Татьяна Тронина - Парк свиданий

Он сидел вполоборота к Гале в темно-синем джинсовом костюме и время от времени ерошил темные густые волосы, слегка вьющиеся, – когда ситуация на экране принимала новый оборот. Он был слишком увлечен, чтобы замечать окружающее.

Галя придвинулась поближе, и внезапно под ее ногой хрустнула ветка…

– Кто здесь?.. – моментально обернулся незнакомец, и его глаза встретились с Галиными.

– Добрый день! – растерянно произнесла Галя – ничего другого ей в голову просто не пришло.

– Ты кто? – встревоженно, сердито спросил парень и, выглянув в окно, быстро огляделся. – Ты одна тут?

– Одна… – решительно кивнула Галя. – Я тебя напугала?

Незнакомец сердито хмыкнул и снова сел за свой ноутбук.

– Я, кажется, гостей к себе не приглашал! – недовольно произнес он, уставившись на экран.

«Не слишком вежливый товарищ… – подумала Галя. – Вава должна дать ему несколько уроков по этикету!»

– А ты кто? – спросила она, садясь на подоконник. Уходить она не собиралась. – Меня Галей зовут, я в соседнем доме живу – ну, в том, что за каменной стеной…

– Да знаю… – мрачно ответил парень.

– Откуда? – удивилась она.

– Видел вас как-то… Ну, тебя и твою бабушку.

– Это не бабушка, это моя гувернантка, – объяснила Галя. – Но это ничего не значит – она мировецкая тетка!

– Кто? Гувернантка? – вытаращил глаза парень, обернувшись. – Вот уж не думал, что такие еще в природе встречаются! Ты что, дочь «новых русских»?

– Нет, – пожала плечами Галя. – У меня самые обычные родители. То есть на самом деле они не такие уж обычные, но «новыми русскими» их назвать нельзя. Да ты-то кто?

– Данила… – буркнул он, окидывая Галю недоверчивым взглядом. – Меня Данилой звать. Фамилия – Громов. Слушай, ты, как тебя там…

– Галя, – подсказала она.

– Ну да, Галя… ты вот что… ты никому не говори, что тут меня видела.

– Почему? – усмехнулась она. У этого Данилы были темно-карие, мрачные глаза. Галя вдруг вспомнила, что видела однажды такие – в зоопарке, у загнанного в клетку гепарда. Тот вот так же смотрел из-за решетки на людей – хмуро и с раздражением. И еще с тоской…

– Не говори, и все! – разозлился он. – Я тебя как человека прошу!

– Хорошо, – коротко ответила Галя. «Наверное, из дома сбежал, – решила она. – Такое бывает иногда». – А ты тут один?

– Один… – буркнул парень. Судя по всему, он понял, что просто так Галя от него не отстанет.

– Одному тяжело… Слушай, а что же ты ешь? – вдруг озарило Галю.

– У меня запасы. – Он встал, открыл дверцу старого шкафа. Там на полках лежали банки с консервами, сушеные хлебцы, куча шоколадных батончиков… – От голода не помру. Я тут уже две недели. Ничего так, жить можно. Я, когда запасы кончаются, на станцию отправляюсь – там магазинчик есть.

– Это ж километров десять, не меньше! – удивилась Галя.

– У меня мотоцикл.

– Ты умеешь водить?

– А что такого… Слушай, ты чего ко мне привязалась, а? Тебя там твоя гувернантка случайно не заждалась?

Галя встрепенулась – точно, Вава ее уже ищет!

– Заждалась, – сказала она, спрыгивая на землю с подоконника. – Ладно, до встречи!

Данила ей ничего не ответил. Новому знакомству он был совсем не рад.

Напевая, Галя побежала обратно к дому.

Настроение у нее было отличное. Хоть этот самый Данила особой общительностью не отличался, с ним, наверное, все-таки можно было подружиться. Что-то в нем вызывало доверие, но что именно – Гале пока было непонятно…

«Зайду к нему завтра утром, – решила она. – Сегодня вечером вроде как неудобно – скажет, что надоела уже, а вот завтра – в самый раз».

У ее нового знакомого была какая-то тайна. А Галя неразгаданных тайн не любила!

…Вава бегала по участку и громко звала свою подопечную. В ее голосе Галя уловила беспокойство. Она быстро перелезла через каменную стену и выскочила навстречу гувернантке:

– А вот и я!

– Где ты была, Галочка? – запыхавшись, воскликнула Вава. – Фу ты, слава богу, нашлась… Я тебя по всему участку ищу!

– А я пробежку сделала, а потом решила в прятки поиграть. – Галя подскочила к ней и обняла. – Ты напугалась?

