Глава 12

– Вижу, ты не любитель подобных образов, – с каким-то двойным подтекстом в словах хмыкнул Кузьмин-младший, наблюдая за тем, как я счастливо постанываю, шлепая босиком по коридору.

Туфли я сняла полчаса назад, но ступни еще не готовы были меня простить.

– Я бы на тебя посмотрела на таких шпильках, – беззлобно бросила я, направляясь в сторону комнаты, которую занимала все это время.

Но только я закрыла за собой дверь и подойти к шкафу, чтобы вытащить удобную одежду, как в косяк постучали.

– Насть, Маргарита Михайловна уже накрыла на стол, – голос Макса звучал приглушенно. – Идем ужинать?

Что он тут вообще забыл?! Решил проконтролировать, не угробила ли я квартиру его отца, пока тот лежит в больнице? Смешно. Тяжело выдохнув, я поняла, что простой пижамой и кроватью дело не ограничится – желудок требовал еды.

– Иду. Минутку, -– отозвалась я.

Схватив первую попавшуюся кофточку, накинула ее поверх блузки, памятуя, что бюстгальтер так и не надела, и поспешила на выход. Макс уже сидел за столом, организовав интимный полумрак и откупоривая бутылочку вина. К чему бы такие церемонии?

Пожав плечами, я опустилась напротив Кузьмина-младшего. А он наполнил один из бокалов темно-красным напитком и протянул мне.

– Прости, ­– улыбка вышла виноватой, – но я не пью.

– Совсем? – удивление было настолько неподдельным, будто Макс до этого не встречал трезвенников и считал их чем-то вроде инопланетян или детей-индиго: формально существуют, но где доказательства?..

– Да. Совсем.

– А я выпью. За ужин в прекрасной компании.

Как будто у “прекрасной компании” был выбор! В который раз за сегодня я порадовалась тому, что Нина Валерьевна с помощью крема и пудры превратила мое лицо в маску безразличия.

Разговор не клеился. Не столько из-за неловкости, сколько из-за того, что у обоих банально устали голосовые связки. День вышел чересчур насыщенным, а обсуждать концепцию ролика, перекрикивая целое стадо визгливых моделей… Не каждый справится с этим, не охрипнув к вечеру. Я мечтала стечь по стулу на пол и никогда больше не раскрывать рта. Но загадочные взгляды, которые Макс посылал мне поверх бокала, не давали расслабиться. В прищуренных глазах мерцали отблески светильников. Не выдержав игры в гляделки, я отвернулась. Меня бросило в жар, захотелось стянуть с себя кофту… К счастью, я еще в состоянии была понять: отбрасывать в сторону спасательный круг – не лучшая идея для утопающего.

– Может, все же выпьешь со мной? – протянул он, подавшись вперед, когда от ужина осталась только треть порции тирамису. – На донышке…

Я улыбнулась и отрицательно покачала головой:

– Мои принципы не измеряются донышком. А тебе, видимо, придется ехать на такси.

Он отмахнулся от моего замечания и опрокинул полбокала залпом:

– Жаль, конечно... – выдохнул он, промокнув губы салфеткой. – Очень-очень жаль.

И на долю секунды его острый, внимательный взгляд заставил даже меня пожалеть о своем решении... Но нет. Лавровы держат слово.

К счастью, с утра Макса в квартире уже не было. И я была благодарна, что он позволил мне хотя бы позавтракать в блаженном одиночестве. Потому что день, который я прокляла, распахнул передо мной врата ада вместе с дверями офиса.

Заказ «Вирекса» буквально горел. По швам трещало все: едва ли не каждый отдел сигналил о накладках. Сроки, которые оговорил Макс, рисуясь перед новым клиентом, были настолько ничтожны, что хотелось пойти и тщательно прожевать контракт. Но я держалась подальше от бухгалтерии и просто включила внутреннего надсмотрщика, который щелкал кнутом у меня над ухом, не позволяя сдаться.

К обеду меня смело можно было демонстрировать школьникам на лекциях о вреде наркомании. Растрепанные волосы, пересохшие губы и безумный взгляд, от которого шарахаются благочестивые граждане. Но Эдик, возникший на горизонте, от благочестия был далек, поэтому выстроил на меня совершенно другие планы.

– На-а-астенька, – привычно пропел фотограф. – Разве можно так издеваться над собой? Хотя нет, ничего не говори. Я знаю, кто в этом виноват. Плюнь на него, сам наобещал, пусть и разгребает. Пойдем лучше перекусим. Знаю я твою работу: до вечера не вырвешься.

