— Почему ты не убил меня, как только предоставилась возможность? — я все еще не понимала, что именно движет им. Неопределенность действовала на нервы хуже изощренных угроз. Мне нужен был четкий ответ, а не туманные фразы.

Мужчина пожал плечами.

— Всему свое время, малышка.

— Что будет дальше? Я останусь твоей пленницей?

— Ты не пленница, малышка, — произнес Паук, протягивая руку через стол и касаясь моей щеки. — Гостья.

— Гости могут уйти в любой момент.

— Если у хозяина дома нет на них других планов, — улыбнулся мужчина и пальцем обвел контур моих губ. Я хотела отстраниться, но не могла пошевелиться из страха разозлить его.

— Каких планов?

Паук не ответил. Он встал со своего места и подошел ко мне. Я ощущала его запах, травяной с привкусом сигаретного дыма. Почему-то этот аромат действовал успокаивающе. Если закрыть глаза и не думать о том, что рядом убийца, можно было бы даже наслаждаться.

— Твои волосы, — его пальцы осторожно коснулись моих волос, перебирая каштановые пряди. — Мне больше нравился светлый оттенок.

— Я перекрасилась, чтобы сбежать, — я испугалась, что Паук может что-нибудь сделать со мной из-за цвета волос. Например, заставит снова перекраситься в блондинку.

Между нами повисла тишина. Я ощущала, как его пальцы перебирают мои волосы, касаясь кожи головы. Эти прикосновения не прибавляли спокойствия. Голову я всегда считала самой интимной частью тела, позволяя прикасаться к волосам лишь в моменты близости. Сейчас же граница комфорта была нарушена, однако отстраниться мешало возможное недовольство Паука.

— Ты должна вернуться в постель. Нужно обработать кожу, — пальцы мужчины на мгновение скользнули по линии челюсти и спустились к шее. Это касание вызвало волну мурашек по телу.

— Александр может найти нас здесь? — я смело посмотрела ему в лицо, хоть внутри все сжималось от страха.

— Не стоит волноваться о том, что еще не случилось. Пойдем.

С некоторым трудом я сползла с табуретки и сделала несколько неуверенных шагов. Паук протянул руку, чтобы помочь. После секундного колебания, пришлось принять эту помощь. Второй рукой я придерживала плед, чтобы не соскользнул во время подъема. После еды снова захотелось спать. Тело болело, каждый шаг отдавался болью.

Мужчина довел меня до спальни. Добравшись до кровати, я с облегчением опустились на мягкий матрац, все еще кутаясь в плед. Теперь отсутствие одежды воспринималось особенно отчетливо. Вчера было неважно, прикрыто ли мое тело. Сегодня же, почувствовав себя достаточно хорошо, я в полной мере осознала, что передо мной мужчина, который уже один раз видел меня голой и чьи желания не совсем очевидны. Это заставляло настороженно наблюдать за передвижениями мужчины по комнате.

Паук открыл шкаф и достал аптечку.

— Ложись, — скомандовал он. Опустившись на спину, я крепко сжимала плед, цеплялась за него как за последнюю защиту, не в силах совладать с паникой и смущением. Было ясно, что для лечения Пауку понадобится снять плед, а это значило, остаться перед ним обнаженно на кровати. Вылечиться как можно быстрее было и в моих интересах, но страх и смущение были сильнее. Мужчина пугал, но в то же время, подтянутая фигура вызывала у меня и другие чувства, само наличие которых в данной ситуации вызывало сомнения в собственной психической стабильности.

Паук присел на кровать. Кончики длинных волос коснулись моих щек и лба в момент, когда он склонился надо мной. В какое-то мгновение, тонкие губы оказались почти вплотную к моим. Когда мужчина начал говорить, казалось, что наши губы вот-вот соприкоснутся:

— Мне больно видеть синяки на твоей коже. Я хочу снова увидеть чистый бархат на твоем горле. Ты должна быть идеальна к моменту триумфа.

Я не дышала, затянутая глубиной серых глаз. В этот момент мир сузился до Паука и его голоса — хриплого, завораживающего, с непередаваемым выражением описывающего свое безумство.

