Труд Розали Годдар состоял из двенадцати интригующих глав, в которых она делала множество предположений касательно природы колдовства. Магия существует, утверждала автор, и передается по наследству, хотя и проявляется только у особ женского пола. По ее словам, ведьмы могли творить совершенно удивительные вещи — а еще выходили замуж за вполне обычных людей. Убедившись, что напала на верный след, Джейн пролистала самые темные места — например, длинный пассаж о семи сестрах-ведьмах и их враждующих потомках, а также пространное, но весьма мутное описание принципов, по которым магия передается от одного человека к другому.

Каждая ведьма рождалась со своими уникальными способностями — жадно прочла девушка, — хотя их мощь значительно различалась. Розали предполагала, что это как-то связано с астрологией, но Джейн вскоре спасовала перед плохо пропечатанными картами звездного неба и так и не смогла уловить хоть какую-то логику в рассуждениях автора. Если ведьма хотела больше силы — а к этому стремилась почти каждая, — она должна была ее унаследовать. Или украсть. По всей видимости, волшебные способности можно было передать через серебро (Джейн рассеянно погладила невзрачный обруч на среднем пальце), но сам механизм оставался загадкой. Розали часто упоминала «право», «волю» и «последнее дыхание ведьмы» — что в случае Джейн не имело никакого смысла, поскольку Ба, спрятав кольцо, благополучно продышала еще целых шесть лет.

В конце книги обнаружилось примечание издателя, в котором говорилось, что семья Розали пыталась препятствовать выходу книги, а затем объявила написанное в ней художественной выдумкой. Когда же их усилия не увенчались успехом, Годдары решили, что проблема заключается не в сочинении, а в писателе, — и упекли Розали в какую-то европейскую лечебницу для душевнобольных, после чего о ней никто больше ничего не слышал.

Когда Джейн наконец подняла голову от книги, солнечные квадраты на полу переместились из одного конца зала в другой. Теперь в библиотеке было гораздо больше посетителей, чем утром. Девушка растерянно заморгала, глядя на студентов, пенсионеров и семьи с детьми, которые заняли все светло-песочные столы до единого.

Стоило ей моргнуть еще раз, как что-то изменилось.

«Я что-то видела», — настойчиво зудело в мозгу, но Джейн никак не могла понять, что привлекло ее внимание.

А в следующий момент солнечный луч выхватил идеально выбритую голову в дальнем конце зала, и девушка окаменела, чувствуя, как кожа покрывается мурашками. Даже в профиль она безошибочно узнала Юрия — огромного безмолвного шофера Линн, который так же молчаливо выходил теперь из библиотеки. Конечно, у него было множество причин здесь находиться. И множество причин уйти именно сейчас. Джейн даже не сомневалась, что это совпадение… пока он не обернулся у самой двери. Черные глазки-бусинки сузились, впившись в девушку. Через секунду Юрий исчез.

Глава 21

Поездка Малкольма затянулась на выходные, и к понедельнику Джейн начала волноваться. Она оставила во Франции всю прежнюю жизнь — и для чего? Ради жениха, которого даже не бывает дома? Но вспыхнувшая было злость мгновенно сменилась чувством одиночества. Тоска по Малкольму становилась почти невыносимой.

Так что когда на айфоне наконец высветилась смс о его возвращении грядущим вечером, девушку даже не расстроило, что это была безликая рассылка, которую получили все члены семьи. Ее воодушевления с лихвой хватило бы на двоих. Новоприобретенные навыки устроителя специальных мероприятий давали Джейн широкую свободу маневра. Теперь она могла написать целое учебное пособие по организации романтических вечеров — начиная с ресторанной брони и заканчивая кроватью, усыпанной лепестками роз. Все, что требовалось от Малкольма, — приехать.

Однако первым приехал его чемодан. Втаскивая багаж в спальню, швейцар пояснил, что молодой мистер Доран сейчас в гостиной с отцом. «Конечно, родители тоже по нему соскучились», — рассудительно сказала себе Джейн, стараясь подавить вспышку досады. Глаза швейцара с любопытством пробежались по лепесткам на расстеленной кровати.

— Спасибо, — повторила девушка чуть громче, и тот, наконец поняв намек, ретировался.

Ну что ж, надо просто сходить вниз и напомнить ему, зачем в первую очередь женятся мужчины.

Увы, когда Джейн спустилась в гостиную (по такому случаю — в белом кружевном платье-футляре, которое Малкольм еще не видел, но, несомненно, должен был полюбить с первого взгляда), он явно пребывал в дурном настроении. Мужчина сидел в глубоком кожаном кресле у камина, сжимая в руке хрустальный бокал и мрачно глядя на огонь. Джейн применила свою самую сексапильную походку от бедра, чтобы вывести его из состояния задумчивости.

