— Угу. Обиделся, видимо, — киваю невесело, в очередной раз проверяя телефон. На звонки Глеб не отвечает, сам не перезванивает. Из-за этого всю дорогу просидела, как на иголках. А ведь планировала порелаксировать с музычкой.

— Ну так не гадай. Лично спроси, — меня призывно пихают плечом, кивая в сторону выставленных буквой "П" диванчиков… на одном из которых сидит Воронцов. И в упор смотрит на нас. На меня.

Что?! Как он тут оказался?! И как, блин, узнал, в каком отеле мы тормознём? Я ж сама не знала. Бронью занимался Валёк.

— Ты идёшь или так и будешь очи греть? — хихикает Нина, поравнявшаяся с нами. — Я б такого сама пригрела. Два с половиной часа переться за тобой по пробкам. А говорят рыцарство вымерло.

— У мотоцикла нет пробок.

— Ой, не придирайся. Ты меня поняла.

Поняла. Это правда круто. Приятно точно.

— Знатного красавчика ты себе отхватила, — выносит вердикт Олька, кокетливо маша Глебу в знак приветствия. Без заигрываний, исключительно из любопытства, так что даже не думаю обижаться.

— Кто ещё кого отхватил.

— Ну так и не упусти! Беги, давай, — смеётся она, толкая меня вперёд, не забывая попутно выхватить из моего заднего кармана паспорт. — Только докУмент отдай, — ударение намеренно ставится на "У". Чтоб забавный звучало. — Твои данные нужны.

Послушно бегу. Вернее, неуверенно иду. Спотыкаясь и разгрызая до крови внутреннюю сторону щеки. А Воронцов непоколебим. Не шелохнётся. Ждёт с видом царя на троне, откинувшись назад, вальяжно раздвинув ноги и подпирая голову рукой.

— Прежде чем начнёшь ругаться, можно я в туалет сгонцаю быстренько? — прошу я скаля зубки в улыбке нашкодившей акулы, обещавшей завязать, но не удержавшейся и цапнувшей кого-то за зад.

— И почему я должен ругаться?

— Вдруг ты подумал, что я сбежала.

— А ты сбежала?

— Нет… Не совсем… ну… — вот блин. Болтун — находка для шпиона. Сама себя, да со всеми потрохами.

— Потом расскажешь, — ойкаю, когда он без предупреждения встаёт с дивана и, подхватив меня под бёдра, закидывает на себя. Повисаю неловким шимпанзе, вцепившись в него руками и ногами, а Глеб уже спокойненько направляется к Вольту, который, как истинный джентльмен, с самой остановки тащит не только свою, но и мою спортивную сумку. Воронцов требовательно протягивает ему руку. — Позволишь?

Ого. Такой вежливый. Ещё б "пожалуйста" сказал, все б точно в осадок тут повыпадали.

— Зачем? — напрягается Илья. Ох, кто-то совсем не рад конкуренту. Он по ходу о-о-очень рассчитывал на эти выходные. Во всяком случае уже в автобусе начались ненавязчивые подкаты, которые должны были, судя по всему, перерасти в какой-то момент в откровенный флирт, а такое обломись и хрясь по роже.

— Служба доставки, — не дождавшись, Глеб сам забирает мою сумку, закидывая ремень на свободное плечо. А мы его не сломаем? У меня там в основном техника, а не шмотки. — Донесу нового постояльца и его вещи лично до номера.

— Нам ещё не раздали ключи, — холодно замечает Вольт.

Собственно, да. Он пока только топчется с Вальком у рецепшена и ждёт, когда администраторша всех оформит. Для того и паспорт.

— Это вам не раздали, — меня молча уносят к лифту. Да, да. Тут даже есть лифт. Всё круто, но хоть бы из вежливости поинтересовался что ли: а хочу ли я… туда.

— Извольте поподробнее, товарищ.

— Наш номер уже готов.

— Наш?

— Наш.

Офигенно. Мы так-то с девчонками собирались, вообще-то, отдельный взять.

Заходим в кабинку.

— Глеб, как ты узнал, что мы остановимся тут?

— Умоляю, нашла тайну века. В этом городишке не так много гостиниц. Тем более в центре. А если точнее, всего две. Несложно вычислить.

— Давно ты приехал?

Он бросает беглый взгляд на наручные часы.

— Сорок восемь минут назад. Пардон, сорок девять.

Ну я ж говорила. Мотоцикл быстрее автобуса.

— Зачем?

Сталкиваемся взглядами.

— Сама догадаешься? — спрашивают меня.

— Потому что ты лох и тебе больше нечем заняться в субботу вечером? — навскидку предлагаю я.

Снова ойкаю, смещаясь и нависая над его губами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ну-ка целуй меня, — велят они мне.

