— Но… — возразил Мишка, поправляя на себе изорванную рубашку. Из побитой губы у него текла кровь. Мишка рукавом вытер кровь и сказал: — Нам бы умыться.

Редактор зло посмотрел на сотрудников. У Мишки синел фингал под глазом, волосы взъерошены, у Степана тоже вид был помятый.

— Нечего сказать, хороши работнички, — сплюнул через губу Преферансов. — Нашли где драку устроить. Вон даже аппаратура пострадала. А ведь сейчас техника столько денег стоит!

Мужчины стояли молча, виновато опустив голову.

— Чтобы через пять минут все были у меня в кабинете! И никаких гвоздей! — грозно сказал редактор и вышел из фотолаборатории.

На следующий день коллеги встретились в коридоре, как ни в чем не бывало. Рыкин был нагружен съемочной аппаратурой, и походкой казался похожим на старую баржу. Дашкова шла легко и непринужденно как гоночная яхта. Вот они встретились и обменялись любезностями.

— Ольга, я тебя повсюду искал, у нас срочное задание, — поспешно заговорил Рыкин.

— Почему я ничего не знаю. Я все узнаю в последний момент, — капризно поджала губы Дашкова.

— Для этого, моя милая, надо приходить вовремя на работу, а не опаздывать на два часа.

— Между прочим, я была очень занята. У меня дома настоящий потоп. На кухне прорвало кран, и вода затопила полквартиры. Бедные мои ковры, они полностью испорчены от воды. Пришлось ждать слесарей…

— Ты можешь мне не рассказывать, я все равно знаю, что ты проспала. А свои басни оставь для Преферансова. Это он верит твоим бредням. Небось, со своим всю ночь барахталась?

— Степан Ильич, что за тон? Что вы себе позволяете? — женщина обиженно отвернулась от коллеги.

— Прости, Оленька, я дурак. Это я сдуру ляпнул. От злости и от ревности, что ты не меня выбрала.

— Степа, мы же с тобой на эту тему говорили, — устало проговорила Дашкова. — Мы друзья, хорошие друзья и все.

— Да знаю я все, не кипятись.

— Степа, мне кажется, ты не так уж долго и сох по мне. Давеча мне Татьяна Булошникова говорила, что ты на новую секретаршу стал поглядывать, — пошутила Дашкова.

— Леночка — девушка хорошенькая, но глупая.

— Ну а зачем тебе умная, ты он сам какой грамотный и начитанный, любого за пояс заткнешь.

— Ты сегодня грустная, Ольга, и мне это не нравится, — Рыкин внимательно посмотрел на Дашкову. — Он тебя бросил?

— Кто он? — не сразу поняла Дашкова.

— Ну, красавец твой, Смирнов. Художник, который сделал себе имя на твоем портрете. Ты только скажи, я ему морду сразу набью.

— Ну, допустим, этот портрет принес славу и мне. Ну и что! Никто меня не бросал. Степан, это не твое дело, я как-нибудь сама разберусь со своей личной жизнью.

— Эх, одного вы, бабы, понять не можете, что у некоторых мужиков есть страх перед женитьбой. Об этот барьер не одна великая страсть уже разбилась.

— А ты не думал, дорогой мой, что этот же страх, перед замужеством, присущ и нам, женщинам.

— Теперь я понял, почему ты не замужем, — улыбнулся Рыкин. — А то я тебя зову, зову замуж, а ты все ни как!

— Рыкин, ты нахал! Сам меня спровоцировал на этот разговор. За тебя замуж не пойду, и не надейся. Зачем мне разведенный?

— Только не надо касаться моей самой больной темы. Если бы моя Наташка была чуточку умней, она бы ни за что не ушла к этому чертовому банкиру. И нашел же чем сманить! Дорогими подарками купил, цветочками, поездками на Канары да на Мальдивы. Вот пусть теперь она и мучается с ним.

— А что, уже были сигналы?

— Да заскакивала Наташка недавно ко мне. Вся с виду аж лоснится, такая упакованная, разодетая в пух и прах. Парфюм дорогой, украшений на ней навешано на несколько штук баксов, а глаза грустные как у побитой собаки.

— Да неужто?!

— Да-а, мне-то ее не знать, — загрустил Рыкин. — Все-таки вместе десять лет прожили. Все было хорошо, так захотелось ей романтики. Соблазнилась на дорогой мерседес да дачу-особняк. Вот и выходит, что любую женщину можно купить, только у каждой своя цена.

— Ты глуп, Степан, и озлоблен на весь мир! Ревность и зависть плохие советчики в амурных делах. Ты сейчас готов обвинять женщин всего мира в коварстве и измене. Лучше бы задумался над тем, как удержать жену, раньше.

