Эмилия Грант - Пари на девственность

– Хорошо все, – улыбнулась я в ответ, разгружая пакет с гостинцами. – Главное, вы как? Что врачи говорят?

– Да что говорят, – отмахнулся он. – Не хотят меня отпускать. Говорят, что риски еще есть и все такое. А у меня такое чувство, что в тюрьму попал. Никакой свободы действий!

– Ну, тогда я знаю, как вас порадовать, – еще шире улыбнулась, вытаскивая из сумки планшет. – Соскучились по конференциям?

– В смысле? – напрягся Кузьмин-старший.

– А папу моего давно не видели?

– Спроси, что попроще, – он вздохнул. – Уж и не помню, когда последний раз...

– Ну вот сейчас и повидаетесь.

– Он приехал? – Василий Петрович оживился и выпрямился. – Ему уже лучше?

А я покачала головой и подвернула обложку планшета для устойчивости, поставила на колени шефа поднос.

– Нет. Его тоже до сих пор держат в палате... Но зачем куда-то ехать, если есть интернет?

Ткнула в значок видеокамеры, и мелодичный сигнал возвестил о том, дело пошло. Мгновение спустя на экране появилось чуть размытое, расслоившееся на кирпичики и до боли знакомое лицо.

– Васька! - папин голос из-за больничного эха звучал так, будто он говорил в стеклянную банку. -  Надо же! И как мы сами не додумались!

– Сам не знаю, – отозвался второй «Вась», разглядывая моего отца. – Сколько тут валяюсь без дела… Даже в голову не пришло!

Я улыбнулась, присела на край кровати, рассматривая папу. И почему я сама раньше не звонила ему по скайпу?

За время болезни он сильно похудел, лицо осунулось, а морщины стали глубже. И только глаза горели, как раньше. Горели борьбой. Ведь всю жизнь, несмотря на те подножки, которые она ему подставляла, папа был сильным мужчиной. И морально, и физически.

Пережить смерть единственной любимой женщины, самому воспитать и поставить на ноги дочь, не отказывать ей ни в чем. То есть, мне.

Я уважала и любила его. Ужасно скучала. И теперь в носу защипало. Один раз моргнуть - и я бы разревелась, как ребенок. Хорошо хоть никто из Василиев этого не заметил. Они были так увлечены разговором друг с другом, что я даже на мгновение почувствовала себя тут лишней.

– Да вот, Настасья умотала, теперь скучно, – улыбнулся мой отец, сразу скидывая этим себе десяток лет. – Да, Насть?

– Конечно, папа. Я тоже очень-очень скучаю. Знаете, я, наверное, оставлю вас ненадолго, – я нагнулась к планшету и помахала папе. – Возьму еще кофе, там был автомат... А вы тут пока поболтайте.

– Конечно, дочка. Но сегодня вечером ты не отвертишься, я тебя наберу точно так же. Хоть покажешься, расскажешь все. А то что мы с тобой по телефону только, как в прошлом веке.

Дав клятвенное обещание, я вышла из палаты и, сделав несколько шагов в сторону, привалилась спиной к стене и съехала по ней вниз. Было невыносимо больно видеть папу таким. Я понимала, что уже почти все хорошо, что он идет на поправку, но…

Но стоило только увидеть его в больничной одежде, бледным, даже пожелтевшим, иссохшим и хрупким... В груди все болезненно сжалось, а к горлу подкатил комок. Пока я тут носилась по Сити, принимала подарки, пила на корпоративе, он был там совершенно один.

Я мысленно твердила себе, что нахожусь здесь только ради него, но слезы просто катились по щекам, не желая останавливаться.

- Лаврова, что за привал?

Дёрнувшись, я ударилась затылком о стену и перевела взгляд на мужские колени, из ниоткуда возникшие у меня перед носом.

– Ну и? – Максим наклонился, испытующе осмотрел мое лицо. – Что стряслось? Что-то с отцом?

– Нет, – я провела руками по щекам. – С ним все хорошо. Он сейчас с моим папой по видеосвязи разговаривает. Ностальгирует.

– И чего ты тогда рыдаешь? – он помог мне подняться на ноги, протянул бумажный платок.

– Я… Не знаю. Просто увидела их вдвоем, они так рады друг другу. И почему-то… накрыло.

– Давай так, – Макс перевесил пакет с гостинцами с одной руки на другую, – ты сейчас сходишь в туалет и приведешь себя в порядок, а я пока сбегаю за кофе. Латте, как обычно?

