В машине меня распирал жуткий смех и было сложно удержаться, глядя на трагичное выражение лица Андрея.

— Спасибо за чудесный вечер, — у него это прозвучало немного иронично.

— Это Вам спасибо, держались стойко. Половина стоимости съеденного за мной. Отдам позже. Высадите меня у ближайшего метро и езжайте спокойно спать.

— Ладно уж, подкину Вас до дома, тем более что бессонница мне обеспечена. Где вы живете?

Я подумала что жестоко будет тащить его до родителей в Митино, поэтому назвала бабулин адрес. Он застонал.

— Сами напросились на джентльменство, — я поудобнее устроилась и закурила. Андрей тихо выругался и свернул на Ленинградку.

* * *

В окошко приветливым лучиком стучалось субботнее солнце. Утро усиленно намекало на погожий день. Я красила ресницы, а бабуля с детским восторгом взирала на это полузабытое действо.

— Кто это тебя привез вчера на Запорожце? — у бабули все маленькие машины были Запорожцами.

— Так, знакомый. Вместе работаем.

— Представительный мужчина. Холостой? — та-ак, началось.

— Женат бабуля, четверо детей и жена — топ модель, прима-балерина и лауреат Нобелевской премии.

— Тогда скоро помрет. Есть смысл ждать, — все незнакомые иностранные слова моя бабушка воспринимала не иначе как название страшной болезни с неизбежным летальным исходом. Количество будущих потенциальных сирот ее тоже не смущало, главное чтобы присутствовало двустороннее неземное чувство.

— Тебя-то любит, что ли? — поинтересовалась она.

— Безумно! Жить не может без меня! Все время плачет и умоляет о взаимности. Плачет и умоляет. Плачет и умоляет. Жалко даже. — Я вдруг представила рыдающего у моих ног Андрея, и мне стало весело и немного грустно. Картина рисовалась комичной, но в то же время не была лишена приятности. Кажется, он начинал отрицательно действовать на остатки (если хотите — останки) моих типично женских качеств. Знаете, когда я почувствовала, что его ладонь прикоснулась к моему телу, пусть через свитер, пусть по моей просьбе — не важно, мне показалось, что в ушах зазвенело, а в глазах помутнело. Ох негодяй Фрейд… Но слава богу, мой здоровый прагматизм и способность объективно поразмыслить всегда оставались при мне, а то я рисковала влюбиться так, как давно не пробовала. Но к чему это мне в моем возрасте и с моей зарплатой? Лишнее. Абсолютно лишнее.

«Ах как порой противно мне мыслить объективно» — сказала я своему отражению в зеркале и вздохнула. Отражение ничего хорошего не ответило.

— Бабуля, меня уже нет. Папа позвонит, скажешь что еду на машине, поэтому буду поздно.

Мне стоило многих трудов завести старенький «Москвич», доставшийся мне в результате широкого жеста моего родителя. Наконец-то он зафырчал, заплевался и мы присоединились к тысячам других шизофреников, именующих себя автовладельцами.

До предков (или как нынче принято говорить «шнурков») я доехала часа за четыре. Мое умение жать на педали и крутить баранку радовало только мою бабулю. Всех прочих оно повергало в ужас. Я либо ползала по дорогам заболевшей черепахой, либо, наплевав на все, включая свое блестящее будущее, давила на акселератор, с озлобленностью старой девы. В каждом из двух случаев я представляла помеху для других водителей, ужас, летящий на крыльях ночи, для пешеходов, и постоянную статью доходов для «гибедедешников».

— Доехала, ну и ладно, — мама перекрестилась, — кушать иди.

— Не хочу, что нового?

— Отец в командировке, а твой брат опять нашел новую девицу. Моя мама очень трепетно относилась к пассиям братца. На моей личной жизни «предки» давно уже поставили крест, и не один, поэтому все у нас дома крутилось вокруг брата и его «девиц». Все бы ничего, но девицы требовали от братца внимания, а внимание требовало текущего финансирования. А это бремя почему-то ложилось на мои плечи.

— Что за девица? Мама, папа кто? Где учится? — мое любопытство было вполне объяснимо. Название школы или колледжа, профессия мамы и папы, возраст и увлечения «девицы» играли существенную роль в определении объема инвестиций. Я давно мечтала, чтобы братец познакомился с хорошей девочкой лет тринадцати из нормальной школы с нормальными родителями. Так нет же. То его на дочь депутата Госдумы потянуло. То с танцовщицей из «Тодоса» замутил. А недавно так вообще отмочил, у девочки папа посол дружественной державы, мама — титулованная особа, а сама девочка какая то вундеркиндиха — художница. На день рожденье дарили ей кисти. Ушла моя зарплата полностью, зато вундеркиндиха целый день была счастлива и одарила моего братца вниманием и любовью.

