Эмилия Грант - Пари на девственность

– А то нет! – Эдик вцепился в мою реплику. – И это объективный факт! Хочешь сказать, это я настраивал против себя людей всю жизнь? Ты даже в садике всех бесил. Спровоцировал на “темную”. И если бы я не позвал тогда воспитательницу…

То мы бы не подружились, да. Но признавать его правоту мне не хотелось.

– Конечно, позвал, – фыркнул я, плеснув из графина в стакан. – Всегда был ябедой.

– Был бы я ябедой, тебя бы отчислили еще в третьем классе, – напомнил Эд. – Даже если бы я сейчас рассказал про твои фокусы Тамаре Федоровне, ее бы разбил инфаркт. Или забыл? «Дружба крепче кремня».

Эти слова пробудили в груди какое-то теплое родное чувство. Слова нашей детской клятвы, которые до сих пор хранились под слоями краски на задней стене школы. Глупый девиз. Старая вера в мушкетеров… Но для нас тогда эти слова стали главной заповедью. Вплоть до университета. Потом наши дороги начали медленно расходиться: разные интересы, разные занятия… Но одинаковый типаж девушки.

Наверное, из-за этого камень нашей дружбы дал трещину. Сначала просто ссоры из-за девочек в клубах. Потом ситуация с Аленой. Теперь пари.

– Опять начинается... – грустно отметил Эдик, опрокидывая в себя содержимое стакана.

Биты ударили по ушам, алкоголь смешался с кровью, опьяняя.

– О чем ты?

– Опять мы сцепились из-за бабы, Макс. Разве не видишь? Не напрямую, но опять начинаем друг от друга отдаляться. Алена, Настя… Бабы крепче камня. Вот, что надо было написать.

В ответ я только фыркнул, хотя понимал – друг прав. Но сейчас на кону стояла крутая тачка и потому поддаваться Эдику на подобную провокацию я не спешил. С этого хитреца станется развести меня сейчас на эмоции, а потом облапошить.

Я бы и сам так сделал, будь для меня машина главной целью.

Если субботу я провела в позе «пласт дышащий и моргающий», то в воскресенье уже чувствовала себя почти человеком. Таблетки, которыми меня накормил Макс, помогли.

И почему он ни с того, ни с сего вдруг стал таким милым? Интересовался моим самочувствием, пытался развлекать. Уж точно не из-за просьбы отца. Вечером, правда, уехал, так ничего и не сказав. Но до того…

В общем, я начала подозревать, что на корпоративе произошло нечто такое, что я не просто не могла вспомнить - еще и подсознательно не хотела. Может, я спьяну призналась ему в любви? Или лезла целоваться? Или... Да нет же! Бред какой! Я бы на такое даже под градусом не решилась.

Зная Макса, логичнее было бы предположить, что напортачил он. И теперь пытался замолить грешки. На случай, если офисные сплетни донесут до меня, что же все-таки случилось. Впрочем, любопытство убило кошку. И я не собиралась повторить ее участь. Решила закрыть для себя этот день. Забыть. Потому что любая попытка вспомнить корпоратив «КьюМедиаГрупп» заканчивалась одинаково: я видела лицо этой блондинки. Камиллы. Снова и снова. И от этого хотелось почему-то выть на луну и царапать ее миловидное личико. Нет-нет. Хватит с меня позорной попойки. Нет воспоминаний - нет проблем. Тот единственный случай, когда неведение полезно.

Не успела я собрать себя по кускам, как в воскресенье, часов в одиннадцать утра позвонил Эдик и предложил встретиться. Сказал, что хочет сделать мне какой-то сюрприз. Сюрпризы я не выносила на дух, но все же встретиться согласилась. Во-первых, хотела прогуляться по Москве, насладиться городским пейзажем. Во-вторых, сопровождающий был коренным москвичом, а потому мог многое мне рассказать. Так я полагала.

Эдик назначил встречу у ЦУМа, будто я была интуристом, которому положено показывать для начала Красную Площадь. И уже к часу дня я подходила к знаменитому зданию. Солнце бликами танцевало на стеклах, слепило.

Жмурясь то ли от него, то ли от удовольствия, я зашла в холл и замерла осматриваясь. Эдик нашелся быстро. Его желтые брюки невозможно было не заметить, как и огромный букет белой сирени.

– Настенька, обалденно выглядишь, – ошарашенную меня он звучно чмокнул в щеку. – Проходил мимо цветочного, не смог удержаться. Держи.

Я приняла букет, завернутый в шуршащую «состаренную» бумагу, и зарылась носом в великолепно пахнущие цветы.

