Анна Леманн - Парфюм для студентки

— Да, — отвечаю ему и отключаюсь.

Скидываю адрес отцу, откидываю телефон и беру Еву на руки. Несу в свободную комнату, где не видно труп и аккуратно сажаю ее на кровать. Быстро бегу закрыть дверь и возвращаюсь, застав Еву, прижавшую колени к груди и раскачивающуюся взад-вперед.

— Так нужно было! — говорит она пустоте.

— Конечно, — соглашаюсь с ней и глажу по голове — Ева, кто он? Ты его знаешь?

— Да, — поднимает на глаза — Он хотел, чтобы ты умер! Или умрет моя бабушка… Никто не умрет, потому что я убила его. Никто не умрет! Больше никто не умрет! Он умер!

Ушам не верю в то, что говорит Ева. Что она несет? Это бред!

Ладно, я не закрыл дверь и в квартиру зашел посторонний. Ева его убила, но я не дам ей сесть. Надо будет взяток столько нужно дам, сам сяду, но не Ева.

С ней что-то происходит? Возможно что-то психологическое. Отправлю ее лечится, но с ней все будет хорошо.

Выздоровеет, переедет ко мне, и мы будем вместе воспитывать Любашу. Все будет хорошо.

— Хорошо! Успокойся! — обнимаю ее раскачивающее тело. Но стоит мне коснуться ее, прижать к себе, как у нее начинается самая настоящая истерика, где она плачет не успокаиваясь ни на секунду.

К тому моменту, как приходит дядя, Ева успевает заснуть, свернувшись калачиком на кровати.

— Что произошло? — спрашивает он меня, когда я открыв ему дверь, а затем закрыв ее за ним, веду дядю к трупу.

— Долгая история. Я пришел к Еве, а затем в квартиру зашел этот и Ева в него выстрелила, — коротко описываю ситуацию.

Подойдя к трупу и взглянув на него, дядя вздрагивает. А потом начинает смеяться. Пинает труп пару раз ногами, присаживается и разглядывает его ближе.

— Ева говоришь? — поднимает на меня взгляд.

— Да, — киваю головой.

— Где она сейчас?

— В комнате спит. Никто не должен знать, что она его убила, — серьезно говорю дяде — Заплачу кому нужно.

— Да, никто и не узнает, что Ева его убила. Я готов сам заплатить твоей Еве за его убийство. Я эту мразь десять лет искал! — шипит он на труп.

— Ты его знаешь?

— Да. Это Алексей Иванин!

— Тот самый из-за которого твою дочь похитили? — удивляюсь.

Как Иванин оказался в квартире Евы?

И как они связаны между собой?

Тот, кто виноват в том. Что больше двадцати лет, мой дядя не видел свою единственную на тот момент дочь, и моя Ева… Что у них общего?

— Да, — кивает головой — Я сейчас всем займусь, а вы наверно собирайтесь с Евой и поезжайте к Маше. Ева тут одна живет?

— С бабушкой, но я не знаю, где она, — отвечаю, вспомнив об этом только сейчас.

— Ладно, я оставлю тут своего человека, и он привезет бабушку Евы к Маше, когда та вернется, — вздохнув говорит дядя.

— Я наверно лучше повезу Еву к себе. У Маши дети.

— Ее дети сейчас у нас, — отвечает мне Миха — Твой отец едет уже сюда, а Нинель к Маше. Еве не стоит сейчас быть одной, а ты можешь не углядеть. А она в таком состоянии натворит глупостей.

— Да, — соглашаюсь с ним — Поедем к Маше.

Кирилл

В первый наш день у Маши, мы накачали Еву успокоительным из-за истерик. Я обнимал ее, пока она спала, вздрагивая, хныкая, как маленькая. Второй день, я сидел рядом и наблюдал за тем, как Ева смотрит в стену и больше ничего не делает. Приходится заставлять ее есть, пить и что-либо делать. Третий день, проходил лучше. Ева начала со мной говорить и рассказывать о своем детстве. О том, как любила маму и папу. О своей собаке. Обо всем, что было до того, как ее родители умерли.

Мне было стыдно перед Любашей, ведь я не приходил к ней все это время. Но мы отправляли к ней Ксюшу с Тимом, мужем сестры, которые проводили там весь день по разрешению Михи. Сам же дядя на время поселился у Маши, помогая нам приводить Еву в норму, а также обсуждая с моим отцом какие-то дела.

— Здравствуйте, — произносит Ева в пятый день, заходя в гостиную, где я, мои родители, Миха и Маша завтракали.

— Привет, Ева, — осторожно поприветствовала ее Маша.