– Конечно! Кстати, Галя, со взрослыми не стоит начинать игру, заранее не предупредив их.

– Больше не буду, честное слово!

На следующее утро зарядил дождь.

Небо заволокло серыми низкими облаками до самого горизонта, и казалось, этому дождю конца-края не будет.

«Ну вот! – с огорчением подумала Галя. – Мой визит к таинственному Даниле Громову откладывается на неопределенное время!»

Она надела наушники и включила диск с записями Элизе.

Как уже говорилось, это была любимая Галина певица. И каждый раз, слушая ее, Гале казалось, будто Элизе разговаривает с ней.

Вот и сейчас она пела балладу про осень, дождь и несбывшееся свидание. Что-то невероятно печальное и нежное – словно Элизе знала, о чем сейчас думает Галя. «Хотя, конечно, свидание тут ни при чем, – все-таки сделала небольшую поправку Галя. – Свидание бывает с тем, кто нравится. А мне этот Данила не то чтобы не нравится – нет, как раз наоборот, он кажется мне хорошим парнем… Но у нас же с ним не роман, нет!»

Голос у Элизе был особенный – бархатный и тонкий, не похожий ни на какие другие голоса. Пела она по-русски и вроде не особенно сложные тексты, но иногда Гале казалось, что она слышит в наушниках нечто неземное, словно певица спустилась с другой планеты.

Когда Вава впервые услышала Элизе, то сказала, что у той что-то не в порядке с дикцией. Ну, вроде бы надо четко проговаривать слова, чтобы все понятно было.

– Она что, иностранка, что ли? – строго спросила тогда Вава. – Я половины слов разобрать не могу! Она и картавит, и шепелявит, и придыхание делает там, где его быть не должно…

– Ничего она не шепелявит! – возмутилась тогда Галя. – Просто у нее стиль такой!

Гале эта небольшая неразборчивость, наоборот, очень нравилась.

Она, не снимая наушников, взяла со стола коробку от диска, который сейчас слушала, и принялась разглядывать фотографию своей любимой певицы.

Галя мечтала быть похожей на нее. У Элизе были абсолютно белые волосы, коротко стриженные и взлохмаченные во все стороны, светло-зеленые огромные глаза с длиннейшими ресницами, маленький задорный носик и губы сердечком. И тонкая длинная шея – такие еще называет «лебедиными».

«Интересно, а сколько ей лет? – задумалась Галя, пристально разглядывая лицо и шею Элизе. – На вид она довольно молодая – лет двадцать, не больше. Хотя поет она давно – вон, у меня есть диск десятилетней давности, и на нем она не выглядит маленькой девочкой. Наверное, ей все-таки больше двадцати. Лет тридцать, наверное… А вдруг все сорок? Такое тоже может быть, особенно при современном уровне медицины и косметики!»

Случайно взглянув в окно, Галя вдруг увидела, как во двор въезжает большой черный автомобиль, и сердце ее подпрыгнуло от радости. Родители приехали!

Она сорвала наушники и выбежала на веранду.

– Папа! Мама!

Отец, держа зонт, открыл дверцу, и из машины вышла мама. Только мама умела так красиво выходить из машины!

«Женщина должна уметь садиться в машину и выходить из нее, – как-то объяснила она. – На самом деле все просто. Чтобы элегантно сесть в автомобиль, надо сначала опуститься на сиденье, оставив ноги снаружи, а затем повернуться, подтягивая их внутрь. А выходя из машины, сначала надо спустить ноги, держа колени вместе…»

Самой красивой женщиной на свете Галя считала свою маму, а на втором месте была Элизе.

– Галка, иди в дом! – сердито и одновременно весело закричала Анна Андреевна. – Простудишься!

Отец шутливо погрозил Гале кулаком.

– О мон дьё (о мой бог)! – сказала мама, заходя в дом. – Какая ужасная погода!

– Кошмар! – радостно согласилась Галя.

– Как ты себя чувствуешь?

– Я чувствую себя прекрасно, только тут очень скучно! – бодро отрапортовала Галя.

И они вместе с Вавой сели за стол – пить чай.

Вава рассказывала родителям, как они тут живут и что делают, а Галя тем временем соображала – стоит ли упомянуть о Даниле Громове, живущем в соседнем доме. Потом решила, что не стоит. Во-первых, тогда придется признаться, что она покидала территорию участка, во-вторых, родители не одобряли случайных знакомств. Ну, а Вава – уж тем более!