— Не знаю, что за девица. Они пошли на ипподром, кататься. У девочки там своя лошадка. — Я схватилась за сердце. А потом на аэродром пойдут, да? Полетать на собственном реактивном самолете. Нет, блин, на новый двигатель у меня зарплаты не хватит.

— Мне никто не звонил? — немного успокоившись и плотно закусив, спросила я.

— Ой знаешь, звонил этот твой стоматолог, и какая-то девушка. А… Ольга Шпитко, кажется…

Надо же… С чего бы это Шпитко нарисовалась. Мне даже стало любопытно. Мы с Ольгой никогда в подругах не ходили, так «здрасте — здрасте, как дела». Хм.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

(Он, она, фауна, и никакой флоры.)


Она озиралась по сторонам и искала его. Наконец-то он появился. Он выделялся из толпы своей мужественной внешностью и она сразу же заметила, что на этот раз он был еще более великолепен. Она часто задышала, но постаралась скрыть он него свое возбуждение.

Конечно идея встретится в воскресенье опять исходила от меня. Толчком послужил тот самый звонок Ольги Шпитко. В субботу вечером она таки перезвонила. Ей вдруг, видите ли, захотелось узнать, как у меня дела. То есть если до этого ей было абсолютно все равно, занимаюсь ли я по выходным альпинизмом или шляюсь по притонам, то в эту субботу ее прямо таки расперло желание выяснить мои планы.

— Хочешь пригласить меня в Париж на пару деньков или просто проверяешь, дома я или провожу вечер с Вашим неоценимым Андрюшей?

Она отнекивалась, отказывалась и в конце-концов призналась, что получила задание выяснить, что я делаю в этот и в следующий день. Похоже, против меня создалась мощная коалиция. Ну что ж, берегись вражеский блок!

— Значит сегодня ты дома? — Ольга Шпитко одновременно устраивала домашние разборки мужу-профессору. Прикрыв ладонью трубку она грозно читала ему перечень заданий на воскресенье. Все было великолепно слышно. Мужу — профессору квантовой химии вменялось в обязанность перестирать тюли, отмыть балкон, выбросить наконец-то прогнившее одеяло с антресолей и выгулять детей. Радости чужой семейной жизни в очередной раз убедили меня в правильности моего независимого существования.

— Значит дома ты? — повторилась Ольга.

— Поскольку я тебе отвечаю сама, скорее всего я дома, если еще не обзавелась двойником, что нереально. Я единственна и неповторима.

— Ну мы так и думали, что это он тебя по случайности или по работе позвал вчера на ужин, — сделала вывод она. — …и выбить половик… — это она квантовому химику.

— Ха! Сегодня я дома, потому что некому посидеть с братом, — вообще в свои тинэйджеровские годы мой брат уже не нуждался в няньке, но это было первое, пришедшее мне в голову объяснение. А завтра мы — я выделила это МЫ, чтобы она поняла, что речь идет не обо мне и брате, проводим день вместе.

— Врешь! — ну в общем то я врала, ну и что с того?

— Да чтоб у меня все глаза на лоб повылазили. Идем гулять в зоопарк.

И откуда возник этот зоопарк, не знаю, надо было хоть Третьяковку назвать, что-ли, или Воробьевы горы в крайнем случае. Но зоопарк так зоопарк, отступать было некуда. Ольга Шпитко поохав и поахав отключилась, а я чтобы спасти свои глаза от вылезания на лоб, набрала номер Андрея.

Ну, разумеется, он упирался, ну, разумеется, возмущался и, разумеется, в конце концов согласился.

— Ну а почему зоопарк? — спросил он устало.

— А чем Вам не нравятся животные? Вы вообще когда последний раз общались с дикой природой иначе, чем по телевизору? Посмотрите на жирафов, кенгуру и аллигаторов. Там еще есть парнокопытные и пернатые.

— Я бы лучше поработал бы, Лариса. А перенести никак нельзя.

— Нет! — отрезала я. — Завтра в десять и точка. Я, значит, пытаюсь Вас развлечь и развеять, а Вы еще и упираетесь. Делай после этого людям добро…

— Хорошо, хорошо, пусть будет дикая природа. Кстати, думаю, Вы, Лариса, весьма удачно впишитесь в местную общину приматов, — он решил немного поиздеваться.

— Не впишусь, потому что я вымерший тип, как птеродактиль. Чтобы Вы знали, птеродактиль это такая кожаная птица с перепонками между пальцев. Хищник. Меня надо в палеонтологический музей, а не в зоопарк, — парировала я.