Я совершенно не планировала устраивать перерыв, Эдик говорил, говорил... И я сама не заметила, как согласилась. Решила позаботиться о здоровье, как клиенты «Вирекса». Он прав: наляжем дружно и вытянем проект в эти несчастные сроки.

– Только куда-нибудь недалеко, – попросила я Эдика, внезапно ощутив голод, про который до этого и не вспоминала.

– Да, без проблем, Настенька, – парень галантно предложил мне руку, и я поймала завистливый взгляд одной коллеги из финансового отдела.

И как мне до сих пор никто «темную» не устроил?! Уже столько раз ради нашей легенды Эдик отшивал других девушек… Странно, что еще ни одна из них не решилась поговорить со мной «с глазу на глаз». Или как это делается в Москве-Сити? Яд в латте? Иглы в маффине? Кукла вуду из скрепок и скотча?

– Ты чего такая грустная? – Эдик шел рядом, сверкая зубами. – Такое солнце! И день отличный…

Я огляделась и, так и не найдя поводов для радости, настороженно уточнила:

– А ты чего светишься? Среда как-никак.

– Фу быть такой пессимисткой, Насть, – с напускной обидой протянул он, хотя в глазах отплясывали бесенята. – Надо радоваться каждой мелочи. Каждому простому событию. Вот смотри, ты сейчас идешь в компании прекрасного мужчины есть вкусную еду. Вокруг витают ароматы счастья и волшебства. Ну? Чувствуешь?

В воздухе, как по мне, витали только табачный дым и выхлопные газы от автомобилей. Мимо нас сплошным потоком плыли угрюмые серые люди.

Неужто это на Эдике надо учить детей говорить «нет» наркотикам?!

- Эй! Ты ведь говорил, что мы недалеко? - я настолько заслушалась этого болтуна, что совершенно не заметила, как мы прошли уже довольно ощутимую дистанцию: Эдик затащил меня в башню «Город Столиц».

– Так недалеко, ты чего? – хмыкнул парень и указал рукой на черную с золотым вывеску.

Я слышала об этом месте. Вот только было это не просто кафе, в котором можно перекусить на скорую руку, заправиться кофе и на допинге двинуть обратно в офис. Этот ресторанчик частенько маячил в наших расходах: здесь проводили встречи с важными клиентами, а уж со вкусом у Василия Петровича проблем не наблюдалось.

Перед кем решил покрасоваться Эдик, я не понимала, но покорно пошла следом.

– Я забронировал нам столик еще вчера, – фотограф галантно распахнул передо мной тяжелую стеклянную дверь, пропустил внутрь. – Решил реабилитироваться после дурацкой ссоры с Максом. Ты была права, что сбежала: мы заслужили. Проходи. Тут чудо, какая паста карбонара. Что скажешь?

Говорить ему, что Макс вчера не сдался после моего побега?.. Нет, Эдик так беззаботно и увлеченно болтал, расписывая изыски итальянской кухни. Что мой желудок отчаянно сжался, и я уже была согласна и на пасту, и на ризотто, и на кальцоне. И на все сразу, лишь бы он прекратил трепаться и, наконец, дал нам обоим поесть.

Но стоило мне взять в руки меню, как аппетит отшибло в одно мгновение. Со своего места я видела почти весь зал. Посетители тихо переговаривались, ели, не спеша, наслаждались этим островком тишины. И только одна пара привлекла мой взгляд.

За дальним столиком у окна сидел темноволосый мужчина. Силуэт казался знакомым, костюм тоже… Крепкая рука по-хозяйски накрыла ладонь симпатичной блондинки, и он что-то говорил, понизив голос и склонившись к самому ее уху…

Я отвернулась, прерывисто втянула воздух и захлопнула меню. Выхватила из сумочки телефон:

– Алло! – ответила я в молчащий гаджет.

Эдик поднял на меня взгляд и тут же вновь вернулся к изучению меню.

– Что? Прямо сейчас? – я старалась делать вид, что рассержена фальшивым звонком. – У меня вообще-то обед, – тоном сотрудника паспортного стола произнесла я и, сделав паузу, вздохнула. – Буду через десять минут.

Бросила телефон в сумочку, встала:

– Прости, Эдик, обед отменяется. Срочные дела.

– Настенька, ну как же так, – театрально всплеснул руками парень. – Так нельзя! Ты ведь себя загонишь таким графиком работы!

– В следующий раз, – еле сдерживая себя, произнесла я и молнией вылетела из ресторана.