В ответ я только кивнула, а Кузьмин-младший уже спешил по коридору к лестнице. Я проводила его взглядом и поплелась в туалет.

Это же надо было так расклеиться! Еще и перед Максом! Как какая-то слабачка… Вот что он теперь обо мне подумает? Что он вообще обо мне думает? Да и какая разница… Мне никогда не стать женщиной-вамп, которую мне расписывал Эдик.

Я сунула руки под кран с ледяной водой и держала их, пока от холода не онемели пальцы. Потом прижала к щекам, прикрыла глаза… Это всегда приводило меня в чувство. Дышать стало легче, слезы отступили. Главное - верить, что отец скоро встанет на ноги. Лавровы не сдаются.

Расправила плечи, подправила потекшую тушь и, отрепетировав невозмутимое выражение лица и бодрую улыбку, вышла в коридор.

У окна с двумя стаканчиками из автомата стоял Макс. Задумчиво смотрел вниз, на деревья больничного двора и медленно потягивал кофе. Сейчас он показался мне другим, не таким, как в офисе. Потерянным и… уязвимым, что ли.

Я медленно выдохнула, сложив губы трубочкой, запихнула подальше несчастную сентиментальность и подошла к Максу. Он молча протянул мне второй стакан.

После холодной воды стаканчик приятно согревал пальцы. Макс странно на меня посмотрел.

·           Пойдем? Я все же хотел сегодня попасть к отцу.

– Наверное, они уже договорили. Надо забрать планшет...

– Думаю, тебе придется вырывать его силой, – усмехнулся Макс. – «Вась-Васей» так просто не разнять. Не уверен, что папа вообще заметит мое присутствие

– Тогда точно пора заканчивать. А то я опять буду виновата, что Василий Петрович тебя игнорирует.

– Мне сейчас показалось или ты меня попыталась задеть? – он изогнул бровь.

Я неопределенно пожала плечами. Пусть думает, что хочет. Это он обвинял меня тогда во всех смертных грехах, мне извиняться не за что.

Мы остановились перед палатой, и Макс уже взялся за ручку приоткрытой двери, чтобы войти, но отчего-то замешкался.

·           Ты чего? - удивилась я, но он выразительно округлил глаза и прижал палец к губам.

Из палаты доносился голос моего отца.

– Как думаешь, наши все-таки поженятся? А то я Насте как ни позвоню, она только про Макса да про Макса.

Эй! Я не ожидала такого предательства от собственного отца! Толкнула Макса, но он только мотнул головой и продолжил нагло греть уши.

– Было бы забавно! – хохотнул Кузьмин-старший. – Я бы тогда на свадьбе это включил в тост. Как мы тогда с тобой тогда обмывали Настино рождение… Помнишь, Новый год, фейерверки, а мы как два бомжа под окнами роддома с водкой? Нас еще охранник гонял. И я сказал, что невеста моему богатырю будет… Богатырь из него, конечно, так себе, полная башка дури...

– Не наговаривай! Да, активный мальчишка всегда был. Но и у моей под хвостом шило. Такая банда была! Ей года три, твоему пять… Разносили у нас все… А когда они твой паспорт пустили на конфетти?..

Тут до меня донесся дружный мужской хохот. Я бросила взгляд на Макса. Я совершенно не помнила его в детстве. До этого момента, понятия не имела, что мы вообще встречались в те годы. Может, потому что была слишком маленькой?..

– Ты тогда сказал, что это судьба! – продолжал Василий Петрович. – И Настасья твоя… Я б от такой невестки не отказался, скажу сразу. Но своего в зятья… Ох, не советую.

– Да брось ты на парня наговаривать! Моя говорит, он вкалывает, старается… Может, уже перебесился и теперь возьмется за ум...

– Может, – неуверенно протянул второй «Вась». – Если так, то из них вышла бы хорошая пара.

Меня словно под дых ударили. Кровь прилила к щекам, от стыда и возмущения стало трудно дышать. Двадцать первый век, тоже мне! Видеоконференция у них, а все туда же! Нет, и ведь родной отец! Без меня меня женили, называется! Ух, я ему дома все выскажу...

– А что? – Макс обернулся, его губы растянулись в хищной ухмылке. – Звучит хорошо. Я «за».

Я сглотнула и сделала вид, что мне наплевать. Привычка, приобретенная с детства. Когда школьный хулиган хочет тебя задеть, надо демонстративно не обращать внимания. Так и сейчас: Макс всего лишь шутил. Его развлекали мои реакции. Ставить меня в неловкое положение стало для него сродни хобби. То проект с презервативами, то отцовские своднические замашки…

Скажи мне кто-нибудь еще месяц назад, что меня будут сватать Максу Кузьмину, я бы расхохоталась этому человеку в лицо. Макс? Этот золотой ребенок? Избалованный бабник, который привык во главу угла ставить только собственное удовольствие?

