкевич, берешь чипсину и подносишь ее то к моему рту, то к своему. Ничего сложного.

— А пожевать не надо? — спрашиваю его, офигев слегка.

— Не надо! Так все вкусовые добавки пропадут.

— Воронцов! — рявкаю на него и бью легонько кулачком в его плечо, чем вызываю его смех.

Но как бы не сопротивлялась сама себе, но Кирилла я таки начала кормить чипсами. Порой дразнила, подносят чипсинку к его рту, а затем резко ела ее сама.

— Мицкевич, я тебя сейчас высажу! — угрожал он, но каждый из нас понимал, что это всего лишь слова. Нам было весело и уютно вдвоем… Эти шутки, угрозы, дразнилки… Были не просто развлечением и приятным времяпровождением. Они были чем-то больше. Они сближали нас…

Мы ехали куда глаза глядели и даже не заботились о том, что можем заблудиться. Но в один момент, машина съехала на обочину, а потом развернулась обратно на встречную полосу.

— Что происходит? — тут же встревожилась я.

— Ничего! Тут недалеко есть одно место… Тебе там понравится.

— В смысле?

— Я хотел отвести тебя к горам, но понял, что тебе больше понравится другое место. Но вначале надо будет заехать в магазин, — как-то загадочно разъяснялся Воронцов, что немного пугало.

— Ночь, — напомнила я.

— Найдем круглосуточный, — коротко взглянув, наверно замечает сомнения на моем лице — Ты мне веришь? — спрашивает он и поворачивает ко мне лицом полностью, заглядывая в глаза.

— Да… — отвечаю честно.

— Тогда не бойся! Все будет хорошо! — возвращает свое внимание дороге.

— Я знаю, — произношу и накрываю его руку, что лежит на переключатели передач.

— Ева, — вдруг серьезно произносит он — почему ты согласилась поехать со мной? Тебя точно не интересуют деньги и работа.

— А почему ты предложил именно мне? Я же в том ресторане была не единственной? — задаю вопрос в ответ и убираю свою руку. Обхватываю себя руками и отворачиваюсь к окну.

Я не могу!

Не могу ответить!

— Не знаю, — слышу ухмылку в его голосе. — Ты была единственной, с кем я бы не соскучился.

— А разве тебе те две куколки не понравились? — спрашиваю его и с улыбкой разворачиваюсь, вспомнив с какими девушками Маша решила познакомить Кирилла.

— Нет! Они были слишком хороши, — отвечает он мне — Боюсь утонул бы в их губках.

— Губках? Да, там одна губа больше, чем моя рука!

— Мне кажется там губа больше, чем ты сама, — поддерживает меня — Мне такие не нравятся.

— То есть я тебе нравилась, когда ты меня выбрал для этого задания? — хватаюсь за последнюю фразу, сделав свои выводы.

— Сложный вопрос… Ты меня бесила, — поворачивается ко мне — Жутко раздражала!

— Но выбрал ты все равно меня!

— Хочешь правду? — выгибает бровь.

— Да.

— Ты ходишь вокруг меня, оскорбляешь, шутишь, постоянно задираешь. А потом бац и ты влюбленная дурочка. А потом заново. Меня это больше всего бесило. Я не понимал, чего ты добиваешься и чего вообще хочешь. Ты как загадка для меня, Ева.

— А сейчас? Ты наконец это понял?

Нет, не понял… Он не знает о том, кто я такая и почему устроила этот спектакль. Если бы он знал, то мой труп не скоро бы нашли.

Знай он, что я должна его убить, то не вел бы себя так.

Я не хочу его убивать! Я не могу его убить! Но все равно я должна это сделать!

Ради мамы, папы и малыша.

— Нет. К сожалению, нет… Но ты точно не влюблена в меня, что тоже печально, — отвечает он мне.

— Почему? Почему печально, что я не влюблена?

— Потому что, я хочу, чтобы была.

— Чтоб как все красотки, что постоянно тебя сопровождают, заглядывать в рот? Ты хочешь себе новую послушную собачонку, Кирилл?

— Из тебя никогда не получится такая собачонка, — отвечает, выруливая на парковку какого-то супермаркета, который работает и в это время.

— Тогда в чем смысл? Я никогда не буду такой, как все твои девушки.

— А кто сказал, что мне нужна такая? Будь мне нужна такая, то давно бы уже женился на одной из них.

Усмехаюсь, вспомнив слова Ксюши о том, что Киру нужна жена, такая как он сам. А ведь она права…

— Значит тебе нужна я? — провоцирую его.

— Значит, что я хочу узнать, какая ты, Ева Мицкевич, на самом деле. Чем дышишь? О чем думаешь? Хочу узнать тебя всю и разгадать загадку, что мучает меня долгое время.

— Ты этого не хочешь, — говорю ему.

— Хочу, очень хочу! — произносит он и взяв меня за подбородок притягивает для короткого поцелуя. Легкого, быстрого, но до дрожи в коленях волнующего.

— А что если тебе не понравится то, что ты узнаешь? — спрашиваю его шепотом, находясь в пару сантиметрах от его губ.

— Например? — спрашивает он, смотря на мои губы и оглаживая большим пальцем мою нижнюю губу.

— Что если я рядом с тобой, чтобы убить?

Ева

— Что если я рядом с тобой, чтобы убить? — произношу и застываю глядя на него.

Вначале он коротко смеяться и лишь потом отвечает:

— Каким способом? Отравить? Застрелить? Скинуть с моста? Подстроить аварию? — вижу в его глазах явный смех.

Почему он не верит? Почему даже мысли такой допустить не может?

— Застрелить или устроить пожар, — говорю ему.

— Хорошо, я буду готов, — произносит он и убрав палец от моих губ, накрывает их своими мягкими горячими губами.

Он мне не верит…

К счастью или к сожалению?

Даже для себя не могу ответить на этот вопрос.

Мои мысли съедают меня изнутри и не дают насладиться губами Воронцова и этим прекрасным поцелуем. Кирилл крайне нежен со мной, что совсем не похоже на то, что о нем пишут в прессе.