— Доброе утро, Ева, — поздоровались отец и Миха.

— Как ты себя чувствуешь, Ева? — поинтересовалась моя мама и мне захотелось ее убить.

Разве не видно, что хреново? Зачем задавать такие вопросы?

— Ева, — встав из-за стола, хотел подойти к Еве, чтобы усадить ее рядом с собой, но она сделала шаг назад, разгадав мои намерения.

— Не надо, — ответила она мне — Я сяду тут, — показала на стул, что находился подальше от всех, а точнее в изголовья стола. На противоположном конце сидел мой отец и Нинель — Я чувствую себя лучше, — ответила она моей родительнице — Я готова говорить. Я слышала разговор Сергея и Михаила о том, что меня все же могло связывать с тем… с тем, кого я … убила, — последнее слово она прошептала. — Я могу ответить на этот вопрос. Мне надоело что-либо скрывать, — последнее адресовано мне — Я бы не рассказывала, но Кирилл, ты, должен понять, что мы никогда не сможем быть вместе. Ты сам этого не захочешь, после моего рассказа.

Что? Бред!

Я хочу быть с ней!

— Если хочешь, ты можешь этого не говорить. Никто не узнает об этом, — пообещал я ей. — Никто не осудит.

— Нет, — она помахала головой и села на стул.

Сев обратно на свое место, как и все, я устремил взгляд на Еву.

— У меня была любящая семья. Папа, мама, я и еще у меня скоро должна была родиться сестренка. Я всегда считала, что мы та самая счастливая семья, которую показывают в рекламах. Так оно и было, — она улыбнулась, но в уголках ее глаз собрались слезы — Но моя сестра не родилась… Случился пожар, в котором погибли мои родители. Я тоже могла погибнуть, если бы не собака, что была у нас. Она вытащила меня из пожара, а затем побежала обратно в огонь, надеясь спасти еще кого-то, — Еву начало трусить — Этот пожар не был случайностью… Это был поджог. Это сделал бизнес-партнер отца, — смотрит на противоположный конец стола и печально улыбается. — То, что я осталась жива испортило ему все планы, — встает из-за стола и идет к моим родителям — Он мог просто меня убить, но не успел. Журналисты приехали раньше этого партнера. И им пришлось менять весь план, — дойдя до моих родителей становится между ними — А дальше… А что было дальше, Нинель? Поможешь рассказать?

Что? Нинель? При чем она тут?

— А я думала, кого ты мне напоминаешь… — произносит Нинель.

— Что было дальше, Нинель! — кричит Ева — Что было дальше???

— Дальше на меня и Дмитрия была оформлена опека над Евой Багуевой, — рассказывает женщина, что родила меня и… кто она? — А потом труп девочки нашли в реке… Еву Багуеву признали мертвой. Дима меня бросил, как только завладел всем, чем владела она. Он специально оформил над ней опеку, чтобы получить ее акции, счета и имущество.

— Быстро ты перескочила три месяца, что я жила рядом с тобой, — зло произносит Ева. — Не хочешь поделиться со всеми, как вталкивала в мой мозг, что это я виновата в смерти родителей. Или о том, как этот урод издевался надо мной? Или о том, как сделала из меня золушку? Как пичкала таблетками?

С каждым словом Евы, мои глаза широко распахиваются, а желание убить Нинель растет с каждой секундой.

Она не могла так поступить!

Не с Евой!

Не с ребенком!

Она же сама мать! У нее часто бывают Ксюша и мальчики… С ней бывает моя Любаша.

Черт, с ней были мои племянники и то, что рассказывает Ева…

— А помнишь, как ругала меня за то, что я не ем мясо? Я была как мама вегетарианка, — продолжает Ева — Или за то, что я ем просто вилкой, а не вилкой и ножом?

— Ева, я…

— Молчи! — рявкает на нее Ева — Ты не поджигала мой дом лично, но ты причастно к смерти моих родителей! Ты была рядом с тем домом! Ты видела, как они горели! Ты видела, как горели мои родители!

— Я не знала, что Дима хочет поджечь тот дом! А потом, когда ты выбежала из того дома с собакой, то он не смог тебя убить, — оправдывается Нинель сквозь слезы — Я не знала! Ничего не знала!

— Потом появился Алекс, он предложил мне помочь. Я уехала в Россию к бабушке, и мы стали жить с ней вместе под новой фамилией, — повествует Ева. — Через десять лет Алекс вновь появился в моей жизни и предложил отомстить. Я отказалась, потому что мои родители такого бы не хотели. Но потом по телевизору увидела Нинель с мужем. Счастливую. Она рассказывала о том, как важна жизнь ребенка и про свои фонд… И я поняла, что хочу отомстить, — смотрит на меня. — Найдя в интернете информацию о том, что Кирилл Воронцов-сын Нинель, я решила убить его…

Во все глаза смотрю на нее, но уже ничему не удивляюсь. Я бы также поступил за сестру, отца и дядю.