— Вы Лариса, ошибка природы, а я совершеннейший бесхребетный идиот, который идет на поводу у этой ошибки. Завтра в десять у входа.

* * *

Я увидела его почти сразу. Он стоял у ворот среди пестрой толпы шумных маменек, обремененных семейными обязанностями папенек и диких детишек.

— День добрый, Андрей Николаевич.

— Добрый? Неужели? Не заметил. Меня здесь защипали и затолкали, Вы бы хоть не опаздывали на полчаса. Идемте, птеродактиль, я взял входные билеты.

— Вы взяли два билета, а нас сегодня будет трое.

— Что, неужто эта Ваша «подружка» решила присоединиться, — он театрально схватился обеими руками за голову, — этого мне не пережить.

— Да нет, не переживайте, это всего лишь… Мой брат выскочил из-за угла.

— А, вот вы где? Ух ты класс! — он с неподдельным восхищением оглядел Андрея. Они, кстати, здорово друг на друга походили. Оба светлые, синеглазые, уверенные, оба в шортах и дурацких длинных рубахах в клетку. С банданами на шеях и бейсболками на затылках.

— Сестра, прими мои поздравления, — братец шутовски раскланялся. — На этот раз ты сумела оторвать блестящий экземпляр, достойный любой коллекции, — нагло заявил тинэйджер вместо приветствия.

— Владик. Закрой пасть и веди себя соответственно своему возрасту. — Я не то чтобы засмущалась, просто мой братец имел обыкновение уничтожать своей тинэйджеровской бесцеремонностью. — Познакомьтесь, Андрей Николаевич. Это мой брат — Владислав. Не думаю, что он будет мешать, если что, его можно где-нибудь случайно потерять и все. Пришлось взять с собой, поскольку просто невозможно было от него отвязаться. Невероятно прилипчивый тип.

— Скорее всего, это у него наследственное. — Андрей пожал моему братцу руку, а я огляделась в поисках «хвоста». «Хвоста» не было, а может я его не сумела заметить. В такой толчее это было не просто.

— Ну что? Ведите, знаток дикой природы. Я в Вашей власти. Что еще Вы от меня хотите? Если надо, я могу спеть, сплясать, раздеться и голым залезть в клетку к медведям. От Вас приходится ожидать чего угодно.

— Мне не нравится Ваша манера злословить по поводу и без такового, — окрысилась я, — мы кажется обо всем договорились, поэтому будем во всем следовать плану. Если не очень противно, можете взять меня за руку.

— Можно, сегодня с утра она их мыла, сам видел. — Владик не удержался и влез таки в нашу беседу.

Андрей фыркнул. Я всунула ему в ладонь свою «лапку с перепонками» и внутри у меня как-то нелепо подскочило. Правда, минут через пять-десять сердчишко успокоилось и я, как будто так и должно быть, рука об руку с потрясающим мужчиной, отправилась на экскурсию по московскому зоопарку. Мы гуляли кругами около двух часов. За это время Владислав и Андрей успели стать закадычными друзьями, братец раскрутил наивного Андрея на два мороженых, бутылку пива, воздушную кукурузу, диск с «Казаками» и книжку «Подростки. Тайны интимной жизни». Чего, чего, а обаять и обобрать мой близкий родственник умел еще с раннего детства. Он таскал Андрея от клетки к клетке, нес всякую разную тинэйджеровскую чушь и им, похоже, было весело. Они наперебой спорили о достоинствах и недостатках разных автомобилей, до хрипоты обсуждали новый интернетовские сайты, ругали провайдеров и травили анекдоты про «юзеров» и «хакеров». Время от времени я косилась на Андрея, и видела, что ему не просто весело, а очень весело, и даже моя «лапка» в его ладони не мешает ему наслаждаться общением с братцем. Пока Владислав развлекал моего спутника, я крутила головой в разные стороны, пока не скрутила всю резьбу на шее, в безнадежных попытках обнаружить слежку. Слежки не наблюдалось.

— Так. На сегодня акция завершена. Можно расползаться по местам квартирования, — скомандовала я моим мужчинам.

— Вот те раз! А мы как раз в «Елки-палки» собрались. — Братец возмутился и ущипнул меня за бок. Юношеская страсть к «покушать» за чужой счет всегда травмировала мой изысканный вкус (себе правда я подобные грешки прощала). — Слушайте, вдруг я вам мешаю? Так вы не стесняйтесь. Можете запросто обниматься и целоваться в моем присутствии, я же не маленький. И потом я, как единокровный брат, имею полное право знать про твои сексуальные привязанности.