– Она ведь уже давно отцвела, – прошептала я, чувствуя, как аромат окутывает меня мягким флером, напоминая о теплой весне.

– Сейчас в любое время года можно найти любые цветы, – отмахнулся Эдик, подхватывая меня под руку и увлекая за собой. – В курсе, что означает белая сирень на языке цветов?

– Нет… Никогда не задумывалась.

– Это красота, нежность и непорочность…

Эдик говорил что-то еще, красочно расписывал что еще значит сирень, ее другие цвета и сочетания с другими растениями. А я почему-то зацепилась за слово «непорочность» и нырнула в свои мысли.

Неужели все видят меня именно такой?

Не знаю почему, но это меня задело. Не то, чтобы я стыдилась, но… С каких пор это стало главным? Когда о человеке стали судить по его сексуальному опыту? На мгновение мне захотелось стать другой. Не маленькой девочкой, несчастным агнцем Божьим, а...

– О, смотри какое платье! - вдруг дернул меня Эдик.

Я перевела взгляд на витрину. Белый манекен был облачен в короткое легкое темно-синее платье до колен. То ли вырез, кокетливо обнажающий одно плечо, то ли струящаяся невесомая ткань... Вроде ничего особенного, но оно почему-то цепляло взгляд. Казалось откровенным, и при этом не пошлым.

– Примеришь?

– Я…

Я? Платье в ЦУМе? Вот как ему ответить? Отказать - решит, что я слишком “непорочна” для такого наряда. Скромница из деревни. Озвучивать финансовые проблемы тоже как-то… Некрасиво. Да и придется рассказывать, что я большую часть зарплаты отправляю отцу. И тогда я из обычной скромницы превращусь в бедную-разнесчастную.  

– Примеришь, – пока я пыталась придумать отмазку, Эдик решил за меня, и потянул внутрь.

К нам тут же подлетела консультант, расплылась в улыбке и поприветствовала.

– Добрый день, – не менее слащаво улыбнулся ей Эдик. – Моя девушка засмотрелась на это платье.

– Замечательно! Наша новая коллекция, присаживайтесь, а я пока провожу вашу спутницу в примерочную.

– Эдик, я… - вяло сопротивлялась я, понимая, что глупо затевать спор.

– Тише, тише, – он приобнял меня за талию и развернул к манекену в синем наряде. – А теперь прислушайся. Слышишь? Платье зовет тебя. Говорит «Настя-я-я, ну примерь меня. Ну посмотри. Купи-и-и».

– Тебе лечиться надо! – рассмеялась я, отступая на шаг. – Эдик…

– Да Эдик я, Эдик, – уже более серьезно протянул мужчина. – Считай, что я хочу сделать тебе подарок на день рождения!

– Он у меня, вообще-то, зимой! – не сдавалась я, краем глаза наблюдая за замершей рядом девушкой. Она не спешила вмешиваться в нашу перепалку и, судя по всему, получала от нее какое-то странное удовольствие. Нечасто, видимо, в этом бутике бывает оживленно!

– А когда? – резко заинтересовался мой спутник.

– Тридцать первого декабря…

– У-у-у, – протянул он, отмахиваясь. – Всю жизнь один подарок на два праздника?! Не порядок!

– Ну-у-у, – настала моя очередь подражать буренкам.

– Вот и все. Считай это моим подарком именно на день рождения! А теперь ноги в руки – и в примерочную.

– Э-э-эдь, – в последний раз попыталась я запротестовать.

– Иди уже. Ну? Приятное сделать не даешь!

Я вздохнула, понимая, что проиграла эту битву, и поплелась в раздевалку.

– Девушка, а еще подберите под это платье туфли и клатч. Обувь, пожалуйста, не на шпильке, – раздалось у меня за спиной.

– Какой вы заботливый. Точно не брат?

Шутка консультанта ударила под дых. Да, я понимала, что она ничего такого сказать не хотела. Да и юмором хорошим не всех природа наделила. Но меня второй раз за последние десять минут словно головой в ледяную прорубь макнули.

Брат… То есть она пропустила мимо ушей то, что Эдик назвал меня своей девушкой. И то, что о дне рождения не знал, ее не смутило!

Злость придала сил. Я буквально вырвала платье из рук продавщицы и резко задернула шторку. Скинула одежду и уставилась в зеркало. В зеркала, если точнее, потому что все стены моей кабинки были зеркальными.

Окинула себя скептическим взглядом. Благодаря отражениям - со всех сторон.

