Эмилия Грант - Пари на девственность

– Может, лучше Максим Васильевич тебе все объяснит?

– Света, если я попросила сводку, принеси ее, будь добра. И на будущее: мы с тобой сэкономим кучу времени, если ты не будешь обсуждать все, что я говорю. Это понятно?

Мне самой не нравилось говорить с ней в таком тоне. И увидев, как она обиженно поджала губы, я ощутила укол совести. Но стоило сразу обозначить свою позицию. Никаких подружек, сплетен и обсуждений. У каждого – свое место. На работе должны быть только рабочие отношения. Все остальное приводит к катастрофе. И чем быстрее Света поймет, что никакой подруженьки Настеньки у нее больше нет, тем лучше.

– Хорошо, – сдержанно кивнула она. – Что-нибудь еще?

– Созови мне остальных маркетологов и пиарщиков часиков скажем… в одиннадцать. Конференц-зал в это время свободен?

– Да.

– Прекрасно. Тогда я займусь работой, если ты не возражаешь, – я взялась за ручку двери и выжидательно посмотрела на нее. Чтобы она поняла: она со мной не пойдет, и секретничать о моем отсутствии мы не будем.

Света не зря работала в «КьюМедиа» столько лет. Она с первого раза поняла мой посыл и бесшумно ретировалась, оставив меня в покое.

Признаться, возвращение в офис далось мне тяжелее, чем я могла представить. Хотелось плакать и бежать отсюда, даже стены напоминали о том, какой доверчивой идиоткой я была. Казалось, стоит мне заглянуть в зеркало, и я увижу ту, приезжую провинциалку в дурацкой блузке, которая больше бы подошла библиотекарше. Мне страшно было поднимать глаза на сотрудников: а вдруг сплетня давно разошлась по офису? Вдруг все они на очередном корпоративе дружно хохотали над тем, как шеф и фотограф поспорили, кто первым вскроет целочку… Поборов дрожь, я сжала зубы и подошла к небольшому овальному зеркалу.

Нет, отражение меня не подвело. Я видела не дюймовочку, а снежную королеву. Сняла пальто, повесила на плечики, расправила темно-синий приталенный пиджак от «шанель», юбку-карандаш. Василий Петрович выдал мне задаток, и часть я потратила на квартиру для себя и отца, часть – на новый офисный гардероб. Теперь это была не роскошь, а моя визитная карточка. Спокойный макияж сделал мое лицо уверенным и бесстрастным. И вряд ли кто-то кроме меня мог разглядеть в глазах крошечные блики испуга.

Когда-то я и мечтать не могла о такой должности. И если бы мне намекнули, что я получу пост топ-менеджера в «КьюМедиаГрупп», я бы визжала, смеялась и плакала от счастья. Однако сейчас мне не хотелось даже улыбаться. Я загнала себя в этот стеклянный мавзолей, в комнату ужаса, где отовсюду слышится смех Эдика и голос Макса, где я снова и снова чувствую на себе его горячие руки.

Не успел я включить компьютер, как на горизонте снова появилась Света с чашечкой кофе в руках. А я и забыла, что бумажные стаканчики – для рядовых сотрудников. А элите и лучшим клиентам – фарфор.

– Как ты любишь, – она аккуратно поставила блюдце на стол и выпрямилась. – Звонил Василий Петрович, просил тебя в десять быть в конференц-зале.

– Сказал, зачем?

– Хочет заново представить тебя сотрудникам и сделать важное объявление.

– Отлично. Я буду.

Эту новость можно было назвать как угодно, только не «отлично». Но выбора у меня не было. Я сама впряглась – и должна была идти до конца. Дома меня ждала хорошо меблированная квартира, папа, полный холодильник свежих продуктов. Все, что рекомендовал ему доктор: рыба, творог, овощи, фрукты… Импортные лекарства. И ради этого я вполне могла потерпеть.

Моя решимость поколебалась, едва я коснулась холодной стеклянной двери конференц-зала. Там, за этой дверью, все, с кем мне предстоит работать. И если они знают, что сделал со мной Макс... Если история про глупую Настю эти два месяца гуляла по коридорам, как Кентервильское привидение... Плевать, Лавровы не сдаются, и я не позволю сплетням сломить меня.

Расправив плечи и подняв подбородок, я толкнула дверь и вошла.

В зале воцарилась тишина. Я физически чувствовала на себе взгляды, слышала едва уловимый шепоток, прокатившийся из одного конца стола в другой.

– Настя?.. – этот голос я бы узнала из сотни других, пусть он был почти неразличим.