— Эх, детей у нас не было. Надо было усыновить ребенка из детдома. А детьми можно любую бабу к дому привязать.

— Нет, это не правда. Это не остановит женщину, если она ослеплена любовью. А уж если хочет уйти от ненавистного мужа, тем более.

— Конечно, если хочется совершить прелюбодеяние, женщину ничто не остановит.

— Не надо громких фраз, мужчина! Вспомни, на какие только подвиги и гадости не идут мужчины, чтобы затащить желанную даму в постель. Впрочем, оставим беседы об адюльтере. Вернемся на грешную землю. Зачем ты звал меня?

— Нам с тобой, уважаемая коллега, надо срочно идти на задание, шеф разнарядку дал.

— Интересное?

— Закачаешься.

Дашкова по привычке сразу же переключилась на работу. Собралась в считанные минуты. Она стремительно залетела в кабинет, предупредила коллег об отбытии на задание, на ходу надела плащ, кинула сумку через плечо и, не дождавшись лифта, сбежала по лестнице в вестибюль. Там ее уже ждал Рыкин. Они вышли на улицу, громко хлопнув дверью. И сразу же очутились под проливным дождем, который лил третий час кряду, не переставая.

— Боже, а я сегодня зонтик не взяла.

— Ничего, милая, сейчас до ближайшего метро добежим, а там 30 минут езды по Кольцевой и мы на месте, — голос Рыкина звучал убедительно.

— А машина где? — Дашкова взглядом поискала знакомую легковушку серого цвета.

— А машина поломалась, она в гараже.

— Ясно, опять жена Преферансова забрала служебное авто для своих нужд. Наверное, снова поехала в Охотный ряд. Как это она там еще не все скупила, — говоря это, Ольга ловким движением сняла с шеи платок и накинула его на голову.

— Ну что там у тебя, Степа? Куда нам добираться? Давай, что ли такси возьмем, пусть потом шеф оплачивает расходы.

— Понимаешь, забавный случай недавно произошел в одном из престижных элитных домов. Мы как раз едем именно туда, — Рыкин начал рассказывать суть дела уже в машине.

— Так, хорошо, — по-деловому рассуждала Дашкова. — И как мы с тобой пройдем в этот дом. Там же охрана и консьерж.

— Ну, я думаю, нас там уже ждут.

— Интересно, ждут, чтобы выгнать в шею. Так, становится интересно. Степа, ты готов перелазить через забор и лезть по водосточной трубе. Кстати, нам какой этаж нужен?

— На четвертый.

— Ничего себе, — присвистнула Дашкова. Высоковато падать. Ты полезай, Рыкин, а я тебя внизу покараулю.

Во время разговора пассажиров водитель такси, заподозрив неладное, начал обеспокоено оглядываться на клиентов, что сидели на заднем сиденье. Заметив его движения, Рыкин успокоил:

— Не волнуйся, дядя, мы не воры, мы — репортеры.

— Хрен редьки не слаще, — сказал с облегчением шофер и полностью сосредоточился на дороге.

— Так вот, — продолжил фотокор, — никуда мы взбираться не будем. В этом доме живет элитная публика, все больше семейная. А одному деятелю, любителю острых ощущений, приспичило в своей квартире заняться адюльтером. Уж не знаю, чем он занимается, то ли партийный босс, то ли крупный бизнесмен, мне Преферансов не говорил. Жена с ребятишками на дачу укатила, а наш мачо с любовницей встречается.

— Интересно, когда это мы стали вести колонку светской хроники?

— Да погоди ты, Ольга, не лезь поперед батька в пекло. Дай досказать. В редакцию поступил сигнал от «доброжелателя». Пока жена на даче, наш герой Яблоков шашни крутит с молодой любовницей. Вот шеф и дал нам задание: заснять сладкую парочку. Ну, чтобы сенсация, понимаешь, тираж-то падает…

Они затаились в кустах сирени с фотоаппаратами наготове. Ждать пришлось долго. Но терпение было вознаграждено. Когда крутой мен вышел с любовницей в обнимку из подъезда дома, Рыкин щелкнул затвором фотоаппарата. Ценный кадр был уже в кармане. Не ожидая засады, любовники не спешили садиться в машину, они беспечно целовались, не подозревая, что это станет достоянием общественности. Дашкова хотела уловить более удобный ракурс и, забывшись, наполовину вылезла из кустов. «Дура, куда ты полезла! — только и успел прошипеть Степан ей вдогонку. — Нас сейчас обнаружат». Степан оказался прав, охранники уже обнаружили репортеров и кинулись со всех ног в их сторону.

— Ой, мамоньки! — испуганно закричала Дашкова. — Степа, они нас заметили. Что теперь делать?