Всю дорогу до «Федерации» я практически бежала, а перед глазами стояла подсмотренная в ресторане сцена. Макс, – я готова была поклясться, что это был именно он, – держит за руку блондинку и что-то успокаивающе шепчет... Так не общаются с незнакомками!

Меня душила обида и досада. На Макса, на эту девушку, на саму себя, в конце концов. Он мне никто! И даже если бы я захотела, пропасть между нами никогда не исчезнет. Так почему тогда видеть его там с ней было невыносимо? Почему вдруг захотелось спрятаться под одеялом и больше никогда не вылезать? Я твердила про себя снова и снова, что Лавровы не сдаются, но... Папа не учил меня держать такой удар. И я понятия не имела, что с этим запутанным клубком эмоций внутри меня, но чувствовала: он разрушителен.

Что ж, пора бы запомнить, наконец, где мое место.


Макс:


Я проклинал себя за то, что взялся за проект «Вирекса». Молокосос! Чертов мажор! О чем я только думал?! Смотрел, как выбиваются из сил мои сотрудники, сбивался с ног сам… И знал, что только я в ответе, за это безумие.  Зачем, папа? Зачем ты пустил меня на эту работу? Я все испортил, как всегда. Подвел тебя снова…

Если бы только все получилось! Маржа была жирной и заманчивой, я так хотел доказать, что тоже могу подкинуть в огонь компании дровишек… Я знал, что буду последним куском дерьма, если мы не успеем. Поэтому старался выжать себя до капли.

Но выжимались только злость и усталость. Я сотый раз прокручивал черновой ролик и, хоть убей, не понимал, что мне не нравится. То ли слишком широко открытый рот модели, который не вызывал никакого желания. То ли идиотская музыка в конце... То ли шрифт, который тянул больше на рекламу муки и подсолнечного масла… То ли что-то еще.

Стук в дверь отвел от мучительного просмотра.

– Да!

– Вызывали? – Настя перешагнула порог, закрыла за собой дверь и остановилась у входа, словно брезговала и не хотела подойти ко мне ближе.

– Мы опять на «вы»?

– Вызывали? – все тем же холодным тоном повторила она.

– Да. Хотел спросить, что ты думаешь о последнем варианте ролика?

– Что это максимум, который мы можем сделать сейчас.

– Даже так? – я всмотрелся в спокойное лицо Насти, не понимая, ПМС это или нечто личное. – Больше ничего?

– Абсолютно. Я могу идти?

Я встал, обошел стол, остановился напротив девушки:

– Я тебя чем-то обидел?

– Нет. С чего вы взяли? – ее голос звучал непривычно резко.

Как раз тот самый случай, когда женщина говорит «нет», а подразумевает «да». И это «да» меня, черт подери, не радовало.

Неужели сраный Эдик ей что-то наплел про меня, и она поверила? Да ну, бред какой-то! Хотя, если поставить на кон БМВ… Или про тачку он и выболтал? Да нет же. Тогда бы я очнулся в реанимации с канцелярским ножом в горле.

– Может, все-таки объяснишь? Давай поговорим спокойно и…

Настя удивленно вскинула брови:

– Максим Васильевич, с каких это пор у нас есть время на разговоры? Дел по горло, да вы и сами знаете. Я пойду, если у вас больше нет ко мне вопросов.

Она развернулась на каблуках и шагнула к двери, уже взялась за ручку, но я успел. Подскочил, взял ее за плечи и развернул к себе лицом.

- Настя. Что. Происходит.

Она поморщилась, кажется, я не соизмерил силу.

- Ничего не происходит, Максим Васильевич, - процедила она, зло прищурившись. - Кроме того, что все загибаются от тех сроков, которые для проекта назначили вы. А теперь отпустите, или я закричу.

Не ожидая подобного отпора от нее, я разжал пальцы. Через мгновение дверь захлопнулась прямо перед моим лицом, и из приемной донесся стихающий стук ее каблуков.

Я с недоумением прожигал взглядом ни в чем не повинную дверь, которая секунду назад едва не сломала мне нос. Что это было?..

Гадать, впрочем, пришлось недолго. Ответ нашелся буквально через несколько часов. В каморке Эдика, штатив ему в задницу. Я всего-навсего хотел утвердить снимки для билбордов, но то, что я увидел, заставило меня забыть про существования презервативов вообще и «Вирекса» в частности. Настя сидела рядом с этим засранцем, прямо на подлокотнике его диванчика, заглядывала через плечо в ноут и мило попивала кофе, веселясь над очередной шуточкой Левинского. Пошлятиной, надо полагать, по-другому он зубоскалить не умел.