Тихонько сглатываю.

— Это приказ?

— Это просьба.

— Не похоже.

— Мы сейчас окажемся в закрытом месте. А ключ есть только у меня. Советую быть послушной.

Ох… Чувствую, как накатывает знакомый жар. Моментально прошибает на пот. Блин, а я ещё с вчера не до конца пришла в себя. Всю ночь не могла уснуть, а когда уснула, мне снилось та-аакое… что ещё в порнушке надо поискать.

— Так ты приехал тупо меня завалить?

Для справки: если что, я не против. Даже очень хочу. А ещё хочу снова услышать то, что он сказал вчера, хоть его признание и… немного напугало. Ну ладно, не немного. Много.

По моему лицу с хозяйской расслабленностью скользят его пальцы, заставляя внутри всю напрячься в трепетном ожидании. Просто касание. Ничего больше, а я уже плыву и теку… Это ненормально.

— Ты вкусно пахнешь, — слух ласкает бархатный голос, от которого хочется начать раздеваться. Всё. Пора звонить в дурку. Это финиш. — Шоколадом. Что это, духи?

— Освежитель воздуха. За мной бабулька с приветом ехала. Всю дорогу пшыкалась.

Меня накрывает мягкий смех и тёплое мятное дыхание. Почему всегда мятное? Это жвачка? Сглатываю, нервно разглядывая его губы, которые просто охринитительно целуются. Нет, в натуре. ПРОСТО ОХРИНИТИТЕЛЬНО. Полный крышеснос. Я, наконец, в полной мере смогла прочувствовать весь спектр очарования этого гавнюка и, господи, почему я не сделала этого раньше?

Лифт выплёвывает нас на третьем этаже. Минуем озадаченную семейную парочку, едва не столкнувшуюся с нами, и тормозим возле деревянной двери с блестящим номерком. Явно местный "Люкс", судя по тому, как постарались тут навести марафет. Занавески белые, ковер без пятен, небольшой телек, наверное, даже работающий. Мини-холодильник. Даже ванная комната есть… И просто огроменная кровать с высоким изголовьем. Высокое изголовье — это плохо, стучаться будет сильно…

Сумка опускается на пол, а вот я пока нет. Вместо этого ко мне вопросительно поворачиваются.

— Ну что, пленница, решение за тобой. Зависаем тут или едем гулять? Я приветствую оба варианта, но первый мне больше по вкусу.

Мне тоже.

— Куда гулять?

— Куда скажу. Ты мне торчишь свидание, забыла?

Какое нафиг свидание? Вали меня на матрас!

— А вчера что было?

— Травля души. Но я тебя прощаю. Ауч, — Воронцов вздрагивает, когда я кусаю его за шею. Не удержалась. — В следующий раз не кусай, а целуй. И если можно, ниже. Там, где сейчас об тебя кое-что упирается.

Вот скотобаза.

— Ты просто чумовой аморальный дебил.

— Абсолютно не согласен. Ты ведь до сих пор одета и не связана. Так что выбираешь? Страстный горячий секс или романтическую прогулку на двоих?

Бле-е-е-а-ан… Ну конечно же страстный горячий секс. Нахрен мне эта романтика, когда я уже вся издёргалась и испрыгалась на нём? Что Глеб отлично чувствует. А потому стебёт меня, зараза. При чём в ущерб себе, тоже же ведь уже завёлся. Типа дурь превыше гормонов? Или ему нравится меня дразнить?

Садюга хитрозадая. А вот шиш тебе с паштетом вместо масла! Раз ты у нас такой юморной мальчик, получай финт ушами. Я-то ещё потерплю, а вот ты куда хочешь, туда и прячь теперь свою вставшую "хотелку".

— Гоу кутить, — решаю я, сопровождая призыв смачным хлопком по спине.

Не торопится.

Ути божечки. Расстроился. Что, не ожидал? Будет тебе наука на будущее. Стоп… какое будущее… наше будущее? Аааа… так, Покровская! Держим себя в руках. Рано панику нагонять.

— Кого ждём, шофёр? Вези барыню на прогулку оздоровительную, — ещё один хлопок.

Вот, зашевелился.

— Ну поехали. Барыня ты моя, — как-то по-особенному улыбаются мне в ответ, запечатляя озорной поцелуй на моём носу.

И мы реально сваливаем из номера. Честно говоря, я думала, что он берёт меня на слабо. Нифигашеньки. Очередной раз Глеб Воронцов умудряется удивить. А через четверть часа удивляет повторно, когда привозит нас в местный горнолыжный спорткомплекс. День новых впечатлений закрепляется забавным открытием: кое-кто не умеет кататься на коньках.