Однако в эту секунду мне почему-то стало не до смеха. Я будто новыми глазами посмотрела на своего непутевого босса. Под маской альфа-жеребца скрывался человек, которому не наплевать на болезнь отца. Который отчаянно жаждет получить одобрения, а получив вместо этого очередной упрек, старательно изображает пофигизм… А ведь он вкалывал! Без шуток вкалывал на работе, переживал за результат, волновался за папино здоровье… Нет, я чувствовала, что в глубине души Макс - хороший человек. Вот только я - не в его вкусе. Мне никогда не стать эффектной и распутной… Как там говорят? Идеальная жена должна быть шлюхой в спальне? Значит, Камилла бы ему подошла.

Дурацкая шутка Макса отчего-то задела сильнее, чем я могла предположить. Злилась на себя из-за такой обидчивости… Но было поздно. Настроение закатилось под плинтус, и после больницы и тяжелого рабочего дня до дома я добиралась, как во сне.

Пошла на кухню сделать себе кофе, и взгляд сам собой задержался на минибаре Василия Петровича. Нет-нет, Лавровы не сдаются. И уж точно не спиваются.

Поэтому я налила себе пенную ванну, улеглась в горячую воду, включила музыку… И отпустила волнения, мысли, страхи… Попыталась хоть ненадолго спрятаться в вакууме, где нет места непрошенным чувствам. Но расслабляться мне пришлось недолго. Едва я вошла во вкус, как кто-то принялся трезвонить в дверь так, будто за порогом разразился зомби-апокалипсис.

Я вылезла из ванны, чуть не поскользнувшись, чертыхаясь, завернулась в большое махровое полотенце, - халат остался в спальне, - и босиком прошлепала в прихожую. Прижалась к глазку… Так и есть. Эдик. А кто еще был настолько бесцеремонным, чтобы не дать человеку нормально помыться?

·           Что стряслось? - я распахнула дверь, прижимая полотенце к груди.

·           Я просто… - он окинул меня жадным взглядом с ног до головы, словно никакого полотенца и не было. - Ого… Это я вовремя зашел!

·           Не смешно! Или ты мне сейчас скажешь, зачем пришел, или я тебя вытолкаю. И не дай Бог у тебя нет уважительной причины!

·           Обнаженная, мокрая… И такая строгая, - Эдик чуть ли не мурлыкал. - Кажется, в этом году я был хорошим мальчиком.

·           Даже не рассчитывай!

·           Дай хотя бы полюбоваться… - он вытащил мобильный и прежде, чем я успела перехватить телефон, дважды щелкнул затвор.

·           Ты что, обалдел?! Убирайся вон! Сейчас же!

·           Да ладно, Настенька… Только для личного пользования…

·           Пошел вон!

·           Я только… Только на обед тебя хотел завтра пригласить.

·           Эдик! - рявкнула я.

-         Пообещай! - умоляюще протянул он. - Иначе не уйду!

Я бы поколотила его в ту же секунду. Но боялась поднять руки и уронить полотенце. Ох, как же мне надоели эти его обеды! Надо бы прекратить весь этот цирк с фиктивными отношениями! Плевать, что там подумает или не подумает Макс. Это моя жизнь, и я больше не хочу тратить время на скользкие комплименты!

-          Ну На-а-астенька! - он сделал шаг в мою сторону. - Только скажи да - и меня тут не будет!

-          Да! - буркнула я, потеряв терпение.

-           Ты не пожалеешь, - улыбнулся он и исчез за дверью.

Макс

Камилла достала. Чертовски достала. Все эти смски с «лаффкамичмафкамиобнимафками». Столько же раз повторял: между нами нет ничего общего. И не будет. Никогда.

Как об стенку горох.

А сегодня? Зачем она явилась сегодня?

Я только собрался вытащить Настю на обед, пока не нарисовался Эдик. В кои-то веки отец, сам того не зная, удружил. Его разговор с другом, что они всегда хотели поженить нас с Настей… Лучше и придумать было нельзя. Я помнил ее девчонкой. Бойкая, озорная, от визга уши закладывало. Куда все это подевалось? Как только мне казалось, что я нащупал, почти вытащил на свет эту маленькую бунтарку, кто-то все время мешал. На сей раз, Камилла.