— В свое время он был мордоворотом Винсента Ромелли.

— Ладно, давай-ка разберемся, — начал я, поворачиваясь к нему лицом. — Вы, ребята, берете Дарра, потому что по какой-то причине он оказался в городе, и когда вы его хватаете, он хочет сдать этого Фиоре, чтобы заключить сделку.

— Да.

— А почему тебя это волнует?

— Ну, поначалу не волновало. Мы с Баррето посчитали, что это полная херня, верно? Но мы идем туда, где, по его словам, он заныкал пистолет и…

— Это уже полный пиздец, Нор, — сказал я, снова обращаясь к нему по прозвищу, будто мы никогда и не были врозь. Просто сорвалось с языка. Дерьмо. — В смысле…

— Просто прекрати.

Мы стояли молча, он смотрел на меня, и я наконец отвел взгляд, потому что понятия не имел, что сказать.

— Хорошо, что ты взял Хартли.

Я снова глянул на него.

— Мне очень жаль, что мы…

— Это не так…

— Это так, — прохрипел он, останавливая меня, и крепко сжал мой бицепс. — Мы… я не знал, как быть с тем, куда все зашло. Было бы лучше, если бы ты дал мне его застрелить.

Я прочистил горло.

— Я знаю.

— Из-за того, что ты оставил его в живых той ночью, погибло еще больше людей.

Я вырвался из его хватки и отступил.

— Это я тоже знаю, — ответил я сердито, но спокойно, ощущая, как все тело обдало сначала волной жара, а затем сразу же холода от сожаления и стыда.

Он двинулся вперед, вторгаясь в мое личное пространство, и схватил за куртку.

— Но то, что ты сделал, было правильно.

Я искал в его глазах ответ, поскольку то, что он говорил, не имело никакого смысла.

— Если бы я застрелил Хартли, то стал убийцей, его смерть была бы на моей совести.

Я знал это как никто другой, потому что был там. Хартли удерживал меня, приставив нож к боку, а Кокран нависал над нами с пистолетом, зажатым в обеих руках. Он мог бы выстрелить в Хартли и убить его, если бы я не прикрыл своим телом психопата, не дав напарнику стать убийцей.

— Ты… — его голос дрогнул, — поступил так, чтобы защитить меня, а не его.

На то, чтобы сделать это открытие, ушло всего около четырех лет.

— Да пошел ты, — взорвался я, боль и гнев из-за его предательства — он даже ни разу не навестил меня, пока я находился в больнице — кипели во мне, как происходило всегда, когда я возвращался к тому времени моей жизни.

Он был моей семьей, со своей женой и детьми, родителями, братьями и сестрами, и в одно мгновение просто исчез, как и все остальные. Его жена все-таки одумалась, но больше никто, и подобное отношение до сих пор причиняло боль. В основном это чувство напоминало беспомощность, вызванную тем, что меня лишали определенных вещей, а я никак не мог этому помешать. Ненавистное чувство. Будучи приемным ребенком, я никогда не имел права голоса ни в каком аспекте своей жизни, и то, что это случилось снова, когда я стал старше, заставило меня бояться партнерства и опасаться доверять кому-либо. Ян изменил это, он оказался единственным человеком, которому было под силу пробить воздвигнутую мной стену.

С самого начала Ян просто считал, что я целиком и полностью принадлежу ему — его прикрытие, друг, постоянный спутник, и поскольку он принимал меня как должное, я расслабился, смягчился и, наконец, доверился. С любым другим, кроме Яна, с кем угодно, кто не пер напролом, со всей этой колючей уязвимостью, взрывным характером и первобытным жаром — постоянно находясь в моем личном пространстве, близко склоняясь, натыкаясь, прикасаясь — я бы держался на расстоянии. Но Яну Дойлу невозможно отказать. От нахлынувшей боли стало трудно дышать.

— Пошел я? — огрызнулся Кокран.

Меня нисколько не тревожила размолвка с ним. Вот до чего мне было плевать на Норриса Кокрана. Оттолкнув его, я зашагал к обочине парковки. Он в мгновение ока оказался рядом, преграждая мне путь.

— Ладно, — коротко потребовал я, встретившись с ним взглядом. — Если Фиоре убил Ромелли, откуда у твоего парня пистолет?

Он сделал глубокий вдох.

— Ну, Фиоре застрелил Ромелли, Дарра в этом уверен. Он находился в спальне, когда услышал выстрел, а выйдя, увидел, как кто-то выбежал из парадной двери.