Макс. Но я даже не повернула к нему головы.

– А вот и наша Настасья! – весело воскликнул Василий Петрович, и я невольно улыбнулась в ответ. – Хотя нет. Простите. Анастасия Васильевна.

– Доброе утро, – я кивнула и заняла свободное кресло. Напротив Макса, как назло. Эдика не было видно, и это радовало.

– Итак, позвольте, я начну, – заговорил Василий Петрович, когда удивленные перешептывания стихли. – Не буду долго вас томить в неведении… Позвольте вам представить, наш новый директор по маркетингу. Лаврова Анастасия Васильевна.

– Что? – выдохнул Макс. – Но папа, почему я узнаю об этом в последнюю?..

– Потому что, – перебил его Кузьмин-старший. – Потому что, если ты еще не забыл, это моя компания. И я вправе принимать такие решения единолично. Разве нет?

– Да, но…

– Вот и чудненько. Итак, давайте поприветствуем нашего нового старого сотрудника.

Конференц-зал огласился аплодисментами, и я аккуратно провела взглядом по лицам коллег. Они были удивлены – да. Но никто из них не хихикал, не шушукался и не смотрел на меня косо. Так может, Макс все-таки никому не сказал?..

– У Анастасии Васильевны были причины так срочно нас покинуть в прошлый раз, – продолжал Василий Петрович. – Мы знаем, ей надо было поправить здоровье, обеспечить достойный уход отцу… Не сочтите меня сентиментальным, но каждый из нас на старости лет мечтал бы о такой дочери. Теперь, когда все сложности позади, я рад доверить ей сердце своей компании. Благодаря моему сыну и заму у нас есть крупный клиент, и мы находимся на пороге исторического события. Надеюсь, что общими усилиями мы сможем вывести «КьюМедиаГрупп» в высшую лигу, на новый уровень. Наша единственная и первоочередная задача…

Пока босс рассказывал о важности нового проекта, я заставила себя взглянуть на Макса. Он не сводил с меня глаз. Вид у него был такой, словно перед ним призрак. Он побледнел, плотно сжал губы и с такой силой стиснул свою счастливую перьевую ручку, что я испугалась, как бы чернила не брызнули во все стороны.

Как ни в чем не бывало, я отвела взгляд и продолжила с улыбкой слушать Василия Петровича, хотя внутри все ходуном ходило. Дождавшись конца собрания, я терпеливо приняла все поздравления от коллег и даже частично смогла расслабиться. Теперь я была почти уверена: никто не распускал сплетен. Хотя бы это не станет помехой в моей работе.

И все-таки одной встречи с Максом хватило, чтобы самообладание пошатнулось. Машинально переставляя ноги я, не помня себя, добралась до кабинета и хотела уже запереться, но кто-то взялся за дверь с другой стороны.

Он.

И как я могла сомневаться?..

– Настя, нам надо поговорить, – решительно сказал Макс, заходя в кабинет и поворачивая замок.

– Если по работе – проходи, присаживайся, – изо всех сил стараясь не торопиться, я прошла на свое место и придвинула кресло к столу. Хоть какая-то защита. – Дома я изучила данные соцопросов. Примерную статистику конкурентов, западные рекламные кампании… Пришла к выводу, что мы ориентируемся преимущественно на мужчин до двадцати пяти лет. Студенты, фрилансеры, гастарбайтеры… Доход средний и ниже среднего. Конечно, данные надо будет уточнить. Я планирую заключить контракт с…

– Настя, – он почти умоляюще посмотрел на меня. – Пожалуйста. Выслушай меня снова.

– Что-то не так? – я изобразила непонимание. – У тебя другие данные? Скинь мне по электронке, я…

– Я не об этом. Я не хотел, чтобы все было так…

Ну, конечно. Сейчас будет извиняться. Урод! Хотел бы извиниться, позвонил бы, приехал… Не то, чтобы я стала его слушать, но эти розовые сопли спустя два месяца… Катился бы к чертям.

– Разумеется, не хотел. Неприятно меня видеть? – я изогнула бровь. – Совесть чешется?

– Да нет же! Поверь, это слишком тяжело для меня… Я знаю, меня это не оправдывает, но я умоляю, выслушай меня спокойно…

– Вот что, Максим Васильевич, – я скрестила руки на груди, чтобы он не видел, как дрожат мои пальцы. – У нас есть общее дело. И это все, что я готова обсуждать. Надеюсь, это понятно?

– Я не хотел тебя обидеть!

– Правда? – я выдавила из себя смешок. – Забавно. Тебе это и не удалось.