Да, может я и не идеальна, но… Светочка была права – одежда, порой, значит намного больше.

Через несколько минут вещи, подобранные Эдиком, уже были на мне. И надо сказать, сидели просто шикарно. Во мне появилась уверенность, чувство собственного достоинство, мирно дремавшее на заворках сознания все эти годы, теперь проснулось и потягивалось. И почему я никогда не обращала внимания, что у меня красивые плечи?

Последнее удалось продемонстрировать буквально сразу же. Эдику. Он ахнул, когда я вышла из примерочной, и театрально схватился за сердце.

– Разве можно так сразу?.. Побойся Бога, я же живой человек! Ну-ка, повернись… Нет, я должен немедленно вызвать скорую! Красива - и смертельно опасна!

– Конечно-конечно, – скептически отозвалась я.

·           Ты что, не веришь мне?! - он притворно ужаснулся. - Вот сейчас отведу тебя в ресторан, и посмотришь сама, что будет с бедными посетителями!

И я покорно последовала за ним, украдкой посматривая на свое отражения в витринах. А Эдик болтал и болтал, как мужчин в общепите разорвет от зависти, когда они узнают, что самая красивая женщина Москвы на свидании с ним, простым смертным.

О том, что подарок Эда баснословно дорог, я старалась не думать. Совесть отчаянно царапалась изнутри, но эта ткань… То, как нежно она касалась моей кожи… Нет-нет. У меня день рождения, все хорошо. Ведь Эдик сам так сказал? Праздник - значит, праздник.

Кафе, выбранное Эдиком, за неимением пятизвездочного ресторана, который он мне сулил, в самом деле оказалось уютным: мягкие белые диваны, наброшенные на них клетчатые пледы, аромат кофе и томная мелодия саксофона из динамиков на стенах. Посетителей было немного, в основном парочки, которые попрятались от любопытных взглядов за высокими кадками с пушистыми деревцами. Официанты двигались бесшумно и не отвлекали собравшихся тут от своих дел и разговоров.

Сделав заказ, я бросила взгляд в сторону стеклянной стенки, что отделяла нас от широкого светлого коридора. И задала вопрос, которого сама от себя не ожидала:

– Эдик, скажи, а какие женщины нравятся мужчинам? Я, конечно, маркетолог, могу там по многим источникам пройтись, статистику собрать, но… Хотела бы услышать твое мнение.

Мужчина сделал глоток кофе и пожал плечами:

– Разные. На каждую женщину найдется свой принц. Ну, я так, по крайней мере, думаю. А чтобы ответить на твой вопрос мне нужен конкретный мужчина, которого я хорошо знаю. М-м-м, могу предложить в качестве примера твоего босса. Подойдет?

Сердце почему-то подпрыгнуло под горло, а потом ухнуло вниз.

– Да, – я постаралась произнести это как можно спокойнее, но голос все равно дрогнул.

– Ну-у-у, – фотограф прикрыл глаза, вспоминая. – Максу всегда нравились блондинки. При чем не просто светленькие, а крашенные, платиновые. Почти все девушки, с которыми он долго встречался, красили волосы именно в такие оттенки. Ему важно, чтобы цып…кхм, прости, девушка была раскованной: могла сама прижать к стенке, встать на колени и залезть к нему в штаны.

Я кашлянула, чувствуя, как к щекам приливает краска. Но Эдик этого как будто не заметил, продолжил говорить.

Рассказывал о том, что Максим ценит в прекрасной половине человечества решительность, раскрепощенность и хитрость. Что любит экстрим и уверенность.

В общем, все те качества, которых нет у меня.

Так, стоп! А почему это я сейчас пытаюсь подойти под идеал девушки Макса? Нет-нет-нет, вот этого мне точно не надо! Вот совсем. Нет!

Я мотнула головой и отломила ложечкой от пирожного большой кусок. Несколько шоколадных крошек полетели на отполированную столешницу, но я даже не потрудилась их смахнуть. Продолжала слушать рассказ увлеченного Эдика.

– Ну, вот как-то так, – закончил он. – Да и Макс, кажется, нашел наконец девушку, которая включила в себя все перечисленное. А хотя зачем я тебе это говорю? Ты же ее видела уже на корпоративе.

– Да? - мной овладело нехорошее предчувствие: я почти знала, что услышу в ответ, но все равно задала этот риторический вопрос.

– За столиком с нами сидела, – Эдик приподнял брови. – Блондинка с третьим размером груди. Или ты была настолько увлечена мной, что никого другого не замечала? – усмехнулся этот прохвост.