— Значит, он последовал за ним на улицу?

— Нет, Ромелли был убит в своем пентхаусе.

— О, так ваш парень спускается за этим Фиоре вниз по лестнице.

— Да, — подтвердил он. — А потом следует за ним в переулок и видит, как тот прячет пистолет в канализацию.

— Зачем ему это делать? Почему бы просто не взять пистолет с собой?

— Ну, не знаю, помнишь ли ты, но в то время, когда его отца только убили, все наблюдали за Джоуи. Его обнаружили той же ночью, примерно спустя полчаса после выстрела.

— А этот Фиоре, он был мафиози, как и Дарра?

— Нет, вовсе нет. Как я уже сказал, он был просто одним из головорезов Винсента Ромелли.

— Тогда зачем убивать его сына?

— Этого мы не знаем.

— Он все еще работает на Страда?

— Нет, я пробил его по системе, он чист. Он всегда оставался чист. Парень был известным подельником Винсента Ромелли, и его допрашивали, когда Ромелли застрелили, однако он и его приятель Сэл остались единственными, кто выбрался.

— Но…

— Да, и еще Джоуи Ромелли.

— Сын был там, когда умер его отец?

— Да. Именно Фиоре вытащил его из мясорубки.

Мне потребовалась секунда.

— Прости, что?

— Знаю! — огрызнулся он на меня. — В этом нет никакого смысла.

— Значит, Фиоре спасает его, а потом возвращается и убивает? — Я не верил своим ушам. — И Дарра хочет, чтобы ты на это купился?

— Да.

— Скажи ему, пусть валит на хер и трахнет свою лживую задницу, — поставил я точку и повернулся, намереваясь уйти.

Он схватил меня за плечо, пытаясь удержать, и я по привычке, инстинктивно вывернул его, потому что ко мне прикасался тот, кто мне не нравился.

— Подожди, — рыкнул он. — Пистолет, который он нам дал, совпадает с баллистической экспертизой.

— Какой пистолет? Тот самый, который он вам передал? — уточнил я, раздраженный тем, что мне приходится стоять здесь и слушать его чушь.

— Да.

— Ну конечно же, есть совпадение по баллистике. Скорее всего, он убил Ромелли по приказу Тони Страда. Когда ты новый босс, то последнее, что тебе, блядь, нужно — это сын старого босса.

— Да, мы так и подумали, но когда провели экспертизу ДНК на пистолете, на дуле оказалась кровь Ромелли, будто пистолет засунули ему в горло, а на рукоятке оказалась еще чья-то ДНК, не принадлежащая Дарра.

— И что? — я был дико раздражен. Кокрану всегда требовалась целая вечность, чтобы добраться до сути.

— Ромелли был убит на манер казни пулей в затылок. Вот почему все решили, что это нападение мафии.

— Дальше что?

— Ну, теперь мы думаем, что тот, кто это сделал, сначала сунул револьвер в рот Ромелли — возможно, для того, чтобы он знал, кто именно нажимает на курок, — а затем застрелил его, чтобы все выглядело так, как того ожидают.

— Окей, дай-ка я все разложу по полочкам. У вас есть пистолет с совпадением по баллистике, так что это точно тот, из которого убили Ромелли, но ДНК Дарра на нем нет, и он говорит, что это сделал Фиоре.

— Да, к тому же у нас есть отпечатки пальцев Фиоре.

— Отпечатки пальцев Фиоре на оружии?

Он кивнул.

— Так берите его за задницу, — чуть ли не прорычал я. — Твою мать, какое отношение это имеет ко мне?

— Мы не можем.

— Почему нет? — возразил я, с меня было достаточно. Хотелось поесть, пойти домой и отключиться. — У вас есть отпечатки пальцев и ДНК — получите ордер и возьмите ДНК Фиоре.

— Ага, вот только мы не можем получить ордер.

— Да почему, блядь?!

— Потому что у нас нет пистолета.