Я хотел бы мести… И уж не стал бы долго думать.

«— Что если я рядом с тобой, чтобы убить? — спрашивает меня Ева, пока я оглаживаю ее губы большим пальцем.

Боже! Какая она смешная! Зачем ей это?

Тихо начинаю смеяться над ней и задаю вопрос:

— Каким способом? Отравить? Застрелить? Скинуть с моста? Подстроить аварию?

В глазах Евы мелькает печаль, но я не придаю этому значение.

— Застрелить или устроить пожар, — произносит она

— Хорошо, я буду готов, — ответил я и убрав палец от ее губ, накрываю их своими.»

Она говорила. Намекала. Предупреждала, а я был настолько слеп, что не верил…

Но она не убила… Меня.

— Я поступила в университет, в котором он преподавал и стала всячески привлекать его внимание. Покупала на него информацию. Я делала все, что как-либо могло мне помочь, — смотрит на меня и говорит то, что убивает меня — Я читала о нем такое, что заставляло меня думать, что он должен умереть! Он вел себя просто как последний мерзавец. Я считала, что он заслуживает этой смерти. Я хотела его убить, но не могла… Я не такая! А потом появилась Маша и я оказалась в доме Нинель, ее мужа, рядом с Кириллом. Я думала это идеально. Я смогу убить Кирилла, но вначале посмотрю вспомнит ли меня Нинель… Чувствует она хоть каплю вины… Нет, не вспомнила… Нет, не чувствует. Она любит своих детей и убийство одного из них станет для нее сильным ударом. Алекс предложил мне поджечь дом, как когда-то они поступили с моими родителями. Так умер бы Кирилл, Сергей и Нинель.

— В доме могли находиться мои дети! — шипит на Еву Маша.

— Нет, — отвечает ей Ева — Этого бы никогда не случилось. Моим условием было то, что тебя и твою семью, никогда бы не тронули. За то время в кафе, я полюбила тебя всем сердцем и то, что ты Воронцова… Я была в шоке. Но тебя я никогда бы не тронула. Никогда не причинила бы вреда.

— То есть это все из-за Нинель? — спрашиваю Еву.

— Слушай дальше, — произносит Ева и садится на свое место в изголовья стола — Но я не думала, что узнаю тебя другим. Узнаю настоящего Кирилла Воронцова и еще хуже влюблюсь в тебя. В приюте я приняла решение, что нет! Я не убью тебя! — слезы катят по ее щекам, когда она смотрит на меня — Я и раньше не могла! Но в тот день я поняла, что из всех, я — чудовище, только за мысли о том, что хочу убить тебя. И тогда я ушла от тебя, оставив Нинель и всю вашу семью в покое, — вытирает ладонью слезы. — Но когда я сказала Алексу, что не буду никого убивать, он… он избил меня и сказал, чтобы я делала выбор: либо ты, либо моя бабушка. Я дала обещание, что убью Кирилла, как только его увижу. Это был выбор — ничего. При этом обещании все оставались живы, пока я не вижу тебя, — смотрит на меня. — В тот день, когда ты пришел ко мне, ты чуть не убил себя, меня и мою бабушку.

Вот зачем она закрывала глаза! Вот почему не открывала! И не хотела видеть!

Она спасала мою жизнь таким детским способом. Верила, что так может спасти мне и своей бабушке жизнь…

— Ты могла сказать мне и я бы все решил! — говорю ей.

— И как ты себе это представляешь? Кирилл, я хотела тебя убить, но теперь не хочу, но мне надо?

— Ты могла…

— Я ничего не могла, кроме как сидеть дома и не видеть тебя! — кричит она. — Когда я направила на тебя пистолет, я знала, что не выстрелю, но надеялась ты уйдешь. В тот день я выбрала тебя! Я готова была потерять бабушку! Я выбрала тебя! Тебя! Понимаешь? Я разрешила, чтобы убили мою бабушку, — смахивает слезы — А потом Алекс появился за твоей спиной и крикнул стрелять! И я выстрелила! В него! Я убила его!

— Ева, ты знаешь, зачем он это сделал? — подает голос до этого молча сидящий Миха.

— Не знаю, но однажды он проговорился, что ему нужен Ворон, — отвечает ему Ева — Я не знаю.