Рыкин молча схватил девушку за руку и потащил за собой. Они побежали что духу от погони, скрываясь в вовремя подвернувшейся подворотне. Забежав в первый попавшийся подъезд, они на лифте добрались на последний этаж и затаились там. Немного отдышавшись, Степан стал озираться по сторонам. Убедившись, что они оторвались от погони, он с облегчением проговорил:

— Фу, кажется, пронесло…Я уж, думал, накостыляют нам.

— Ты ду…маешь… они… нас… побили бы? — насилу выговорила Дашкова, ее била нервная дрожь.

— А ты что думаешь, что они просто так за нами бежали два квартала.

— Ну, догнали бы охранники, ну и что. Только бы аппаратуру забрали и вся делов, — неуверенно сказала Дашкова.

— Ты, вообще, Оля, понимаешь, что ты говоришь. Ты просто не попадала еще в такие передряги. А мне уже пару раз так перепало, что еле домой добирался. Впрочем, думаю, тебя как женщину пожалели бы. А мне уж точно не сдобровать. Хорошо, что сегодня пронесло, — улыбнулся Рыкин и подмигнул Дашковой: — Что передрейфила?

— Честно говоря, да.

— Ладно, не боись, со мной не пропадешь. Давай, чели, отсюда выбираться.

— Давай, нас, наверное, уже в редакции ждут, а мы тут прохлаждаемся как на курорте.

— Скажешь тоже, как на курорте. Сейчас бы на золотом песочке где-нибудь поваляться…

Но Дашкова уже не слушала Степана, она стала осторожно, крадучись, спускаться вниз по лестнице.

— Ну, что там никого нет? — спросил Степан.

— Кажется, никого. Пошли!

— Слушаюсь, мой капитан! — козырнул Степан.

— Ой, кривляка, — улыбнулась Дашкова.

— Ты сейчас такая хорошенькая, Ольга, я бы тебя расцеловал, — Степан было полез обниматься.

— Еще чего! Нашел время! — осадила его Дашкова, она пыталась вырваться из его цепких рук.

— Ну, я же тебя спас. Я сегодня у тебя в роли верного рыцаря. Неужели не заслужил один поцелуй.

Ольга молчала, тогда Степан улучил момент и поцеловал ее в губы. Она не сопротивлялась, после пережитого волнения ей было приятно снова ощутить себя женщиной, слабой и желанной. Тем более, что это был всего лишь невинный поцелуй…

Материал действительно оказался сенсационным, весь тираж разлетелся молниеносно. Скандал вокруг особы Яблокова оказался на руку его конкурентам. Преферансову удалось немного заработать на этом деле. Вечером был фуршет. Пиршество было уже в разгаре, когда редактор уже изрядно навеселе подошел к Дашковой и Рыкину. Он по-приятельски обнял Степана и приветливо улыбнулся Ольге: — Ребята, какие вы молодцы. Такой материал сделали. Такие классные снимки получились. Ты, Оля, молодец, такую статью разгромную накатала. Теперь твое имя у всех на устах. Ты теперь популярная.

— Лучшего бы этого не было, — вздохнула Дашкова.

— А что? Что такое?

— Она-то молодец, только ей угрожали, — сказал Степан, вступаясь за коллегу.

— Кто угрожал! — оживился Преферансов. — Говори, Дашкова, мы его в бараний рог свернем.

— Да говорила я тебе об этом, Анатоль, когда люди от мачо приходили в редакцию. Угрожали, что расправятся со мной, если материал пойдет в газете.

— А-а-а, припоминаю. Оля, ничего не бойся. У нас теперь такая крыша, закачаешься.

Редактор еще бы долго разглагольствовал на эту тему, если бы его не отвлек кто-то из гостей. Рыкин посмотрел вслед уходящему и улыбнулся:

— Ну, Анатоль сегодня и набрался! Сто лет его таким не видел.

— Да, — кисло улыбнулась Дашкова. Ей почему-то сегодня было не весело. На душе кошки скребли. Пить тоже не хотелось. Она поставила недопитый бокал вина на стол и направилась к выходу. Ей захотелось подышать свежим воздухом. До дома от редакции было всего полчаса ходьбы, Ольга, не задумываясь, отправилась пешком.

Было около десяти часов вечера, моросил мелкий дождь, улицы уже опустели. Она шла по ночному городу и думала о том, как она завтра или послезавтра придет к Сергею и скажет: «Милый, все кончено! Я устала от этих отношений. Наш роман затянулся». Ольга представила вытянутое от удивления лицо любовника. Она подумала о том, что Сергей станет ее отговаривать от этого шага, и ей это было приятно. Она улыбнулась.