— Что значит «нет пистолета»? — в его словах не улавливалось никакого смысла, и я был уже в шаге от того, чтобы уйти, надеясь, что он снова попытается схватить меня. Мне до жути хотелось ему врезать. Отчасти из-за его прошлой вины, а еще потому, что он всегда был невыносимо раздражающим. Но больше всего из-за Яна и того, насколько сильно я скучал по нему, буквально изнывая от тоски. Я отчаянно нуждался в том, чтобы мой мужчина был дома, и всего лишь один день отделял меня от желаемого, из-за чего я пребывал в скверном настроении, где ожидание превратилось в панику, мечущуюся в голове, словно кошка, пытающаяся поймать мышь. Я боялся, что что-нибудь случится и Ян снова уедет. Поэтому вымещал злость на Кокране, но он, блядь, все же стремился добраться до сути. — Ты только что сказал, что у тебя есть отпечатки пальцев и ДНК.

— У нас нет пистолета, потому что он по ошибке был передан маршалам, — объяснил он почти смущенно.

— Повтори? — попросил я не веря своим ушам.

Он прочистил горло.

— Мой лейтенант…

— Кто это сейчас?

— Кортес.

— Ладно, извини, продолжай.

— Ага, Кортес передал три пистолета в ваш офис, потому что, как сказал парень в закусочной, сейчас Министерство юстиции пересматривает множество дел и улик. Таким образом, наш пистолет вернулся к вещественным доказательствам после баллистической экспертизы, снятия отпечатков пальцев и забора ДНК, но оттуда его случайно передали вам.

— Какая разница? Он проверен на отпечатки пальцев, которые вы получили, и у вас есть образец ДНК того, кто держал его в руках, так что просто возьмите образец Фиоре и сопоставьте их… совпадут они или нет. Это стандартная процедура.

— Все не так просто.

— Конечно, просто. Наличие отпечатков предполагает взятие образца ДНК.

— Нет, — покачал он головой.

— Нет? Почему, мать твою, ты решил, что нет?

— Помощник прокурора, назначенный на это дело, Саттер, говорит, что без пистолета наше слово против слова Фиоре. Она говорит, что отпечатки могли снять с чего угодно, и это будет выглядеть так, словно мы пытаемся его подставить. Фиоре может выдвинуть обвинение в фабрикации улик.

— Ты серьезно? — спросил я, ошеломленный всей этой глупостью.

— Да, я серьезно! — вспылил Кокран. — Без этого проклятого пистолета мы не сможем заставить Фиоре дать нам образец ДНК.

Если рассуждать логически, то это имело смысл. Ни один судья в здравом уме не выдаст ордер, чтобы заставить Фиоре дать им образец ДНК, если предмет, на котором должна быть его ДНК, пропал. А что, если его и в помине не было? Или он никогда не найдется? Что это говорит о полицейском управлении — оружие было, но теперь его нет? Что, если отпечатки пальцев, о которых идет речь, были взяты в другом месте или с какого-то другого предмета, а Андрео Фиоре даже никогда не был в комнате, где убили Джоуи Ромелли? Полный бардак.

— Понятно, — подытожил я. — Тебе нужен пистолет.

— Блядь, да, мне нужен пистолет, и тут в дело вступаешь ты.

— Каким образом? — я слышал, как холодно и надменно звучит мой голос, так что Кокран не мог этого не заметить тоже.

— В маршруте сопровождения сказано, что оружие в вашем офисе.

— Но?

— Но ваш босс говорит, что пистолета там нет.

Теперь я реально был в ступоре.

— Окей, подожди. Ты хочешь сказать, что уже спрашивал главного заместителя насчет пистолета?

— Баррето и я, да.

Наконец-то мы добрались до сути.

— И?

— И, как я уже сказал, он заявляет, что оружия там нет.

— Тогда какого хрена, Норрис? Если он говорит, что его там нет, значит, его там нет.

— Но я думаю, что есть, и он лжет.

— Что? — Мой мозг готов был взорваться. — Да как смеешь ты, гребаный…

— Угомонись, мать твою!

— Не говори мне успокаиваться! — взревел я, ткнув двумя пальцами ему в ключицу. — Ты ни хрена не знаешь о Сэме Кейдже, потому что если бы знал, то никогда не…

— Думаю, твой босс намеренно скрывает местонахождение этого пистолета, — прокричал он мне в ответ.

— По какой причине? — рявкнул я.

— Понятия не имею.

— Сэм Кейдж вообще знает Андрео Фиоре?

— Насколько мы можем судить, нет. Их вообще ничего не связывает.

— Тогда какого хера ты думаешь, что он скрывает пистолет?

Кокран откашлялся.

— Знаешь, в свое время его напарник был продажным, и угадай, где он оказался — в WITSEC, — небрежно заметил он.