Секунды складывались в минуты, и до девушки постепенно доходил весь ужас произошедшего. Господи, как можно быть такой идиоткой? Подсказки были рассыпаны перед ней, словно хлебные крошки, но она была настолько ослеплена любовью, так отчаянно нуждалась в Малкольме, что не сумела сложить мозаику, даже имея на руках все необходимые ключи. Конечно, ее удивило, как вовремя мужчина появился в ее жизни, но Джейн с готовностью объявила это «счастливым совпадением». Малкольм был сыном ведьмы, лелеявшей отнюдь не добрые намерения, а потому не мог подобраться к девушке, пока была жива Селин Бойл — известный на всю округу параноик и самая заботливая бабушка в мире. Разумеется, Дораны не собирались сидеть и ждать сложа руки.

Джейн почувствовала, как ей сводит зубы от злости. Малкольм был лжецом и убийцей, а она доверила ему свою жизнь. Боже мой, она вышла за него замуж.Последний свет в конце туннеля погас. Ей больше некого было любить, некому верить. Зато было кого винить.

— Линн Доран! — заорала Джейн во всю мощь голосовых связок. — Ты, сука психованная, немедленно тащи сюда свою костлявую задницу!

На несколько секунд на чердаке сгустилась особенно вязкая тишина. Затем деревянная дверь скрипнула и отворилась.

— Ну-ну, зачем столько грубости? — фыркнула свекровь, заходя в комнату. Близнецы скользнули следом, будто ее телохранители. — Надеюсь, ты не собираешься передать своей дочери эти ужасные манеры. Боюсь представить, какая хабалка вырастет у такой матери.

Джейн накрыла горячая волна ярости, и девушка почувствовала знакомое электричество в крови — однако на этот раз покалывание было таким слабым, словно ее отбросило во времени на месяц назад, к самой первой медитации с Ди.

Линн холодно рассмеялась.

— Как тебе мое маленькое заклинание? Признаться, я искренне собиралась чему-нибудь тебя научить, но теперь не уверена, что игра стоит свеч.

— Не волнуйся, чары ослабнут… Когда-нибудь, — издевательски утешила девушку Кора.

— Вам конец, — прошипела Джейн, чувствуя, как мысли начинают путаться от все возрастающей паники. Значит, кузины как-то нейтрализовали ее магию — хотя та по-прежнему оставалась при хозяйке. Нужно просто понять, как ее освободить.

Белинда усмехнулась.

— Джейн, нас трое против одного, и будем честны — ты никудышная ведьма, даже когда не привязана к кровати.

Девушка судорожно сглотнула. Если она и была никудышной ведьмой, так только потому, что кое-кто убил ее бабушку, прежде чем та успела хоть чему-нибудь ее научить.

— Вот как? — выплюнула она в сторону Линн. — А убить твоего головореза оказалось проще простого.

Глаза свекрови сузились.

— Спасибо, что напомнила, — задумчиво произнесла она. — Надо придумать тебе достойное наказание. Может быть, отобрать ребенка, а затем перерезать глотку?

Джейн закатила глаза.

— Учитывая, что твой милый мальчик так и не удосужился меня обрюхатить, можешь пропустить первую стадию и сразу переходить к части про глотку. Заодно избавишь меня от необходимости выслушивать этот бред.

Девушка чувствовала, как по телу расходятся багровые волны гнева; покалывание под кожей стало ощутимее. Возможно, если она как следует на нем сосредоточится, то сможет сдернуть со стены ту фоторамку и направить ее прямиком в висок Линн.

— Звучит соблазнительно, но, боюсь, в следующие девять месяцев твоя голова нужна мне невредимой. Я получу этого ребенка — так или иначе. К сожалению, Малкольм сейчас недоступен, — тень, скользнувшая по лицу свекрови, исчезла прежде, чем Джейн успела задуматься, что она означает. — Какая удача, что у меня двое сыновей.

Чарльз.Джейн шумно втянула воздух. Эта женщина была ненормальной.

— Насколько я знаю, слово «удача» по отношению к Чарльзу неуместно, — парировала девушка, стараясь не выдать своего ужаса. Линн вздрогнула. — Малкольм тебя продал, — тихо продолжила она, вынуждая свекровь сделать еще один шаг по направлению к кровати. Теперь ее слова звучали совсем неразборчиво — не более чем выдох. Ну же, подойди. Отвлекись на что-нибудь. Дай мне шанс. — Конечно, он нес какой-то вздор про то, что «экспериментальная медицина» — последняя надежда отчаявшейся женщины. Но мы-то с тобой знаем лучше, правда? Дело было не в отчаянии. Просто ты не собиралась сидеть и терпеливо ждать, чем закончится эта беременность. Ты взяла ее под контроль в ту самую секунду, когда о ней узнала, и принялась накачивать его маленькие хрупкие мозги магией, пока не сломала их окончательно. — Джейн горько рассмеялась. — Какая жалость, что ты не властна заменять хромосомы! Интересно, что бы ты делала с умалишенной дочерью?