— Знаешь, как все произойдет? — голос мужчины опустился почти до шепота. — Сначала это будет просто порез, белая полоска на чистой коже. Ты не почувствуешь ничего, только легкую щекотку. А затем, крошечными бусинками, на краю ранки выступят капельки крови. Она будет темной, почти черной. Бусинки соберутся в ручейки, края раны разойдутся, чтобы выпустить поток крови. Придет боль, но она продлится совсем недолго. Я буду рядом, чтобы разделить страдания, тебе нечего бояться. Совсем скоро бег крови замедлится, глаза подернутся дымкой забвения. В тот момент, когда с твоих губ сорвется последний выдох, я поймаю твою душу прощальным поцелуем. Ты останешься со мной навсегда, вот здесь, — Паук прикоснулся к груди, а затем мягко коснулся моих губ языком. Это прикосновение заставило мои глаза широко раскрыться, а сердце забиться так, словно оно хотело вырваться из груди, разрушив грудную клетку.

Ужас затопил сознание, лишая способности мыслить связно. Воображение нарисовало картину, описанную Пауком. Я ощущала все так реально, что, казалось, уже лежу с перерезанным горлом, ощущая смертельный холод в кончиках пальцев. Воспользовавшись заминкой, мужчина распахнул плед и оставив меня обнаженной. От моего внимания не укрылся взгляд, которым Паук окинул тело. Лицо мужчины исказила гримаса легкого недовольства, словно скульптор, обнаруживший несовершенство линий в готовой статуе.

Мужчина быстро наносил мазь на мои живот и руки. Я лежала, боясь пошевелиться, и смотрела на его руки, на пальцы с небольшими мозолями, которые уверенно скользили по коже, не причиняя ни малейшей боли. Дышать удавалось через раз, однако в душе царил настоящий ураган. Больше всего хотелось, чтобы эта близость, ужасающая и приятная одновременно, закончилась. Наконец, Паук отставил мазь и укрыл меня одеялом, словно заботливая мамочка. Я ощущала облегчение, что пытка близостью закончилась и после нее не последует ничего более интимного.

— Отдыхай, малышка, — мужчина провел ладонью по щеке и вышел из комнаты, оставив наедине с растревоженными мыслями.

Еще несколько минут я лежала, заботливо укрытая одеялом и прислушивалась к звукам снаружи. Впечатление от описания будущей кончины не спешило исчезать. На самом деле, как реагировать, когда маньяк описывает то, как будет тебя убивать? Этому не учат в школе, этого не написано в энциклопедии для девочек. В кино героиня наверняка нашла бы способ сбежать и разобраться с маньяком и мафией. К сожалению, я не была героиней кассового боевика, так что моя история могла закончиться печально.

Какая-то часть меня была благодарна судьбе. Ведь насколько мне повезло просто лежать в кровати, не привязанной и окруженной заботой. С другой стороны, все внутри протестовало. Это Паук. Он заботится обо мне, чтобы совершить идеальное убийство. Но все же, если бы не он, я бы сейчас, возможно, лежала, окровавленная и накаченная наркотиками в застенках у мафии. Даже если Александр поймет, что мне ничего не известно, это не спасет меня от смерти.

Паук был добр, гораздо добрее, чем можно было бы ожидать. Не стоит забывать, что его же безумие дает мне фору. Пока на коже красуются синяки и царапины, он не тронет меня. Идеальное убийство не может состояться без идеальной жертвы. Я надеялась, что через пару дней боль в теле утихнет до такой степени, чтобы можно было передвигаться без помощи подручных поверхностей. Как только это произойдет, нужно попытаться бежать. Осталось только решить, куда? Нельзя попадаться ни мафии, ни полиции. Паук, наверняка пустится в погоню, а значит, придется скрываться сразу ото всех пока не пересеку границу.

Следующий вопрос состоял в том, как ее пересечь не имея денег? Моя сумка осталась на той самой парковке, где меня поймали. В ней находились все деньги и документы. В таком свете ситуация казалась еще хуже, чем до этого. Можно было попробовать украсть денег у Паука, что значило бы навлечь на себя тройной риск. Я не была уверена даже в шансах на побег, не то что в успешном похищении его кошелька.

Если подумать, своей новой, полной приключений жизни я была обязана только одному человеку. Именно со смертью Дэни начались эти космические неприятности. С удивлением и некоторым разочарованием я понимала, что в душе не осталось и следа от былой влюбленности. На смену пришел горячий гнев на человека, по чьей вине мне приходится сейчас балансировать на грани между двумя смертями. К гневу примешивалось небольшое разочарование от того, что Дэни уже мертв. Теперь даже по яйцам ему не врезать. Должно быть, его уже похоронили.

С некоторой печалью я вновь вспомнила о своих дневниках. Последняя тетрадка исчезла вместе с сумкой. Это потеряла расстраивала и тревожила. Что, если сумка осталась у людей Александра? Последней записью в дневнике была о Пауке. Если Александр решит развлечься чтением тетради, он сложит два и два и поймет, кто убил Боба и похитил меня. Вопрос в том, сможет ли мафия найти Паука, если это не удавалось столько времени полиции?