— Дорогой, я так по тебе скучала!

Малкольм бросил на нее быстрый взгляд и тут же отвел глаза.

— Не знаю, хочешь ли ты что-нибудь особенное на ужин, но девочки с нашей работы хором нахваливают один французский ресторан на 79-ой улице, и мне кажется, это будет так носталь…

— Вообще-то, — сухо перебил ее Малкольм, по-прежнему глядя в сторону, — у меня уже есть планы на ужин. Встреча со старыми друзьями; что-то вроде мальчишника. Так что давай в другой раз. Серьезно.

И он смерил долгим взглядом отца, который меланхолично взбалтывал виски в стакане, упорно изучая ребра Джейн.

— Гм… хорошо, — с запинкой ответила девушка, чувствуя себя так, будто ей только что дали под дых. Закуска, вечерний макияж, бюстгальтер пуш-ап? Ну конечно, кому все это нужно. — Я… я попрошу Софию что-нибудь мне приготовить.

И она выплыла из гостиной с драматическим видом в стиле Линн, хотя жест явно пропал впустую — ее не проводила ни одна пара глаз.

Джейн с силой хлопнула дверью спальни и почувствовала, как сердце уходит куда-то в пятки. Мальчишник?Раньше Малкольм даже не упоминал о приятелях. И вдруг они стали для него так важны, что он не нашел времени поздороваться с невестой после пятидневной отлучки? К тому моменту, как Джейн потушила все зажженные свечи, боль окончательно сменилась злостью. Девушка прошла в ванную и придирчиво изучила свой вечерний макияж.

— У него планы? Отлично. У меня тоже есть друзья. Ну хорошо, один друг, — решительно заявила она отражению и потянулась за айфоном. Пока в трубке повторялись монотонные гудки, каблуки полусапожек отбивали чечетку на толстом ковре.

— Я сейчас не дома. Но со мной только брат! — поспешил объяснить жизнерадостный голос на другом конце провода. — Ты просто обязана прийти! Мы в «Vento», это в двадцати минутах от тебя.

— Договорились, — улыбнулась Джейн и сунула телефон в замшевый клатч.

Мейв — вот кто мне нужен сегодня вечером.

Картины будущего ужина оказались столь соблазнительны, что девушка безо всяких происшествий добралась до 14-ой улицы на метро — хотя на выходе ее снова затопила обида на Малкольма, и эскалатор заклинило на подъеме. «Повезло, — с облегчением подумала она, выходя из подземки, и едкий внутренний голос не преминул добавить: — Как утопленнику».

Одна краткая перебежка по ночному морозу — и Джейн нырнула под арку уютного ресторанчика. Девушке понадобился всего миг, чтобы отыскать в толпе огненную шевелюру Мейв, и она поспешно опустилась в широкое деревянное кресло напротив подруги.

— Предупреждаю сразу: когда у меня плохое настроение, я превращаюсь в стихийное бедствие. А сегодня у меня определенно плохое настроение.

— Это ненадолго! — и Мейв, ловко подсунув Джейн свой коктейль, замахала официанту. Девушка с подозрением присмотрелась к пестрым слоям бокала: в коктейлях она разбиралась куда хуже вин. Впрочем, терять ей было нечего, и через пару секунд она все-таки сделала пробный глоток. Ей так и не удалось определить ингредиенты на вкус — но этот вкус был чертовски хорош. Только осушив половину бокала, Джейн заметила рыжеволосого парня, который с откровенным весельем разглядывал ее из соседнего кресла.

— А ты ее брат, надо полагать, — неуклюже заметила девушка. Парень был высоким и худым, из-под медных кудрей сверкали зеленые глаза. — Я Джейн, — сбивчиво представилась она, взмахнув ладонью в знак приветствия.

— Харрис, — кивнул он.

Джейн сделала еще один долгий глоток.

— Тяжелый день? — осторожно поинтересовался парень, глядя на ее опустевший бокал.

— Тяжелый — не то слово.

— К счастью, как раз для таких случаев бог создал пиццу с трюфелями, — и Мейв сунула Джейн меню. — А еще алкоголь.

Официантка, возникшая над мускулистым плечом Харриса, быстро опустила на стол пару коктейлей и кружку бочкового пива.

— Как раз вовремя! — улыбнулась Мейв, и ужин пошел на лад.