Глаза Линн вспыхнули от ярости, и она сделала еще один угрожающий шаг к кровати.

— Линн, — с тревогой окликнула сестру Кора.

Спустя секунду пугающей тишины свекровь выпрямилась и разгладила подол парадной персиковой юбки, которая идеально гармонировала с ее губами.

— Ну что ж, — процедила она с невероятным спокойствием. — Думаю, скоро ты сама все узнаешь.

И она выплыла из комнаты. Кузины последовали за ней.

«Нет, — лихорадочно подумала Джейн. — Мне нужно еще немного времени». Девушка забарахталась на постели, но узлы слишком туго стягивали ее руки и лодыжки. В следующий момент дверной проем загородила тучная фигура. Чарльз.У Джейн что-то оборвалось внутри, и на мгновение ей показалось, что сейчас она снова упадет в обморок.

— Ты окончательно спятила! — завопила она в спину Линн, уже даже не пытаясь скрыть паническую ноту в голосе.

— Будь хорошим мальчиком, — свекровь чмокнула младшего сына в щеку и равнодушно улыбнулась Джейн. Затем дверь захлопнулась. Чарльз грузно зашагал к кровати, причем его глаза излучали пугающий свет. Девушка услышала, как в замке повернулся ключ, и они остались вдвоем.

Глава 45

«Магия притягивается к магии», — затравленно вспомнила Джейн, глядя, как мужчина подходит к кровати.

— Подожди минутку, — жалобно попросила она. — Чарльз, стой. «Чарльз», правильно? Или лучше «Чарли»?

Тот уставился на нее с выражением внезапного смущения.

Ладно, как бы там тебя ни звали…

— Просто подожди секунду, хорошо?

Чарльз покачал головой и схватил ее за запястье. Девушка снова инстинктивно сосредоточилась на фоторамке у двери; на этот раз, без гнетущего присутствия старших ведьм, картинка послушно слетела с гвоздя — но потеряла высоту, прежде чем достигла мясистого плеча Чарльза, и безвредно свалилась ему под ноги. Несмотря на свое отчаянное положение, Джейн не могла не восхититься предусмотрительностью кузин. Черт возьми, когда же выдохнется их заклинание?

Чарльз сморщил нос и, ухватив Джейн за второе запястье, одновременно их стиснул.

— Стой! — закричала она, едва не теряя сознание от прикосновения зловонных пальцев. И что теперь? Что теперь?!Девушку снова охватила паника. Как она собиралась его остановить — причем остановить так тихо, чтобы Линн с кузинами не насторожились при грохоте тела об стену? Если они вернутся на чердак, у нее не будет второго шанса на побег.

К тому же, даже если она отыщет в себе достаточно ненависти, чтобы причинить вред этому неразумному созданию, как она намерена обороняться, будучи привязанной к кровати и лишенной мало-мальской силы?

Внезапно Чарльз потерял интерес к ее рукам и, присев в изножье кровати, принялся забавляться с большим пальцем обнаженной ступни, оттягивая его и снова отпуская. Джейн инстинктивно заколотила ногами, насколько позволяли тугие веревки, и туповатая улыбка Чарльза поблекла. На этот раз мясистая ладонь сомкнулась вокруг ее горла.

Девушка захрипела, и сознание наводнил мутный поток бессвязных образов — улыбающаяся кукла с наполовину оторванной головой, разбитое зеркало, потрепанное одеяло. Мысли Чарльза.

Однако в них не было похоти, как предполагала Линн — только нестерпимое одиночество. Джейн стиснула зубы, стараясь восстановить дыхание. «Нужно пользоваться тем, что есть, — решила она. — Он же должен о чем-то думать».

Девушка собрала волю в кулак и нырнула в сознание Чарльза. Это оказалось легко — как чуть раньше с Малкольмом, — однако разум младшего брата представлял собой абсолютный хаос мимолетных желаний и воспоминаний, между которыми беспомощно металась его маленькая мысль.

Чарльз взвыл и сильнее сжал пальцы на горле Джейн.

«Нет-нет-нет!» — мысленно запричитала она, судорожно хватая ртом воздух, и развернула первое попавшееся воспоминание мужчины. Бесконечная круговерть в его голове тут же остановилась, и разум наполнился упорядоченными образами и звуками.