Еще один вопрос, стоит ли сообщать о своей догадке Пауку? Как ни крути, сейчас только он защищает меня от людей Александра. С другой стороны, я же не надеялась провести с убийцей больше времени, чем необходимо для поправки? Это значило бы принять судьбу и окончательно поверить, что прежняя жизнь ушла. Наоборот, будет неплохо, если мне удастся сбежать, а мафия нападет на след Паука. Одним ударом получится уничтожить сразу двух зайцев.

Когда я искала Паука в парке, мне в голову не приходила мысль, насколько будет сложно общаться с человеком, который жаждет увидеть твою смерть. Не важно, насколько сильно он заботится обо мне сейчас. Маньяком двигала жажда убийства, истинный мотив необычайной доброты и искренности.

12

Когда я снова проснулась, за окном уже темнело. Мне снился сон, яркий, эмоциональный. Несмотря на кошмар в жизни, сознание, слово в отместку за тревоги, послало эротическое видение. Детали стремительно ускользали, оставляя после себя ощущение дискомфорта. Еще несколько минут мне чудились чьи-то сильные руки на бедрах и казалось, что губы распухли от поцелуев, настолько реальным были фантазии. Сев на кровати, я потрясла головой, прогоняя ошметки томной дремы и пытаясь осознать окружающий мир. Навязчивые картинки уходили неохотно. Сознание упорно цеплялось за них, словно в попытке убежать от действительности.

Тело все еще болело, но уже не так сильно, как утром. Встать с кровати и дойти до ванной удалось без приключений. Яркий свет больно резанул по глазам и я смахнула невольно выступившие слезы. Мне требовалось смыть с себя неуместное возбуждение, оставленное сном и никак не желающее исчезать по собственной воле. Почему-то складывалось впечатление, что у любовника из сна были длинные черные волосы и сильные пальцы с небольшими мозолями.

Отрегулировав воду, я прикрыла глаза, позволяя ей свободно струиться по телу. Горячий душ вызывал ощущение, близкое к оргазму. В какой-то момент даже забылось, что это ванная в доме Паука и меня держат здесь в положении агнца на заклание. Было просто хорошо, тепло и необъяснимо радостно. Тугие струи били по коже, причиняя небольшую боль там, где налились чернотой синяки, но это были мелочи, по сравнению с тем, что мне уже удалось пережить.

Вода постепенно смывала сонное оцепенение. По мере того, как включался мозг, нарастали и страх с неуверенностью. Закончив с водными процедурами, я вышла из ванной и задумалась. Положение представлялось туманным. Не зная, какие планы вынашивает хозяин дома, нельзя даже предположить, что же делать дальше. Есть вариант просто сидеть в комнате в ожидании, когда Паук вновь вспомнит обо мне. Или можно самой отправиться на его поиски, рискуя навлечь неприятности. Еще один вариант — попытаться выскользнуть из дома прямо сейчас, уповая на удачу, что было слишком рискованно. Нужно дождаться хотя бы частичного выздоровления. Ну, а до этого момента, предстояло решить, чем отвлечь маньяка от моего убийства.

Я осторожно приоткрыла и прислушалась. Снаружи не доносилось ни звука. Свет в коридоре не горел, но одна из боковых дверей была неплотно прикрыта и из-за нее струилась полоска желтого света. Судя по всему, Паук находился в соседней комнате. Так что же делать? Ждать здесь или отправиться опасности навстречу?

Взвесив оба варианта, я пришла к выводу, что они равноценны. Если Паук захочет убить меня сейчас, то неважно, сделает ли он это сейчас или парой часов позднее в спальне. Возможно, ему захочется обсудить детали убийства, как делают все кино злодеи и у меня получится выиграть еще немного времени.

Закутавшись в плед, выполнявший функции единственной одежды, я вышла в коридор. Из-за приоткрытой двери послышался негромкий звон стекла, словно бутылка звякнула о стакан. Из коридора мне удалось рассмотреть комнату.

По всей видимости, это был рабочий кабинет. Большой письменный стол напротив окна, старинный, изготовленный из темного дерева, был завален бумагами и книгами. Яркая лампа на столе давала достаточно света, чтобы разглядеть пушистый ковер, даже на вид очень мягкий. Он заканчивался сразу возле высоких стеллажей с книгами. Когда-то такая комната, заставленная книгами с пола до потолка, могла привести меня в экстаз. Мечта детства, жить в библиотеке, исполнилась именно у Паука. Мир несправедлив.