– Что? – он замер, недоверчиво таращась на меня.

– Ты всегда был кобелем и избалованным мальчишкой. Я ничего другого и не ждала от тебя. Или ты правда решил, что у меня к тебе чувства?

– Но почему ты…

– Ты опытный, неплохо сложен… Кто, кроме тебя, мог бы оказать подобную услугу? Это всего лишь секс, разве нет?  – я сама не понимала, какая муха меня укусила. С языка слетали гадости одна за другой, но я не могла остановиться и перестать жалить его самолюбие.

– Настя, зачем…

– Мне надоело быть девственницей. Что тут непонятного? Я не хотела, чтобы этот страх и волнения испортили мне следующие отношения.

– Следующие?

– А ты думал, я после тебя надену траур и пояс верности? Ты справился со своей задачей. Не так, чтобы это было феерично… Но вполне терпимо. Можешь гордиться собой, это ты делать умеешь. А теперь у меня своя жизнь, у тебя своя. И извини, конечно, но я брезгую смешивать их в чем-то кроме работы.

Макс отшатнулся, как от пощечины. Раскрыл рот, собираясь что-то сказать, но передумал и вышел из кабинета.

Макс

Видеть ее снова было выше моих сил. Она не давала мне покоя ни днем, ни ночью. Я чувствовал, что схожу с ума.

Тогда в больнице… Я не верил, что потерял ее навсегда. Я пил до потери пульса и чуть было не прыгнул с моста. Удержало одно: мысль об отце. Я был нужен ему, пусть он и не признавал это вслух. Я был нужен компании.

Вышвырнул к чертям все бутылки в мусорный бак и с головой погрузился в работу. Сделал все возможное и невозможное, чтобы папа мной гордился. И чтобы хоть ненадолго вытеснить Настю из головы. Но стоило мне лечь в постель, прикрыть глаза, я видел ее снова. Она извивалась в моих руках, принимала на себя тяжесть моего тела, страстно закусив нижнюю губу. Я слышал ее стоны, смех, будто наяву ощущал мягкость ее кожи и сладковатый молочный запах.

Ненавидел себя, ненавидел Эдика… Но знал, ей будет лучше, без такого куска дерьма, как я. Мне снилась Настя в белом платье. Бежала, словно играя, звала за собой, но стоило мне догнать ее, сгрести в охапку, я видел, что на ее платье остаются черные грязные следы, как от дегтя. В ужасе убирал руки – и она в слезах бросалась за утешением к какому-то другому парню. Да, я ненавидел себя.

За два месяца легче не стало, просто я научился отключать мысли. И то периодически осознавал, что даже обдумывая проект про себя советуюсь с ней. Шепчу что-то себе под нос, как безумный. И даже Света стала шарахаться от меня.

Когда отец назначил конференцию, я заподозрил неладное. Он наотрез отказывался сообщать в чем дело, и если начистоту, я побаивался, что он решит уйти из бизнеса. Пенсия, отставка, заслуженный отдых… И собирался его отговорить. Но он решил сыграть в партизана и молчал до последнего. И когда я осознал почему… Мне стало нечем дышать.

Она вошла в конференц-зал такая знакомая, родная – и одновременно непривычно холодная. Деловая женщина, которая знает себе цену. Изменилась ее походка, взгляд… Если бы я не узнал Настю, решил бы, что это какая-то гарпия, которая шагает по головам. Акула бизнеса. Интересно, это я сделал ее такой? Я сломал в ней ту чистую, непосредственную девушку, которая живо и искренне реагировала на все вокруг? Когда наши взгляды встретились, на мгновение мне показалось, что в ее глазах промелькнула боль. Но все прошло, и она сделала вид, будто знать меня не знает.

Я не хотел ее беспокоить. И… Черт, даже спустя два месяца я не мог держать себя в руках рядом с ней. Не мог выносить недосказанности. Я должен был просить ее прощения, умолять, сделать все, чтобы она не держала на меня зла. Но стоило ей открыть рот…

Ты справился со своей задачей… Вполне терпимо…

И это говорила она? Просто позволила мне совершить простую процедуру? Из серии «комарик укусит – и все пройдет»?! Да нет же! Она не могла мне лгать тогда! Она дрожала от наслаждения, и эта дрожь передавалась мне! Я, черт побери, знаю, когда тело женщины говорит правду!

Другой мужчина.

От мысли, что кто-то другой касается ее, покрывает поцелуями, у меня сжались кулаки. Я готов был немедленно мчаться к этому другому и месить его до тех пор, пока бы он не превратился в мокрое пятно на ковре. Она не могла, не могла…