Харрис, оказавшийся финансовым консультантом, совершенно разделял оптимистичное мировоззрение сестры и ее специфическое чувство юмора. Глядя, как дружно они заходятся в приступах хохота, Джейн почувствовала легкий приступ зависти. Они с Малкольмом были единственными детьми в семье и даже не подозревали, на что похожа такая кровная связь.

«Зато наши дети испытают ее на себе», — мысленно пообещала девушка. Видимо, мягкость лавандового коктейля была обманчивой: раньше Джейн никогда не задумывалась о детях, но пара десятков намеков Линн и крепкое спиртное ненавязчиво направили ее мысли в нужное русло. Впрочем, девушка не торопилась считать цыплят — учитывая отчуждение, внезапно возникшее между ней и Малкольмом.

«Ну хватит», — велела она себе и жестом показала официантке, что еще один коктейль на столе явно не будет лишним. Тем временем Мейв увлеченно пародировала Арчи, размахивая руками так яростно, будто они крепились к туловищу на пружинках.

Я молода и ужинаю с друзьями на Манхэттене. А непутевого жениха можно будет вразумить и потом.

Джейн громко объявила, что десерт оплачивает она, а затем задала вопрос, уже несколько минут неотвязно крутившийся у нее в голове: «Куда мы отправимся после ужина?». Она три недели прожила в страхе вездесущих журналистов и до сих пор не была ни в одном ночном клубе. После четырех коктейлей это начинало казаться преступлением против природы.

— О-о! — восторженно протянула Мейв, и ее ореховые глаза расширились. — Мы же в двух шагах от Мясоразделочного квартала! Харрис, даже не вздумай нас отговаривать.

— Я что, дурак — пропустить такое? — засмеялся парень, почему-то глядя на Джейн. Его тон был легкомысленным, но взгляд пронизывал девушку насквозь. Она почувствовала, как заливается румянцем, и понадеялась, что тусклые лампы ресторана скроют ее смущение.

Когда они выходили из ресторана, Харрис еле ощутимо придержал Джейн за талию — и девушку словно пронзило током. Еще немного, и она начала бы излучать инфракрасный свет. «Легкий флирт еще никому не вредил», — беспечно заявила она себе, дыша на озябшие руки. Девушка не видела ничего дурного в том, чтобы принять капельку внимания от обходительного и явно горячего парня — в то время как ее собственный горячий парень пропадал неведомо где. «Наверное, это все джин», — подумала она, но, случайно встретившись глазами с Харрисом, ощутила его неподдельную заинтересованность и решила, что причина вспыхнувшей симпатии не так уж важна.

В клубе было темно и жарко, и Джейн забыла название заведения, как только переступила порог. Девушку ничуть не смутило, что вышибалы бросили на нее всего один взгляд и тут же препроводили внутрь вместе с ее рыжеволосыми спутниками. Однако когда охранники вытурили пару недовольных посетителей, чтобы освободить им угловой, обитый красной замшей диванчик, Джейн насторожилась. Друзья послушно заняли предложенные места, и вышибала вернулся к двери, едва не отвесив им поклон на прощание. Девушка вопросительно подняла бровь.

— Я что-то пропустила?

— Видимо, ты не читаешь «Page Six», — объяснила Мейв, подзывая официанта. — Зато они читают. Милая, да ты знаменитость.

— Мда, нелегкая жизнь, — добавил Харрис. Хотя сами слова были невинными, что-то в его голосе покоробило Джейн.

— Ну конечно, а все из-за того, что каждая маленькая девочка на Манхэттене мечтает жить в страшном старом особняке под круглосуточным надзором своей новой семьи, в то время как окружающие сходят с ума из-за ее намерения сменить фамилию.

Рядом с локтем Джейн возник стакан с какой-то темной жидкостью, и она ухватилась за него, как утопающий — за спасательный круг.

Кажется, ее тирада глубоко озадачила Харриса.

— Может, ты и не предполагала, что так будет, но ты разбила главную мечту всех манхэттенских девчонок за последнее десятилетие. Хотя я могу судить только по рассказам своих бывших, конечно, — добавил он с самокритичной усмешкой.

— Но это же совсем другое! — Джейн горела праведным возмущением. Она уже почти забыла Мэдисон, как вдруг слова Харриса воскресили в ее памяти глянцевые ореховые волосы и буфера, огромные, как вся ее жизнь. — Стоило мне сойти с трапа самолета, как я столкнулась с бывшей Малкольма. Разумеется, он встречался с кем-то до меня, я не питаю иллюзий по этому поводу — но какова была вероятность, что одна из первых же встречных когда-то крутила с ним шашни?