—  Скоро к тебе приедет новый друг, — нежно объясняла Чарльзу воображаемая Линн. Прежде чем Джейн успела досмотреть воспоминание, картинка сменилась, и значительно более юный Чарльз оказался в одиночестве на чердаке. На лестнице затихали шаги, и он с кулаками бросился на дверь, а затем стал в клочья рвать простыни. Немного успокоившись, он вытащил из кармана какой-то блестящий предмет и начал ожесточенно вертеть его в руке.

Джейн снова глотнула зловонный воздух. Сейчас, когда она была заперта в беспорядочном сознании Чарльза, она не смогла бы сделать большего.

Картинка сменилась.

—  Скоро к тебе приедет новый друг, — повторил голос Линн, на этот раз более отчетливо. — Ты же знаешь, что такое «друг»?

Глаза мужчины расширились, и он со странным выражением отпустил горло Джейн. Девушка тут же надсадно закашлялась.

Чарльз попытался отмахнуться от этого воспоминания, но Джейн изо всех сил направляла его мысли в нужную сторону, и он наконец сдался.

— Я твой брат, — со скучающим видом произнес восемнадцатилетний Малкольм Чарльзу, который до сих пор ходил в подгузниках, хотя был для них явно великоват. Тот зевнул ему прямо в лицо, и Малкольм раздраженно закатил глаза. — Ладно, неважно. Это все равно что друг. Правда, у тебя вряд ли когда-нибудь будут друзья, так что… Мам, а это обязательно? Он же тупой, как репа, — тихий ответ Линн не достиг слуха Чарльза, но Малкольма явно осадили, потому что он снова обернулся к брату: — Мы друзья, запомнил? Это значит, что я всегда буду о тебе заботиться, и ты обо мне тоже… Когда сможешь. Завтра я уезжаю учиться, так что… — Малкольм бросил быстрый взгляд в угол, где предположительно стояла мать. — Меня некоторое время не будет. Но я зайду к тебе на День благода… — еще один взгляд в угол. — На Рождество.

Он направился к двери, и Чарльз испытал разочарование. Внезапно старший брат вернулся, сжимая что-то в руке.

— Если хочешь, сохрани это для меня, пока я не вернусь.

Чарльз жадно вытянул ладони, и Малкольм опустил в них серебряный брелок с эмблемой Йельского университета. Мальчик с обожанием посмотрел на брата, а затем упал на четвереньки, подполз к его ноге и запустил зубы в голень.

— A-а! Черт! Мам, слушай… — Малкольм грубо отпихнул Чарльза, и тот с рыданиями повалился на пол. — О господи. Ну все, все. Хватит, — и он склонился над воющим братом, на всякий случай придерживая того за плечи. — Мы друзья, помнишь? Это значит, что ты никогда, ни в коем случае не будешь делать мне больно, а я не буду делать больно тебе.

— Ты сделал мне больно, Чарльз, — сказала Джейн, стараясь придать голосу хоть немного уверенности. — Мне больно.

Мужчина тут же отступил в глубь комнаты, сконфуженный, и Джейн без труда вернулась к самому первому воспоминанию.

—  Скоро к тебе приедет новый друг, — объяснила Линн, показывая Чарльзу фотографию Джейн. Малкольм сделал ее на одной из узких улочек квартала Маре. Девушка на снимке беспечно смеялась, светлые волосы развевались по ветру, словно флаг. Они тогда ходили в музей, а потом просидели несколько часов в ее любимом кафе с оранжевыми стенами, потягивая горячий шоколад и болтая обо всем на свете.

«Мы друзья, помнишь? — раздался издалека голос восемнадцатилетнего Малкольма. — Это значит, что ты никогда, ни в коем случае не будешь делать мне больно, а я не буду делать больно тебе».Между ними снова блеснул брелок.

Чарльз глубоко вздохнул, и Джейн чуть не расплакалась от облегчения, когда мужчина выудил из кармана штанов маленький серебристый овал.

— Мы с тобой друзья, а потому ты никогда не сделаешь мне больно — правда, Чарльз? Знаешь, прямо сейчас мне очень нужна твоя помощь. Давай мы сходим в мою комнату, и я подарю тебе что угодно в знак нашей дружбы — ну, как Малкольм. Хочешь?

Он смерил ее злобным взглядом и зашаркал к двери.

— Стой! Чарльз, стой! — придушенно пискнула Джейн. Тот вздрогнул, но так и не открыл дверь. — Видишь, меня привязали. Мне очень нужна твоя помощь. Ты можешь развязать эти узлы? Иначе… иначе я не смогу отдать тебе твой подарок.