И слово взял Мирусь.

Вставать не стал, поднял стопку и начал:

— Ну что, молодожёны? Хочу выпить прежде всего за себя, любимого, ибо без меня вы бы сейчас не раздумывали, где купить обручальные кольца.

— Кузя, ты не купил кольца? — с притворным ужасом подколола я мужа.

— Ай беда-беда, огорчение, — пропищал он шутливо. — Завтра после работы поедем выбирать, солнце! Не хотел без тебя покупать.

— А договариваться о свадьбе и устраивать сюрприз без неё хотел, — фыркнула Женька.

— С твоей сестрой никогда не знаешь, чего ждать, — вежливо объяснил Кузя. — Её надо хватать горяченькой и нести через плечо в пещеру… то есть, в ЗАГС. А то передумает.

— Зачем Юлю в пещеру? — удивился Дениска, а Димка пихнул его в бок:

— Маленький ещё, не поймёшь!

— Будто сам большой, — пробурчал мелкий обиженно.

— Короче! — призвал всех к порядку Мирусь. — Тост. За меня, сводника, и за вас, сладкая парочка! Чтоб у вас всё было и вам за это ничего не было!

— Отличный тост, — восхитился Кузя. — Ты бы иногда менял бы его… А то десять лет один и тот же!

— Ну прости, я мент, а не поэт.

— Будем, — ответил Кузя и чокнулся с ним, потом поднял стопку: — За сводника.

Вторым тостом мы выпили за красивых женщин, как того требуют правила русского этикета, а уж потом за нас с Кузей. Наевшись, мальчишки плотно засели в телефонах — моём и Женькином, а мы, оставив остальных за столом, отпросились в туалет.

Когда я открыла дверь с изображением стилизованной тётки, Кузя оглянулся и быстро втолкнул меня внутрь, сам проник следом и запер дверь на замочек. Я рассмеялась:

— Мы уже это делали здесь!

— Здесь, в «Гоголе»? — удивился Кузя, расстёгивая молнию на моём платье. — Не помню. Пьяный был, что ли?

Платье сползло с моих плеч, Кузя расстегнул лифчик, а я не могла удержаться от смеха. Жук, какой он всё-таки жук! Своего точно не упустит! Тёплые руки скользнули по спине, вызвав неконтролируемый озноб, сладкий и волнительный. Губы завладели губами, покусывая игриво, из расстёгнутой ширинки выпрыгнул полностью готовый к употреблению член…

— Кузьмин… — задыхаясь от нахлынувшей страсти шепнула я. — Презерватив…

— А надо? — спросил он, прокладывая дорожку из поцелуев к моей груди.

— Ты же не собираешься заводить ребёнка прямо сейчас?

— Нет, но ты, походу, уже…

— Дурак! Я не беременна!

— Как знать, как знать, — философски закончил он нашу томную беседу, сомкнув губы на соске. Слов у меня не осталось, одни мысли, как одна нецензурные, и я застонала едва слышно. Марафон закончился. Теперь мы будем вместе целую жизнь… Теперь мы можем делать это каждый день и даже чаще…

Горячий член вошёл в меня рывком, заставляя стонать громче, и толкнулся на всю длину, как в первый раз. А я, как в тот же первый раз, продолжила движение к нему, закусив губы, отдаваясь полностью проклятому плотскому наслаждению, отдаваясь без остатка самому лучше мужчине на свете, отдавая всю себя и впитывая его всей кожей, медленно умирая в предвкушении оргазма.

Снова и снова.

Как в первый раз.

В который раз.

Как будто завтра нас уже не будет… Как будто мы вечные любовники и времени не существует. Существуют только наша любовь, притяжение тел и сопряжение душ, неумолимое и беспощадное.

— Люблю тебя…

— Люблю…

— Ты космос!

— Как это банально, Кузя!

— Как умею.

— А двадцать дней ты всё-таки не выдержал!

Эпилог

А потом, через несколько дней, я скажу ему, что у меня задержка. Что меня тошнит по утрам и хочется мороженого со вкусом горчицы. И покажу тест с двумя полосками.

А он ответит, как всегда, с юморком: «Теперь как честный человек я буду обязан на тебе жениться!»

А я ему скажу ехидно: «Ты балбес! Мы уже!»

А он меня поцелует и обнимет, положит руку на пока ещё плоский живот, и мы будем молча стоять на кухне, пока кофеварка делает два кофе, а в комнате мои братья ссорятся, какой канал включить на телевизоре.

А ещё нам дадут опеку над мальчишками. Мы вместе будем воспитывать Дениску и подкармливать суворовцев Петю с Димкой.

И через долгих девять месяцев у нас родится девочка, которую мы назовём в честь моей мамы. А потом, через два года — мальчик. Он получит имя Кузиного папы. Нам станет тесно в квартире, и мы купим дом в пригороде.

Потом Женька, моя красавица Женька, окончит свой институт иностранных языков и неожиданно для всех выскочит замуж за французского аристократа, став мадам Эжени де Прюнель. Он увезёт её в столицу влюблённых, в апартаменты на берегу Сены, а мы будем волноваться за сестрёнку. Просто потому что любим её.

Однажды я оглянусь на свою жизнь и улыбнусь ей. Как Кузя и обещал, у меня будет всё. Семья, дети, дом, собака породы лабрадор и кошка, Мухина дочка. Мои братья вырастут и станут хорошими людьми. Петя — военным врачом, Димка — капитаном ракетных войск, а Дениска будет писать отличные фантастические романы. Наши с Кузей дети с отличием закончат школу и поступят в университет, каждый в своё время, и через некоторое время познакомят нас со своими будущими мужем и женой. Правда, дочка вскоре разведётся и снова приедет жить к нам, уже с маленькими близнецами. Дом снова наполнится детским смехом и плачем, а Кузя расцветёт в роли дедушки.

Я даже научусь вязать внукам модные шапки, которые будут на них плохо сидеть, и когда малыши пойдут в школу, то будут стесняться этих шапок, стаскивать их, выйдя из дома. И я буду знать об этом, но сердиться на внуков не стану.

Моя жизнь удастся.

Я буду счастлива. Пусть не каждый день, но зато стабильно. И иногда просыпаться в холодном поту, вздрагивая, потому что увижу кошмар, как отказала Кузе в марафоне. И мне покажется на несколько секунд, что ничего не было — ни свадьбы, ни детей, ни внуков.

А потом я прижмусь щекой к любимому, ещё крепкому и надёжному плечу Кузи, улыбнусь сама себе и снова усну.

Спорим, что так и будет?

Конец