Галин отец, Павел Платонович, был заместителем министра культуры. Должность очень ответственная и важная. Ему приходилось много работать – даже дома. Но, несмотря на столь высокий пост, его дочь не имела никаких привилегий. Она училась в обычной школе, дружила с обычными детьми… Единственное, что он неукоснительно требовал, – это то, что Галя не должна делать ничего такого, что могло бы повредить его авторитету.

И Галя старалась изо всех сил. Она понимала – если у заместителя министра культуры будет дочь двоечница и хулиганка, то долго он на своем месте не задержится. Люди скажут – какая такая культура, если у вас, Павел Платонович, родная дочка плохо воспитана! У отца, как и у любого известного человека, было множество недоброжелателей, которые только и ждали от него какого-нибудь прокола. Пусть он хоть трижды хороший работник и трудится с утра до поздней ночи, но если он неспособен быть хорошим отцом, то руководить культурой он тоже не может!

А Галина мама, Анна Андреевна, была переводчицей с французского языка.

Но не простой – она присутствовала на всяких государственных приемах, где были главы правительств. Приезжает, например, президент Франции или какое другое важное лицо – ее тут же зовут переводить. Или она летит с какой-нибудь делегацией в Париж или Давос, чтобы там работать…

Маме приходилось встречаться с известными и важными людьми – за ней наблюдало сто глаз, и, если бы в ее репутации было что-то не так, ее бы тоже немедленно отстранили от этой работы.

Она выглядела всегда безупречно и элегантно, и Галя, ее дочь, должна была ей соответствовать.

Вечером родители зашли к ней в комнату, чтобы сказать спокойной ночи. Мама поцеловала ее в лоб, а потом вздохнула и сказала так грустно-грустно, что у Гали чуть сердце не разорвалось:

– Ах, Галка, Галка, как ты могла решиться на этот поступок…

Галя сразу поняла, о чем это она.

– Мама, если бы не я, тот мальчишка утонул бы! – горячо воскликнула она. – И потом, я плаваю, как дельфин, сама знаешь!

– Да знаю… – улыбнулась Анна Андреевна. – Только мне от этого не легче. Вода была холодной, и ты простудилась. А мальчишка даже не заболел!

– Конечно, не заболел – я ж его на руках держала, когда спасателей ждала, а сама по колено в воде…

– Ты настоящий герой! – вдруг сказал Павел Платонович и тоже поцеловал ее. – Я тобой горжусь. Но…

– Папа, все в порядке! Я не собираюсь делать глупостей! Если бы там, в реке тонула собака, я бы не бросилась ее спасать – я соображаю, ради чего можно рисковать, а ради чего нет. Мы бы тогда с Сонькой просто вызвали службу спасения и стали бы ждать…

– Соня о тебе спрашивала, когда ты вернешься, – вспомнила мама. – Она по тебе очень скучает. И этот ваш, Федякин…

– Сидякин, – поправила Галя. – Надо будет им позвонить. Хотя, конечно, тут связь очень плохая, мы с Вавой иногда даже до вас с трудом можем дозвониться…

– Это потому, что вы далеко от Москвы, – сказал отец. – А ты все Эльзу свою слушаешь?

Он кивнул на столик, на котором лежал диск с фотографией любимой певицы.

– Не Эльзу, а Элизе, – поправила его Галя. – Вечно ты путаешь! Слушайте, пап, мам, – вы бы стали возражать, если бы я покрасила волосы?

– То есть? – удивилась мама.

– Ну, под блондинку… А что, у нас в классе уже несколько девчонок красились и это… «химию» себе делали. Сейчас, говорят, безвредные краски для волос выпускают – не облысеешь…

Отец с матерью переглянулись.

– Это… это ты говоришь потому, что хочешь быть похожей на свою любимую певицу? – спросил Павел Платонович.

– Ну, вроде того… – смутилась Галя.

– Лучше не надо, – покачала головой мама. – Будь собой… Будь собой, потому что ты и так хороша.

– Лучше всех! – энергично подтвердил отец.

«Как же, лучше всех! – скептически подумала Галя на следующий день, когда родители уехали в город. – Совершенно невыразительная внешность…»

Она стояла перед зеркалом и пристально разглядывала свое отражение. «Впрочем, кикиморой меня тоже не назовешь», – тем не менее признала она.

– Галочка, собирайся, поехали на станцию, – заглянула к ней в комнату Вава. – Этот ужасный дождь наконец перестал…

– Зачем? – обернулась к ней Галя.

– У нас кончился чай, да и хлеба надо купить…

Галя подумала немного и вдруг заявила:

– Езжай ты, Вава, одна. Я лучше дома посижу. Знаешь, совсем не хочется дышать выхлопными газами…

Варвара Аркадьевна перепугалась: