– Катарина была на свадьбе? – Пётр есть перестал и устремил на Андрея растерянный взгляд.

– Странный вопрос. Учитывая то обстоятельство, что ты прошёл мимо нее, когда уходил со сцены. С другой стороны, в тебе было столько водки, что и не мудрено…

– Катарина была на свадьбе?

– Как ты ушёл, вышла на сцену и попросила прощения за тебя. Да так, что я едва не заплакал. Никто не ушёл со свадьбы, хоть и жених отсутствовал. Катарина весь вечер бегала в свадебном платье и ухаживала за гостями. Все ушли довольные. Скандал так и не случился. Признаться не ожидал такого от Катарины. В один миг всех расположила к себе. Ты бы слышал что о ней говорили. Многие были в восторге от неё и считали, что тебе ужасно повезло. Я сам так считаю. Не знаю, где ты её встретил, но без участия кого-то свыше, тут явно не обошлось.

Слово за словом, Андрей подробно рассказал обо всём, что случилось после его отсутствия.

Не ушла! Не ушла! Но почему? – в смятение думал Пётр. – Что ей до меня? Или её беспокоит будущее положение графини Азанчеевой? Скорее всего. Ну что ж, по крайней мере, она печётся о своём имени. Я и этим не могу похвастать.

– Ты не собираешься поехать домой? Сейчас, когда ты женат, твоё пребывание здесь выглядит оскорбительным по отношению к Катарине. Надеюсь, ты это понимаешь?

– Вполне. Поеду засвидетельствовать своё почтение Катарине, то бишь графине Азанчеевой.

Андрей предложил поехать с ним. Пётр только порадовался, услышав это предложение. Он понимал, что просто обязан предстать перед Катариной. Но… такой казалось бы незначащий визит давался ему с огромным трудом. Скажу ей несколько слов и на этом всё, – подумал он садясь в карету вместе с Андреем.

Катарина обсуждала с Ольгой Владимировной предстоящую встречу с великой княгиней, когда на пороге внезапно возник Пётр вместе с Андреем. Катарина резко встала и так же резко побледнела. Пётр заметил эти изменения. Она наверняка ненавидела его. Да и не могло быть иначе после того что случилось.

Пётр подошёл к матери, поцеловал её руку, а затем направился к Катарине. Катарина не могла поверить, что Пётр и ей собирается поцеловать руку, поэтому замешкалась. Пётр посчитал эту заминку неприязнью на свой счёт, когда Катарина едва могла дышать, чувствуя прикосновения губ Петра. Этот короткий миг вызвал у неё целую бурю чувств. Она так и осталась стоять на ногах. И это выглядело странно, поскольку все остальные уже сели. Пётр нахмурился. Ему казалось такое поведение недвусмысленным намёком на разницу в положение.

– Вы бы не могли…сесть, сударыня? – спросил Пётр. – Или же мне придётся встать.

Катарина молча опустилась на диван.

– Ваша покорность не может не вызывать восхищения, – с лёгким раздражением произнёс Пётр, – но должен напомнить, что отныне мы с вами супруги. Вы могли бы вести себя…более раскованно.

– Хорошо! – только смогла ответить Катарина.

– Почему вы всё время повторяете это слово?

– Пётр! – Ольга Владимировна бросила на него укоризненный взгляд.

Пётр пребывал в раздражённом состоянии, и это бросалось в глаза. Он не ответил матери, но снова обратился к Катарине.

– Когда вы говорите «хорошо», у меня появляется чувство, что за этим словом последуют другие. К примеру… «плохо» или «нельзя», – Катарина вскинула на Петра изумлённый взгляд. – Вы бы не могли…в виде небольшого исключения, разумеется, использовать и другие слова.

– Что мне сказать? – с трудом выдавила из себя Катарина, вгоняя своими словами в растерянность и Ольгу Владимировну и Андрея. После того, чему они все стали свидетелями на свадьбе, эти слова прозвучали более чем странно.

– Полагаю, я полностью заслужил эти слова, – с хмурым видом произнёс Пётр и продолжал. – И всё же осмелюсь предложить вам небольшую прогулку наедине. Мне необходимо поговорить с вами. На улице чудесная погода. Идёт снег. Вам наверняка понравится. А если нет, вы всегда сможете вернуться домой.

– Вы хотите…прогуляться со мной? – Катарина готовила себя к холодному отношению со стороны Петра, поэтому и растерялась.

– Если вы не возражаете?

Катарина отрицательно затрясла головой.

– Я подожду вас снаружи!

Пётр ушёл. Катарина всячески призывала себя не торопиться, но ноги так и понесли её вслед за Петром. Она выскочила из дома в одном платье и домашних туфлях. Пётр, некоторое время ошарашенно смотрел на Катарину, а потом, как мог мягко сказал:

– Поверьте, я понимаю и уважаю ваши чувства. Я заслужил такое отношение. Целиком и полностью. Но прошу вас, не надо столь явно выказывать свои чувства.

Несмотря на снег, Катарина покраснела.

– Не желаете вернуться и одеться? Я подожду.

– Мне не холодно! – Катарина ничуть не кривила душой. Ей было даже жарко.

Пётр снял с себя пальто и накинул его на плечи Катарины. Катарина замерла, когда он коснулся её волос своими руками. Пётр уложил волосы Катарины на воротник, потом взял за плечи, легонько развернул к себе и застегнул все пуговицы на пальто. После этого он предложил ей руку. Катарине не сразу удалось высвободить руку из складок пальто. Но наконец, у неё это получилось и она сразу взяла Петра под руку.

Катарина всё время боялась вспугнуть эти чудесные мгновения. Это утро стало для неё самым прекрасным в жизни. Пётр был рядом с ней. Он ухаживал за ней и сейчас…шёл рядом. Все эти ощущения придавали ей смелости, которой ей недоставало с того мгновение когда Пётр предложил ей стать ему супругой.

– Я хотела поблагодарить вас за Анну. И за Марию. Вы прекрасно к ним отнеслись!

– К ним, но не к вам! – ответил Пётр, подставляя руку в перчатке под летящие снежинки. – С вами я повёл себя с вами самым гнусным образом.

– Вы, – начала было Катарина, но Пётр не дал ей продолжить.

– Я не жду прощения, но желал бы со всей откровенностью рассказать, почему это произошло. И прежде всего, хотел бы объяснить все оскорбительные слова, кои я употреблял, – Пётр почувствовал, как вздрогнула Катарина, и понял, что она испытывает в эту минуту. – Вы можете не верить мне, сударыня, но ни одно из этих слов не было сказано в ваш адрес.

– Что? – Катарина ещё раз вздрогнула. – Что вы сказали?

– Правду. Я был зол на Анну. Именно её я имел в виду, употребляя все эти ужасные слова, что никоим образом не извиняет меня. Попросту говоря, я сорвался на вас. И это истина, которую я не могу не признать. И оттого мне так скверно на душе. Но и это ещё не всё. Видите ли, мне не просто об этом говорить, поскольку вы можете меня посчитать законченным негодяеем…дело в том, что я, по непонятной для меня причине, совершенно не сожалею о своём чудовищном поступке по отношению к вам. И это очень странно…обычно я очень щепетилен в таких вопросах. И за это я хочу особо попросить прощения. – Пётр решился посмотреть на Катарину. Она улыбалась. Да с такой нежностью, что у него сердце зашлось. – Вы не злитесь?

– Нет! – тихо ответила Катарина. – Я рада.

Пётр смотрел на неё и понимал, что Катарина говорит правду. И этот вывод совершенно его потряс. Он не понимал, почему Катарина относится к нему с таким снисхождением.

– Я мучилась и страдала, – призналась Катарина, – но причиной были ваши слова. Я не понимала, почему вы так сильно разозлились на меня.

– И в мыслях не было, – заверил её Пётр. – Никогда, ни одного дня, я не испытывал к вам ничего за исключением восхищения. Вы вели себя гораздо более достойно, чем ваш покорный слуга. И это глубоко ранило меня.

– Почему? Почему моё поведение ранит вас?

– Вы обладаете всеми теми качествами, которые я так мечтал увидеть в Анне.

– Могу я спросить?

– Прошу вас!

– Давно вы любите Анну?

– Пять лет или более. Мы признались в любви, будучи ещё совсем юными. Позвольте и мне задать вопрос.

– Прошу вас!

– А вы Катарина, вы любили?

– Я и сейчас люблю!

– Вы влюблены? – это признание поразило Пётра в самое сердце. Он даже предположить не мог, что Катарина любит другого мужчину.

– Тогда зачем…

– Он любит другую женщину. Ему я не нужна.

Пётр остановился. Вместе с ним остановилась и Катарина.

– Я знаю, что недостоин этой чести. Но всё же…я прошу вас стать мне другом, Катарина. Обещаю, что никогда более не потревожу ваш покой. Никогда не дам повод для недовольства. Вы мне нравитесь. Я чувствую в вас душу близкую, родственную, способную понять меня как никто другой. Позвольте быть рядом с вами и поддерживать вас.

– Хорошо!

Пётр рассмеялся. И этот смех принёс с собой лёгкость для Катарины. Пусть он её не любит, но разве не прекрасны его слова и поступки? Ей стало хорошо на душе. Она засмеялась вслед за Петром, да так звонко, что он опешил. Катарина смеялась рядом с ним. Это было похоже на чудо.

– Я согласилась, когда сказала хорошо! – смеясь, уточнила Катарина. – Я и раньше соглашалась, хотя мне это не нравилось.

– Вот как? – удивился Пётр. – И что же вам не нравилось?

Они пошли обратно. И вскоре вошли в дом. Ольга Владимировна и Андрей вытянули шеи, когда снизу раздались голоса. Через минуту в гостиную вошли Пётр и Катарина. Оба улыбались и не замечали никого кроме себя.

– Нет уж, будьте любезны, договаривайте, – требовал Пётр.

Катарина вытянула руку и начала загибать пальцы:

– Вы с недостаточным вниманием относитесь к матушке. Вы полностью игнорируете Олега. Вы начали пить и постоянно пропадаете.

– Последнее совершенно незаслуженно. Я часто отлучаюсь по неотложным делам. Мне что, каждый раз спрашивать разрешения?

– Вы могли бы предупреждать о своих поездках, чтобы мы не волновались.

– Так вы волнуетесь? Никогда бы не подумал. Хотя о чём я говорю? Вы обо всех в доме волнуетесь. И удивляться тут нечему. Следовательно, мне должно сообщить вам, что я уезжаю сегодня в имение и вернусь только через три дня?

– Вы уезжаете? Когда?

– Прямо сейчас! В имение накопились дела. Мне должно поехать туда незамедлительно.

Они вышли из гостиной продолжая беседовать. Андрей лукаво кивнул им вслед.

– Дай-то Бог, – пробормотала Ольга Владимировна, – Пётр лучшей супруги не найдёт. Вот бы понял, как ему повезло.

Глава 50

Пётр вернулся домой поздно ночью и сразу отправился спать. Войдя в свою комнату, он услышал странный звук, нечто похожее на таинственный шёпот или нашёптывание. Крайне озадаченный этим явлением он стал озираться по сторонам. Очень скоро его взгляд остановился на подушке. Из – под подушки торчали в прямом смысле этого слова… чёрные кудри.

Пётр не сразу сообразил, кто это мог быть.

– Катарина? – глядя на кудри совершенно растерянно прошептал Пётр. – Она здесь…

Пётр взял горящую свечу со стола и с ней в руках осторожно обошёл кровать. Сделав ещё два бесшумных шага, он склонился и осветил спящую фигуру Катарины.

Вопреки общепринятым правилам засыпания, именно подушка лежала на голове Катарины. Она по привычке спала на левом боку. Левая рука исчезала где-то под складками одеяла, а правая лежала поверх одеяла ладонью вверх. Лицо было бледным. Чёрные реснички слегка вздрагивали. Рот оставался полуоткрытым, а губы постоянно шевелились, издавая тот самый звук, который и услышал Пётр. Волосы разметались в разные стороны. Часть из них лежала на полуоткрытых плечах и на кружевном воротнике ночной рубашки. Две верхние пуговицы ночной рубашки у самой шеи были расстёгнуты. Сквозь просвет между пуговицами были хорошо заметны края тонкой, серебристой цепочки.

Пётр очень долго смотрел на лицо Катарины. Смотрел с невыразимой нежностью и боялся пошевелиться, чтобы не вспугнуть очарование этого мгновения. Неожиданно его внимание привлекли следы от ссадин на ладони Катарины. Им мгновенно овладело неудержимое желание прижаться губами к этим ссадинам. Он попытался бороться, но сразу потерпел сокрушительное поражение. Опустившись на колени, Пётр склонил голову и коснулся губами ладони Катарины.

– Пётр…

Катарина прошептала это слово во сне. В нём слышалась такая сильная боль, что Пётр отшатнулся, а в следующее мгновение бросился вон из комнаты. Он вбежал в кабинет, запер за собой дверь, опустился в кресло и судорожно прошептал:

– Будь я проклят, будь проклят. Я жестоко надругался над ней, осквернил тело и душу прекрасного ангела…она глубоко страдает…невыразимо страдает…она никогда не забудет…никогда…

До самого утра, Пётр так и не сомкнул глаз. Он всё время вспоминал последний разговор с Катариной. Она не захотела причинять ему боль. Теперь он это понимал. Слишком легко она простила его. Слишком легко. Уже тогда должен был понять всё. Она подарила ему покой, но сама в душе страдала.

Как только задребезжал рассвет, он оделся и тихо покинул дом. Ему не хватало воздуха. Не обращая на снег и холодный ветер, Пётр поглощённый мрачными мыслями, медленно побрёл вдоль безлюдной набережной. Неожиданно он поймал себя на странной мысли. Анна, он перестал о ней думать. Все его мысли занимала Катарина. Я влюбляюсь в неё? – раз за разом спрашивал Пётр и не находил ответа. Но ответ существовал где-то в глубине его сердца. Он просто гнал этот ответ от себя.