С-стра-а-айк. Ржу в голос на всю немаленькую территорию с металлическими каркасными сводами, наблюдая за его нелепыми попытками удержаться на льду.

— Ты нафига меня сюда притащил, если стоять не можешь нормально? — хохочу до поросячьего визга, лихо маневрируя и наворачивая круги вокруг него.

— Потому что камень бьёт ножницы.

Эм… В общем-то да. Не поспоришь. Мы ж скинулись, выбирая в какой сектор пойти сначала: Глеб был за сноуборд. Я за каток. Лыжи проигнорировали оба. Со школьных времён их ненавижу.

— Эй, неповоротливая корова, ты скоро? — торможу на середине площадки, насмешливо окликая его. Я не могу с него: стоит вроде ничего, но пытается сделать шаг и ноги разъезжаются в разные стороны. Блин, надо было телефон с собой взять, а не в шкафчике оставлять. — Эй, малец, — окликаю какого-то десятилетку, передвигающегося с помощью детской ходилки в виде пингвина с ручками. — Видишь дядю? — тыкаю пальцем в Воронцова. — Одолжи ему эту штуку, а то он ещё хуже тебя катается.

Еле держит равновесие, нелепо размахивает руками и психует. БЛИН! Телефон, мне срочно нужен телефон! Полцарства за видеокамеру!

— Иди на х…

— Ша, — строго клацаю зубами. — Тут дети, а ну не выражаться! Если хочешь, догони и прошепчи мне страстно на ушко.

— Щас прошепчу. Щас так прошепчу, а-а-а…

Ой, это, наверное, больно. Мордой-то об лёд.

— Живой, ковбой? — подкатываю к нему, сочувствующе нависая над распластанным телом.

— Живой, — пыхтя, переворачиваются на спину, проверяя челюсть.

— Ты личико-то береги. Оно у тебя короночка, типа визитная карточка. Ты ж не хоккеист. На беззубого и со сломанным носом никто не посмотрит.

— Кто бы говорил про сломанный нос.

— Но-но-но. Не путай. Я тебе за дело влепила! В воспитательных целях.

— И как? Сработало?

— Сам скажи. Из кабеля ты медленно превращаешься в нормального человека. Значит, работ… А-а-а-а, да что ж ты делаешь, ирод! — меня сбивают с ног прицельным пинком, и я падаю прямо на него. Частично оказываюсь и на льду. Ладоням холодно. Коленкам мокро, но всему остальному телу снова жарко. Потому что его губы опять слишком близко.

— Так ты целовать меня будешь? Я ведь так и не дождался, — красноречиво играет бровями Глеб.

— Нашёл, блин, время, когда тискаться.

— Я на это всегда минутку-другую урву. Ну-с, я жду.

— Обойдешься, — пытаюсь встать, но меня крепко держат за талию. — Мне холодно. Замёрзну, виноват будешь ты.

Не замёрзну, конечно. Скорее сгорю заживо от того огня, что греет меня изнутри. Горит красиво, но как бы потом на месте пожара не осталось серое пепелище.

— Ничего страшного. Обещаю ухаживать за тобой и поить чаем с малиной. А теперь цём. Всего один.

— А коньком по горлу хочешь?

— Какая кровожадная. Такие твои эротические фантазии?

— Дурак. Вставай уже и пошли кататься. Вернее, лёд ровнять твоим аристократичным профилем.

— Смейся, смейся. Час расплаты уже скоро, — хитрая улыбка расцветает на лице Воронцова. Гадёныш! Это я погорячилась, когда ляпнула, что сноуборд даже вживую не видела. Теперь ведь отыграется.

Он гений, конечно. Мне завтра выступать, но следующие пару часов я то и дело наворачиваюсь с горы, не справляясь с управлением огромной бандуры подо мной. То, что развлекуха обходится без переломов и растяжений — снизошедшая откуда-то свыше благодать, не иначе.

Ладно, я хоть и ворчу, но провожу время нереально круто. Мы вместе, вдвоем, постоянно смеёмся, подтруниваем друг над другом и это так… по нормальному. Ну в смысле так, как и должно быть при отношениях. Романтично и с налётом безумия.

Отношениях. Так странно воспринимать это слово по отношению к Глебу. Ух…

Свидание заканчивается раньше, чем хотелось бы, так как звонит Оля. Ребята хотят порепетировать напоследок. Завтра уже никто не станет забивать себе мышцы, а перед сном то, что доктор прописал. Потому мы возвращаемся в отель, где Вольт успел отыскать нам просторную подсобку в лабиринте служебных помещений отеля.

Не знаю, как он договорился с персоналом, но это то, что надо. На улице светиться не хочется. Теперь речь идёт о конкурсе и спалиться с программой на каком-нибудь любительском видосе раньше времени стало бы для нашей команды самым большим провалом.